– Я люблю людей? Ни в коем случае.
– Вы правда так думаете?
– Да.
Подняв взгляд, я увидел молодую блондинку в деловом костюме. Она сыпала вопросами, не давая опомниться.
– Какой ваш любимый цвет?
– Чёрный…
– У вас в детстве был домашний питомец?
– Нет, – я сделал вид, что участвую в её игре.
– Какая музыка вам нравится? – женщина обогнула стол.
– Классическая. Но…
– Какие цветы вы обычно дарите?
Незнакомка отрегулировала прозрачность оконного стекла, сделав из ледяного сияния неукротимый поток животворящих лучей. Раздражённый, я вскочил со стула и направился к ней.
– Я никому никогда не дарил цветы.
Это был единственный откровенный ответ.
Оглядев меня с головы до ног, женщина спросила:
– Берёте взятки?
– Нет, – соврал я, выдерживая её взгляд.
– Меня зовут Светлана Соболева и я – ваш четвертый заместитель, – незнакомка протянула ладонь.
Ответив на рукопожатие, я дотронулся до оконной рамы. Кабинет снова погрузился в холодные тона. Я опустился в кресло. Светлана уже сидела напротив.
Я вздохнул. Надо было выяснить, что, чёрт возьми, творилось. Не каждый день ко мне заваливаются и осыпают глупыми вопросами. Я не хотел никого увольнять, но Светлана уже сделала всё, чтобы потерять работу. От того, чтобы выкрикнуть новость об увольнении ей прямо в лицо, меня удерживали лишь опасения насчёт полномочий четвёртого заместителя. Я никогда не слышал о такой должности.
– Что вы себе позволяете?
– Кажется, вы мало знаете о четвёртых заместителях, – ответила Светлана со сталью в голосе. – Я уполномоченный наблюдатель и докладываю о каждом вашем шаге в штаб-квартиру Конфедерации. А если вас отстранят, я стану и. о. Магистрата.
Её лицо озарила невиннейшая улыбка.
Я обессилено откинулся в кресле. Четвёртый заместитель. Кто бы сомневался. Это объясняло и театральное появление, и странные вопросы. Она проверяла меня, чтобы выяснить то, чего нет в досье. Всё было в расстрельной степени прекрасно.
– Да. Но почему…
Не успел я договорить, как Светлана выдала:
– Четвёртые заместители есть только у служащих выше третьего ранга, которые работают в колониях.
– Вы можете всё время не перебивать меня?
Соболева покачала головой:
– Это часть моих методов.
– И долго вы ещё будете их на мне испытывать?
– Испытывала я их раньше. Теперь всё отточено до совершенства.
– Вы не пробовали считать до трёх перед тем как говорить? А ещё лучше: до ста.
– А вас не учили держать себя в порядке в рабочее время?
Вспомнив, во что превратил мою одежду вояж в защитном костюме, я попробовал незаметно разгладить складки. Светлана улыбнулась.
– Свежий костюм в шкафу, – обронила она и ушла.
Я остался один. Мне захотелось намеренно облажаться перед четвёртым заместителем, лишь бы отсюда убраться. Но тогда я бы стал обычным гражданином, и пришлось бы ещё двое суток дожидаться эвакуации наравне с остальными. Неизвестно, протянула бы планета столько.
Почему протоссы медлили? Мне подумалось, что лучше прямо сейчас испариться, чем жить под дамокловым мечом. Погружению в собственные страхи помешал голос совтеха:
«Господин Магистрат, времени мало. На стягивание колонистов к точке сбора у нас меньше двух суток. Я созвала Исполнительный Совет для обсуждения планов эвакуации. Они ждут только вас».
Обритую голову совтеха с торчащими отовсюду кабелями сменило лицо привлекательной молодой девушки. Стальная стена на заднем плане превратилась в голубое небо, по которому проплывали пушистые облака.
– Классная иллюзия.
«Я старалась, – сухо сказала совтех. – Зал заседаний находится этажом ниже, коридор Б, третья комната».
– Ясно. Позаботься, чтобы к моему возвращению посуду убрали, а одежду постирали и выгладили.
Светлана не лгала: в шкафу я нашёл новый костюм. Я переоделся. Спуск на лифте и короткая прогулка по коридорам привели меня к двери зала заседаний.
Поправив галстук, я толкнул её и очутился на пороге тёмной комнаты. За столом сидела дюжина незнакомых мне людей. Единственным источником света была голографическая установка, проектировавшая герб Конфедерации. Я занял место во главе стола.
– Здравствуйте. Я Виктор Мельник, новый Магистрат. Начинайте заседание.
Дверь закрыли, стало темнее, а голограмма герба Конфедерации сменилась видом Мар Сары из космоса. Вокруг шара кирпичного цвета обращались две луны, напоминавшие Плутон из покинутой Солнечной системы.
