Продолжение.
Начало: http://www.proza.ru/2010/06/18/479
Глава 1: http://www.proza.ru/2010/06/20/1350
Глава 2: http://www.proza.ru/2010/06/21/892
Глава 3: http://www.proza.ru/2010/06/21/945
Глава 4: http://www.proza.ru/2010/06/21/1017
Глава 5: http://www.proza.ru/2010/06/21/1158
Глава 6: http://www.proza.ru/2010/06/23/654
Глава 7: http://www.proza.ru/2010/06/23/1079
1
- Ты будешь сидеть здесь! И не хнычь, стерва, - дико заорал Слон, отталкивая девушку к стене.
Загремели упавшие стулья, раскололась надвое фарфоровая ваза, совершив полет по очень короткому маршруту стол - пол.
Арнольд зло взглянул на друга и, перехватив его руку за запястье, процедил сквозь зубы:
- Она моя, будь в следующий раз с ней пообходительней. Понял?! - он похлопал Слона по щеке. - А то, неровен час, я добавлю к твоему "портрету" еще несколько штрихов, - ухмыльнулся он, указывая на заплывший глаз и руку на перевязи.
Слон молча отмахнулся и вышел из комнаты, услышав у себя за спиной нечеловеческий хохот, похожий больше на конское ржание. Он сердито сплюнул в угол и продолжил путь на кухню, где уселся на табурет, раскупорив бутылку холодного пива.
Подумаешь, шалава, а сколько крику-то. Ну, обошелся с ней резко, что с того? А Арнольд готов его убить из-за девчонки. Глупость, он совсем с ума сошел из-за нее. Сколько они знакомы: Арнольд и Маша? Не так уж и много. С весны, а сейчас - конец августа. И вот на протяжении всего этого времени их дружеские отношения приближаются к своему, похоже, логическому концу. Все это время между ними словно кошка пробежала. Они грызутся почти каждый день. Нет, что ни говори, а девушка разрушает мужскую компанию.
Слон был против того, чтобы Арнольд беспечно тратил на нее громадные суммы денег, спуская почти весь свой заработок, тем более, что девушка была всего лишь его прихотью, как он сам не раз замечал. Хотя это еще как сказать. Купить старый БМВ в полтора раза дороже, чем он действительно стоит вместо белоснежного "японца", пусть и с правым рулем, - все это ради собственной прихоти? С трудом верится. Но Арнольд не может показать себя слабаком перед друзьями, поэтому начал грубо обходиться с Машей. Слону даже стало немного жаль девушку. Она еще такая юная и попала в переплет.
Арнольд появился в дверях кухни. Ну что?
- Ничего! - парировал Слон, отвернувшись к окну.
Верницкий достал из холодильника коричневую бутылку пива и присел рядом, похлопав друга по плечу.
- Да ладно тебе. Ну, сорвался, бывает.
- Иди ты, - посоветовал Слон, сделав расплывчатый жест в сторону комнаты, - на ней срывайся.
- Вот этого не надо.
Слон повернулся на табурете и посмотрел в лицо друга.
- И ты говоришь, что не втюхался? - поддел он Арнольда, нагло усмехаясь. - У тебя бабушка есть? Вот ей сказки и рассказывай.
- Нужна мне эта малолетка, - бросил Арнольд, сделав большой глоток.
Слон хихикнул. Что бы ни говорил сейчас этот здоровяк, а к той самой "малолетке" он неровно дышит. И звериный блеск в его глазах подтверждает данную теорию. Только почему он так обращается с Машей, не понятно. В его душе борются два чувства, и от того, какое из них победит, будет зависеть ее судьба. Хотя Слону, по большому счету, наплевать. Пусть сами разбираются. Сами кашу заварили, сами пусть и расхлебывают.
- Замнем эту тему, - тихо предложил Арнольд.
Слон молча согласился.
- Надоело мне на Папу горбатиться, - неожиданно сказал он. - Противно, когда тебе все указывают. Считают меня за мелочь, разменную монету.
- Надо. - Арнольд достал следующую бутылку и сильно взболтнул ее. - Когда Малыш добьется всего, к чему он стремится, ты сможешь прийти к нам. А пока ты нужен нам у Папы больше, чем в любом другом месте.
Слон, сгорбившись, задумался. Все, конечно, понятно, но Верницкому легко говорить, не побывав в его шкуре. А каково ему в мире чужих людей? Ведь он ежечасно рискует вдвойне, играя роль агента. Мало того, что он подставляется, выполняя работу на Папу, так он еще и рискует жизнью, боясь, что шеф в любую минуту может расколоть его. Возможно, что в группировке есть и еще шпионы, работающие на конкурентов, но какое ему дело до других. Надо заботиться о себе, а не о третьих лицах. Сам о себе не подумаешь, никто не подумает.
Арнольд положил на стол небольшую кипу денег и, придвинув ее к Слону, произнес:
- Малыш просил тебе передать. За трудовые заслуги и компенсация за полученную производственную травму. Папа об этом позаботился?
Слон посмотрел на друга.
- Нет. Разговоры были, но до дела не дошло.
Арнольд ни с того ни с сего расхохотался.
- Держись Малыша и будешь чувствовать себя комфортно. Тачки, лаве, уважение. Конечно, в нашей работе есть некоторые неудобства, но жизнь вообще коварная штука. Идешь по улице, кирпич на голову - и каюк.
Это действительно было так. Малыш был несказанно щедр, и если что-то касалось денег, то с ним всегда можно было договориться на выгодных условиях. Правда, сразу же он крупные суммы не давал, а ненавязчиво интересовался, куда и зачем. И если считал, что дело, на которое просят, не представляет угрозы для бизнеса, то спокойно давал взаймы, даже не беря расписки. Да и зачем? Если деньги не вернутся к условленному сроку, то должник крепко об этом пожалеет.
- Боюсь, не выдержу я, - простонал Слон, поднимаясь с табурета. - Все трещит по швам, Рыжий стал до предела подозрительным. На Папу "наехали", уж с месяц прошло, даже больше, а он все ответный удар не нанес. Ищет все, поймать пытается наглеца, а тот только отметины оставляет, - он с горечью указал на свои травмы.
- А кто?
Слон горько усмехнулся и взглянул на Арнольда.
- То-то и обидно, что свои по морде бьют. Неужто не знаешь, не валяй дурака, Арнольд. Твой хозяин решил чужие точки заполучить, не юли. Не нравится мне все это.
- Малыш? - здоровяк, услышав эту весть, чуть не упал с табурета, а удержался лишь благодаря тому, что вовремя ухватился за стол. - Врешь!
- Ты совсем съехал, Арнольд, - Слон потрепал короткую стрижку друга, - Малыша за своего хозяина считаешь? А куда Орла дел, уже в задницу засунул?
Верницкий спохватился, он явно проговорился, что не входило в его планы. Дай Бог, чтобы Слон не обратил на это особого внима¬ния. Чью сторону он займет, если догадается? Придется его кончать, а делать этого не очень хочется. Какой-никакой, а все же друг. Но где бы еще найти гарантии, что Малыш не прикажет убрать его, ведь именно по его вине, и Арнольд это понимал, может провалиться все дело, которое они задумали.
- Темнишь, Арнольд. Ну, да черт с тобой, - Слон встал и, захватив из холодильника бутылку пива, ушел, громко хлопнув дверью.
Здоровяк, отставив в сторону пустую бутылку, сглотнул слюну и уставился на свои руки. Настроение было плохое. На улице кончился дождь, и выглянуло солнце. Море радовалась теплу, мягкой волной набегая на берег, и предоставляла отдыхающим последнюю возможность насладиться летними деньками.
Насупившись, Арнольд прошел в комнату. Маша сидела в углу на полу возле окна, обхватив руками ноги, согнутые в коленях. Волосы на голове растрепались, а щеки еще хранили следы недавно высохших слез. Девушка посмотрела на него и с отвращением отвернулась в сторону.
- Ты в порядке, детка? - ни с того ни с сего спросил Арнольд, с жалостью оглядывая хрупкую фигурку.
