* * *
Пятница. Для многих людей пятница была олицетворением окончания рабочей недели, предвкушением выходных, отдыха, веселья. Для Дениса пятница была окрашена в белый цвет больничных стен и докторских халатов. И именно в пятницу он когда-то узнал о том, что дожить до старости, да что там говорить, даже до зрелости, ему вряд ли удастся.
С самого рождения у Дениса было слабое сердце. Еще в роддоме врачи услышали шумы в его сердце, сказали родителям о возможном пороке этого органа. Но лет с трех все вроде бы наладилось, родители успокоились. Денис стал обычным ребенком, даже в школе он не был освобожден от уроков физкультуры. Но лет с восемнадцати он практически каждый день, обычно вечером стал чувствовать непонятную боль в груди – все сжималось, затруднялось дыхание, начинала кружиться голова, и чувство паники охватывало Дениса. Сначала он ничего не сказал родителям, но потом ему стало страшно, и он все-таки поделился с ними.
Несколько анализов, кардиограмма, УЗИ сердца, и вот в пятницу в октябре, Денис вместе с матерью пришел в поликлинику, где врач с красным лицом, пропитанный насквозь запахом табака, начал изливать медицинские термины, которые было сложно понять. Но суть этих речей была понятна – тяжелый порок сердца. Потом другой врач заговорил о сердечной недостаточности, а третий произнес самую понятную для всей семьи фразу: «У молодого человека сердце, как у семидесятилетнего старика – оно работает также вяло, лениво и устало». Он и произнес тогда, что с таким сердцем Денис проживет максимум лет десять. Боли в груди врачи объясняли «изношенностью». Все врачи хором советовали ехать в К., а лучше всего в Москву, пройти полное обследование и послушать, что скажут светила медицины. Возможна операция по пересадке сердца, если это будет возможно. Ну а пока лишь прием дорогостоящих таблеток, снимающих боль и два раза в неделю прием у врача.
С того дня жизнь всей семьи превратилась в сплошную боль и страдание. Жизнь самого Дениса стала невыносимой – опечаленные родители заставляли его чувствовать себя виноватым, бесконечный прием каких-то лекарств превратил его в инвалида в собственных глазах. Он с трудом осознавал недолговечность своей жизни, он не мог поверить, что может так скоро умереть. Вот тогда он и понял, что его симпатия к Кире переросла во что-то большее, и что медлить просто нельзя. Быть с ней, хоть какое-то время, стало целью его жизни.
О своей болезни Денис рассказал только Егору, как самому лучшему своему другу, и ему он рассказал о своих чувствах к Кире. Денису необходимо было поделиться с кем-то своими переживаниями, излить душу. И после этого разговора он твердо решил действовать. И на его счастье Кира ответила ему взаимностью. Тогда наступило особенное время в его жизни, Денис перестал думать о своем сердце, перестал бояться, он просто наслаждался каждым прожитым днем. Но в какой-то момент все изменилось, Кира отдалилась от него, и для Дениса наступила тяжелая пора переживаний и мучений.
- Ну что я могу сказать, - красное лицо не отражало никаких эмоций, - я вижу ухудшение состояния, судя по ЭКГ. Этим летом обязательно посетите кардиологический центр в К., лучше всего ложитесь в больницу, чтобы быть под контролем врачей. И в очередной раз повторяю – никаких переживаний, пейте больше молока, и по нашему газу гуляйте только в марлевой повязке или стерильной маске, а еще лучше, переезжайте отсюда. Этот серный газ для вашего сердца губителен.
- Ну как же переехать, нужны деньги, где ж их взять? – мать Дениса платком вытирала слезы.
- Решайте сами, речь идет не о здоровье даже, а о жизни вашего сына, - врач вздохнул, - Жду вас во вторник.
