Минут через пять он выпрямился, затушил окурок и нажал на клавишу пульта:
- Где там Рыльский? Пускай, заходит.
Тот появился с видом исключительной озабоченности. Дойдя до стола, он уселся в кресло, достал сигарету, но прикуривать её не стал, а на секунду как бы задумался. Газаев посматривал на него почти с неприязнью.
Наконец Рыльский начал, но с оговорками и как-то очень издалека. Газаев нетерпеливо засопел, и тогда тот приступил прямо к делу:
- Рафик Тимурович, - вкрадчиво произнёс он, закуривая сигарету, - вы, должно быть, помните, о чём я вас недавно предупреждал? То есть я имею в виду нашего дорогого гостя?
- Какого ещё «гостя»? Ты о Крапивине, что ли? Хорош гость... И что?
- То есть я, собственно, к тому... Словом, дальше тянуть уже нельзя. Вы меня понимаете? Потому, что дальше может быть поздно. – Рыльский сделал многозначительную паузу, устремив на Газаева пытливый взгляд. Тот не шелохнулся, отвечая ему странной усмешкой.
Юрист поёжился, однако, собравшись с духом, продолжал:
- И всё же вы, мне кажется, не отдаёте себе отчёта. – Он подобрался и даже подался немного вперед. – Разумеется, ни мне вам указывать, но... Но подумайте сами, ведь ни сегодня-завтра он укатит к себе...
- И скатертью дорога, - буркнул Газаев, покосившись на чашку с кофе.
- Это, конечно, так, - облизнул губы юрист. – Но вы кое-что упускаете.
- Чего это?
- Ну как же, я ведь вам объяснял... во всех, так сказать, подробностях...
- Ну помню. И что?
- То есть, как это, «что»? А последствия? Вы не хотите о них подумать? Да ведь он, чуть только к себе приедет, тут же подаст на нас в суд. Неужели, вы этого не понимаете? В суд! А в этом случае... Ну да что я вам объясняю. Вы и сами всё знаете. Впрочем, что до меня, то я отделаюсь лёгким испугом. В конце концов, кто я? Ведь я всего лишь юрист. Но вы... Словом, я призываю вас хорошенько всё взвесить. - Закончив фразу, Рыльский насупился и умолк, раскуривая сигарету.
Глянув на него исподлобья, Газаев крякнул и заворочался в кресле. Затем взял со стола чашку, немного из неё отхлебнул и поставил её обратно.
- Ну и чего ты от меня хочешь? – Глаза его сузились. – Что ты, собственно, предлагаешь?
- Я ничего не предлагаю, - замялся Рыльский. - А только я знаю, что допустить этого никак нельзя. Отпустить его с тем, что он здесь накопал... а он накопал, вне всякого сомнения... это, примерно, то же самое, что подписать себе приговор.
- И что? Ты хочешь, чтобы я отправил его к праотцам? Ты этого хочешь?
- Ну уж этого я не знаю, - юрист усмехнулся одними губами. – Как говорится, вам и карты в руки. В конце концов, вспомните, что стоит на кону.
- Гм, да, - нахмурился Газаев. - Экий ты быстрый, как я погляжу. Да что ты себе такое вообразил? Я кто, по-твоему, гангстер? Бандит я, что ли, с большой дороги? С чего это ты выдумал такое мне предлагать?
- А вот это уже простите, - гася сигарету в пепельнице, заволновался Рыльский, - я вам ничего подобного не предлагал.
- Не предлагал, так намекал, какая разница? Или ты имел в виду что-то другое? Так говори, я слушаю. Только покороче, некогда мне тут с тобой лясы точить.
- А что говорить? Не моё, знаете ли дело, вам что-то предлагать, - заметил Рыльский, оглянувшись на дверь. – Моё дело только поставить вас в известность.
- Ну поставил, я тебя понял. Что дальше? Ты что, только за этим и пришёл?
- Однако как же? – Быть может, впервые за всё время Рыльскому отказала его хвалёная невозмутимость. – Вы же должны что-нибудь предпринять, - пробормотал он в растерянности. Газаев едва не рассмеялся. – А впрочем, как хотите. Это не мне, а вам надо беспокоиться. А я, что... моё дело десятое.
- Вот то-то и есть, что "десятое", - смахнув улыбку, помрачнел Газаев. – Только я смотрю, что-то уж больно ты хлопочешь. А? С чего бы это?
- С чего? – ожесточился вдруг Рыльский. – А с того, что должность у меня такая.
- Должность, говоришь? – Газаев достал из пачки сигарету, но прикуривать её не стал, а только вертел в руках. – Так вот, как юрист, мне и подскажи. А то всё ходишь вокруг да около.
- А юриспруденция тут ни при чём, - обиженно отозвался Рыльский. – Тут нужны меры иного рода. Вы должны сами это понимать.
- Я-то понимаю, - уже откровенно издевался Газаев. – Только вот ты всё чего-то юлишь.
- Я не юлю, нечего мне тут приписывать. Однако же, надо что-то делать, а иначе...
- А иначе... - подхватил Газаев, - а иначе мы загремим с тобой в каталажку. Ты это уже говорил.
- Да, говорил, - вскипел Рыльский. – Но до вас, как видно, не доходит.
- Тю-тю-тю-тю! – грозно нахмурился Газаев. – Попридержи-ка свой язык.
- Извините.
- Вот так-то лучше. Гм, да...
- В конце концов, - осторожно продолжал Рыльский, – ведь есть же у вас какие-то люди... ну там, я не знаю...
Газаев хмыкнул и подтянул к себе зажигалку – ту самую, в виде кристалла. Потом секунды две раздумывал, прежде чем нажать на потайной рычажок. Пламя вырвалось ровной, голубоватой струёй. Он прикурил и отвалился на спинку кресла.
- Что-то я в толк не возьму, о каких таких «людях» ты мне тут толкуешь? – Он прикрыл глаза и зевнул. – Ещё раз повторяю, я легальный бизнесмен, а не бандит какой-нибудь. – Но тут он не выдержал и рассмеялся. – Что, небось, тоже наслушался глупых сплетен? Ну, ну, не куксись.
Рыльский сидел с каменным лицом и крутил на пальце золотую печатку.
- Хорошо, я подумаю, - после небольшой паузы сказал Газаев и указал юристу на дверь.
Оставшись один, он потушил сигарету и, выбравшись из-за стола, начал ходить по кабинету. Затарахтел мобильный телефон. Звонил Василий. Ему бы отлучиться на пару часиков – срочное дело.
- Ладно, - разрешил Газаев, - только оставайся на связи.
- Само собой...