Необходимое предисловие к «Письмам…»
Это действительно Дневник – или Письма одной сверх-романтической особы, с которой судьба однажды меня столкнула…
Свидетельства прошлого были не нужны ей, напротив, она старалась от них избавиться, даже выкинуть, сжечь, но при этом кому-то всё рассказать, и всё такое… Я думаю, сработал так называемый «эффект попутчика в поезде» -- едешь, беседуешь, вспоминаешь…, сторонний наблюдатель…
Эта трижды романтическая леди позволила мне делать всё что угодно с данными документами её биографии.
Так что, может быть, кто-то заинтересуется листками сей правдивой истории.
С уважением ко всем, кому пришлось страдать от неразделённой любви
Дэми Дидона
Письма к Сент-Джону
-- Год второй --
14 января
Старый Новый Год… Такая странная фраза. Новый Год по старому стилю.
Хоть и не хотела, но пришлось пробежать глазами эти записи.
Я уж и забыла, что называла тебя когда-то так ласково, нежно...
Неужели забудется всё? (ты потребовал, чтобы забылось…)
Ты помнишь, как в том фильме о волшебнике – «Обыкновенное чудо» – волшебник в конце повествования погружает всех в сон. В числе всех – и свою жену. Он говорит ей – «Спи, моя любимая. Я тоже тебя придумал. Ты – живёшь лишь в моих мыслях, в моей фантазии.» Он остаётся один.
Но нет, Сент-Джон, я живу. Пока ещё живу…
Всё было бы слишком идеально.
Не проси меня говорить о большем в этих странных, странных письмах… Я знаю, что они отличаются от тех, что я пишу тебе на листочках. Словно две женщины говорят с тобой. Две – это так. И – довольно. (Возможно, ты не читаешь этих, не нужных тебе, тягостных писем… )
(…)
25.01
Привет, Сент-Джон.
С тех пор, как исчезла возможность слышать друг друга по телефону (среди недели), хочется что-то написать. Вот я и пишу… Сегодня закончила (?) седьмой по счёту короткий рассказ. Два – за один день. А всё потому, что сильный мороз и сижу дома.
Ты, может быть, прочитаешь их. Не знаю. (ах, будет ли у Вас время?…)
Дочитала «Квентина Дорварта». И, стыдно признаться в своей лени!, уже второй раз, когда Марка нет, засыпаю одетая, со включенным светом. Не то чтобы лень было встать. Но как-то не хотелось его выключать. Вот ведь забавно? Я что, боюсь темноты?! Кстати, одетая ещё и потому, что очень холодно дома. Холоднее чем у тебя, намного. Так что мы с малышом-сынулей живём по-спартански.
Я предпочитаю думать, что свет был не выключен из-за того, что начиталась «до талого».
У В.Скотта можно учиться писать! Какие характеры – я не говорю о главных героях, они – романтические. Хотя в Квентине всё равно много живости, особенно вначале. А Изабелла – странствующая принцесса… что тут ещё сказать? Но остальные! Короли! – какие настоящие, вероломные или вспыльчивые, пассионарии. И все прочие – даже шут, даже астролог, не говоря уже об описании рыцарей (от самого низшего слоя – т.е наёмноков, до самого высшего – графьях, лордах). Словно погрузился в тот век.
Людовик 11 – просто шедевр короля в литературе. Это развенчание романтизма, это настоящий исторический роман, только высокохудожественный, яркий, красочный, интересный. Какие там танцы на лужку, в деревне – да ещё с чисто вымытыми волосами – как в песенках **! Средневековье – это когда сильный пожирает слабого. Но при всём том все (все!, и короли!) знают, что есть Божий Суд – и боятся его. Это борьба за власть, это смерти – от чумы, от дворянских междоусобиц (Квентн, например, шотландец – враждебный клан вырезал всю его семью в один день. И это – правда, так было. Было, наверняка, ещё хуже).
Средневековье прекрасно – своими сильными характерами. А нынче всё превратилось в торговлю, в жир.
Квентин Дорварт – стрелок королевской гвардии, стройный, белокурый, голубоглазый, страшно везучий, из тех, кто всем умеет нравиться, но, к счастью, умный и… почти безграмотный!
