Засараевская история.
В трамвайном депо пятые сутки бал;
Из кухонных кранов бьет веселящий газ.
Пенсионеры в трамваях, говорят о звездной войне.
Держи меня, будь со мной.
Храни меня, пока не начался джаз…
Аквариум. «Пока не начался джаз»
«Да, пани Мюллерова, странные дела нынче творятся!»
Ярослав Гашек. «Похождения бравого солдата Швейка»
В июле 1914 года мы с поручиком Краузе отбывали наказание на гарнизонной гауптвахте за военные преступления и злостное хулиганство в особо крупных размерах... ясен пень, причём - с причинением тяжкого морального вреда и подрывом устоев нравственности. В целом же - сущие пустяки, мон шер ами, то есть, как обычно - инсинуации, интриги завистников, роковое стечение обстоятельств... Дело-то выеденного яйца не стоило, если начистоту... по гвардейски, бля, но по пятнадцать суток дали, шо характерно, несмотря на ухищрения лучших столичных адвокатов: маститого старца г-на Кони, и артистичного А. Ф. Керенского, впоследствии широко всем известного, в амплуа премьер-министра молодой Республики...
Суд был закрытым, чтобы не прознали корреспонденты скандалиозной жёлтой прессы и, дабы многочисленные поклонницы талантов г-на поручика, в числе коих было много леворадикальных нигилисток, эсеровского толка, случайно не разнесли зал какой-нибудь самодельной адской машинкой из гремучего студня... Ну, а х..ли им? Мозгов-то нету, только террор, да социальная революция на уме... нет, шоб там пельменей сварить, да кофе в постель... или, на худой конец, - в чашку… Вот они – злонравия жестокие плоды, вкупе с эмансипацией и отменой Юрьева дня...
Короче говоря - слушанье было закрытое, и я, если честно, почти не помню, шо там происходило, поскольку был немного подшофе... равно, как г-н поручик и его весёлый денщик Вольдемар, в связи с чем, конвоирам приходилось поддерживать нас в относительно вертикальном состоянии... шоб мы с грохотом не упали со скамьи подсудимых, которая, как известно, всегда полна, и где мы, собственно, спали, не приходя в сознание, будучи, по крайней мере, в этом равны, по меткому выражению классика…
Прокурор требовал жёстких, бля, санкций, вплоть до арестантских рот, с полной конфискацией имущества и лишением дворянства. Уж, не знаю, за шо он, гадота, нас так невзлюбил, мильтон поганый - может с молотилки рухнул, или же, грибышей-галлюциногенов объелся... или, опять же - шер ше ля фам, как говорят французы, в общем - хорошо, что столичные светила нас отстояли... Спасибо Александр Фёдорычу отдельное, за блестящую речь, когда ползала рыдало, а вторая половина (вместе с судьёй и присяжными заседателями) пребывала в состоянии глубокого обморока с эпилептическими конвульсиями… Короче – клёво засейшенил Санёк, просто – зачётно, по всем параметрам зашаманил, да и нигилистки подмогли опять же - пикет у зала суда, лозунги: «Свободу узникам совести!», «Не позволим!», «Сатрапы, вспомните дело Засулич!», «Хай живе Нельсон Мандела!», ну и ваще... есть судьи в Гаагском Международном Трибунале...
…А после серии мощных взрывов, организованных террористической левоэсеровской боевой организацией феминисток «Чёрные пантеры», - это такой был кружок декадентский в столице, проповедовавший терроризм, свободу нравов, и почём зря воплощавший в жизнь идеи Санина и Арцыбашева, параллельно с занятиями акушерством, хождением в народ и обратно, а также уроками кройки и шитья... Ну, короче, шо тут говорить? Как три бонбы вознае..нуло... беспричинно, да прям у дверей присутствия, где слушалось дело века, впоследствии затмившееся всем известными печальными событиями, так мировой судья пошёл на попятный... Сказал прям: «Отъ...битесь от меня все!!! По пятнадцать суток каждому, и шоб я их больше никогда не видел! Особенно вон того - что слева сидит...», и попали мы на гауптвахту... Причём - не своим ходом - нас туда восторженные студентки, курсистки и феминистки просто на руках отнесли, по дороге защекотали, бля... проказницы… Некоторые даже пытались того-с…, но имперская полиция, к сожалению, строго пресекла наметившуюся, было, оргию. Причём в корне, так, что секса не было... почти. Короче - отнесли нас фанатки на гарнизонную гауптвахту, да там и бросили, хорошо, хоть на букеты цветов, - пол-то цементный, сцуко, да и не все цветы оказались розами…
Ну, просыпаемся с утремана, за окном июль, щас бы на рыбалку, бля… самое время рыбу динамитом глушить, или в имение там, поохотиться на крупную дичь, посредством списанной митральезы системы Реффи, а мы, значит - на гауптвахте сидим, как два дурака, все в помаде... в фантиках от шоколада «Гала-Петер»... у Краузе розовый бантик к мундиру прицеплен, у меня – какой-то лифчик дурацкий в кармане гимнастёрки отыскался... головы болят, ясен хрен, и тошнит не по детски. Сидим мы и мучаемся вопросами насущными, можно сказать - извечно волновавшими русскую интеллигенцию: «А шо-таки вчера случилось?», «Мы что, у архиерея на приёме были?», «Ну и рожа у тебя, Шарапов…», и ваще, за что нас в цугундер-то замели... беспричинно?