Маша медленно распрямилась и подошла к парню. Будучи на голову ниже, она смотрела на него снизу вверх. В глазах сверкнул звериный огонек, и она резко наотмашь хлестнула здоровяка ладонью по лицу. Щека запылала алым цветом.
- Ах ты, б... - вскрикнул взбешенный Арнольд.
Он повернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь на замок, обе комнаты в его небольшой берлоге запирались на ключ. Еще когда он хотел снять эту квартиру, его сильно позабавило наличие на дверях замков, это же и заставило поселиться его именно здесь, а не где-либо в другом месте.
Верницкий вышел на лестничную клетку и вызвал лифт. Ну, что ж, раз она мечтает о плохом обращении, она его получит. Еще как получит.
Машина, как на зло, не заводилась. Стонал стартер, раскручивая маховик. Раз, еще раз, еще. Арнольд вышел из себя и со всей силы ударил по торпедо. Словно испугавшись его реакции, взревел двигатель и, тронувшись с места, БМВ свернул под арку, чтобы выехать на дорогу.
Маша дернула за ручку двери несколько раз, но все было тщетно. Она смерила шагами свою маленькую темницу, подошла к окну и, оперевшись на узкий подоконник, посмотрела на улицу. Наверное, именно так и выглядит свобода, когда смотришь на нее из застенок. Решеток на окне не было, как и не было возможности бежать, воспользовавшись им. Девятый этаж. С такой высоты не прыгнешь, не навредив здоровью. Остается только смириться с участью пленницы и ждать, как будут развиваться события. Она пропала давно, а значит, ее уже ищут, а раз ищут, значит, скоро найдут. Отец - влиятельное в городе лицо, и если надо, он всю милицию на уши поставит. Ее обязательно освободят. Пройдет немного времени, и за ней придут.
Девушка прошлась по комнате, подняла и поставила к столу стулья, собрала осколки разбитой вазы и подошла к висевшему на стене зеркалу. На нее смотрело испуганное лицо маленькой девчушки. Косметика поплыла от слез, губная помада стерлась с губ, а на скуле наливался огромный лиловый синяк. Эти дни сильно подпортили ей внешность. А ведь она старалась выглядеть красивой и старше, чем она есть на самом деле, только ради того, чтобы ему было удобно с ней, чтобы никто из его окружения не сказал, что Арнольд якшается с малолетками. А как он поступил с ней?
Девушка скинула тапочки, прошлась босыми ногами и села в уголок. Как она не пыталась удержаться, ничего не вышло. Слезы сами накатывались на глаза и текли по щекам, а она размазывала их рукой по лицу. Комок подступил ей к горлу, не давая вздохнуть. Она не удержалась и заплакала навзрыд.
Умные учатся на чужих ошибках, а дураки на своих. Как ни горько признавать, но она может себя отнести лишь к разряду последних. Кто только не предупреждал ее об опасной связи с крутыми, но она не верила. Ведь Арнольд такой хороший, такой обходительный, всегда ей улыбался, а сейчас его будто подменили.
Маша с упоением рассказывала подруге о своем новом знакомом. Лена выслушала все, но реакция ее была обратная ожидаемой. Она осудила поступок своей ближайшей подруги и посоветовала разойтись с парнем, пока не случилось ничего серьезного. Кто знает, в какую переделку попадет Арнольд при его роде занятий. Но Маша все списала на зависть: что поделать, завидно Лене, нет у нее молодого человека, даже одноклассники смотрят косо. О, как она сейчас поняла все доводы Лены. Если бы можно было повернуть время вспять, то она бы поступила иначе и не ответила бы согласием на предложение пойти в кино тем злосчастным вечером, когда судьба свела ее с Арнольдом.
А как она могла представить в милом парне, который, казалось, души в ней не чаял, зверя, дикого зверя, не знающего ничего, в том числе и как обходиться с девушкой. После долгих уговоров и процесса ухаживаний она согласилась-таки взглянуть на его жилище. Было просто интересно, женское любопытство. Когда она уже собиралась уходить, удовлетворив свой интерес, Верницкий попросил задержаться и собрал на скорую руку стол. Легкое красное вино, фрукты - первосортные яблоки, бананы, ананас. У нее тут же засосало под ложечкой. А когда она чуть захмелела, Арнольд стал ласкаться к ней. Конечно, она знала, чего он добивается. Благо изучила курс анатомии за восьмой класс. Но, считая, что их отношения еще не достигли должного уровня, отказала, а он странным образом не стал настаивать. Просто казал: "Ладно, обожду".
Она проснулась от легкого шума. Осмотрелась по сторонам. В голове пронеслось: "Ничего не помню, как я уснула?" Часы показывали половину второго ночи. Дома, наверное, уже хватились, хотя вряд ли: накануне она позвонила и сказала матери, что останется у Лены. Значит, пока все в порядке. Арнольда рядом не было, и она вышла на кухню, где ей пришлось сильно пожалеть из-за своего опрометчивого поступка. Говорили двое: шум, побеспокоивший ее сон, оказался голосами. Она не прислушивалась и, не думая ни о чем плохом, смело шагнула в освещенный дверной проем. От яркого света она сощурилась, но взгляд ухватил на столе два пистолета и объемную спортивную сумку, доверху набитую деньгами. Не успела она испугаться, как из-за стола поднялись двое. Арнольд и его приятель, которого, как она знала, величали Малышом. Оба пистолета тут же отправились в сумку, застегнулась "молния". Однако было уже поздно. По мнению Малыша, девушка уже слишком много видела, и Арнольду не оставалось ничего, кроме как избавиться от нее. Вот тут-то она поняла, что влипла, душа сжалась в комок. Ноги ее подкосились и она, оперевшись на стену, предотвратила падение.
Маша ссутулилась и прижалась к холодной стене. Недавние воспо¬минания будоражили ее, по всему телу пробегали мурашки. Как бы она хотела сейчас стать страусом, чтобы спрятать голову в песок, подальше от всех проблем. Но и это не даст ответов на все вопросы. Например: как выбраться из заточения, остаться живой?
Она не различила сущность Арнольда, в чем теперь раскаивалась. А ведь надо было сделать всего чуть-чуть. Пригляделась бы, как он сорит деньгами, как разбирается с обидчиками и должниками, и сейчас бы ей не пришлось терпеть унижений. Теперь, когда вещи встали на свои места, все ясно, а тогда смотрелось, может быть, весело, беззаботно.
По приказу Малыша Верницкий запер ее в комнате, предупредив:
- Теперь времени у меня много, и я получу все. Ты сама дашь мне все, что я пожелаю.
И тем же утром он получил от нее все, что хотел. Она плакала, отбивалась, молила не трогать ее, но он взял ее силой, не взирая на отказ. Со звериным неистовством надругался над ее девичьей еще наивной душой, над молодым и цветущим телом.
А что, если ее не найдут? Как поступит с ней Арнольд? Он преданный пес и, скорее всего, не сможет ослушаться хозяина.
Девушка сжалась. Первый раз за все это время она почувствовала настоящий страх. Не испуг, а самый, что называется, животный страх. Она разобралась в событиях, поняла, что может ее ожидать в самом ближайшем будущем, и ужаснулась. Все это время мозг противился потоку информации, выставлял блокировку, а сейчас вдруг снял все запреты, показав страшнейшую, жуткую картину.
Маша не могла уже плакать. Слезы высохли. Лишь ее плечи нервно подрагивали, а она не могла унять дрожь.
...Перед выездом на Бродвей Арнольд притормозил и заехал на тротуар. Испуганные прохожие шарахались в стороны от старого "немца". БМВ проехал еще немного и замер, словно дикий зверь на охоте, испытывая на себе косые взгляды окружающих. Тихо урчал двигатель, готовый в любую секунду набрать обороты. Верницкий, склонившись над рулем, огляделся вокруг, как бы отмечая, кто может представлять для него потенциальную опасность. Но никто не задерживался рядом, уже не обращал на него пристального внимания, а поток пешеходов, плавно обтекая его автомобиль, устремлялся дальше к горизонту.
Арнольд вылез из машины, небрежно захлопнув за собой дверцу и, протиснувшись сквозь толпу к телефонной будке, снял трубку, предварительно опустив двухкопеечную монету. Номер сразу же соединили.
