Сан-Суси

               

На перроне толкались. Она шла против течения с рюкзаком на плече в ситцевом стареньком платье и кроссовках. И все на неё оборачивались. Королева!  «Дочь министра здравоохранения! Студентка МГИМО!» - Косились встречные тётки, заметившие её в толпе.

Стелка шла, гордо вздёрнув голову. Обрусевшая полячка, машинистка в скромном учреждении, год назад ставшая круглой сиротой.
Она всегда помнила слова Кати Вольфсон: «Чтоб увидеть породу, надо бабу раздеть, умыть и поставить босую в ситцевом сарафане на стерне, и, если на неё обернуться, - значит, Королева!».
Она шла среди толпы – абсолютно никому не нужная и очень одинокая. Королева без королевства. Шла по грани, почти по лезвию ножа, в никуда, а считалось, что едет на дачу к подруге.

В электричке Стелка села у окна и вперилась невидящим взглядом в проплывающее пейзажное пространство. Зрачки бесстрастно двигались, отмечая, как бы между прочим, переезд со шлагбаумом и очередью машин, красивенькие дачки, кюветы и канавы, поля и перелески, развалюхи и зацветшие пруды.

Вообще, Стелка не считала себя одинокой. У неё был Ветров, а дома ждала забавная дворняга Шерочка. И ещё у неё были друзья. «Я – Лев», - говорила Стелка, - «а Львы умеют дружить и покровительствовать другим».
Однако, Ветров давно завёл другую семью; Шерочка, при теперешнем финансовом положении, превратилась в непозволительную роскошь, а друзья – они, конечно, были, но всё так хрупко в этом мире…
На станции «Пионерская» девушка вышла. Тут было уже совсем рядом, через холм.

…Калитка скрипнула, и Стелка прошла знакомой дорожкой мимо флоксов, свернула к золотым шарам, поднявшим свои головки к замшелой кровле старого дома, повернула направо и оказалась на английском газоне. Здесь, обрамлённый башенками, стоял чудо-дом – то ли модерн, то ли ракушечный грот для аквариумных рыбок.
Лестница-волна взмывала на второй этаж, застывая балконом.
На балконе стояла Антуанетта, или просто Тоня, Стелкина подруга, и махала рукой.
- Пастушка! – Крикнула Тоня, сложив ладони рупором.
- Зато какая душка! – Парировала Стелка, направляясь к дому.
Они обнялись. Сегодняшнее мероприятие было задумано с размахом. Ждали гостей из посольств и других важных организаций. Муж Тони был вполне успешным бизнесменом.

Тоне повезло. Ей, обрусевшей в третьем поколении француженке, удалось сладить семью, родить сына и полюбить свою долю, о чем прежде ей и не помышлялось. Теперь она собиралась устроить личную жизнь подруги. Сегодня будет много мужчин, достойных пристального внимания.
От души хохоча, подружки поднялись на второй этаж, и  Тоня указала гостье на дверь её комнаты.
- Я мигом! – Заверила Стелка.
- О да! – Согласилась Тоня, и обе рассмеялись.

Стелка повернула ключ, бросила на пол рюкзак, нога об ногу сняла кроссовки, быстро скинула платье и встала под душ.
Сегодня она должна выглядеть на все сто!

…Через пару часов в гостиную вошла очаровательная дачница. Ситцевая юбочка в мельчайший цветочек необычайно подходила к элегантной однотонной майке, цвета спелых оливок. Светло-русое, безупречное по форме, карэ жёстких тяжёлых волос, казалось короной, венчающей виндзорскую наследницу, а лучистые зелёные глаза искрились бесшабашным юмором, внезапно гасимым странною тоской.
- Даз ист фантастик! – Улыбнулась Тоня и показала большой палец. – Как раз то, что нужно!
- Дастиш-фантастиш! – Рассмеялась Стелка, и все услышали её неожиданно-низкий, завораживающий голос.

… В Стелкиной жизни было мало романтики, но много, очень много любви. Её любил скандально-известный писатель, отбивший её у известного и весьма талантливого поэта, похожего в профиль на Пастернака. Популярный драматург, автор нашумевшей пьесы, имел к ней всеми замеченную склонность, которая увенчалась ночью любви и подаренной на память антикварной чашечкой. Один уважаемый, в миру, полковник, всем известных органов государственной безопасности, увидев как-то в ресторане  Стеллу, подошел к ней, представился и пригласил на дачу в ближайшие выходные.  Там, после сауны, за ужином, он сделал ей предложение, от которого она не смогла отказаться. Конечно, если б не три алабая, бегавшие вокруг дома, в компании с крупным ротвеллером, она бы убежала и уехала в город на электричке, но – не судьба, и Стелла осталась там на три дня, после чего долго не могла прийти в себя от полученных впечатлений. Слава богу, предложение не повторилось, и полковник растворился в недрах шумной Москвы так же внезапно, как появился.

Все Стелкины связи были кратковременны, необременительны и с её стороны - абсолютно бескорыстны. Исключая антикварную чашечку, Стелка всё чаще с грустью думала о голодной собаке и своем будущем. Шерочке она покупала две копеечные котлетки в соседней кулинарии, а сама перебивалась с манной каши на овсяную. Часто ей приходилось напрашиваться на пустяковое угощение. Впрочем, это она умела блистательно:
- Не накормите бедную девушку, товарищ? - Обращалась она к  коллеге, скользя отсутствующим взглядом  по буфетным полкам и при этом,  вовсе не роняя человеческого достоинства. Она почти никогда не получала отказа. Никому в голову не приходило, что девушка голодна. Правда, часто делать это, даже в шутку, ей не позволяла гордость.
 
На осень у Стелки не было туфель, а только открытые босоножки на танкетке. Юбка, в которой она сейчас стояла перед гостями, хоть и казалась сшитой из дорогого материала, была ситцевой  и на сегодняшний день  - единственной, а майку, как и почти весь Стелкин гардероб, ей купил отвергнутый, но сердобольный Серега Ветров.

Конечно, Тоня иногда подкидывала ей то одно, то другое, но это были пустяки – помада, флакончик духов, тушь для ресниц, что, разумеется, не могло разрешить глобальных финансовых затруднений Стеллы. Вконец измучившись, девушка решила идти ва-банк. Тоня полностью поддержала подругу. Времена закручивались серьезные, тут было не до субтильностей. Всё должен был решить сегодняшний вечер.

                (продолжение следует)