Нет, ну Краузе, конечно тоже хорош... я не знаю... Есть же пределы человеческой пошлости хоть какие-то? Оно можно и пьяным нажраться, и горничную совратить можно, и пристрелить кого-нибудь на дуэли… в жизни всякое бывает… Но на хрена было в театре, в разгар оперы энтой самой... как её, падлу.. всё забываю… «Аида», вроде как, судя по декорациям и антуражу... но там Басков пел зачем-то... фальцетом во втором акте... зачем было генералу фон Шрапнелингу... бригадному нашему, шоб ему на том свете от похмелья вечно икалось, коровий хвост к ж..пе привязывать втихаря?
Я так поручика и спросил... Говорю: «Ты чё творишь, лишенец? Мы в деревню на пикник собирались, а теперь вот в каталажке паримся, в разгар сезона отпусков…» Обидно, блин. Меня ваще просто так, за компанию арестовали, потому, что мы с поручиком постоянно вместе тусовались. Взбешённый фон Шрапнелинг, прям так и сказал, када весь театр вместе с дирижёром и оркестром симфоническим, ржал над евонной обновкой. «Так, - говорит - где эта сладкая парочка? В карцер обоих!!! Вместе с денщиком!» Чуть что, так сразу почему-то нас в карцер... Традиция, мля, старая полковая. В общем, сидим на гауптвахте, за дисциплинарный проступок, плюс ещё Синод епитимью охренительную наложил обоим, не иначе, как по ходатайству фон Шрапнелинга... Сидим короче... скушно шопесдец и полная информационная блокада, до кучи… Телекран в камере сломался, как назло, мобильники поотбирали, само собой... причем, «Нокию», шопесдец как навороченную, прокурор себе забрал, сцуко, за моральный ущерб. Мой приёмник транзисторный, чудо швейцарской техники, втихаря в камеру пронесённый, поручик Краузе самолично угробил, разобрал, как опытный практик, просто... Интересно ему, видите ли, стало - а чё там внутри за маленькие человечки, шо они едят, и почему «ВВС» плохо ловится? Передачу о ливерпульской четвёрке, Сева Новгородцев вёл как раз, а поручик, видя, шо радио плохо глаголет, с помехами, взял да и поковырялся... хотел как лучше, получилось, как всегда. Это хорошо, мы в камере не одни сидели, а с полковым капелланом - дьяконом отцом Павсикакием, фигурой, надо сказать, колоритнейшей... шопесдец, и настолько прославившейся в последующей Смуте, Гражданской войне и ополчении, что тру-блэк-металл бэнд «Аццкая Сотона», квартировавший при разъездной штаб-квартире батьки Нестора Махно, в местечке Гуляй-Поле, посвятил нашему героическому капеллану целый альбом, вышедший под лейблом «Пестни Миравой Ривалюции»... А х..ли им... жалко шо ли было?
Сам-то диакон наш малохольный, томился в узилище по совершенно пустяшному, с точки зрения тогдашней этики и офицерских вольных нравов, делу - прихожанку хотел сбить с пути... прям опосля заутрени, но она чё то отказалася... резко так... типа - фи... подите вон, святой отец. От вас, дескать, чесноком пахнет... Вот. А он расстроился и давай на всю улицу про Страшный Суд, да про крамолу эсеровскую орать, по типу: «…сволочи такие, шо творят... я вон образованный, мля... и ваще последние времена настали, ибо вижу... вижу... комету офигинительную... о двух...», ну вы поняли, да? Короче - Смута грядёть... 3,14здец деревне и царствующему дому, раз так девки кочевряжутся... вот раньше, када он молод был... тогда да... не то шо нынешнее племя...
Неудивительно, шо после эдаких радикальных выступлений нашего диакона полиция замела. Удивительно другое - как он им живым дался, потому что в протоколе, составленном городовыми в участке, сохранился уникальный документ - словесный антропометрический портрет этого исполина по методу Бертильона, документ, который я (несмотря на несколько экзотический слог) процитирую на память, в назидание потомкам: «…кулак как 2 головы... медведь сраный, сто пятьдесят кило весом и два метра с лихуем ростом. Здоровый, сволочь - гвоздь-стопятидесятку забивает ладошкой в стол и голосом рюмки колет»... конец цитаты. Так что трое городовых в больнице с сотрясениями мозга долго лежали… аж до конца войны. Щелкнул дьякон каждого из них в лоб... легонько, чисто по отечески, ну, а потом в каталажку с лёгким сердцем сдался, ибо смирился, - ведь Иисус учил непротивлению злу насилием, и граф Толстой опять же... да и Джордж Харрисон то же самое говорил... Ну и сидим мы на гауптвахте, приёмник «грюндиг», последняя ниточка, связывающая нас с внешним миром - накрылся от звероподобного усердия моего друга Краузе, поскольку я, блин, в тот момент спал... и надругательство над швейцарской техникой проморгал позорнейшим образом. Просыпаюсь - вижу поручик сидит понурый чё-то... «Радио, - говорит, - не глаголет ни хрена. Теперь мы не узнаем, чем живёт родная Империя…»
А как раз стока интересного вокруг происходит, шопесдец... Футбольный матч между Малокошинским «Зенитом» и Белозерским «Козявочником», прямая трансляция... Визит Государя Императора в Таганрог, для освящения нового корпуса тамошней психиатрической больницы, более известной в народе как «палата № 6», концерт по заявкам радиослушателей, с участием Стива Рэя Вогана, Элвиса Пресли и дворника Тихона на перкуссии - сенсорной и, что немаловажно, экстрасенсорной. Ну, «Сельский час», опять жеж... полезная, сука, передача, мы с неё всегда смеялись, как обкуренные, потому, что там про доярок в доступной для среднеофицерского ума форме излагалось... популярно, да про тяжёлую жизнь крепостных крестьян, изнемогающих под гнётом Имперского правительства и в полный рост измученных нарзаном... Чисто народническая программа. Земские деятели готовили... умеренные, из кадетского левоцентристского блока. Ну, у нас жеж Дума была, как у людей... Государственная... там порой до такого доходило, что - хоть стой, хоть в озере топись... бывало Милюков как чё сморозит, мля, про Балканский вопрос... или Пуришкевич с Жириновским за правду-матку и против засилья жидомасонов, каа-а-к сцепятся… «Иди ты, Вова, на х..