- Алло, слушают вас, - голос человека на другом конце провода дрожал.
Верницкий выдержал паузу и спросил:
- Алексей Степанович?
- Да!
Теперь сомнений быть не могло. Его собеседником был сам Соловьев. А значит, все упрощается. Арнольд, пораскинув мозгами, решил не кружиться вокруг да около, а говорить напрямик.
- Ваша дочь у нас, - уверенно начал он. - Думаю уже нечего говорить о том, чтобы вы не заявляли в милицию. Все равно вы уже связались с ними. Но если хотите увидеть Машу живой, готовьте деньги. - Здоровяк взглянул на часы. - Откуда я звоню, уже, наверное, вычислили, так что я пошел. Свяжусь с вами через какое-то время.
Он повесил трубку и быстрым уверенным шагом пошел к автомобилю. На пару с Малышом они долго думали, как поступить с девушкой. Все в этой жизни должно приносить прибыль, а значит, за Машу они вправе потребовать выкуп, хотя к родителям она, ясное дело, вернуться не может. Слишком много она видела и слышала у него в квартире.
В кармане позвякивали еще три "двушки". Он свободно может позволить себе сделать еще три звонка из таксофона.
Стрелой пролетев весь город, Арнольд остановился недалеко от кольцевой дороги. В этом районе было полно хулиганья и, как следствие, сложно было найти телефон-автомат в рабочем состоянии.
Звонка его ждали. Соловьев моментально взял трубку, уже морально подготовившись к разговору. Голос его звучал ровно, ощущая чью-то поддержку. Скорее всего, были еще одни уши, контролировавшие диалог и вовремя дававшие полезные советы и ценные указания.
Арнольд не стал тянуть время. Коротко объяснил сложившееся положение, назвал сумму и способ передачи денег. Процесс был уже спланирован. Соловьев спорить о деньгах не стал и лишь попросил отодвинуть срок уплаты выкупа, пояснив, что не сможет собрать нужную сумму за такой короткий промежуток времени.
Верницкий согласился предоставить еще один день, добавив на прощание:
- Я перезвоню. Тогда мы все уточним.
Не далекого ума, он не понял, что отсрочку просит милиция, чтобы постараться вычислить возможных похитителей, а не отец, которому не терпится увидеть дочь в добром здравии. Он сделал большую ошибку, в которой еще предстояло раскаяться.
2
Ермаков оставил свои Жигули в переулке, чтобы никого во дворе не побеспокоило появление нового автомобиля. Сейчас незачем привлекать к себе внимание. Малейший просчет и его добыча сорвется и уйдет. От него же зависит, чтобы "клиент", ничего не заподозрив, прошел к себе.
Он еще раз огляделся вокруг, уделив особое внимание въезду во двор, и прошел в темный подъезд. В нос ударил резкий запах мочи и затхлый аромат разорвавшейся батареи парового отопления. Очевидно, в подвале в очередной раз лопнула труба с горячей водой. Клубившийся из-под лестницы пар подтверждал его мысль.
Стараясь не вдыхать отвратительно пахнущий воздух, Владимир поднялся по лестнице и остановился у лифтов, коих было два. Глаза постепенно привыкли к темноте, и он смог, наконец, увидеть кавардак, царящий в подъезде: свернутые пылкими юнцами, не знающими куда девать свою богатырскую силу, почтовые ящики, изрисованные фломастером или исцарапанные каким-то острым предметом стены, потолок, испещренный черными пятнами от спичек.
Не решившись вызвать лифт, чтобы не вызвать шума, Владимир пошел по лестнице. Подниматься было не высоко - всего на пятый этаж - пустяк для его тренированного организма. Но, оглядев пятый этаж, он продолжил восхождение и остановился на шестом. Здесь его должен ожидать майор Леднев.
Ермаков тихо свистнул и резко повернулся вправо, откуда послышался шорох, производимый существом, значительно превосходящим размеры кошки, которых полно в подъездах.
Из тени появился опер, которого Владимир узнал не сразу. Тот сменил свою серую милицейскую форму на потертые голубые джинсы и ветровку.
- Его еще нет, - шепотом сказал майор, присев на перила. – Я один, - добавил он, увидев вопросительный взгляд молодого человека.
Владимир молча кивнул. Рассчитывать на подкрепление, в принципе, и не приходилось. Ведь у них практически нет улик, кроме устных показаний, о возможной причастности их "клиента" к похищению. На каких основаниях они завалятся к нему? И Леднев, поверив ему, тоже рискует куда больше: он блюститель порядка, сотрудник правоохранительных органов не может поступиться законами. Втайне, однако, Ермаков надеялся, что прибудет наряд, чтобы аргументами служили, если что, не кулаки, а удостоверение и закон.
- Кстати, - прошептал опер, - я уже получил сведения из ГАИ.
Владимир с интересом уставился на него.
- За последнее время в Южноморске и области зарегистрировано тридцать две иномарки. Среди владельцев нет ни одного Арнольда или кого-то похожего.
Ермаков на многое и не рассчитывал. Его просьба была лишь страховкой. Как говорится, на всякий пожарный случай.
Неожиданно раздался характерный щелчок, и лифт заработал. Кто-то нажал кнопку вызова внизу, на первом этаже.
Опер прижал указательный палец к губам.
- Тс-с-с.
Но их опасения не оправдались. Кабина лифта умчалась ближе к крыше, унося с собой неизвестных пассажиров.
- Он один живет? - спросил неожиданно Владимир, говоря по-прежнему шепотом.
- Я проверил - в этой квартире он прописан один, но надо бы посмотреть, чтобы исключить возможные сюрпризы.
Ермаков согласился. Никогда не помешает лишний раз удостовериться в собственной безопасности. Он повернулся и следом за Ледневым аккуратно на цыпочках сбежал по лестнице на этаж ниже. Перед дверью они замерли, прислушиваясь к звукам подъезда. Где-то этаже на четвертом слышалась перебранка супругов, у кого-то в квартире орал на полную катушку магнитофон, а в общем-то было тихо. За интересовавшей их дверью не слышалось ни шороха, ни скрипа, ни голоса. По-видимому, там действительно никого не было в данный момент.
Владимир перегнулся через перила и оглядел лестницу. Ни сверху, ни снизу никого не было, никто не затаился в тишине. Продолжая прислушиваться, он стал внимательно наблюдать за действиями майора, который пристально оглядывал дверь. Жестом указав Ермакову, чтобы он скрылся за выступом, Леднев нажал на кнопку звонка, приготовив свое удостоверение.
Прижавшись к стене, Владимир считал секунды. Малейшее резкое движение со стороны жильцов этой квартиры, и он выкинет вперед ногу, нанося сокрушительный удар в средний уровень. Но этого делать не пришлось: дверь не открылась, а за ней, как и раньше, было тихо.
Спрятав в карман красную корочку, Леднев извлек маленький перочинный ножичек и, присев на колено, занялся замком. Через несколько секунд плодотворной работы ригель замка отошел, и дверь открылась без проблем. Майор прошел внутри и, попросив Ермакова остаться на лестнице, затворил за собой дверь.
Владимир молча вернулся на шестой этаж и, подперев стену, достал из кармана четки, чтобы хоть как-то убить время. Медленно тянулись минуты, также медленно пальцы перебирали деревянные костяшки четок.
Внизу хлопнула дверь, заставив Ермакова встрепенуться. Через мгновение заработал двигатель в машинном отделении и кабина лифта начала медленно подниматься. Он, сосредоточившись, весь превратился в слух и внимание.
Лифт замер на пятом этаже, шумно открылись двери, и на площадке появился молодой человек, одетый, несмотря на жару, в кожаную куртку. Остановившись перед дверью квартиры, он звякнул, доставая из кармана ключи, и посмотрел на лестницу. Владимир отпрянул в сторону, задержись он на долю секунды, и не остался бы он незамеченным
"Кожаный парень" открыл дверь и, перешагнув через порог, щелкнул выключателем света.
Ермаков понял, что надо действовать. С ловкостью кобры он бросился вниз, закладывая вираж, чтобы не столкнуться со стеной, перепрыгивая через три ступеньки.