«Рамаян Джамаль, помощник Магистрата по вопросам чрезвычайных ситуаций», – объявили репродукторы голосом девушки-совтеха. Встал смуглый энергичный на вид старик:
– На Мар Саре живут сто сорок тысяч человек. Нам приказали за двое суток собрать их на пустошах для последующей эвакуации с планеты, – бодро начал Рамаян… Или Джамаль – я с трудом отличал имена от фамилий у потомков давно ассимилированной нации индусов.
– Придержите коней. Пустоши – это где?
– Извините, господин Магистрат. Я забыл, что среди нас есть люди, не в совершенстве знакомые с географией Мар Сары, – старик дотронулся до встроенного в стол экрана, и голограмма планеты прекратила вращаться. Два небольших участка окрасились зелёным и синим.
– Выделенная синим территория – это бассейн Шевалье, где добывают свыше девяноста пяти процентов руды. Зелёным подсвечен спящий супервулкан Мёбиус, где размещены восемьдесят процентов фабрик по добыче и переработке газа Веспена. Вокруг этих предприятий сосредоточено тридцать пять тысяч жителей, и ещё шестьдесят пять живут в бассейне Шевалье. Пустоши лежат между бассейном и супервулканом.
Я кивнул, и Рамаян продолжил:
– Если немедленно начать оборудовать лагерь для беженцев, то через сорок два часа мы соберём в нём девяносто процентов из этих ста тысяч человек. Для этого придётся реквизировать весь личный и общественный транспорт. Согласно плану, фермеров и работников инфраструктуры вывезут последними. Нужно спасти хотя бы часть урожая и законсервировать ключевые инфраструктурные объекты, ведь есть вероятность, что мы вернёмся…
– Такой вероятности нет, – в дневном проёме театрально возникла Светлана Соболева. – Отбросьте наивные надежды! На Тарзонисе уверены, что война затянется. Даже если Мар Сара уцелеет, она ещё не скоро станет достаточно безопасной для реколонизации.
С появлением четвёртого заместителя, члены совета заёрзали в креслах. Кажется, она им тоже не нравилась.
– Блестящая осведомлённость в планах Конфедерации, – Рамаян произнёс это так, словно изобличал жуткое злодеяние. – Я учту ваше замечание. Но если хотите остаться, придётся вас огорчить: за этим столом все места уже заняты.
– Вы действительно так считаете?
Вошёл мой водитель, принёс стул и исчез за дверью, оставив меня наедине с раздражением, темнотой и улыбкой госпожи Соболевой.
– Исправьте планы, – велел я Рамаяну. – Ещё что-то?
– Я упомянул лишь о тех, кто живёт у крупных предприятий по добыче и переработке сырья. Но по отдалённым базам разбросаны ещё сорок тысяч человек. Даже если задействовать все самолеты, скоростной транспорт и…
– Пора оглашать выводы, господин Рамаян.
– Только четыре тысячи за такой срок. Остальных придётся бросить.
Члены совета зашептались. Но что сострадание одного против обречённости сорока тысяч? Эмоции – дрянная помощь смертникам, поэтому я подавил сочувствие.
– Конфедерация послала подкрепление, – сообщила Светлана. – Вслед за «Норадом II» прибудут ещё два крейсера с десантом. Армия поможет эвакуировать отдалённые базы. Положившись на военных, мы сможем сосредоточиться на главном лагере. Согласны, господин Магистрат?
– Три боевых корабля на захудалую колонию. Не много ли?
– Заботы о гражданах не бывает много.
– Что ж. Выбор небогат. Я согласен. Совещание закрыто.
Голопроектор потух. Невидимая рука сделала окна прозрачными, и закатные лучи окрасили комнату в багровые тона.
Члены совета не спешили уходить. Они собирались в группы, обменивались бумагами и обсуждали будущую операцию. До меня долетели обрывки разговора:
– …Ладно. Если вы настаиваете, что мост через Шаверном – слабое звено в пути следования колонн беженцев, я снаряжу подразделение для его охраны.
Говорил Рамаян. Я подошёл.
– От чего охранять будете?
Заметив меня, заместитель по вопросам чрезвычайных ситуаций опешил.
– Просто у близлежащего города Арапешта дурная слава. Нельзя дать бандитам сорвать эвакуацию.
Почему на совещании он не упомянул о такой важной вещи? Выглядело подозрительно. Это могло помочь понять творящийся на Мар Саре бардак. Надо было взглянуть на всё своими глазами, поэтому я заявил:
– Я поеду с этим подразделением.
За разговором наблюдала Светлана. Судя по реакции, она не собиралась меня удерживать.
– И раз уж арапештские бандиты так опасны, будет разумно держать в тайне, что я Магистрат.