й!!!» - прям, кричат, да гранёными стаканами друг в дружку кидаются почём зря... мы по телеку как-то шоу видели, потеха... Но они потом помирились, конечно, Пуришкевич с Жириновским. Х..ли им, трудно шо ли было? Друзья детства со школьной скамьи. Правда, при прежнем-то премьере, депутаты сильно не выё..ывались. Там не забалуешь. Петр Аркадьич пару крикунов на дуэли пристрелил, за грязные намёки относительно модного галстука от Версаччи, его именем названного... и одноимённого пульмановского вагона той же марки, который по Транссибирской Магистрали смутьянов в Изенгард возил... на Сарумановские Урановые Рудники. Не, ну тогда жеж аграрные, ятить их налево, беспорядки были... казаки не справлялись, полиция была бессильна, на заводах и фабриках забастовки, в Столице - баррикады и уличные бои, с применением артиллерии местами. Дык, а х..ль они? Перегородят, сука, дорогу, баррикадой своей, - ни проехать, ни пройти... и постреливают из обрезов рублеными гвоздями, да из браунингов садят, причём плотность огня такая, что посуду сдать просто нет никакой физической возможности: пока до гастронома по пластунски, да перебежками доберёшься – пять раз в канаву упадешь, всю морду о мостовую расхреначишь, и бутылки пулями побьют, хулиганы… Смешно им, понимаешь ли, да ещё знамя как вывесят это своё... «ДОЛОЙ САМОДЕРЖАВИЕ ВОНЮЧЕЕ!!!», заколебали просто. Так что приходилось и трехлинейками разруливать и трёхдюймовками. Милое дело, - как из пушки зае..енишь по баррикаде, аж клочки по закоулочкам, приятно вспомнить, мля... Нас жеж в 1905 году всем полком на подавление гоняли по разнарядке – сутки через трое: день на подавление, день - на картошку, день - на бураки, поскольку - аграрные беспорядки, урожай в поле гниёт, усадьбы горят, Отечество в опасности, крестьяне все пьяные в ж..пу... через одного, вплоть до грудных детей, помещики – дезориентированы, вот и приходилось армии подмогать народу в битве за урожай, несмотря на то, что у самих трубы горели и всё такое прочее... Так что пральна тогда Петр Аркадьич, строгость навёл, бляха-муха, (государственного ума был человек... не то, шо некоторые, да вот не повезло, - извели его, соколика, лиходеи окаянные)… Враз индустрия заработала, в том числе и подпольная, и лабазы открылись, и жизнь наладилась, и паровозы тронулись, а то эти железнодорожные забастовки всех в корень достали. Даже ветеранов русско-японской войны. Ну а х..ли? Страшное дело, ведь целые полки и дивизии с театра военных действий никак не могли уехать, несмотря на бесплатные чернобыльские билеты и подписание Портсмутского мира. Так и сидели, бедолаги, на сопках Манчжурии, ждали, когда принесут сакэ, водку ихнюю, японскую, рисовую и противную шопесдец… А всё из-за этого РСДРП грёбаного, который везде клич кликнул, шоб никто не работал ни хрена, а тока хулиганил и саботировал постановления Имперского правительства…
Ходили жуткие слухи, шо вся идея и финансовое обеспечение Малокошинской Смуты 1905 года, принадлежала двум злым гениям русской революции: Парвусу и некому господину Кухарко, большому специалисту в вопросах менеджмента, паблик релейшенз и кулинарии. Говорят, после Переворота он, подобно Старшему Брату возглавил теневой кабинет и, став номинальным главой государства, продолжает править одной шестой частью суши по сей день… Да уж… загадочный персонаж, тёмная лошадка в тогдашних социал-демократических кругах. В своё время на г-на Кухарко ставили больше, чем на малоизвестного в тот период Володю Ульянова. не говоря о Мартове, Плеханове, Троцком, Сауроне и престарелом князе Кропоткине, кумире батьки Нестора Ивановича Махно, который обожал по пьяни в окно показывать то же самое, что Джим Мориссон на своём легендарном концерте. Ну, батька жеж дальний родич евонный; бывалоча, мчатся они на тачанках, красных рубать, или белых, или немцев (ды пох..й кого, абы рубать, потому, как батька тока зелёных уважал) мчатся и спивають Riders On The Storm… на гармонях наяривают, да так, сука, жалобно - шопесдец, ажно волосы дыбом встают и рубаха заворачивается... вот... Но мы немного отвлеклись. Всё это было потом, в лихую годину Смуты и отчаянных кавалерийских стычек, когда на кровавых полях Галиции, Полтавщины и Ристанийщины тока-тока начала зарождаться новая стратегия и новая тактика ведения войны, с применением нана-технологий и лёгких автострадных танков БТ-7, а Буденный, шо характерно, тогда был скромным вахмистром, который не помышлял о маршальских звёздах, легкомысленно кладя на них хер. Мы его как-то видели, Буденного этого... на учениях, - ну намана чувак на коне ездил... как на «харлее», в усах. в форме Императорской армии, всё чин-чинарём. Только тогда был байкерско - конфедератский вариант - усы подковой, ну и пузо пивное, ясен хрен… Буденный, да Буденный, в общем... херли на него смотреть? У нас много таких орлов в армии водилось, да и покруче попадались - Том Бомбадил, например, знатный рубака был ваще, суперский командарм, казак не хуже легендарного Платова. Правда, в конце войны он от дел удалился, щас на хуторе близ Диканьки в районе Шеффилда живёт, пасеку держит и конный завод… Ну, в общем, сами понимаете, в те времена много чего зарождалось и носилось в предзакатном воздухе вишнёвых садов, местечек и гнилых балок Великой Империи, и без радио мы просто физически не могли обходиться, равно как и без услуг сотовых операторов. А тут такая подлянка: приёмник «грюндинг» с новья, Краузе угробил...