Мать и сын вышли из кабинета и молча пошли домой, никто ничего не хотел говорить. Женщина думала о том, что надо продавать квартиру и уезжать, пытаться спасти единственного сына, а Денис думал о том, что его жизнь слишком нелепая, несправедливая и мучительная, и может цепляться за нее нет смысла. Но когда он шел рядом с матерью по улице, светило яркое солнце, пахло летом и жизнью, Денис снова почувствовал страх, ему даже захотелось плакать, и в сердце снова вонзился нож, но он привык к этой боли и приложил все усилия, чтобы не показать виду.
Нет, он не хотел умирать, он не хотел уходить из этой жизни так рано. Это было несправедливо, ему было всего девятнадцать, в этом возрасте у человека вся жизнь впереди. Почему с ним это произошло? Он еще поборется, обязательно поборется, ради своей матери, ради отца, ради своей любви, ради себя самого, наконец.
Но, если бы Денис, собравший сейчас всю свою волю в кулак, узнал о том, что любовь его жизни, ради которой он хотел жить, сейчас, в эту минуту находится в объятиях его самого лучшего друга, то он наверняка умер бы от разрыва сердца прямо здесь, на улице, рядом с единственной женщиной, которая действительно его любила.
* * *
- Привет, - Егор с приятной улыбкой зашел в квартиру Киры. Сегодня она была одета в черные брюки и белую рубашку, она только недавно вернулась со своего последнего выпускного экзамена.
- Привет, - Кира тоже улыбалась.
- Как экзамен?
- Знаешь, после вчерашнего разговора мне было не до экзамена.
- Ну да, понимаю, - Егор опустил глаза, - Но все же?
- Кое-как сдала на четыре.
- А я решил, что может быть ты захочешь отметить, и принес бутылку вина, - он сказал это со смущением, и это понравилось Кире. Егор показался ей таким трогательным и умилительным.
- Да, конечно, надо отметить.
Вдвоем они прошли на кухню, Кира достала штопор и два бокала. Это было похоже на первое свидание.
После своего экзамена Кира кое-как отвертелась от предложения Карины отметить это событие вместе с тремя парнями одноклассниками, с которыми они умудрились за время экзаменов немного подружиться. Подруга пошла праздновать без нее. Кира же поспешила домой, испытывая при этом сильное волнение. Ведь она правда шла на первое свидание с Егором.
Красное сухое вино было разлито по бокалам, и Егор предложил тост:
- За окончание школы! Поздравляю!
- Спасибо!
Они чокнулись бокалами и сделали несколько больших глотков, а потом еще несколько. Обоим хотелось немного расслабиться и избавиться от этого волнения и напряжения.
- Я сегодня всю ночь не мог заснуть, постоянно думал о том, что случилось вчера. Постоянно прокручивал в голове весь этот разговор. Мне было не по себе оттого, что я выдал Дениса.
- Да… Мне до сих пор трудно в это поверить. Это просто ужасно.
- По правде говоря, мне очень не по себе оттого, что мы сейчас сидим с тобой вдвоем, пьем вино. Я как будто предаю его.
Кира выпила свой бокал до дна, и с улыбкой сделала жест Егору, чтобы он налил еще. Они снова выпили. Вино быстро подействовало на Киру.
- Знаешь, а мне кажется, что он сможет поправиться, - сейчас Кира действительно в это верила, - мы живем в двадцать первом веке, в конце концов, сейчас делают невозможное, вытаскивают людей с того света, даже ВИЧ-инфицированные могут жить и двадцать, и тридцать, и наверное даже сорок лет. Я видела передачу по телевизору. И органы пересаживают, и сердце в том числе.
- Откуда ты взялась, такая умная? - Егор наконец расслабился.
- От верблюда, - Кира засмеялась, и обрадовалась, что и Егор засмеялся, - Не, правда, что-то мне подсказывает, что у Дениса все нормально будет, сейчас очень многое могут вылечить. И мне кажется порок сердца… ну это… можно как-то вылечить. Куда страшнее умереть внезапно, от несчастного случая, попасть под машину, или быть убитым. Вот это точно нельзя поправить, и нельзя знать, - Кира пустилась в рассуждения, благодаря опьянению. С самого утра она ничего не ела, поэтому алкоголь моментально оказался в крови и ударил в мозг.