– Разумеется. Я позабочусь, чтобы вам доставили военную форму, объясню вашему водителю путь до точки сбора и проинструктирую солдат насчёт вашего статуса. Ни о чём не беспокойтесь.
Сказав это, Рамаян ушёл.
– Так вы от меня не избавитесь, – заверила Светлана. – Меня не испугает прогулка к реке. В первые дни я не отхожу от испытуемого ни на шаг.
– На вас что, мир клином сошёлся? Может, я хочу заработать авторитет?
– Среди арапештских бандитов? – она расхохоталась. – Я бы попросила не смешить меня, но так как только что рассмеялась, скажу: до скорой встречи.
Светлана зашагала прочь. Не желая созерцать спину самодовольной нахалки, я взглянул в окно. Город напоминал заржавелый оборот электронной платы. Местное солнце заходило за терриконы, целуя стены прощальными лучами… Проклятье, четвёртый заместитель снова переключила прозрачность!
Я покинул зал заседаний и добрался до двери своего кабинета. Она была не заперта. Я толкнул дверь, ожидая встретить Соболеву. Её не было, зато возле платяного шкафа стоял похожий на Кларка Кента мужчина в очках.
– Ты кто?
– Секретарь Маргариты Короленко. Принёс форму.
– Где ты был раньше?
– Заказывал новую дверную табличку.
– У меня просьба. Расскажи всё, что знаешь о Маргарите…
– Джованни, сходи в отдел кадров, – Светлана появилась словно ниоткуда. На ней была камуфляжная униформа. – А вас я жду внизу на стоянке.
Нашла же время! Я мог стать на шаг ближе к тому, чтобы выяснить, причастна ли она к отставке предыдущего Магистрата. Этот раунд был за Соболевой, но полотенце я ещё не выбросил.
Надев форму, я спустился на подземную стоянку. Нос защекотала пыль. От прохлады я покрылся гусиной кожей.
Найти машину не составило труда. Рассчитав, что Соболева наверняка сядет сзади, я шагнул к передней дверце. В тот же миг скрипнула задняя.
– Вы предпочтёте даме необразованного чурбана за рулём? – донеслось из салона.
Она ещё издевается! Пришлось сесть рядом. Автомобиль тронулся.
– Ваше мнение о Мар Саре? – поинтересовалась Светлана.
– Эта планета словно пыльная ржавая клетка, набитая самодурами, – выдавил я.
– Вам нравится солнечное тепло?
– Нет.
– Заметно.
Четвёртый заместитель подарила мне десять минут тишины. Когда это благословенное время вышло, она попросила водителя остановить у обочины.
За окном лежала грязная улица, сдавленная стенами ободранных домов. Прохожие, больше напоминавшие призраков, ковыляли по замусоренному асфальту. Дальше мы пошли пешком.
Вдруг стала слышна песня. С каждым нашим шагом она звучала громче. Наверное, уличные музыканты. На одной из стен лоснился свеженаклеенный плакат, зазывающий в Вооружённые Силы Конфедерации. Непонятно, что он делал на планете узников.
Мы вышли на тесную площадь с памятником, где собирала милостыню рок-группа ветеранов Войны Гильдий.
Руку бас-гитариста заменял бионический протез. Половина лица ударника будто оплавилась, а вместо глаза зиял чёрный провал. Второй гитарист играл прямо в инвалидном кресле, а фронтмэна я обнаружил не сразу.
К памятнику был прислонён ржавый обрубок бронированного скафандра. Внутри с трудом угадывалось изуродованное лицо безногого и безрукого певца.
Грудь каждого усеивали потускневшие медали. Музыканты пели под треснувшим обелиском, изрисованным граффити.
Spidermine has taken my sight
Taken my speech
Taken my hearing
Taken my arms
Taken my legs
Taken my soul
Left me with life in hell.
Прохожие сторонились рокеров. Во мне родилось желание встряхнуть весь этот чёртов мир, но его задушило чувство бессилия. Заметив нас, ветераны стали спешно собираться.
– Мы вас не арестуем, – Светлана опорожнила бумажник в гитарный футляр. – Только не подеритесь из-за денег... И не пропейте. Лучше уходите, пока на вас не наткнулся патруль.
Не будучи способным на бессмысленное милосердие, я остался в стороне. Мы молча покинули площадь.
Преодолев переулок, мы очутились возле военной части. На запыленном асфальте выстроилась колонна вездеходов, у которых сновали, что-то проверяя и доливая в баки, водители. Рядом прохлаждались десантники в бронированных скафандрах. Сумерки уступали место ночи, и на чернильном небе сияли два полумесяца.
Раздался знакомый безумный хохот, и я понял, что заскучать в дороге не выйдет.
Следующая глава: http://proza.ru/2010/07/05/576