Я ему говорю: «ТЫ ШО, ДЕБИЛ???», что в переводе с тенгвара на светский язык означает: «что вы себе позволяете, господин поручик?». Краузе обиделся, блин, надулся, он жеж старый бретёр... «Я – говорит, - посылаю за секундантами! Стреляемся через платок». А я злой был, на взводе, ну, техника жеж немерянных бабок стоила, одна панель тока - чистейший феррум плюс мифриловые ручки... «Да хоть через подушку! – отвечаю, - похрену уже... Стреляемся... даже хоть через матрац! В любое удобное время!» Но тут вмешался дьякон Павсикакий, испортил панихиду и всех построил. Ну, энтот могет, здоровый, сцуко…
«А ну-ка, роги в землю, чада мои! – говорит, - а то щас кадилом перее..у одного и второго, как Гринева со Швабриным, мля... в «Капитанской дочке»... Ну, мы думаем - с отца дьякона станется, тем более, если кадилом - это на всю жизнь инвалидность. Минимум 2 группа. Так что мы примирились, ясен пень... а куда деваться - велик аргумент без меры… К счастью денщик Вольдемар, к тому времени вполне продрыхнувшийся, при активном участии и консультациях отца дьякона, который в технике малёхо шарил, ибо был передовым сыном своего века, починил, как умел, приёмник. Поручик Краузе, оказывается, батарейцу не вставил. Сказал: «а это шо еще за пое..ень?» и брезгливо отшвырнул ее в угол, как лишнюю деталь… Уж не знаю, чем она ему не понравилась? Может, напомнила что-то, ведь поручик с детства терпеть не мог никаких лекарств, больше зарубаясь на народной медицине, в смысле - алкоголь и только он! Как Суворов учил: штаны продай, а после бани - выпей. Ну, а батарейка-таблетка нах… она нужна, тем более, железная?
Короче радио починили и решили на радостях послушать, поскольку наивный Краузе в глубине души всё же надеялся что-нибудь узнать о реакции мировой общественности на наш судебный процесс, куда не была допущена свободная пресса, как вы все здесь сидячие хорошо помните. Однако радио в те июльские роковые дни было какое-то странное... можно даже сказать - е..анутое. Ни о нашем судилище, ни, тем паче - об официальном визите Его Императорского Величества в таганрогский лепрозорий для больных на голову, в сводках и новостях естественно не упоминалось, или упоминалось, но вскользь и короткой строкой. Про футбол я ваще молчу, ладно, там - Государь... не бог весть какая птица, для наших радиомагнатов чернушных. Так вот... вместо нормальных Имперских новостей передавалась в те июльские дни совершенно несусветная пое..отина: какие-то сводки о перевыполнении трёхлетнего плана по производству шнурков и лент для ремингтоновских пишущих машинок аж на 150 процентов... Потом, ни к селу, ни к городу стали рассказывать о модернизации, переоборудовании и оснащении новыми видами полевых орудий, дотов и огневых точек Фангорнского укрепрайона. Типа - старую линию Сарумана-Маннергейма - с лица земли, шоб глаза не мозолила, 30% аэродромных полос, отдать сильно пьющим и безземельным крестьянам Роханской губернии под пахоту, шоб они от помещиков отвязались со своими претензиями неуместными... Ну, думаем, определённо шо то неладно в Датском королевстве, раз радио такие ужасы рассказывает. А если война, бля? А мы не готовы ни хрена... а орки - деревья пилят, и доты взрывают за каким-то х..ем... типа - приказ Центра. И где этот Центр – неизвестно, может ваще в Мордоре, на горе Ородруин. или в Берлине, на Вильгельмштрассе? Мы, грешным делом, подумали, что это господин Уэллс опять, сука, развлекается... как в тот раз, когда он всё Средиземье с Нуменором, Изенгардом и Малокошией в усмерть своей инсценировкой про нашествие марсиан выпугал. Ему-то, ****ь, смешно, а нас по тревоге среди ночи подняли в полном боевом... в Хоббитании ваще пипец шо творилось... Хоббиты за противогазы передрались прям на главной площади, старосте Вилу Тополапу таких 3,14здюлей навтыкали, шо он месяц за ж..пу держался и на костылях ходил... Гендальф вмешался, слава ему, еле поспел к разборкам. «Какие, - говорит, - на хрен марсиане? Вы чё, обкурились тут? Или пива с циклодолом укушались? А ну - геть по норам, гопота мохноногая!!! И если хоть одна падла высунется до окончания комендантского часа - пусть на себя пеняет. С мародёрами и сеятелями паники буду поступать по законам военного времени!» а они: «Гендальф! Гендальф!!! Дракон прилетел, 3,14здец всему живому... ох...» Вот, шо сказочка грёбаная наделала, понимаешь. СМИ - энто ж четвёртая, сука, власть, при прочих равных...
