Тропы судьбы женщины востока

 


Судьба женщины, ее роль как прародительницы человеческого рода, хранительницы домашнего очага интересовала людей едва ли не со времен Адама и Евы, и судьба эта никогда не была легкой, как  путь её  не был безоблачным и усыпанным лепестками роз. Патриархат и матриархат в истории человеческого общества, идеи эмансипации и феминизма всегда вызывали яростные споры у сторонников того или иного общественного движения. Красота Елены стала причиной войны между  ахейцами и троянцами в древней Греции, а уж любвеобильность Зевса была воспета во множестве античных мифов. Подобные примеры есть во множестве мифологий народов мира: отношение к женщине возвышало или повергало в прах целые народы, цивилизации, становилось яблоком раздора между религиозными конфессиями, в светском обществе.
Мне кажется важным и интересным познакомить моих читателей, граждан разных стран, представителей разных национальностей и вероисповеданий с некоторыми вехами исторической судьбы женщин Дагестана и Востока. Мы прикасаемся к теме Востока еще в детстве. Нас очаровывают сказки «Тысячи и одной ночи», рассказанные красавицей Шахерезадой, мы   читали и смотрели в детстве фильм   по сказке «Волшебная лампа Алладина», один из   исторических «блокбастеров» российского кино – фильм «Белое солнце пустыни» - знали едва ли не наизусть, а выражение «освобожденная женщина Востока» по сей день вызывает в нас добрую улыбку.  Абдулла, роль которого блистательно исполнил красавец-джигит Кахи Кавсадзе, его гарем и судьба Гюльчатай – всё это казалось невероятной экзотикой и дикостью: многоженство, ношение паранджи. Кстати, сам фильм снимался на восточном побережье Каспийского моря, но эпизод с огромной бочкой, в которой прятался брошенный гарем Абдуллы, снимали у нас, в Дагестане, еще мои университетские преподаватели рассказывали, что эта бочка стояла на берегу моря между моим родным Каспийском и Махачкалой. Да, одна из бразильских мыльных опер, прошедшая на экранах многих стран мира, - телесериал «Клон» - дает нам подробную картину положения марокканской женщины, и эта экзотика тоже вызвала у зрителей интерес.
Литература Востока  имеет историю не менее древнюю и славную, чем европейская, и героям, скажем, Шекспира – Ромео и Джульетте, Дездемоне и Отелло (ой, а ведь тут уже смешение традиций и культур, ибо ревнивец Отелло был мавром!), либо поэтам и их любимым музам – Данте и Беатриче, Петрарке и Лауре, есть аналоги в восточных литературах разных народов: Лейла и Меджнун, Тахир и Зухра, Фархад и Ширин, известный аварский поэт, автор многих стихов и поэмы «Марьям», и его возлюбленная Марьям (если вспомнить о дагестанской литературе)…
Но, мои читатели, перейдем от краткой исторической справки к завязке нашего повествования, а выступит в качестве завязки один анекдот.
Идут как-то по аулу муж и жена. Жена почему-то шествует впереди мужа, вопреки всем мусульманским традициям. Походят они к годекану – сельской площади, месту сбора аульских мужчин, убеленных сединами аксакалов. Вдруг с годекана раздается голос: «Эй, Магомед. Почему твоя жена идет впереди тебя?! Ведь Кораном это запрещено!!! Жена должна идти позади мужа!». Магомед приостановился, поздоровался с аульчанами и ответил: «Э-э-э, уважаемые.…Когда Мухаммед, пророк наш, от Аллаха Коран получал и записывал, мин не было!!!»
Таким образом, этот анекдот позволяет сформулировать сразу пару тем: женщина на Востоке, женщина и ислам. Темы эти весьма политизированы, подаются весьма тенденциозно, причем эта тенденциозность часто граничит с отсутствием толерантности, такта, как со стороны политиков, общественных деятелей, так и со стороны представителей религии, среди которых попадаются воинствующие догматики, которые и не дают простым людям разобраться в существе вопроса. Отсюда сложившийся стереотип: женщина в исламе – существо забитое, подневольное и вообще не человек, потому, что якобы у нее нет души .
