(Статья написана в предперестроечное время. Ее не приняли ни партийные, ни «патриотические» газеты. Ну а в «свободные» либеральные органы печати, где окопалось охвостье журналистики, я и сам не обращался.)
«К прошлому возврата нет!» Вот заклинание, действующее на всех порядочных людей как удавка. Это заклинание ввергло в оцепенение и смятение участников апрельского Пленума ЦК и ЦКК КПСС, от которого ждали крупных «судьбоносных» решений. Оно домокловым мечом висело над майским Пленумом ЦК КП РСФСР. Однако попробуем разобраться в том, что скрывается за этим заклинанием.
Его талдычат всякий раз, когда усиливается критика политического курса верхушки КПСС снизу. Критиков, подвергающих сомнению социалистическую направленность этого курса, зачисляют в разряд безнадежных ретроградов. Их обвиняют в намерениях возродить тоталитаризм, увести страну на обочину научно-технического прогресса и т.д. Накануне упомянутого Пленума ЦК КПСС оппортунисты не побрезговали даже фразеологией лжедемократов. Они усмотрели в критике антисоциалистической перестройки стремление некоего «партаппарата» взять реванш за свои поражения.
Между тем процесс возврата к прошлому происходит, вопреки всяким заклинаниям. Скажем, в форме возвращения забытых и запрещенных имен, традиций и обрядов. Укрепляет свои позиции православная церковь, возвращается казачество в дореволюционном понимании, идеализируется монархия. А само движение к рыночному обществу на основе господства частной собственности, основанной на эксплуатации чужого труда? Строго говоря, это движение не столько вперед, сколько назад к дооктябрьскому периоду развития России. Или, по крайней мере, к НЭПу.
Не все можно принять из прошлого. Его оценка – это творческий, избирательный процесс. И он неизбежен. В сохранении исторических корней, преемственности заключается спасение от шараханий в крайности, смердяковщины, хаоса и катастрофы. Вряд ли этого не понимают любители заклинаний об угрозе возвращения к прошлому. Да они, видимо, и не против прошлого вообще. Скорее всего, их не устраивает социалистическое прошлое. Своим заклинаниям против него оппортунисты-партократы хотят подменить обсуждение проблемы сохранения социалистического выбора, сделанного народом 70 с лишним лет назад, проблемы отпора скрытой и явной контрреволюции.
И все же, таким ли ужасным было наше социалистическое прошлое, чтобы шарахаться от него как черту от ладана? Какие, собственно, к нему предъявляются претензии? Оставим в стороне вопрос о состоянии полок в магазинах. Ответ на него был бы не в пользу ретивых реформаторов. Но лидеры оппортунистического крыла партии, в том числе и новообращенные демократы-оппортунисты, типа полковника Руцкого, усматривают в социалистическом прошлом все удушающий тоталитаризм. Это серьезное обвинение. Но насколько оно обосновано? Ведь тоталитаризм не является сущностным признаком социализма. Это такое состояние социально-политической жизни, которое может быть присуще любому обществу в известных условиях и на известном этапе развития. Уж какими, казалось бы, тоталитаристами были Геббельс, Каэтану, Пиночет, тем не менее, и они нередко становились в позу обличителей социалистического строя в тоталитаризме. Можно заклеймить сталинский режим как тоталитарный. Хотя, чтобы быть объективным до конца, необходимо указать временные рамки этого тоталитаризма и причины его существования. Распространение же тоталитаризма на весь период социалистического строительства - нечестный прием. Он имеет целью доказать, что у социализма нет динамики развития, нет будущего, приучить к мысли, что капиталистическому рынки нет альтернативы. Правда, оппортунисты утверждают, что не хотят рвать с социалистическим выбором окончательно. Рынок для них, дескать, не самоцель, а средство улучшения жизни народа. Что ж, мы имеем уникальную возможность наблюдать, как движение к рынку отражается на народном благосостоянии. Мы имеем право констатировать, что высвобождающаяся частнокапиталистическая стихия гораздо успешнее регулирует политику оппортунистов-партократов, чем они контролируют эту стихию.
С другой стороны, по утверждению российского премьера, наш преувеличенный страх потерять социалистическую девственность является тормозом на пути прогресса и процветания. Он уверяет, что рынок на основе капиталистической собственности демонстрирует свои преимущества от Шанхая до Нью-Йорка и от какого-то там географического пункта на севере до южных морей. Вот уж воистину мы подвержены сегодня не только параду суверенитетов, но и параду эпитетов и ярлыков. Если оставаться в мире метафор, то можно напомнить, что политическая проституция, попытки торговать своей страной далеко не всегда ведут к успеху. Об этом свидетельствует сделка со 140 миллионами рублей, независимо от ее криминального аспекта. Не могут похвастаться большими достижениями деятели, поставившие себе целью возвращение из социализма в капитализм или двинуться к капитализму, вопреки реальным условиям и традициям своих стран. Об этом говорит пока небольшой, но красноречивый опыт наших бывших социалистических друзей в Восточной Европе. Нелишне учесть печальный опыт вхождение в «общецивилизационное» развитие шахского Ирана. Да и к тому, что происходит в Шанхае и на китайской земле в целом, следует присмотреться внимательнее.