…Ну, думаем, ладно, надо, в таком разе, вражьи голоса послушать, ежели на местных станциях бардак. Распустились, мать их... стоило Государю в Таганрог на два дня уехать, а они хрен знает что в прямом эфире вытворяют... куда только полицмейстер своим недрёманным оком смотрит, и Третье Отделение Госбезопасности? Включаем «Голос Америки», мать её за ногу... Вольдемара у двери на шухере поставили, чтоб охрана не просекла, а «Голос Америки» передаёт совершенно несусветный и возмутительный репортаж из всемирно известного села Покровского... где всемирно известный гуру из Бобруйска, некий отец Грегорий, подвергся беспричинному нападению со стороны одной из своих адепток, крестьянки Хионии, - бабы порченной и не шибко на голову разумной. Отоварила она старца по полной программе, довольно элегантно, по хитровски: взяла, да немецким штык-ножом, предварительно обмазанным ядом кураре, прямо в брюхо засандалила, дура малохольная. А за шо - Маниту ведает, - мож не так посмотрел старче, или ещё чего, на бытовой почве приключилось... Отец Грегорий, он жеж покуролесить любил, а эта дура безносая куда лезет, ежели вокруг стока чувих гарных тусуется? В зеркало надо чаще зырить и косметикой от «Орифлейм» пользоваться, как в рекламе говорится. Впрочем, - бабы есть бабы, их не поймёшь, вот многомудрый падре и схлопотал перо под сутану... Мы уж думали - кранты Гришке-то окаянному, но куда там? Его из гранатомёта не убьёшь, мля... это ж страшный человек, однажды самого дьякона Павсикакия перепил на пари… Так что пустячок, вроде отравленного и зазубренного тесака, отнюдь не смутил ужасного транссибирского монстра, долгое время позорившего престиж Империи и Императорской власти, более того: старец Грегорий с штык-ножом в брюхе восстал, подобно Терминатору, схватил первую попавшуюся монтировку, отходил паршивую овцу Хионию энтой самой монтировкой по заднице, в качестве отеческого назидания и собственноручно сволок на съезжую, приговаривая: «Ах ты стервь такая, чаво удумала?!!» На съезжей отец Грегорий под расписку сдал ослушницу в руки подоспевших и охеревших от такой картины стражей порядка... после чего был срочно госпитализирован, в связи с угрозой молниеносного сепсиса. И теперь, по информации специального корреспондента РИА «Новости», - лежит гуру в палате-люкс, с одной стороны - капельница, с другой - телеграфный аппарат с телеграфисткой, симпатишной тож, как он любит, под кроватью - утка, короче - всё по первому разряду. И шлёт Гришка теперича телеграммы в Царское почём зря, просит Государя прекратить эскалацию насилия... прям так и говорит: «милай зпт дарагой зпт на хрена нам война зпт пошла она на тчк... тем более с немцем тчк грегорий», а Царское чё-то не отвечает... поскольку задолбал старец Государя своим несуразным поведением и беспрерывной бухнёй по всевозможным злачным местам… Ну, думаем, что-то совсем страшное в мире творится, аж из камеры выходить не хочется... несмотря на июль месяц за окном... Это ж гля, какая страсть Господня: самого Грегория чуть не ухайдакали, за здорово живёшь… Бли-и-ин… - однозначно последние времена настали, мир на пороге войны, бабы озверели, что твои фурии… Дьякон Павсикакий говорит: «Вот Гришка, сукин кот! Допрыгался. Я ж его, охальника, предупреждал: кабаки да бабы не доведут до добра… Эх, Русь-тройка, ятить твою коромыслом через забор, куда ж ты, зараза, катишься без руля и без ветрил?» Опечалился наш капеллан, расстроился, блин, на Григорьевы проделки, - говорит: прибил бы нахер, пса смердящего, за грехи его тяжкие… и точно бы прибил, но жребий нам судил иное и фортуна хранила окаянного лампадника для великосветской вечеринки в интересном подвале князя Феликса, где было много антиквариату, стол красного дерева... и чудесная машина - граммофон фирмы Ямаха, игравший исключительно непатриотичные и немелодичные американские марши про Янки Дудля.... Там земной путь монстра пресёкся при анекдотических и трагических, прямо даже византийско-оскаруайлдовских обстоятельствах, в полном соответствии с традициями декаданса и позднего барокко, и завершился в проруби небольшой речушки, откуда тело Грегория было поднято полицией, посредством подъёмного крана, а на вопрос следователя: «Ну, понятно, что три разрывные серебряные пули «дум-дум», калибра 7.62 мм, в область сердца и в печень... понятно, что цианид, в дозе, способной отравить четыре гвардейские роты... но на хрена он у вас весь в синяках с ног до головы?!!!», бесшабашный поручик Сухотин, один из фигурантов дела, легкомысленно ответил: « Да он сам упал, скотина, поскольку карячился и казённым угощеньем пренебрегал... Вот и упал, аж четыре раза... с лестницы и все время – лицом». Ага, упал, а потом князь Феликса так бля перепугал... шопесдец. Он думал - хана, но решил пульс на всякий случай проверить... оборотень жеж, а Грегорий глаза открыл, да как рявкнет: «Ну, чё, Феликс?!! Теперь к цыганам?!!», - прикольнулся, мать его ятить... князя Феликса чуть Кондратий на месте преступления не хватил – в обморок упал, предварительно огрев потерпевшего каучуковой гирей по голове.... И вовремя