«Пятьдесят километров – не крюк!»
За окном автомобиля мелькали чистые, ухоженные деревеньки, каких в австрийских Альпах великое множество. Настроение постепенно поднялось, и я начал насвистывать себе под нос что-то веселенькое.
Наконец, после многочисленных поворотов и двух коротких тоннелей, автомобильная дорога благополучно закончилась. Дальше, куда ни глянь, уходили ввысь крутые бесснежные скалы. Вид суровой природы вызывал невольное восхищение. Если в Йенбахе было довольно жарко, то здесь во всем чувствовалось высокогорье. Стоило отойти в тень, как становилось весьма прохладно. Прямо от автомобильной парковки в западном направлении уходила в поднебесье канатная дорога. Голубые кабинки деловито сновали вверх-вниз, увозя и вновь возвращая на землю отдыхающих. Многие из них были с лыжами и сноубордами, в защитных шлемах и неуклюжих горнолыжных ботинках.
«Вы можете воспользоваться услугами опытного инструктора горнолыжной школы Хинтертукса!» - бросилась в глаза надпись перед входом в здание канатной дороги.
Я воспользовался приглашением и, не откладывая дело в долгий ящик, позвонил по означенному телефону. Оказалось, что мне даже не нужно никуда подниматься. Офис «Ши-Шуле» находился здесь же неподалеку, среди витрин бесчисленных сувенирных магазинчиков. Я отправился по указанному адресу для аудиенции со старшим инструктором школы Шульцем Болеманом. Будучи бессменным руководителем коллектива инструкторов на протяжении многих лет, «герр Болеман» знал всё и всех в этом уголке Австрии.
«Герр» принял меня радушно. Мы обсудили особенности летнего скольжения по ноздреватому снегу глетчера и перешли к теме подготовленности приезжающих кататься людей. Старший инструктор отметил, что горнолыжный спорт становится все более доступным, из-за чего приезжает много «случайных» людей. Не понимая, что поведение в горах должно соответство-вать уровню риска при спуске со склонов различной сложности, эти люди часто выходят за грань своих возможностей и получают травмы.
Говоря о своей работе, опытный горнолыжник пододвинул мне журнал травматизма. Я машинально открыл его на закладке «фебруар» и увидел напротив 6-го числа цифру 3.
На мой вопрос: «Кто эти люди?», Болеман достал другой журнал, отслюнявил несколько страниц и протянул раскрытый кондуит мне.
«Чех, югослав и русский» - мельком пробежав глазами по странице, я зацепился за последнюю строку. Потерпевший был снят с горы спасателями Енсом Дитером и Шортом Бинером и отправлен в хирургическое отделение больницы Майрхофена с открытым переломом костей правой руки.
«Не факт, что этот русский был из «моей» группы!» - подумал я и поинтересовался: «А нельзя ли побеседовать с этими господами?»
«Герр Болеман» ответил отрицательно, объяснив, что сейчас не высокий сезон и многие специалисты разъехались по домам в различные уголки Европы.
Нельзя сказать, что я испытал разочарование, услышав такой ответ, ведь в запасе у меня был козырь - черный флаг. Но, и на второй вопрос относительно такой яркой и запоминающейся приметы старший инструктор ответил отрицательно. Оказалось, что среди приезжающих значительная часть катается со специальными опознавательными деталями одежды известных персонажей из мультфильмов и кино: бубенчиками на защитных шлемах, всякого рода масках, с флажками и транспарантами. Разглядеть среди этого парада костюмов «обычный черный флаг» невероятно сложно.
«Что ж, Майрхофен, так Майрхофен!» - обреченно вздохнул я и отправился в обратный путь …
Безо всякой особой надежды на успех, я поднимался по ступеням местной больницы, расположенной перед въездом в город. В коридоре приемного покоя было пусто, и дежурный хирург принял меня без промедления.
Согласно записям, 8 февраля 2010 года числа был прооперирован русский турист по поводу открытого перелома локтевой и лучевой костей правой верхней конечности. Хирург хорошо помнил этот случай потому, что был вызван на срочную операцию в день своего рождения. Еще он вспомнил, что травмированного юношу после операции забрали соотечественники, которые называли его Сидом.
Врач покопался в столе и достал диктофон, который использует при операциях. Он сверился с журналом, нашел по номеру нужную флэшку с записью и включил диктофон.
Начало было обычным: «Больной такой-то, травма такая-то, обрабатываю рану раствором, делаю разрез …»
Вдруг к голосу хирурга присоединился второй.
«Это говорит раненый!» - пояснил доктор. – «Так иногда бывает!»
Я прислушался. Сначала слова было не разобрать, особенно, когда хирург и Сид говорили одновременно. Но на какое-то время оба стали соблюдать очередность, и я услышал: «Кеша, у тебя лыжи жесткие? … Помоги нам отогнуть дверь! … Мишаня, осторожнее, он стоит за перегородкой! … У кого есть шнур? … Вяжите этого дурака! … Данила! … Трамвай на запасном пути! …»
Я так и прирос к стулу, не в силах выговорить ни слова. Прямое попадание в цель было для меня неожиданным! Мне бы радоваться, однако, такой результат лишь окончательно испортил настроение. После повторного прослушивания записи, мне стало совершенно ясно, каким способом русские открыли кабину вагоновожатого.
«Не надо было ввязываться в это гнилое дело!» - шелестели по страницам журнала мои пальцы.
Поразмыслив еще немного, я все же решил не поддаваться эмоциям, а спокойно взвесить факты и для начала найти ответы на некоторые вопросы.
Возможно ли в центре города в дневное время, да еще при большом скоплении людей незаметно взломать металлическую дверь общественного транспорта с помощью случайных подручных средств?
Вагоновожатый наверняка получил телесные повреждения, но почему он не заявил об этом в полицию?
Карл ничего не упоминал о водителе трамвая. Как-то само собой разумелось, что в момент включения стоп-крана в трамвае его быть не могло. И где он находился, когда контролер уже сидел на мостовой?
Так в каком же месте произошло нападение на водителя?
Я все больше запутывался.
Наконец, меня осенило: «Все встает на свои места, если предположить, что взлом кабины произошел за городом! Но тогда получается, что вагоновожатый добровольно увез всех к черту на кулички?!»
«Стоп!» - наконец-то заработала моя голова, и в нее пришла первая трезвая мысль: «А зачем вообще нужно было лезть к водителю? Ведь все двери наружу были открыты настежь!»
«Чушь какая-то!»
Хирург тем временем записал адрес гостиницы, где жил Сид, и передал мне листок бумаги. Я поблагодарил врача за оказанную помощь и отправился в центр города. У супермаркета я свернул направо. Дорога стала резко сужаться, и я понял, что ошибся. Чтобы не заблудиться окончательно, пришлось остановиться.
«Дорф–Хаус Штрассе» - прочитал я название улицы на одном из коттеджей и сверился с картой.
Оказалось, что все пути рано или поздно выводили к мосту через реку. Я поехал прямо и, недолго попетляв среди двухэтажных домиков, вскоре выехал к зданию с вывеской «Райффайзенбанк».
«По таким крохотным улочкам лучше передвигаться пешком!» - благоразумно решил я, припарковал автомобиль и с удовольствием зашагал по брусчатке центральной улицы Майрхофена.