"Крутой", включив свет, замер на пороге. В двух метрах перед ним стоял посторонний человек. Почуяв опасность, он рванулся назад, уже на бегу разворачиваясь. Не успел он сделать и несколько шагов, как откуда-то сбоку метнулась тень, челюсть столкнулась с чем-то неимоверно твердым, в глазах потемнело, и он вырубился.
Увидев, как убегающий, выкинув вперед обе ноги, шлепнулся на холодный каменный пол, Владимир тряхнул рукой и сжал несколько раз кулак, разминая суставы пальцев и поглядывая на огромную тушу у своих ног.
- Морда у него дубовая, - прокомментировал свои действия Ермаков.
Майор посмотрел на обездвиженное тело и, подойдя, смерил у того пульс. Сердце билось, просто временная отключка. Он подхватил "крутого" под руки и с помощью Владимира отбуксировал его с лестничной площадки в квартиру.
Постепенно пленник стал приходить в себя. Он открыл глаза и мутным взором обвел комнату. На его диване, нагло закинув ногу на ногу, сидели два человека и о чем-то переговаривались, изредка поглядывая на него. Он дернул руками, порываясь встать, но понял, что ничего путного из этого не выйдет. Руки были сильно перетянуты тонким кожаным ремешком и привязаны к стулу. Мозг заработал в бешеном ритме, но отказался как-либо осмыслить происходящее. Стало ясно одно: если он удовлетворит интересы "тюремщиков", то возможно выйдет из этой ситуации более или менее здоровым.
- Ну что, Слон, как положеньице? - Владимир встал с дивана и зло посмотрел на хозяина квартиры, в которой они сейчас находились.
Слон узнал молодого человека, как только смог разглядеть его лицо. До этого фигура, поведение и голос показались ему знакомыми. Все еще ныли переломанные ребра, плохо видел заплывший подбитый глаз.
- Вижу. Помнишь. - Ухмыльнулся Ермаков, играя четками, удивляясь своему абсолютному спокойствию. До этого он несколько раз присутствовал на допросе, но то было в Афганистане, тем шла война. Вот так же перед ним сидели бородатые моджахеды, не уверенные в своем недалеком будущем. Чего можно ждать от советских солдат? Сейчас же получилось несколько по-другому. Опять же - враг перед ним. Но враг другого рода, не такой явный. Он не бросается на тебя в атаку, не нападает с гор. Хотя тоже вооружен и может ударить в спину, выстрелить из-за угла.
Сомневаться в экипированности Слона не приходилось. На столе, стоявшем в углу возле двери, были разложены кастет, выкидной нож, американского производства, баллончик с нервно-паралитическим газом и снаряженная обойма для пистолета Макарова. Правда, самого пистолета при нем не оказалось, но это ничего не меняет.
Слон отвернулся в сторону, отводя свой взгляд к окну. Глаза Леднева, словно два буравчика, сверлили его.
- Что вам надо? Спрашивайте и сваливайте отсюда, - сказал Слон, пытаясь занять доминирующее положение в разговоре, что было просто нереально. То, что должно было быть произнесено весомо, прозвучало более чем жалко. С трудом ворочалась челюсть, куда угодил кулак, послуживший тормозом.
- Будешь говорить, когда я разрешу, - прикрикнул Ермаков, сделав резкое движение рукой, имитирующее на удар. Слон дернулся и, если бы было возможно, сжался бы в комок.
- Боится, - прокомментировал опер, закуривая взятые с тумбочки импортные сигареты.
Пленник мысленно послал их в места не столь отдаленные, координаты которых обозначаются всего тремя буквами.
- Мне нужен адрес Арнольда, - майор начал допрос. - И не говори, что ты не знаешь.
Слон посмотрел по сторонам. Интересно было наблюдать за ним, чем Владимир с удовольствием и занялся. Выражение лица бандита менялось каждую секунду. В нем боролись два чувства: желание освободиться и неприязнь к стукачам.
- Я действительно не знаю его.
- Глупо, - сказал Владимир, - времени у нас очень мало, и если ты думаешь, что мы будем тебя уговаривать, ты глубоко заблуждаешься.
Слон молчал. Спокойствие каратиста его пугало. Еще раз встречаться с кулаками этого парня ему не хотелось. Но выдать друга...
- Арнольд завел себе подругу, - Ермаков стал кружить по комнате, оставляя стул с пленником в центре. - Молодая девчонка, около шестнадцати лет. Точнее шестнадцатилетняя девушка. Так?
Слон продолжал молчать. Ему было неудобно вертеть головой, и он не видел, что происходит за его спиной. Вдруг каратист ударит сзади?
- Это так? - повторил Владимир вопрос, резко саданув ребром ладони в бок рэкетиру.
- Да! - выплюнул с хрипом Слон. При этом лицо его исказила гримаса боли.
- Уже хорошо, - одобрил Леднев, выдыхая едкий табачный дым в потолок. - А сказал бы сразу, было бы куда проще.
- Пошел ты... - высказался пленник, но майор, казалось, пропустил это пожелание мимо ушей. Он подошел к столу и примерил для себя кастет. Страшное оружие сидело на руке, как влитое. Страшное оно потому, что скрытое, удар предательски сильный, часто с летальным исходом.
- Тебя несколько раз видели в их обществе. - Леднев круто повернулся и в два шага оказался рядом, отодвинув Владимира на задний план.
- Ну и что, это разве запрещается?
- Нет, по-моему, ты только что сказал, что знаком с Арнольдом. Кстати, как его фамилия?
- Не знаю.
- Верю, - согласился опер, позволяя Слону расслабиться. - Его адрес, живо! - неожиданно сменив тон, крикнул он.
- Не знаю я, - бандит продолжал упираться.
- Перегибаешь палку, парень. Вот тут уже я тебе не верю. - Мощный удар в грудь сбил пленника. Стул грохнулся на пол, за ним полетел Слон, прижав связанные руки.
Леднев выставил вперед указательный палец.
- За каждое лживое слово ты будешь получать. Может быть, это отучит тебя лгать старшим. И если за то время, пока ты с нами в молчанку играешь, с девочкой что-то случится, то тебе воздастся сполна.
Владимир подошел и вернул Слона в прежнее положение, поставив стул, как и полагается, на ножки.
- Слон. Интересная кликуха. Ты не на столько здоров, чтобы получить ее за свои габариты. Тебя прозвали так по другой причине. Благодаря "слонику". Ты знаешь, как чувствуют себя люди, подвергаемые этой пытке. Думаю, что приятного мало, но ты потом поделишься впечатлениями, Слон.
Рэкетир лихорадочно думал. В горле у него пересохло, он не мог ничего сказать.
- Отец девочки с ног сбился, ведь она исчезла. - Леднев должен был это сказать - не было полной уверенности, что Маша связана со Слоном, а точнее, ее исчезновение связано как-то с ним.
Пленник даже не удивился. Конечно, он все это уже знает. К чему играть?
- Адрес Арнольда? - прошипел опер.
- Не знаю.
- Самое хорошее в "слонике" - это то, что по истечении короткого периода времени не остается никаких следов, никаких доказательств, - продолжал гнуть свою линию Владимир.
Слон посмотрел на действия каратиста и обомлел, став белым, как мел. Ермаков доставал из тумбочки противогаз. Пока их пленник был в отключке, они обыскали всю квартиру и теперь ориентировались здесь, словно у себя дома.
- Маша у Арнольда? - спросил в очередной раз Леднев, чтобы лишний раз убедиться в своей правоте.
Слон хотел было ответить утвердительно, но в голове его что-то щелкнуло, и он лишь пожал плечами. Он никак не мог понять, почему он это сделал. Неужели ради Арнольда? Но раскаиваться было уже поздно. Ему на голову натянули противогаз, едкая струя слезоточивого газа ударила в лицо. Стало нечем дышать, из глаз градом покатились слезы, удушье подступило к горлу, и он закашлялся точно старый туберкулезник.
- Подыши свежим воздухом, - разрешил Владимир, похлопав пленника по резиновой лысине, стягивая противогаз.