Попробуем же разобраться, так это или нет, используя достоверные сведения о догматах ислама, традициях  и обычаях народов Дагестана, историю, элементы этнографии, произведения дагестанских авторов. С другой стороны, мне хотелось бы избежать апологии, идеализации положения женщины на Востоке, в мусульманском мире, памятуя, что главный дар Господа, сил Высшего Разума (называйте как пожелаете) – это дар свободы, со всей вытекающей из этого ответственностью и то, что приемлемо в одном социуме, может быть чуждо другому, то есть это не вопрос оценки, а скорее фактор влияния культурологических и конфессиональных традиций, при условии, что они не насаждаются насильно. Здесь, пожалуй, стоит вспомнить, что христианство мирно пришло в Дагестан много раньше ислама, который насаждался в стране гор огнем и мечом, но с течением веков врос в кровь и плоть населяющих его народностей  Дагестана. Еще один немаловажный фактор, который следует иметь в виду, это то, что в Дагестане межконфессиональных распрей не было и нет.
Согласно исламскому праву, женщина является живым человеческим существом, имеющим точно такую же душу, как мужчина. В Коране утверждается, что Господь сотворил мужчину и женщину из одной души, прочитать об этом можно в суре  (главе Корана – Е.М.) «Ан-Ниса» . В ней же важное место занимает мысль о  праве на достойное существование обоих полов: «Мужчинам полагается доля того, что оставляют родители и близкие родственники; женщинам полагается доля того, что оставляют родители и близкие родственники» (Ан-Ниса, 7).
Известно, что доисламские арабы заживо хоронили своих новорожденных дочерей, боясь нищеты и позора, Коран же осудил этот обычай: «Когда кому-либо из них сообщают весть о девочке, лицо его чернеет, и он сдерживает свой гнев. Он прячется от людей из-за дурной вести. Оставит ли он себе ребенка с позором или же закопает ее в землю? Воистину, скверны их решения!» (Коран. 16:58-59).
И всё-таки, рождение сына, и рождение дочери в горах Дагестана по-разному воспринималось в Дагестане: сын – продолжатель рода, дочь, как гласила дагестанская пословица – «камень для чужой сакли», и если рождение сына праздновалось с приглашением едва ли не всего аула, резали барана, варили шурпу, то рождение дочери подобных эмоций отнюдь не вызывало.
Как-то в рецензии на одно из стихотворений знакомого поэта (на портале Стихи.ру), барда из Ростова-на-Дону, Давида Экизова, армянина по национальности, я вспомнила об этой дагестанской пословице и привела ее. К чести Давида, он написал прекрасное стихотворение «Женщины». Не могу не привести это стихотворение в своем очерке, ибо его основная идея - поклонение женщине, матери – весьма близка к канонам ислама.
            Женщины
Кто, словно скульптор, смешивая глину,
От камня отсекая лишний хлам,
Ваяет из ничтожества мужчину? –
Вы, Женщины, поверившие нам!

Вы – крепость духа и надежность тыла,
Веселье грёз и безмятежность снов.
Вы – та вода, что дерево вспоила
И оросила множество садов.

Вы – Женщины, отдавшие до капли
Тепло души и чистую любовь, -
Не камни, а фундамент нашей сакли!
Вы – стены вновь построенных домов.

Вы – наше «Я»!
Вы – наша «половина»,
Которая нас делает сильней.
Вы – аисты, несущие мужчинам
Желанных дочерей и сыновей!

В одном из хадисов (предания и поступках и изречениях пророка Мухаммеда), который излагает Абу Хурайр, говорится: «Один человек спросил Пророка, да благословит его Аллах и приветствует: «Кто из людей наиболее достоин моего хорошего отношения к нему?», Посланник Аллаха ответил: «Твоя мать». Человек спросил: «А затем кто?» Он ответил: «Твоя мать». Человек спросил: «А затем кто?» Он ответил: «Твоя мать». Человек спросил: «А затем кто?» Посланник Аллаха, да благословит его Аллах и приветствует, ответил: «Твой отец».
