Вокзал – место размывания культурных, этнических, духовных границ, циркуляции разнообразных, ничем не похожих и ничем не обязанных друг другу людей. Вокзал является частью железной дороги - значимого для авантюрного романа пространства, пришедшего на смену морю. Море отождествляется с первородной стихией; природа железной дороги качественно иная: это результат деятельности человека, отчасти основанной на созидании, отчасти на жертве - это новая железная стихия.
Авантюра, как правило, начинается не в поезде – не в момент путешествия, а в переходных узлах, связанных с преодолением разных городских пространств. Таким пограничным пространством, своеобразным порталом, соединяющим и отделяющим городские реальности, и становится вокзал.
Это необходимое вступление позволяет нам войти в контекст повести Дж.Уэйна «Меньшее небо».
Главный герой Артур Джири, порывая с укладом прошлой жизни, поселяется в гостинице на вокзале. Человек-маятник, отмеряющий пульс движения людского потока, Джири постоянно слышит барабаны (своеобразная метафора информационного шума). От этого навязчивого звука и бежит Артур Джири, бежит панически от своего быта, противопоставляя ему бытие. Он не пытается раствориться в потоке или покончить жизнь самоубийством – он именно находит новый способ бытия, который защитит его от сотрясающих барабанные перепонки барабанов.
Вокзал принимает его, становясь храмом и домом – местом регулярного паломничества, смиренного монастырского пребывания. Артура не интересуют вокзальные сюжеты, поездные интриги, лица знакомых. Вокзал является укрытием, и не важно, кого принесёт поезд, и какие люди будут толкаться на платформах. Являясь единственным атомом, не подчиненным общему движению, Артур избегает столкновений. Но его воля слабее валентности вокзала, основанной на законе случайной встречи.
Случайные встречи порождают собой закономерности, а закономерности – возвращение барабанов. Артур пытается освоить пограничное пространство и сделать его родным и близким, отождествить его со своей душой и умонастроением. Являясь лишь малой частью пространства, Джири становится зависимым от вокзала элементом, и, наконец, приобретает свойства не человека, а пространства. Теперь Джири – пограничный человек, который воспринимает уходящих и приходящих знакомых, как сиюминутное, досадное недоразумение, когда вокзал настойчиво посылает и обосновывает новых людей в жизни Джири.
Однокашник Джири Робинсон, психиатр Блейкни и корреспондент Суортмор чувствуют себя замкнутыми фигурой Джири, познать и пояснить действия которого, не представляется возможным.
Повторю, герой является некоторой пограничной субстанцией, для которой не применимы слова «долг», «честь», «совесть». Человек-пространство Артур Джири не пускает никого в свой разум. Ему свойственно сочинять, т.е. подбирать истории, характерные для понимания и осмысления своими собеседниками.
Сын Артура Дэвид принадлежит к третьему, качественно иному миру. Дэвид участвует в беспощадных драках со своими одноклассниками, язык взаимопонимания устанавливается посредством кулаков. Дэвид – это будущее, практически поколение Х. Дэвид пытается понять отца, но Артур только селит в его голове бесчисленные страхи, отдавая по наследству вместе с деньгами долю своей шизофрении.
Как психопат, Джири отнюдь не безобиден и больше всего напоминает мультипликационного мышонка Джерри, охота на которого, оборачивается неприятностью для охотника. Судя по комментарию к произведению, у Джири есть и более очевидный «плюшевый прототип» - «Мишка по имени Паддингтон» М.Бонда. История о мягкой игрушке, потерянной и обретенной в стенах Падингтонского вокзала, обладает одной характерной деталью: действующее лицо и пространство наделены одним и тем же именем.
Артур находится в постоянном взаимодействии с вокзалом – остального пространства для него нет. Городской текст стёрт, Лондон не имеет истории, весь опыт человеческой цивилизации становится неважным.
Артур Джири, грубо говоря – потенциальный «клиент» бойцовского клуба. Всё больше отрекаясь от телесного и материального, разрушаясь, физическая оболочка Артура расщепляется, и душа избавляется от гнёта тела.
Он уходит от жены и детей, увольняется из института. Его тело постоянно переживает деформации. Сначала Джири избивают ирландцы, затем он, спасаясь от движения, спрыгивает с платформы поезда. Наконец, скрываясь от погони барабанов, он падает с крыши паддингтонского вокзала. Вокзал становится усыпальницей героя.
Меньшее небо Паддингтонского вокзала венчает рай этого человека. Адам – со сломанными рёбрами, вошедший в новый мир и не удержавший равновесия на стеклянной крыше. Рельсы, политые кровью Джири – алтарь железной стихии, принимающей новую дань.
Быть может, алтарь новой литературы, закладывающей в своё основание строительную жертву.
Для всех прочих, Джири – обычная сенсация, птичка, пойманная в объектив телекамеры для дальнейшей трансляции. В вокзальной жизни Артура Джири трагического нет, равно как нет в его жизни бунта. Подчиненный року стальной стихии железной дороги, Джири следует ему слепо, с одной стороны, преодолевая навязчивый барабанный бой, с другой – подчиняясь звукам человеческого вокзального потока.
Подведём итоги. В данном тексте, вокзал становится не только парадным подъездом, означающим собой границу между двумя пространствами, но и непосредственным местом статики, остановки всякого хода. Вокзал становится не только топосом, но и объектом интересов противоборствующих сил, наконец, синонимом дома. Личность героя и личность вокзала переживают диффузию, вследствие чего, Артур Джири становится пограничным персонажем, лежащим на плоскостях жизни и смерти в пределах своего личного внутреннего мира, выраженного через внешние границы вокзального помещения.
Предмет данной работы хронологически не укладывается в обозначенные рамки, однако если воспринять “angry young men”, как предтечу поколению Х, повесть «Меньшее небо» становится значимой и во многом предвосхищает современную культурную ситуацию 90-х годов.