По лицу Слона пошли бордовые пятна, он смотрел на окружающий мир воспаленными красными глазами и жадно хватал ртом воздух. Противно саднило в носу, газ разъедал носоглотку.
- Она там?
Пленник, закашлявшись, быстро закивал головой.
- Где?
Как ни силился он ответить на этот вопрос, ничего не получалось. Слова тонули в безудержном остром кашле и потоке хрипа. Он задыхался...
- Продолжим процедуры!
Противогаз снова нацепили ему на голову, все та же струя слезоточивого газа брызнула ему в нос. Слон, забыв, что он ограничен в движениях, отбросил голову назад, пытаясь увернуться, но в маленьком объеме противогаза удушающее вещество распространялось мгновенно.
Владимир отвернулся в сторону. Что ни говори, а по своей натуре он не был зверем. И дергающийся под пытками человек не казался ему привлекательным зрелищем. Но это была часть его работы, которая не всегда ему нравилась, но от которой он, тем не менее, не мог отказаться. Подобное он уже видел. Глупо считать, что все пленные во время войны "кололись" сами собой. Порою приходилось прибегать и к таким неприятным вещам, как пытки. И так было всегда и везде. Не только советские солдаты, расположившиеся в Афгане, пытались с помощью этого выжить, похожие сцены можно было наблюдать и во Вьетнаме, где зверствовали американцы, и в Корее.
Но сейчас официально в стране мир, а если приглядеться, то несложно заметить, что идет травля гражданского населения. И эта тварь, привязанная сейчас к стулу, принимает в ней непосредственное участие, распоряжается жизнями невинных людей, жизнью подростка. Однако мог Владимир взглянуть на дело и немного под другим углом и проникался к Слону некоторым уважением. Даже под пыткой он не выдает своего друга. А разве они друзья? Именно по вине Арнольда Слон оказался в столь неудобном положении.
- Адрес Арнольда и ты почувствуешь себя гораздо лучше, - посочувствовал Владимир, играя импортным баллоном слезоточивого газа.
Пленник промычал что-то нечленораздельное в ответ и тяжело уронил голову на грудь.
Леднев, внимательно осматривая, обошел Слона, смерил ему пульс и шепнул на ухо Ермакову:
- Смотри, придуряется.
Коротким точным ударом он двинул симулянту по уже сломанным ребрам. Тот резко дернулся и вытаращил глаза на своих непрошенных гостей. Из носа у него текло, по щекам катились слезы.
- Скажешь? - Владимир взял противогаз, готовый продолжить процедуру.
Слону уже было все равно. Совершенно отрешенным взглядом он посмотрел вокруг и закрыл глаза.
Ермаков обратился к майору: продолжать пытку или нет? Леднев курил уже пятую сигарету, вальяжно рассевшись на диване. Перехватив взор Владимира, он покачал головой, попросив пять минут, и, подойдя к Слону, нагнулся и шепнул тому что-то на ухо. Слон посмотрел на опера с недоверием, но, увидев его утвердительный жест, скосил глаза на пол.
- Улица Преображенского, 27 а, - промямлил он, считая паркетины, - квартира тридцать четыре.
Владимир отвернулся в сторону, потеряв всякое уважение, которым он проникся к этому человеку, даже ту маленькую частичку, нашедшую пристанище в его душе. Ведь он все-таки предал друга, и не важно, каким был и есть его товарищ, важен сам факт. Хотя, что Ермаков может знать? Присутствовав не единожды на допросах, он, к счастью, ни разу не был под пытками. Его Бог миловал, ему пока везет в этой жизни.
Леднев, неожиданно развернувшись, ударил бандита ребром ладони в основание черепа. Вскинув вверх ножки стула, Слон повалился на цветистый палас уже без сознания. Хриплый вздох вырвался из его груди, но его поглотила тишина.
- Что заставило его признаться? - спросил Владимир, захлопывая за собой дверь.
- Неважно, - отмахнулся опер. - Это моя профессиональная тайна.
На том и порешили. Вместе они вышли из подъезда и разошлись в разные стороны.
Добравшись до машины, Ермаков долго не заводил двигатель. Очень ему не нравились методы работы, но видать по-другому нельзя…
3
Леднев сидел у окна, скрестив руки на столе, и размышлял о настоящем. В него словно дьявол вселился. Четверть часа тому назад из кабинета, как ошпаренный, вылетел капитан, хотя по праву занимал свое место за столом между вешалкой и сейфом. Не выдержал он тяжелого настроя своего соседа.
Майор достал последнюю сигарету и, скомкав пустую пачку "Пегаса", мастерским броском отправил ее в мусорную корзину. Ему было не по себе, не потому, что выгнал из кабинета капитана - сидеть одному было куда удобнее, это позволяло ему сосредоточиться на своих мыслях, - а потому, что накричал на хорошего, в принципе, человека, потрепал ему, да и себе нервы, а нервные клетки, как известно, не восстанавливаются. К тому же этот хороший человек еще не раз прикроет ему спину, и хочется быть уверенным, что он не подведет.
Однако это не являлось сутью его размышлений. Сейчас его мысли витали далеко отсюда, на улице Преображенского. Уже надвигается ночь, как там Маша? Если даже Слон очухался, что должно произойти уже давно, то с Арнольдом у него связаться не получится – Ермаков должен позаботиться о его судьбе. А вот не хватятся ли его подельники, не забьют ли тревогу в связи с его пропажей?! Выводы сделать несложно. Если его начали искать, тогда всему хана. Надо было сразу в адрес, не дожидаясь подмоги. Эх, стареешь, Волк, ошибаться стал, а ведь счет идет в прямом смысле слова на секунды. Эх, допустил непростительный просчет, который может стоить человеку жизни. И, как назло весь оперативный состав согнали к мэрии для поддержания порядка. Митинг. Один провокатор, и начнутся в Южноморске массовые беспорядки, высокое начальство наживет себе очередную головную боль. А что он может один, без группы захвата? Штурмовать неизвестную квартиру, в которой неизвестно, сколько народу, какое у них вооружение? Подобные вещи возможны только в западных боевиках, но не в реальной жизни и не в российской действительности. Эх, не вовремя все эти народные гуляния под скромным названием митинг. Глубоко наплевать на все, но они подрывают работу милиции, где найти сейчас хоть кого-нибудь, кто отважится пойти с ним вызволять подростка?
Леднев, загасив сигарету в пепельнице в виде черепа, подошел к сейфу и достал табельный пистолет с подмышечной кобурой. Пора действовать, группу захвата с санкцией прокурора можно ждать до Нового года, а человека не станет. Авось, в коридоре еще кто-то встретится. Он проверил боеготовность "макарова" и, прихватив еще две запасные обоймы, собрался уходить. За "утерянные" патроны, а стрелять придется, в этом майор ни капельки не сомневался, он потом как-нибудь рассчитается. Тем более это будет потом, сейчас же решаются куда более важные вопросы.
Дверь резко открылась, и опер кинул в сторону недобрый взгляд, поправляя пиджак, чтобы скрыть кобуру с вороненым пээмом. Не вовремя вошедший начальник может сорвать все его планы, отправив к мэрии в оцепление.
- Ну, здорово, Волк, - подполковник Медведев медленно переступил через порог, как бы спрашивая у хозяина позволения войти.
- Здорово, коли не шутишь. - Леднев протянул вперед открытую ладонь. - Кому понадобился? Только по-быстрому. Мне некогда.
Вопреки уставу они обнялись: все-таки старые приятели - и подполковник уселся на краешек стола, пропустив последние слова опера мимо ушей.
Леднев злобно взглянул на него, пытаясь обуздать свое второе "я" внутри, которое постепенно закипало и грозилось взорваться, словно атомная бомба, в любую секунду. Еще чуть-чуть и он, сорвавшись с цепи, кинется на Медведева. Тот уловил в глазах приятеля звериную злобу и поспешил встать, почуяв неладное.
- Ствол при себе есть? - спросил майор, убирая с подоконника ключи от стального шкафа, которые он рассеянно бросил.
Медведев удивленно вскинул брови.
- Обижаешь: все свое ношу с собой. Стрелять поедем?
Опер махнул рукой.