В Дагестане всегда существовал культ матери. Мой отец и его братья практически ежедневно заезжают  проведать свою маму, нашу абаку, невзирая на погоду, занятость и другие обстоятельства, заходят хотя бы на пять-десять минут, с маленькими  подарочками: каким-нибудь угощением, лакомством; посидеть рядом с ней, подержать её за старенькую морщинистую руку, осведомиться о здоровье.
С древнейших времен дагестанская женщина могла прекратить кровную месть, поединок между мужчинами, бросив между сражающимися платок. Об этом в своих стихах пишет Фазу Алиева, упоминается в различных этнографических источниках, в произведениях дагестанских писателей и поэтов.
Ислам пришел с тем, что предостерег мужчину от несправедливости в отношении женщины. В прощальном хадже пророк Мухаммед заповедовал: «Страшитесь гнева Господа, от того, чтобы относиться к женщинам несправедливо, поистине, вы женились на них и они – дар вам от Аллаха, и через слово Аллаха они стали вам дозволены».
 С другой стороны, в Коране же сказано: «Мужья стоят над женами за  то, что  Aллax  дал  oдним пpeимyщecтвo пepeд дpyгими, и зa тo, чтo oни pacxoдyют  из  cвoeгo имyщecтвa. И порядочные женщины - благоговейны, coxpaняют тайнoe в тoм, чтo xpaнит  Aллax. A   тex, непокорности котopыx  вы бoитecь, yвeщaйтe и  пoкидaйтe иx  нa лoжax   и   yдapяйтe   иx. И если они повинятся вам,  то не  ищите пути  против них,  - поистине,  Aллax возвышeн, велик!» ( Коран 4,38), так что декларируемое в исламе  равенство мужчины и женщины относительно.
Однако следует отметить, что дагестанцы живут не только учитывая нормы шариата (мусульманского права), предписания Корана и хадисов, но и учитывая не писанное горское право, обычаи, традиции – адаты, известные с доисламского времени, и не всегда адаты соответствуют традиционному исламскому праву.
Так, например, в 1976 году мой дядя побывал на свадьбе в селении Гулли, Кайтагского района Дагестана. Эта свадьба состоялась через полгода после официального заключения мусульманского брака (!!!). По адатам, чтимым в этом высокогорном ауле,  все эти полгода молодые не только не жили вместе как супруги, но и вообще не виделись наедине после дня заключения брака и до самой свадьбы, когда молодую жену забирают в дом супруга. И это притом, что шариат считает желательным повторный обряд религиозного возобновления брака даже после трехмесячного отсутствия мужа рядом с женой. Сведения об этом можно найти в репринтном издании трехтомной монографии «Кавказские горцы», изданной в Тифлисе в 1868-1870 годах, правда, в каких селениях такой обычай бытовал, там не указывается. Теперь, конечно, этот адат уже не исполняется, ушел в прошлое.
Обратимся еще к одному стереотипу: обязательному ношению платка или даже хиджаба мусульманками.  Коран настаивает на том, чтобы верующие женщины, проявляя скромность и целомудрие, закрывали голову, грудь и шею: «Скажи [Мухаммад] верующим мужчинам, чтобы опускали они глаза долу и оберегали свое целомудрие... Скажи верующим женщинам, чтобы отводили они взоры в сторону [от того, что не дозволено им] и оберегали целомудрие свое. Пусть не выставляют напоказ прикрас своих, за исключением тех, что обычно остаются неприкрытыми (т.е. лица, ладоней и стоп); пусть закрывают покрывалами [головными] вырез на груди...» (Коран, 24:30-31).
До недавнего времени в такой мусульманской стране как Турция ношение платка было запрещено. А в Марокко до сих пор обсуждают вопрос о запрещении ношения хиджаба.
