Стояла у окна в снимаемой ими мансарде на самой верхотуре. Каморка была довольно тесной, с низким, скошенным потолком, но вид из окна дорогого стоил.
Город распластался у ее ног, искрясь и помаргивая своими ночными огнями. И вид этот напоминал ей поразившую ее в детстве панораму города с Чертова колеса, когда мама впервые привезла ее на каникулах в большой город. И то детское ликование возвращалось каждый раз, особенно ночью.
Рядом на кушетке сопел, мерно прихрапывая, любимый. Уже второй год сопит он в ее жизни. Они оба приехали за счастьем из глубокой провинции, из так называемых городков, с количеством улиц, не превышающих количества пальцев на руках, с сохранившимися на них общедоступными колонками. Оба любили пить из этих колонок бьющую тугой струей ледяную воду, не могли привыкнуть к хлорке из крана, оба томились равнодушной суетой и сухостью людей, оба бились за банальную копейку и выживание.
Вдвоем было легче, веселее, увереннее. Любимый умел принести в их маленький мирок вот эту самую уверенность, что все не зря - и лишения, и унизительная работа, и хлорная вода. И она верила! Ах, как отчаянно она верила! До сегодняшнего дня.
Сегодня на любимого и на город у ее ног она смотрела другими глазами. Глазами, ищущими в море огней тот один, который даст ей приют.
Рядом стоял чемодан на колесиках, как бы спрашивая:
- Ну, идем уже? Или снова освободи меня и засунь под кровать!
Хотелось второго. И закрыть глаза на вечерний разговор, и сделать все именно так, как хотел любимый. Нет, не хотел, а категорично и безоговорочно решил. На тот самый важный и животрепещущий вопрос - Как дальше? он четко ответил:
- Все будет по-прежнему. Ни о каком ребенке и речи быть не может!
Им прекрасно вдвоем, и ситуацию сначала нужно повернуть в свою пользу, и укрепиться, занять место под солнцем, а не плодить нищету...
Брови у него красивые... и губы... Во сне они расслабленно оставили свое упрямое выражение, лицо стало почти детским. Хотелось бы, чтобы у ее ребенка были такие же брови и губы.
Легонько провела пальцем по выгнутой, как крыло птицы, брови, погладила губы взглядом - от уголка к уголку, накрыла его, разметавшегося, пледом, взяла истомившийся чемодан, тихо закрыла дверь и пошла, унося своего ребенка в этот чужой холодный город.