- Пошли. По дороге объясню.
Объяснять ничего не пришлось. По специфике своей работы подполковник был ознакомлен с деталями похищения, кроме того, об исчезновении дочери руководителя Южноморского телевидения знала уже добрая половина города и все более или менее высокое начальство. Людская молва со скоростью света разнесла горестную весть. Некоторые были даже довольны: богатые (а что Соловьев живет безбедно, никто и не сомневался) тоже плачут, как это ни странно. И разве есть большее счастье, чем порадоваться несчастью других.
- И ты в один "ствол" решил пойти на банду? - Медведев смог лишь покрутить пальцем у виска. - Совсем сбрендил, дружочек. И не надоело тебе геройствовать?
Майор решил не отвечать. Замечание Сергея Сергеевича задело его за живое. Издевается. А может быть заботится. Но никто ему не давал права сомневаться в интеллектуальных способностях оперуполномоченного Василия Леднева, никто! Будто он сам не сознавал, что его затея обречена на провал. Но против своего, как бы это банально ни звучало, гражданского, человеческого долга не попрешь. Есть люди, равнодушные, не знающие такого чувства, а есть люди, которые чувствуют себя не в своей тарелке, если не приложили все свои усилия для того или иного дела. Леднев, к сожалению или к счастью, относился ко второй половине человечества, и это порой сильно мешало.
Медведев сделал из дежурки несколько звонков, и они вышли на стоянку служебных автомобилей. Старенькая "шестерка" подполковника в ожидании замерла у ворот.
- Так будет надежнее, - объяснил он свои звонки.
Жигули выехали на улицу и медленно покатились в сторону центра. Медведев, ни при каких обстоятельствах, не превышал скорость, хотя его "старушка" могла дать фору многим иномаркам, заполонившим юг России.
- Я, в принципе, к тебе по делу зашел, - начал подполковник, оглядывая перекресток и прибавляя газу. - Разговор дельный есть.
- Говори. Я, как пионер, всегда готов, - хмуро ответил Леднев.
- Тебе ничего не говорит слово "крот"?
- Это тот зверь, что под землей тоннели роет?
- Не совсем. "Крот" - это агент, внедренный к преступникам. Термин широко употребляется в американской полиции. Подобная практика внедрения у них используется довольно часто и, отмечу, приносит свои плоды.
- Ну и… - без интереса протянул опер. – Или мы стали применять передовые западные технологии в борьбе с преступностью?
- Да, можно и так сказать, - согласился Медведев, - без этого уже никуда. Бандиты оснащены и подготовлены зачастую гораздо лучше нас. Финансирование их превосходит любые наши пожелания и возможности. Так что мы вынуждены наносить превентивные удары.
- Ты предлагаешь взять винтовку и начать отстрел авторитетов? – Волк недоверчиво передернул плечами, а на лице расплылась ироничная улыбка. – А это неплохая тема. Несколько трупов помогли бы навести порядок в городе и окрестностях. Готов обсудить детали.
- Кончай дурить, майор. Разговор серьезный, а ты ваньку валяешь.
- Говори, Сергей, я слушаю. – Леднев моментально стер с лица ухмылку.
"Шестерка" вывернула, на проспект, слившись с потоком машин. По крайней левой полосе пронеслись под вой сирен спецавтомобили ГАИ, сопровождавшие грузовики с солдатами. Напряженная обстановка в городе чувствовалась, гроза нависла над Южноморском. И то, что в центре появились армейские ЗИЛы, не сулило ничего хорошего.
- Ты представляешь себе стратегическую ценность Южноморска в переходный период? - неожиданно спросил Медведев, когда армейская колонна скрылась далеко впереди.
- Допустим. Судоходные линии, транзитный груз с Кавказа, из Закавказья, пересечение авиалиний. Ты имеешь в виду это?
- И это тоже. Ты за последнее время не сталкивался с большим количеством оружия, валюты? Нет. Значит, у тебя все еще впереди. Мы - Россия, и при любом исходе сегодняшних перепалок, мы будем жить в богатой стране. Я не говорю о рядовых гражданах. Они никогда не жили на широкую ногу, я имею в виду государство в целом, его потенциальные возможности. Сколько еще просуществует СССР, неизвестно, но ясно, что если империя развалится, то республикам потребуется время, чтобы окрепнуть, встать на ноги. Некоторые так и останутся в шоковом состоянии, пока им не поможет заграница. Все это понимают и наши "родные", советские теневики, и крупные корпорации, криминальные структуры на Западе. При выходе республик из некогда единого государства рвутся все экономические и политические связи, сжигаются все мосты. И в это время можно урвать себе лакомый кусочек, часть государственной собственности. Наступает хаос. Кто в этой неразберихе сможет отследить все происходящее? Пока возобновят старые связи, пока наладят новые, уйдет время. Я не экономист, но и мне понятно, что в экономике будет обвал, инфляция. Я поговорил уже со сведущими людьми, и они не исключают такого развития событий. Вслед за инфляцией наступит кризис перепроизводства, когда наш товар, продукция российских заводов и фабрик целиком осядет на складах. На этом этапе становится возможным основать почти легальный бизнес. Наступает время разношерстных фирмачей. Дело в том, что многие наши полуфабрикаты годны в употребление там, за кордоном с одним "но".
Вот это "но" воротилы, пользуясь своими обширными связями, устраняют. И в обмен на наши полуфабрикаты высылают, допустим, продукты питания далеко не высшего качества, типа куриных окорочков. Это называется бартер. Но мы же богатая страна: из России можно вывозить лес, нефть, стратегическое сырье. Дай на лапу чиновнику и твори, что душе заблагорассудится. Получая за гроши сырье, они перерабатывают его и впаривают нам, но уже втридорога. В принципе, наплевать на то, что они получают огромные барыши, но мы не можем допустить, чтобы продажная шкура в министерстве помогала обескровливать Отчизну. Из маленького ручейка, как ты знаешь, получается река, полноводная с широким руслом. Таможенники уже пытались перекрыть тот самый ручеек, но что они одни могут сделать?
Заметь, что этап, о котором я тебе говорил, еще не наступил, а вагоны с цветными металлами уже пошли на экспорт в качестве лома. Два состава с подобным ломом были задержаны на границе. Скандал, готовый вот-вот разгореться, утихомирили с помощью энной суммы, скорее всего в валюте. Уголовное дело, возбужденное по факту задержания груза, спустили на тормоза, а вагоны с "ломом" ушли-таки в адрес некой австрийской фирмы, благодаря росчерку пера одного большого начальника. Эта фирма, между прочим, фигурирует во многих документах, а президент ее вообще личность незаурядная. Отто Лившиц. В восьмидесятом году был осужден за хищения в особо крупных размерах, в восемьдесят седьмом
выпущен досрочно за хорошее поведение и еще Бог знает за какие заслуги. Устроился в колхоз, где, судя по всему, приторговывал в течение полутора лет минеральными удобрениями. Скопив приличный капиталец - торговал-то он не с дачниками, а с зарубежными партнерами - Лившиц выезжает в США, потом перебирается в Австрию, где в ноябре восемьдесят девятого регистрирует фирму.
- Это все, несомненно, очень интересно, - прервал друга Леднев, - но при чем тут Южноморск?
- Слушай дальше. Не мудрствуя особо, он называет свою фирму "Отлив" - по первым буквам имени и фамилии. За год ее оборот составил несколько десятков миллионов долларов. Отто активно сотрудничает с предприятиями оборонки, на что наверху закрывают глаза, если вообще их когда-то открывали.
Медведев резко ударил по тормозам, "шестерка" ушла в занос. Подрезавшая их иномарка, мелькнув фонарями, унеслась навстречу судьбе.
- Козел... Так вот, через подставные компании он умудрился облапошить банк на Ближнем Востоке и скупил по дешевке все его акции. Сейчас же фирма "Отлив" становится одним из трех учредителей компании по морским перевозкам. И контора эта располагается в Южноморске. Теперь понятно, куда я клоню?
Майор неопределенно пожал плечами.
- Откуда такие сведения об этом самом Отто? Тут пахнет чем-то более крутым, чем картотека МВД.