упал, потому, как его подельники, в числе коих были депутаты Госдумы, военврач, два английских контрразведчика и один великий князь... инкогнито, с перепугу открыли беспорядочную стрельбу по убегавшему Грегорию, уже заботливо упакованному в полиэтиленовый пакет и подготовленному к путешествию в царство славного Харона... Грегорий бежал на автопилоте, но умело, зигзагами и жаждал продолжения банкета в более гостеприимном Салоне мадам Бакеркиной, однако разрывная пуля дум-дум, выпущенная из верного "соважа" трясущейся рукой Владимира Митрофаныча Пуришкевича, случайно попала в жизненно важный нервный узел проклятого упыря, перебив провода и вызвав короткое замыкание в блоке питания... Так завершила свой путь самая первая, и несправедливо обойдённая классиками американского кино, экспериментальная модель Терминатора, ниспосланного нам из будущего... а за каким хреном - про то даже господин Радзинский не смог нам внятно растолковать... ибо мы ленивы и нелюбопытны, долбо..бы, мля…
Но всё это было много позже, а пока что стояло жаркое лето, где пять копеек -монета, однако время начинало ощутимо припахивать гиперинфляцией и бездымным порохом, если исходить из коммюнике ведущих мировых радиостанций... В общем, дьякон Павсикакий в сердцах покрутил ручку сумасшедшего приёмника и с божьей, мона сказать, помощью, набрёл на жизнеутверждающую и душеспасительную передачу армянского радио «Светская хроника». «Здравствуйте уважаемые радиослушатели! - сказал чувственный женский голос... да так, шо мы аж подпрыгнули все от эротического шока, - щас мы вам расскажем историю из жизни эрцгерцога Фердинанда-Ебукентия... наследного принца Эвенкийско-Якутского, двоюродного родственника побочной внучатой племянницы, седьмой тётушки отставной кормилицы кайзера Вильгельма...» «А это что ещё за х..й такой?» - наивно спросил легкомысленный поручик Краузе, за что сразу же схлопотал от отца дьякона хорошего леща… После рекламной паузы и воспитательной беседы с диаконом Павсикакием о недопустимости употребления слова «х..й» в интеллигентном обществе, и уж, тем паче – применительно к августейшим особам, мы не без интереса прослушали передачу о жизни и других удивительных деяниях эрцгерцога Ебукентия, ещё не подозревая о том, насколько ужасна эта сказка, и, как сильно она повлияет на дальнейший ход исторических событий...
…В детстве, юный эрцгерцог ничем выдающимся себя не проявил, кроме того, что каким-то чудом умудрился родиться на свет божий, дорасти до сознательного возраста и поступить в гимназию, где он зарекомендовал себя как посредственный математик, знаток романских языков, на уровне: «курки», «яйки», «млеко», «вебмани», и откуда был отчислен за нездоровое пристрастие к мастурбации… Элитный охотничий клуб, в который августейшая особа была записана за малую мзду, исчислявшуюся в половину Якутско-Эвенкийского годового бюджета, с позором изгнал кронпринца из своих рядов, после несчастного случая на утиной охоте. Не самый плохой стрелок из рогатки и мелкокалиберного пистолета, юный эрцгерцог божьим промыслом умудрился с трёх шагов нечаянно прострелить ляжку князю Гиви Гогодеридзе, отцу-основателю Клуба… Такова была официальная версия скандального происшествия, хотя злые языки ещё долго утверждали, что: «он ему прямо в ж..пу дуплетом засадил», пока не были укрощены соответствующими спецслужбами. С тех пор поток грязных сплетен о скандальной истории, стоившей Якутско-Эвенкийскому Автономному Военному Округу второй половины годового бюджета, прекратился, но замкнутый нрав юного Ебукентия стал ещё более замкнутым и несносным для окружающих... Он месяцами шлялся по замку, подобно тени отца Гамлета, громко кричал на прислугу, чего-то требовал... но был решительно никем не понят, по причине полного косноязычия. Даже лучший психоаналитик нашего времени, доктор Зигмунд Фрейд, специально приглашённый для консультации обеспокоенными родителями августейшей особы, не смог однозначно истолковать психическое состояние юного пациента, в связи с чем остался без гонорара, и даже домой, в Вену, возвращался за свои кровные.. Но материал, собранный в процессе наблюдений за девиантным поведением отпрыска захудалого рода, изрядно пополнил копилку доктора и лёг в основу его нашумевшей работы «Анализ фобии одного долбанутого мальчика», с лихвой окупив беспонтовую поездку в заснеженную Якутско-Эвенкийскую автономную глушь…
После сеансов шоковой терапии, иглоукалывания, душа Шарко и электрофореза по методу профессора Преображенского, вкупе с психоанализом, эрцгерцог Фердинанд-Ебукентий немного поправился, хотя считал себя безнадёжно потерявшимся в тёмных глубинах подсознания в связи с фатальным и неумолимым распадом личности. Результатом небольшого оздоровления августейшей особы стал выпуск сборника псевдодекадентских стихов, создание небольшой финансовой пирамиды, развалившейся в стадии функционального зачатия, а также, тот факт, что юноша, достигший уже преклонного для юноши возраста, и порядочно зае...авший всех своим нытьём по поводу и без повода, заразился синдромом бродяжничества и охотой к перемене мест...