- Вот об этом давай не будем, хорошо… Кира? - ей очень понравилось, как Егор произнес ее имя.
- Ладно.
- Но мне все равно не по себе, он так тебя любит.
Еще пара глотков вина, и Кира обрела нужную смелость.
- Знаешь… Егор… я никогда не любила Дениса, да он нравился мне как-то по-человечески, он очень хороший, просто замечательный, но любви-то не было. Я начала с ним встречаться назло тебе, когда увидела тебя с Лианой. Вот в чем состоит правда, ужасная правда. И вот это все происходило, и я чувствовала себя ужасно, а потом погиб Хайцесс, и мне казалось, что большей несправедливости в этой жизни я не переживу. И вот открылась эта правда. Это был настоящий удар.
- Прости меня, еще раз, прости, если можешь. Я виноват во всем.
- Нет, виновата судьба.
- Боже мой, сколько тебе лет? Шестнадцать или шестьдесят? – их общение стало таким расслабленным, они не общались так со времен своей обычной дружбы.
- Хи… А ты кстати видел фотки с моего Дня рождения? Конечно же, ты их не видел. Пошли.
Они взяли бутылку с бокалами и пошли в комнату Киры. Она достала альбом и села на диван, Егор сел рядом. Тогда впервые за день ток сексуального влечения сверкнул внутри у обоих.
- Да, весело было! – сказал Егор, с улыбкой рассматривая фотографии.
- Это был первый по-настоящему веселый День рождения у меня. Шестнадцать лет, и так круто отметить. Супер!
- Мне тоже очень понравилось.
Они допили свое вино в бокалах, просмотрели все фотографии, когда Кира вдруг задумчиво посмотрела на ящик своего стола. Она встала и достала оттуда тетрадь, пролистнула и вытащила еще два снимка. Кира протянула их Егору. Он взял их и с изумлением посмотрел. Егор смотрел на эти фотографии, особенно на ту, которая была обрезана по бокам. Он протянул их обратно Кире, их глаза встретились, и было видно, что они думают об одном и том же.
- Не могу поверить, что ты скоро уезжаешь, что я не буду тебя видеть, - начал Егор. Кира снова села рядом с ним.
- Да, начинается новая жизнь.
- Мне будет очень плохо, и … я даже не знаю, как это сказать…
- Не надо ничего говорить, мне тоже будет плохо, оттого, что так все получилось…
Они посмотрели друг на друга, и больше не нужны были никакие слова. Голова кружилась от алкоголя, сердце билось с бешеной скоростью, и в животе все сжалось от сексуального желания. Егор провел рукой по волосам Киры, и она от удовольствия закрыла глаза. Потом он приблизился к ней и поцеловал в губы. И они целовались так, как никогда никто из них не целовался. С такой жадностью, любовью и страстью.
Останавливаться никто не хотел, и этот удивительный поцелуй перешел в самые нежные ласки и в самую долгожданную близость. Они снова чувствовали друг друга, наслаждались этим удивительным действием, и насытиться друг другом они не могли. И это был сон, сбывшаяся мечта, чудо, в которое никто не верил. Они были вместе по-настоящему, как два любящих человека, как две половинки, как одно целое.
Если бы ни приближающийся вечер и скорое появление родителей, то Егор и Кира могли бы провести в таком блаженном состоянии не один день. Но время в такие чудесные моменты бежит быстрее, и им необходимо было оторваться друг от друга и расстаться.
И счастье от случившегося смешивалось с чувством вины, и чувством скорого прощания, но оно все равно было – это счастье.
- Я приду к тебе в понедельник. Родителей ведь не будет дома? – завтра в субботу у Киры был выпускной, а в воскресенье присутствие родителей не позволяло им увидеться.
- Нет, они еще работают в понедельник, в отпуск во вторник выходят, а в среду… в среду мы улетаем.
- Я обязательно приду, хочу побыть с тобой подольше, как можно дольше.
- Я буду ждать.
Прежде чем Егор ушел, они еще долго стояли и целовались, крепко обняв друг друга. И этот день стал самым счастливым в их жизни.