Медведев улыбнулся в ответ одними глазами.
- Ты чуешь, Волк, все. Ну, кое-что, действительно, информация из министерства, а большинство данных подкинули коллеги из КГБ.
- "Коллеги"?! - Леднев фыркнул, - с каких это пор гэбэшники стали нашими коллегами?
- С тех самых пор, как мы стали сотрудничать, - серьезно заметил подполковник. - Наша сила сейчас в единстве. Врозь мы ничем не сможем помочь России.
- Ладно, - примирился опер, - пусть будет так. Но вернемся к Лившицу. Надо полагать он не один такой? Подобные деятели "достают" уже госбезопасность?
Медведев кивнул.
- К сожалению, так. И Отто - это полбеды. Страшнее, намного страшнее серые кардиналы, которых мы не знаем, но которым сей факт ничуть не мешает творить свое черное дело. Однако нас интересует именно Отто Лившиц.
- Понимаю, - протянул Леднев, - мы его знаем, а его это не пугает. Так, что с его новой фирмой?
- Они разворачиваются в Южноморске на полную катушку, похоже, что собираются осесть здесь капитально. Закупили новые суда, арендовали несколько грузовых судов у Черноморского пароходства. Ему оказывает поддержку кто-то из местных преступных авторитетов.
- И если учесть, какое положение занимает город на карте Союза, то складывается очень интересная картинка, - продолжил развивать мысль майор. - Из-за Урала по железной дороге груз идет сюда, где перегружается и морем уходит, допустим, в Турцию. Через респуб¬лики Закавказья, пользуясь прозрачностью их границ, можно что-то доставлять в Южноморск и отправлять это что-то в Западную Европу. Отличная перевалочная база!
- Вот именно. - Медведев зарулил во двор и, приглушив двигатель, взглянул на часы. - Ребята прибудут через четверть часа… По сведениям КГБ Лившиц переправляет в Союз наркотики. Кокаин.
- Это я уже видел.
- Все это, - продолжил подполковник, - покрывают чиновники, коррупция, охватившая высшие органы власти. Это зло...
- Может, и зло, но оно вечное.
Леднев нервно затянулся сигаретой, поглядывая по сторонам.
Медведев призадумался: говорить ли другу то, что хотел сказать? Уж очень пессимистичным стал за последнее время опер. Возможно, что на это и есть причины, но такое настроение может испортить ход всей операции. А говорят, что надежда умирает последней... С того времени, как они перестали работать вместе, Волк очень изменился, сильно сдал, и, похоже, уже не верит в победу, во всем известные прописные истины, когда добро побеждает зло.
- Ты так уверен в этом, что не хочешь даже пытаться встать у него на пути? - подполковник пошел на ощупь.
- Почему же? - глаза опера блеснули задорным огоньком. – Жить скучно, если ты не сделаешь ничего наперекор своей судьбе. Но ты, Сергей, чего-то не договариваешь.
У Медведева отлегло от сердца. Слава Богу, изменилась только внешняя оболочка Леднева, а его душа осталась прежней. Старый знакомый, все тот же Васька Леднев, любивший необдуманно лезть на рожон, сидел сейчас перед ним.
- Ты согласен работать со мной?
Майор удивленно посмотрел на начальника отдела. Они ведь и так работают вместе, занимаются одним делом, чего еще надо?
- Я имею ввиду немного другое, - пояснил Медведев. - Мне нужен заместитель, и я хочу, чтобы им был ты. Уверен, с тобой мы сработаемся, только на тебя, Василий, я могу положиться, зная, что ты не подведешь. Все это уже проверено временем.
Леднев промолчал. Что ни говори, заманчивое предложение. С должности оперуполномоченного сразу же перейти к работе замначальника отдела, минуя все промежуточные этапы. Здесь и звание, и оклад соответствующие, а потом, глядишь, Медведев уйдет дальше на повышение, а он займет место друга, тогда как, имея своим непосредственным начальником Седого, дорога на повышение ему закрыта.
- Уговаривать не буду, но ответ нужен мне сейчас же: да или нет? - подполковник был настроен решительно.
- И что входит в мои обязанности?
- Если я введу тебя в курс дела, то обратного пути у тебя уже не будет.
Атмосфера чрезвычайной секретности окутала их разговор. Ледневу это нравилось: была тут какая-то юношеская романтика, от которой он не смог избавиться даже с возрастом. Тем более, что решение он уже принял.
- Пугаешь?
- Нет, предупреждаю, - серьезно ответил Медведев.
- Рассказывай. Я согласен.
Они пожали друг другу руки. Подполковник был несказанно рад, разрешилось много проблем, связанных с новым назначением.
- Сейчас при уголовном розыске создано новое подразделение. ОБК. Отдел по борьбе с коррупцией. Слышал, наверное? Мне предложили его возглавить, и я согласился. Самое интересное, что мы подчиняемся не городскому управлению, а напрямую Москве. Тесно сотрудничаем с КГБ СССР на местном и всесоюзном уровнях.
- И к чему все это? - Ледневу затея понравилась. Раз южноморские органы власти им не указ, то есть шанс, что дело выгорит. Может быть, в столице еще не все куплены.
- На черноморском побережье готовится операция под кодовым названием "Крот". Мы обеспечиваем прикрытие. Ответ был краток и малопонятен.
Уже стемнело.
Из-за поворота вывернул желтый Рафик и, проехав немного, остановился в ста метрах от медведевской "шестерки".
Жигули перемигнули фарами, и Рафик, увидев сигнал, поехал вперед, тихо урча двигателем. Перед "шестеркой" он плавно затормозил, и из открывшейся двери выкатились пять добрых молодцев в черных беретах и тельняшках. ОМОН. Бронежилеты придавали их крепко сколоченным телам округлую форму, и они казались несколько неуклюжими. Толстые подошвы застучали по асфальту.
Леднев покинул салон легковушки. Теперь он был уверен, что все делает правильно. Эти ребята, их холодно спокойные лица, уверенность в себе внушали ему доверие. Эти молодцы выполнят свою задачу, несмотря на все возможные трудности на пути к финалу.
Бригада сотрудников милиции, пользуясь сумраком, выдвинулась к нужному дому. Пожалуй, впервые Леднев поблагодарил в душе хулиганов, побивших все фонари в округе. Теперь ничто не освещало двор, и незамеченные они добрались до подъезда. Семь человек, семеро горячих голов, готовых отстоять свою правду, то, в чем они максимально уверены. Семь стволов грозно смотрели в будущее. Пять макаровых, два короткоствольных калашникова. Небольшие АКС-74У неплохо зарекомендовали себя во время боевых действий в Афганистане. Для группы профессионалов этого оружия вполне хватало.
Опер почувствовал себя вполне комфортно. Здесь он уже был, обстановка уже знакома, а это уже кое-что да значит. Он оглядел свое сопровождение. Несмотря на узкий вход в подъезд и лестницу, толчеи не было. Справа вжался в стену подполковник Медведев, опустив руку в карман, куда переложил из кобуры пистолет, покидая свою "шестерку". Два омоновца прикрывали тылы, остальные сделались словно невидимыми.
Все ждали команды.
Неожиданно от стены отделилась тень, вскинув руки вверх, показывая, что они пусты, она прошла вперед, преобразовываясь в высокого молодого человека.
Леднев, сощурившись, уставился в темноту подъезда. Вскинулся ствол автомата. Сотрудники ОМОНа были готовы встретить любые неожиданности; указательный палец задержался на спусковом крючке.
- Господин Леднев, это всего лишь я. - Тихо защелкали перебираемые костяшки четок.
Майор прикрыл ладонью ствол калашникова, узнав Владимира Ермакова. Этот парень настырный, и нельзя сказать, что подобная черта характера портит его. Он точно знает, что делает.
- Почему ты здесь?
- Неважно, - отмахнулся Владимир. - На обратном пути Слона у меня из машины заберите.
Медведев с ходу не понял смысл произносимых фраз и уставился на собеседников.
- Какого слона?
- Индийского, - съязвил Ермаков, - для вашего зоопарка... Как только он пришел в себя после нашего визита, сразу же кинулся сюда и попал в мои цепкие объятия. - Владимир не вдавался в подробности.