В июне 1914 года якутско-эвенкийский эрцгерцог, недавно посвящённый в рыцари Великим Магистром Мальтийского Ордена, вступил в Общество Туле, и, от нех..й делать посетил с неофициальным дружественным визитом городок Засараево. Злые языки, немного пришипившиеся, после профилактического укорачиванья соответствующими спецслужбами, произнося это название, опускали в нём 4-ю гласную букву, но следовать их дурному примеру, было бы сущим моветоном. О том, зачем он туда попёрся - многомудрая Клио и розовопёрстая Эос красноречиво умалчивают, причём Эос ваще ажно покраснела со стыда: так и вышла из мрака – с перстами пурпурными, морда красная, радостная… В общем-то и сам эрцгерцог Ебукентий смутно представлял себе цель своего анабазиса, являвшегося ни чем иным, как тщательно продуманной диверсией Евразийского генштаба и Германской военной разведки. Впоследствии, независимые историки (в частности, господин Радзинский) в своих трудах выдвигали самые разнообразные версии событий июня-июля 1914 года, приведших Малокошинскую Империю к Смуте.
В числе этих версий были некие совместные манёвры австро-венгерской и эвенкийско-якутской группы войск, в день Засараевского национального траура - повышения цен на алкоголь, имевшего место быть в XV веке, когда турки на Кокосовом поле в пух и прах разбили армию братского народа, выпустив из засады две отборные дивизии янычар, предварительно три дня их не покормив, в связи с чем, янычары были злые… шопесдец... Засараевское и Албанское ополчение претерпело сокрушительный фланговый удар, а с тылу, ваще - страшное дело: турки Кинг-Конга в клетке привезли, тоже голодного. Короче говоря - на суверенитете братского народа был на долгие годы поставлен жирный, сука, крест... посредством двух дивизий обкуренных янычар и батьки Кинг-Конга, павшего смертью храбрых, под массированным заградительным огнём немногочисленной, но передовой для своего времени, засараевской артиллерии, за что турки, естественно, обозлились... Ну, Кинг-Конг, как-никак... его содержание очень дорого обходилось двору владыки Блистательной Порты, и утрату, постигшую армию султана Мурада I. нельзя было компенсировать ничем, только репарациями в течение 500 лет, зверствами башибузуков и повышением акцизов на алкоголь... что и было проделано, а несогласных посадили на кол. День поражения сил Засараевской Коалиции, с тех пор считался днём траура и всеобщей позороты, когда полагается ваще дома сидеть, а не шастать и не устраивать манёвров… и богу молиться ишшо! Шоб он простил нам прегрешения наши тяжкие. Знал ли об этом эрцгерцог Ебукентий? – тщетно вопрошают историки, чихая от архивной пыли, но однозначного ответа на этот жизненно важный, для понимания дальнейших событий, вопрос всё ещё не получено. Бог знает, что на самом деле происходило в голове, обуреваемого «охотой к перемене мест», кронпринца, - голове, достаточно разбитой наследственным параличом, тяжким слабоумием, плюс ко всему, он ещё мог ей об стенку биться, когда деньги были нужны, или дамы неблагосклонны. Впрочем, и эти навыки, увы... были… немного того, но суть не в этом, ибо нравы Эвенкийско-Якутского Двора являются тайной ещё более покрытой мраком и пеплом, чем даже история Засараевского кризиса, в которой причудливо переплелись интересы евразийской разведки, германские имперские амбиции, дело полковника Рэдля, козни левых эсеров и элементарное... я бы даже сказал - исконное, почвенное рас3,14здяйство, присущее одной шестой части суши. Той самой части, которую столь не любил, активно по ней же перемещающийся в поисках неведомого простым смертным, кайфа, малохольный эрцгерцог Ебукентий, в душе которого не было почти ничего, то ли в связи с травмой головы... то ли - шилом в ж..пе, то ли в связи с другими причинами, ведомыми только особам, приближённым к высшим кругам якутско-эвенкийской аристократии, месяцами курящей гашиш в своих чумах, называемых ими романтичным словом «типи»... В общем, неизвестно, что именно сподвигло на вояж потерявшего себя и долгое время себя же не находящего, эрцгерцога. Господину Радзинскому в этом мерещились некие кастанедовские мотивы, окутанные шлейфом мистики и великосветских сплетен, - вплоть до того, что незадачливого эрцгерцога в Засараевском привокзальном сортире замочили албанские националисты, по заказу Абвера и подменили двойником, однако всё было гораздо проще… хотя доподлинно неизвестно, чем именно занимался Фердинанд-Ебукентий в роковой день манёвров. Из донесений агентов наружного наблюдения и кратких сообщений ТАСС, явствовало следующее: промотавшись неизвестно где, эрцгерцог Ебукентий в одних кальсонах материализовался на телеграфном пункте в местечке «Х», которое он почему-то принял за Ялту. Узнав, что это таки не Ялта, а самое что ни на есть «Хэ», августейшая особа впала в фирменную декадентскую истерику, прекратив её лишь для того, чтобы отбить в журналы «Утро Якутии», «Шпигель», «Вписка» и «Плейбой», репортаж о своём пребывании в братской стране в целом, и о засараевском гостеприимстве, в частности. Подробности неофициального визита эрцгерцога Ебукентия, оказались настолько шокирующими, что были тут же, от греха подальше, засекречены, однако, это только подогрело интерес читающей публики к событию, тем более, шо его высочество, некоторое время подвизавшееся на ниве журналистики, сочиняло бойко и умело, невзирая на слог и лица и даже не щадя себя. Конечно, всё могло бы обойтись компромиссом, но история не знает сослагательного наклонения и в первую голову, возмутительный репортаж был опубликован в экстренном выпуске журнала «Форбс», потому что, как вы все здесь сидячие хорошо знаете, его сам кайзер Вильгельм с утра читает… для моциону что ли – хрен его разберёт?