А вот король… о, король Людовик 11 – его так, в двух словах не опишешь. Вероломный, хитрый, жестокий, жутко подозрительный, страшно набожный, властолюбивый, естественно… И проч. И проч. …
Сам почитай, могу принести. Правда, ты сейчас увлечён греками. Даже маслом елеонским мажешься.
А ещё у них были древесные смолы – мирра, ладан, пачули (это эфирное масло из листьев). И животные – амбра. И мужчины начали пользоваться ароматами (по-нашему – парфюмерией) прежде женщин. Так что не нужно лгать самим себе – что, мол, женщины кокетки! Оказывается, в средневековье – ароматическим водами и маслами пользовались вначале ТОЛЬКО рыцари! Они привезли эту традицию в Европу с Востока. Умащивали себе бороды – и лысины. И были вполне довольны и счастливы.
Что ж, счастливо тебе учить своих греков. Пока!
13 февраля
Вот и прошёл целый месяц нового года.
Всего лишь месяц, но мне он показался очень-очень длинным.
Многое произошло… Твоё требование прекратить эти отношения… Прекратить даже думать и мечтать о чём-то, пересилить себя. Множество исписанных листочков. Да, конечно же, появилась новая песня – очередная... Ты её ещё не слышал, т.к. вот уже две недели, как мы не видимся. Т.е видимся лишь на репетициях. А в прошлое воскресенье я болела. Завтра – снова воскресенье.
Обиженные письма. Письма, которые адресат не прочитает… Сиротливо спрятанные в моём столе, на дискете. Не нужные.
Вот как всё закончилось.
«… Погасло Лето, Осень золотая
Кончалась, и над тусклою землёй
Зима смеялась – в час, когда, желая
Того, что не постигнет мир земной,
Я шёл по красоте изнемогая;
В душе – пески измытые волной,
Прилив исчез, и бледен лик растений
От лживости ласкательных мгновений.
Погасло Лето – я живу скорбя,
Что бегло всё, но только не мученье,
И на Земле, которую любя
Сон убаюкал, нет мне снов забвенья.
Счастливая Земля! Вокруг тебя
Весенние повеют дуновенья,
И вскрикнешь ты, упившись бытием,
Что смерти нет в бессмертии твоём.»
«…» (Конечно, Шелли… )
Дух Счастья
«Ты умчался навсегда ,
Счастья светлый дух!
Точно яркая звезда,
Вспыхнул и потух.
От меня умчался прочь,
Превратил мой полдень в ночь!
……
Влил я чары красоты
В гимн скорбей моих,--
Прилетишь, быть может, ты
Слушать звонкий стих.
Я полёт твой задержу,
Крылья быстрые свяжу.
….
Я люблю воздушный стих,
Кроткие мечты,
Тихих, мудрых и благих;
Я такой, как ты.
Только я лишён его,
Света счастья твоего.
Я люблю любовь – дитя –
Что на краткий миг
К нам приходит и шутя
Прячет вновь свой лик.
Но тебя, в мельканье дней,
Я люблю всего сильней.
Ты восторг с собой несёшь,
Гонишь призрак бед,
И в ненастный сумрак льёшь
Лучезарный свет.
Жизнь и радость, о, приди,
Вновь прижмись к моей груди!»
К*…
Пусть отзвучит гармоничное нежное пенье,--
В памяти всё ещё звуки ревниво дрожат;
Пусть отцветает фиалка, проживши мгновенье,--
В венчике бледном хранится её аромат.
Светлые розы, скончавшись, толпой погребальной
Искрятся в пышных букетах, как в небе звезда;
Так я с тобой разлучён, но твой образ печальный
В сердце моём, убаюканный, дремлет всегда.»
1821
( Перси Шелли)
До свидания, Сент-Джон. Может быть, ещё когда-нибудь возьмусь за эти письма, если захочется. Что-нибудь напишу, увы, не так хорошо, как Шелли.
Мой нежный Шелли…
До свиданья.
……………………………………………………………
(продолжение следует)