Майор похлопал его по плечу. Молодец, шустрый малый. Он протянул молодому человеку рацию.
- Арнольд у себя? - Увидев, как Ермаков пожал плачами, опер продолжал. - Пользоваться умеешь? Возьми. Будешь на стреме стоять. Если что-то заметишь, сообщай. Сам в конфликты не вступай, даже будучи уверенным в своих силах.
Владимир, зажав в руке милицейскую рацию, послушно кивнул.
Милиционеры двинулись наверх. Четверо - по лестнице, двое – на лифте, отсекая все пути к отступлению. Верницкий попал в клещи. Даже при самом неблагоприятном для правоохраны раскладе дел, сколько он сможет продержаться у себя в квартире? Однако все осложняется присутствием заложника, которого никак нельзя сбрасывать со счетов.
Леднев избрал себе пешую прогулку, пытаясь, подражая молодым тренированным бойцам ОМОНа, перепрыгивать с ходу через несколько ступенек. Кое-как ему это удавалось на протяжении первых трех этажей, но потом он выдохся, объяснив свой замедленный темп осторожностью, которую, несомненно, надо было соблюдать.
Заворожено опер следил за слаженными действиями своих коллег из отряда особого назначения. Один, впереди, прижимаясь бронежилетом к стене, с автоматом наперевес контролировал верхние этажи. Последний, видимо, не особенно надеясь на Ермакова, оставленного внизу, отслеживал стволом макарова пройденный путь. На лицах этих ребят не было усталости, а выступившие на лбу капельки пота говорили о большом напряжении. Сталкиваясь с грязью и мразью каждый день, они оставались людьми и, как и все, боялись смерти, которая может выскочить внезапно из-за угла.
Девятый этаж.
Леднев, наконец, преодолел последнюю ступеньку и, не выпуская из рук пистолета, пригладил волосы. Грудь тяжело вздымалась. Отдышка, а еще опер! Если так и дальше пойдет, то сидеть ему в кабинете и смотреть на мир сквозь грязное окно. Что он и собирается сделать, приняв предложение Медведева. Но перспектива стать пузатым начальником его не прельщала. Нет, пока не поздно надо пойти в спортзал, попытаться бросить курить. Конечно, полностью он не откажется от сигарет, но уменьшить ежедневную дозу никотина все-таки в его силах. Не пить... А это при его нынешней работе невозможно. Алкоголь действует успокаивающе на нервные клетки, помогает забыться, на время выключает страшную действительность. Здоровый мозг совершенно нормального человека не выдержит того, с чем ежедневно, ежечасно сталкиваются сотрудники милиции. Поэтому каждый мент, когда тяжесть работ осталась за спиной, примет "по граммулечке" для души и идет домой. Невозможно не пить, если твои нервы изо дня в день сгорают дотла.
Руководство по освобождению Марии Соловьевой ОМОНовцы взяли на себя. Медведев с Ледневым спорить не стали: у каждого своя специфика работы, эти ребята ситуацию знают лучше, знают, что может ожидать их впереди.
Нажали кнопку звонка соседней квартиры. Послышался шорох, потом тишина. Кто-то разглядывал гостей в глазок, но на площадке было темно, поэтому стеклянное око оказалось совершенно бесполезным.
Скрипнула приоткрываемая дверь, натянулась цепочка, и старческий голос прокряхтел в образовавшуюся щель:
- Кто там?
- Милиция! - тихо, но ясно произнес боец ОМОНа, просовывая удостоверение. - Мы по поводу вашего соседа.
По воцарившейся за дверью тишине все поняли, что старушка внимательно изучает красную книжицу.
- Ничего не знаю, - ничего не слышала, - поспешно ответила она, стараясь быстрее затворить дверь, но очутившийся в проеме ботинок помешал ей реализовать свой замысел.
- Мы хотели бы воспользоваться вашим балконом, - попросил второй боец, еще крепче сжимая автомат. Главное, чтобы эту перепалку не услышали в квартире Верницкого. Иначе все может полететь к черту. Конечно, ребята прикрывают дверь, но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает.
Возмущенная подобными хулиганскими выходками бабуля чуть было не завопила:
- Что это такое?! Я сейчас милицию вызову, - она вдруг замолчала, поняв, что это вряд ли испугает ее непрошенных гостей.
Дверь открылась. На пороге, как и ожидал Леднев, стояла одинокая седая старушка - божий одуванчик.
- Проходите, - она махнула рукой вглубь квартиры, - балкон вот там. Только там хлама много, после смерти мужа я не пользовалась им.
- Связь по рации. - Трое бойцов прошли коридор и скрылись в комнате.
У одинокой женщины их внешний вид вызвал легкий шок. Высокие ботинки, оружие, каски - не похожи они были на мирных горожан.
- Вы не будете против, если мы дверь закроем? - почти ласково спросил Медведев. Не хотелось травмировать старушку тем, что может произойти с минуты на минуту. К счастью, она возражать не стала.
Преодолеть балкон оказалось самым сложным делом. Чего тут только не было: банки-склянки, сломанные деревянные ящики, рулоны полиэтиленовой пленки и рубероида, мешки с дурно пахнущим содержимым и еще куча всякого разного хлама. Словом, здесь можно было получить все тридцать три удовольствия.
ОМОНовцы пробирались аккуратно, стараясь ничего не задеть, дабы не вызвать лишнего шума. Ведь Арнольд наверняка знает, что его соседка не выходит на балкон. Но, несмотря на все их усилия, под толстыми подошвами хрустели осколки лопнувших от мороза и раздав¬ленных банок, внезапный треск разорвал тишину. Замыкавший шествие боец провалился одной ногой в деревянный ящик.
Немного постояли, но никто не выглянул из окна, а значит, надо продвигаться. По одному перегнулись через перила и перевалились на соседний балкон. Над ними - нужные окна. Хотя свет по-прежнему в квартире не горит, осторожность и еще раз ос¬торожность. Присев, успокоили дыхание.
Старший поднес рацию к губам.
- Мы на месте.
- Начали! - короткий ответ, но значивший очень много. Если раньше о жизни просто говорили, то сейчас она действительно висит на волоске. Девушка должна остаться в живых при любых обстоятельствах. Бойцы могут погибнуть, она - нет.
Ноги выпрямились словно пружины. Теперь уже ничто не остановит мужскую силу. Один прыжок, окно, мириады мелких стекольных брызг полетели в стороны. Буквально на лету оценивается ситуация. Силуэт в окне - слишком хорошая мишень. Колено чиркнуло по столу, пол, перекат, прижался к стене, и вот уже короткий ствол калашникова шарит по комнате. Приблизительно такая же траектория полета и двух других. Первый из пары, запутавшись в тюлевых шторах, сорвал их с карниза, приложился плечом к шкафу и замер, не потеряв ориентации. Последний в прыжке пролетел с полкомнаты, приземлился, перекатился
и взял на себя прикрытие второй двери.
Остальные ломанулись во входную дверь. От одного толчка плечом она слетела с петель и обвалилась в квартиру. Боец, выбивший ее, пролетел следом, стараясь затормозить падение. В вытянутых руках чернел нацеленный вперед макаров. Если что, он сумеет ответить выстрелом.
Сверху его прикрывает калашников. Все это уже было на учениях, было в реальных ситуациях, когда сломя голову мчишься вперед, и повторяется снова и снова.
Считанные секунды. Бойцы южноморского ОМОНа врываются в квартиру. Каждый знает свое место, чего от него ждут товарищи.
Хрустнул замок последней двери. Командир группы влетел в последнюю комнату. Макаров в его руках отслеживает пространство. Никого, что за черт! Хотя... Он присмотрелся. В углу закопошилось какое-то серое существо и уставилось на него испуганными глазами. Мелкая дрожь ощущалась во всем теле.
ОМОНовец поспешил спрятать пистолет и распростер объятия. Девушка, узнав милицейскую форму, кинулась к спасителю.
Он обнял ее сильными руками, прижал к себе и ласково провел по растрепанным волосам.
- Ну, все, все. Все кончилось, успокойся...
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/07/02/807