 Однако ношение платка или головного убора в присутствии мужчин или в мечети (храме)  не было «изобретением» ислама. У нас, в Дагестане, никогда не заставляли женщин, девушек в обязательном порядке носить платок, а хиджабы не были распространены вообще. В старину женщины, конечно, следовали традиции ношения платка, но даже интерпретировали  её по-своему. В последние годы, когда роль религии в России, и, в частности, роль ислама на Кавказе, в Татарстане, Башкирии стала возрастать, меня стала беспокоить тенденция едва ли не насильно заставить женщин носить платки, однако идет это не от Духовного управления мусульман Дагестана, а с подачи ваххабитов, религиозных экстремистов. В конце лета прошлого года кто-то стал распускать угрозы в адрес всех девушек, одевающихся современно, модно, девушек, не носящих платок, и даже пошли слух и якобы имевших место убийствах двух или трёх девушек в Махачкале, посреди белого дня расстрелянных якобы из автомашины в центре города. По телевидению эти слухи были опровергнуты, но никто из представителей духовенства не выступил с разъяснениями по этой проблеме, а ведь именно страх делает человека управляемой марионеткой!
На улицах наших городов появились женщины, девушки, одетые в черное и закрытые наглухо, и если сначала носить мусульманские наряды было даже модно, то,  после их появления, многие задумались, начали опасливо коситься в их сторону, но, справедливости ради, отмечу, что девушек, одетых по мусульманской моде,  стало больше. Каково же было мое удивление, когда одна моя студентка, ходившая весь семестр в традиционной мусульманской одежде (длинная до пят юбка, длинные рукава, наглухо спрятанные под платок волосы и шея), появилась во втором семестре в  расклешенной юбке по колено и без платка! Человек вправе одеваться так, как пожелает, лишь бы это не ущемляло его право выбора и отвечало его истинной вере, а не  тенденции «моды» на веру. Кстати, не могу не отметить появившуюся моду на «вторых жён» в Дагестане. А ведь до ноября 1917 года полигамия, допустимая по мусульманским законам, была распространена только среди богатой верхушки – в среде духовенства, князей, богатеев.
Мусульманское право четко регламентирует имущественные права женщин, брачные права, права в отношении детей и развода. Желающие могут подробно прочитать об этом в указанных мною в сноске источниках или в самом Коране.
Отмечу несколько интересных фактов. Действительно, в родном селении моей бабушки Ашуры –  с. Муги, Акушинского района Дагестана, мужчина при разводе уходил из семьи с одной ярлыгой (пастушьим посохом), оставляя всё имущество бывшей жене и детям.  Развод в мусульманской семье и повторный брак после третьего (вроде бы окончательного!) развода, показанный в сериале «Клон», когда героиня должна была сначала выйти замуж за другого мужчину, чтобы потом иметь возможность снова стать женой бывшего мужа, тоже в старину у нас практиковались, а для развода мужу было достаточно трижды произнести слово «талак», которое в сериале перевели целой фразой: «я развожусь с тобой».
В романе «Отец пророка» Магомед Расула, современного даргинского писателя, описывается эпизод, когда герой – Масандил, временно разводится (была такая форма развода – «временный развод») со своей женой, Кумсият, чтобы на одни сутки заключить шариатский (мусульманский  - Е.М.) брак с Малакай, девушкой вернувшейся из тюрьмы. Она была осуждена за убийство кинжалом парня, безответно влюбленного в неё и в знак отчаяния прилюдно сорвавшего с её головы платок, в надежде, что после такого позора она выйдет за него замуж. Масандил изменил жене, Малакай родила дочку, и он решает на сутки жениться на ней, чтобы смыть с девочки пятно незаконнорожденности. Действие романа происходит где-то в 60-70-е годы ХХ века.