Китайский опыт свидетельствует отнюдь не в пользу тех, кто тяготится социалистической девственностью. Здесь нащупан путь оптимального сочетания рыночных отношений с социалистической перспективой. Здесь соблюдена та мера политического плюрализма, когда он не превращается в антикоммунистическую вакханалию и охлократию. Здесь соблюдены национальное достоинство народа великой страны и интересы ее государственного суверенитета. Право же выражение «спящий Китай», которое иногда употребляет обожатель капиталистической экономики Григорий Явлинский, неуместно и некорректно. Экономика Китая динамично развивается, несмотря на все трудности.
Допускаю, что нашим смердяковцам покажется оскорбительным брать пример с Китая. Их западничество хорошо стимулируется. Они насквозь пропитаны снобизмом, элитарностью, незаслуженным просветительским высокомерием, рожденном привилегиями беспрепятственных поездок в так называемый «цивилизованный» мир. Они кипят негодованием по поводу мер, предпринятых китайским руководством для пресечения насилия и анархии, хотя внутри собственной страны не гнушаются заявлений и действий, сеющих национальную рознь и кровопролитие. Но сколько бы ни фыркали, сколько бы ни морщили носы наши «цивилизованные» мещане, им не уйти от реальности. Наша страна – евро-азиатская, что само по себе большое достояние. Условия ее движения к вершинам цивилизации немногим отличается сегодня от условий китайского соседа. Только вот мы сильно отстаем от него в умении сосредоточиться на собственных силах, в способности трезво оценить поддержку извне и зарубежный опыт.
В рамках темы хочу, хотя бы вкратце, остановиться на содержании понятия реальный социализм. Создается впечатление, что многим нашим ученым, с академическими званиями или без оных, в партийной среде или в движении, которое называет себя демократическим, напрочь отшибло память. Они лицемерно вопрошают: химера социализм или реальность? Неужто эти господа живут в облаках? Ведь совсем недавно социалистический характер нашего общества не вызывал у них сомнений. На ниве его апологии они приобрели звания и известность. Теперь сияние витрин западных супермаркетов ослепило их, произвело революционный переворот в их сознании. Но тогда стоит ли нам винить тех теоретиков и практиков, которые в тридцатые годы обосновывали необходимость коренного перелома? В то время социально-политический облик Запада отнюдь не вызывал почтения и зависти. США и страны Западной Европы находились в тисках разрушительного кризиса. Поднимал голову фашизм. Происходили другие неприятные явления. Подражать в то время Западу казалось абсурдным. И что же? Неужто так и будем намечать цели развития, исходя из колебаний мировой конъюнктуры? Так и будем морочить головы советских людей призраком светлого будущего, теперь уже на капиталистический лад? Думаю, мессианство любого толка не приведет страну ни к чему хорошему. Однако, двигаясь по пути социалистической перестройки, нельзя забывать о том, что уже достигнуто в прошлом и что терять нельзя. Социализм там, где нет капиталистической эксплуатации, безработицы, разрушения государственной системы социального обеспечения, разорения колхозов, экспроприации других форм общенародной собственности и т.п. За сохранение такого общества можно и нужно бороться, не щадя сил.
Но вернемся к заклинанию: обратной дороги нет. Прочему оно так сковывает активность и волю коммунистов? Видимо, также и потому, что лишает их четких ориентиров в прошлом. Прошлое же усилиями политических кликуш и демагогов превращено в сплошное черное пятно в биографии партии. На партию взваливается ответственность за нынешнюю трагедию народа, хотя, если оставаться честным, то следует признать, что вину за это партийной верхушки разделяют ее единомышленники – лидеры псевдодемократических движений. Если говорить о режиме репрессий, то возврата к нему не может быть. Меньше всего заслуга в этом Хрущева или «хрущевской оттепели». Политика репрессий была обречена на гибель, прежде всего, смертью Сталина. Как выясняется сейчас, деятели так называемой «антипартийной группы» Молотова, Маленкова, Кагановича действовали гораздо более гибко и осмотрительно, чем Хрущев, в выведении страны из эпохи чрезвычайщины на путь эффективного социалистического строительства. Хрущев же стоял у истоков авантюризма, прожектерства и политического интриганства, которые сегодня достигли апогея.
Впрочем, не будем гадать, что могло бы быть, если бы чего-то не случилось. Согласимся с тем, что история не терпит сослагательного наклонения. Но следует признать, что история выявила ахиллесову пяту социалистического общества. На вершине пирамиды власти в нем слишком вольготно чувствовали себя деспот, не знавший предела собственной жестокости, и голубь, способный, походя, промотать социалистические завоевания. Здесь есть над чем подумать. Что касается социалистического выбора, то неверно полагать, что он ведет назад. Проблема состоит в том, чтобы вернуться со скользкой дорожки, уводящей в капиталистическое болото. Необходимо вернуться с этой дорожки на широкую магистраль обновляющегося социализма.
=============