ГОРДЫЙ ЛЫЖНИК. Красная Поляна. NEW!
На седой горе Поляны, гордо матерится лыжник… Между матами и криком он глотает литру водки, алкоголику подобный.
То стонает гордый лыжник, то мычит глядя на тучи, он кричит, и – тучи слышат матерщину русских предков.
В этом крике – мат на мате! Силу боли, пламя гнева и предьяву с постановой слышат тучи в этом мате.
Он с горы слетел, - и в ёлку, поцарапал лапой морду, только лыжи в раскорячку выступают из сугроба!
Между криками и водкой он зовет друзей на помощь. Но друзья, они бакланы, не хотят идти на помощь. Они с девками гуляют по крутой горе Аибги. Им бы с девками на санках прокатиться с легкой горки…
А девчонки звонко плачут, - им, девчонкам недоступно наслажденье битвой с елкой, переломы их пугают.
Робкий Шойгу быстро смылся. Не спасать сюда приехал. Только гордый пьяный лыжник матерится все свободней под седой от выражений и крутой горы Аибги.
Все мрачней и выше голос опускается в Поляну. Перед тем как встретить елку, лыжник смело, меж ногами, поломал с пяток деревьев.
Все грохочет. В пьяном гневе отдыхающие спорят: «Вот схватить бы бедолагу, и заткнуть ему орало!» Появилась постанова – в дикой злобе, на утесы, разбивая в кровь мочало, скинуть лыжника с обрыва, чтоб заткнул свое орало!
Гордый лыжник с матом реет, пролетая над Поляной, он стрелой летит над кручей, головой вонзаясь в камни.
Вот он носится, как демон, - гордый, пьяный как в угаре, - и смеется, и рыдает…
Он над лыжами смеется, он от дури своей млеет.
В гневе матом покрывает, - чутко, метко, с расстановкой. Он давно устал от крика, думает его не слышат, - нет, и слышат и краснеют!
Гром гремит… Кусты трясутся…
Синий лыжник на Поляне станет тучным, желтым с горя. Ведь его не понимают, и он гасит приближенных, не жалея силы воли.
Точно огненные змеи, подчиненные трясутся, исчезая в луже крови:
- Нам, ребята, лучше смыться!!!
Это гордый, пьяный лыжник над ревущим водопадом, он кричит – пророк победы:
- Пусть все едут на Поляну!!!