Нормы шариата запрещают выдавать дочь замуж без ее согласия, и если это происходит у нас, в Дагестане, то это не вина ислама, а деспотизм отцов, слишком уж прямолинейно толкующих фразу «молчание – знак согласия», тогда как оно может быть знаком молчаливого протеста девушки, традиционно боящейся перечить отцу. При всём культе матери, к которому призывает Коран,  главное слово в семье, конечно же, по-прежнему, по адатам принадлежит отцу. Вот и бывало, что замуж в Дагестане в старину, в девятнадцатом веке и ранее, выдавали девочек лет 10-12, если они проходили своеобразный отцовский «тест», когда в дочь бросали папахой и, если она не падала, то считалась готовой к замужеству. Да и сейчас дагестанские отцы далеко не всегда спрашивают мнение и согласие дочери, выдавая её замуж.
В старину в Дагестане могли засватать  девочку  еще в младенчестве. Если родители мальчика желали объявить всем о сватовстве после рождения предполагаемой невесты, то приходили в дом к её родителям и набрасывали платок на люльку (колыбель) с «невестой», что означало – «подрастёт – будет наша», и потом на все праздники приносили в дом невесты подарки: платки, отрезы тканей, халву, сладости. Девочка росла, уже зная, за кого она в будущем выйдет замуж.
В  уже упоминавшейся книге, «Кавказские горцы»,  в разделе «Из горской криминалистики» приводится случай,  имевший место в 1866 году в одном из дагестанских сел. Женщину по имени Хадиджама, уличенную в прелюбодеянии и убийстве своего новорожденного ребенка, согласно адату, по решению джамаата (сельского общества) приговорили к смерти, по обычаю забили её камнями и похоронили не на кладбище, а за его пределами.
До Советской власти жизнь в Дагестане была очень трудной, тяжелой, а социальное расслоение население, как и по всей России,  - очень значительным. Князья, наибы, сельские муллы и кадии (шариатские судьи) жили припеваючи, остальное же население балансировало на грани ужасающей нищеты и выживания. Что говорить о судьбе женщины, если у даргинцев подрастающему сыну отец вручал посох и сапоги и отправлял по аулам собирать милостыню, чтобы сын мог накопить деньги на выкуп за невесту (калым) и на свадьбу.
Может быть, поэтому был весьма популярен обычай похищения невесты, и хорошо, если это похищение совершалось с согласия самой невесты! Похищение считалось позором для девушки, семья от неё отворачивалась, калым платить и свадьбу играть было не надо. Такой позор братья невесты или другие родственники по отцовской линии смывали кровью. Обычай похищения сохранился и сейчас, особенно в приграничном с Чечней регионе, например, в городе Хасавюрте. С нынешними помпезными свадьбами на несколько сот человек, весьма затратными, некоторые молодые предпочитают обойтись похищением по согласию, заключить мусульманский брак, а потом, уже постфактум, «виниться» перед родителями невесты. Хочется отметить, что это влияние традиций, адатов, а не предписание ислама, который не одобряет похищение невест. Далеко не всегда родители невесты сообщают в милицию о факте похищения (даже если похищение  произошло без согласия невесты), а предпочитают, боясь огласки и «позора» решить дело  «маслихатом» (примирением сторон) и даже потом играют свадьбы. Удивительно,  что и подобные браки, и браки, устроенные родителями, часто оказываются удачными, любовь зарождается, дети растут.
В конечном итоге, по моему мнению, на Востоке, у нас в Дагестане, да в любой стране,  наиболее важными оказываются не столько обычаи, традиции или религиозные верования, согласно которым устраивается семейная жизнь женщины, сколько сама психологическая готовность к браку, личностная зрелость, женская мудрость и терпение, умение идти на компромиссы, право на свободу выбора. От этого зависит и семейное счастье женщины, и то, насколько она способна принять душой те обычаи, традиции той социальной и религиозной среды, в которой она живет, а, следовательно,  и её взаимоотношения с социумом, вопросы карьеры, быта, её культурного и духовного, интеллектуального развития.

апрель 2010

Опубликовано в международном литературном альманахе
"Под небом единым", 2010, № 4
http://pod-nebom-edinym.ru/doc43.html