Трудно сказать, что является правдой, а что - вымыслом в истерических и провокационных статьях оскорблённого эрцгерцога Ебукентия. Вероятно, августейшую особу действительно не встретил на вокзале мэр города, с гвардейским эскортом, оркестром, ковровой дорожкой и прочими парадными атрибутами, - ведь по сообщениям агентства «Рейтер», в Засараеве, в роковой день манёвров, прорвало канализацию, и его превосходительству было просто не до того, - господин мэр весь день находился на месте катастрофы, матерясь, на чём свет стоит, сквозь респиратор, раздавая затрещины и лично руководя спасательными работами. В то, что на здании городского вокзала, аккурат в честь приезда его высочества, висел плакат: «НЕХЕР ШАСТАТЬ!!!», написанный ВОТ ТАКЕННЫМИ буквами, поверить сложней: видимо, - то была просто галлюцинация и плод воображения неврастеника, равно как и туманные намёки на якобы готовившееся покушение, - но высший свет содрогнулся, узнав о том, что кронпринца не вписали в отель «Хилтон», заявив: «Х..ли ты тут шляешься, чукча косорылая? А ну - гэть видсиля скорийшэ! Нэ трэба нам таких блохастых!» В этой истории нелегко отделить зёрна от плевел, однако дело было сделано – эрцгерцог Ебукентий изрядно взбудоражил мировое сообщество, опустив индекс Доу-Джонса ниже плинтуса... «И куда только смотрит институт Гэллапа? - иронически заметил дьякон Павсикакий, уверенный, что радиопостановка является очередной мистификацией хитроумного господина Уэллса. – Стареет писатель, заврался, ваще нюх потерял. Лучше б про человека-невидимку продолжение накарякал, что ли…» Мы с поручиком Краузе разделяли точку зрения духовной особы, полагая, что второй раз нас уж точно не нае..ёшь, как в случае с псевдомарсианским нашествием. Однако время показало, что мы были неправы, ибо мир, как мы его знали, уже подходил к концу, и Засараевская история вышибла из-под него последнюю опору. Мир содрогнулся настолько, что в отеле «Кломзер», застрелился полковник Рэдль, глава нашей тайной резидентуры в Берлине и Мордоре... настолько, что Лукьяненко-писатель со своих сошёл портретов, а всегда корректный и сдержанный кайзер Вильгельм прямо за столом выругался трёхэтажным матом... Словом... это был классический «casus belli», плавно перетекший в июльский кризис, а за ним – в полный шопесдец… который мы встретили в застенках гарнизонной гауптвахты у радиоприёмника «грюндиг»…
Когда диктор умолк, дверь узилища распахнулась. «Господа офицеры... и вы, святой отец, - без обиняков заявил угрюмый конвойный, - выходи без последнего... Высочайшим указом велено всех отпустить». «Как?!! И Суходрищева?» – удивились мы. « Так точно, и Суходрищева, – подтвердил жандарм, - амнистия, мать её...». «А по какому поводу?» – на всякий случай уточнил поручик Краузе. «Да вот... Фердинанда, нашего-то... того...» – неопределённо ответствовал конвоир, слегка запнувшись на трудном слове «Фердинанд», вздохнул и решительно добавил: «Короче, давайте, мля, с вещами на выход, пока я добрый…».
…Мы вышли на улицу и вдохнули полной грудью пьянящий воздух свободы, который впоследствии сыграет с профессором Плейшнером злую шутку. «Ну что, по пивку, господа офицеры?» - предложил неунывающий поручик Краузе, зорко оглядев окрестности, где час дворников уже закончился, а час молочниц ещё не наступил. Город спал… На перекрёстке показалось облако пыли, при ближайшем рассмотрении оказавшееся каретой германского посла графа Фридриха фон Пурталеса, спешившего в Министерство Иностранных Дел, чтобы вручить графу Сазонову ультиматум кайзера и ноту об объявлении войны. «Дедуль! – крикнул поручик кучеру, - Вы из кабака, что ли? Там закрыто уже, не знаешь?» В окошке кареты показалось осунувшееся после бессонной ночи лицо немецкого дипломата. «Ганс! Шнеллер, шнеллер… гони, мать тфоя!» - воскликнул он, потрясая тростью, и кучер принялся лихорадочно нахлёстывать коней. Когда карета завернула за угол, мы увидели, как в цейссовских стеклах графского пенсне, вспыхнув на миг, отразилось багровое Солнце, всем своим видом демонстрирующее, что день будет неестественно жарким…
Так Империя вступила в Великую Войну 1914 года, дамы и господа, но это уже совсем другая история…
(В связи с пробками на дорогах, меморандум германского правительства был вручен министру иностранных дел Сазонову только в 19 ч. 10 мин. вечера по местному времени. )