- Лора! Не звони мне больше! Я еле помирился с Эльвирой! Мы расстались с тобой, Лора, расстались друзьями! Ну что грустно, Лора? Мне тоже грустно! Но…
Я бросила трубку. Мне захотелось умереть. Все. Жизнь потеряла всякий смысл. Мне скоро тридцать. Я сижу одна - одинешенька в своей однокомнатной квартире и допиваю джин с тоником, который вчера не допил ты.
У меня нет детей, и скорее всего уже не будет. Никогда! Мне не от кого их рожать. В моей жизни был ты и только ты.
Каждый день начинался с радостной мысли, что ты позвонишь и появишься вечером. Элегантный, смешливый, с цветами, причем, всегда разными, с бутылкой шампанского или вина, с конфетами или фруктами. Ждала, когда в прихожей раздастся звонок, и я бабочкой порхну тебе на встречу, кидаясь в объятия. Ты схватишь меня и закружишь, прижав к себе с такой любовью и желанием!
А потом снимешь пальто и шарфик, пройдешь в мое «святое святых» - комнату, которая так нравилась тебе натуральной росписью стен. Как ты восхищался этой волшебной пещерой, вход в которую был нарисован так искусно, что казалось, еще шаг, и ты будешь внутри! А не мерзкими терракотовыми виниловыми обоями твоей Эльвиры, обклеившей вашу спальню!
Ты восхищался эксклюзивной люстрой - рапаном и говорил, что ваша - из хрусталя, купленная Эльвирой, банальна! А мой шотландский ковер, имитирующий натуральную зеленую траву, на который ты падал и рычал как лев...
А теперь тебя больше нет. То есть, ты есть. Но уже не в моей жизни, а в жизни жены Эльвиры. Как ты её проклинал, какими отвратительными словами! Что она тупая и кроме сериалов ничего не смотрит. Что она «грязнуля» и тебе надоело собирать ее вещи по всей квартире, что готовить она не умела, не умеет и вряд ли когда- нибудь научится, а в постели она - совсем бревно и твой сучок не хочет больше ее цеплять. А вот теперь, ты бросил меня и вернулся к ней! Интересно, как же теперь твой сучок?
Хочу умереть! Жить в одиночестве? Нет, такая жизнь мне не нужна! В любимом кресле лучше думать, как уйти из жизни красиво.
Я вскрою себе вены. Моя кожа развернется, оголив окровавленные мышцы. Кровь зальет ковер. Тебя вызовут на опознание и ты ужаснешься. Нет. Я буду выглядеть страшной в луже крови. А потом, она перепачкает любимый ковер. Отменяется.
Я повешусь. Точно, возьму пояс от любимого синего платья. Перекину через змеевик в ванной и одену петлю на шею. Нет. Вывалится язык, я посинею. Вид отталкивающий и совсем не жалкий. Не годится!
Тогда я прыгну с моста. Да-да, не смейся! С нашего моста, с того самого, где мы жарко целовались. Вниз головой, как показывают в кино. Глубоко уйду под воду, медленно погружаясь на дно. Волосы будут развиваться, как водоросли, а руки бессильно покачиваться…
Нет. Я же буду мучительно задыхаться при полном сознании! А когда всплыву, буду раздутой, как жаба и вызову у тебя рвоту!
Выкинусь с окна. Это же так просто. Встать на краешек открытого окна и сделать шаг вперед, совсем не замечая под ногами пустоту. Лететь с десятого этажа, пока тело не встретится с землей и со всего размаха не ляпнется на асфальт. Сбегутся зеваки. Некто, самый нервный, всхлипнет и скажет, что жалко такую молодую и красивую. Нет. Портрет на асфальте не по мне.
О! Мне пришел новый оригинальный способ покончить с собой. В кладовке есть медный провод. Я обмотаюсь и вставлю конец в розетку. Секунда и меня нет! А вдруг я выживу? Тогда волосы истлеют, руки в шрамах от ожогов, ноги тоже… Не хочу такой смерти.
Как же умереть, о Господи?! Почему человек не может выбрать себе смерть? Почему он так ограничен желанием выбирать - родителей, место рождения, пол будущего ребенка, время ухода из жизни? Почему, Господи?
Мне нужно еще бокал вина. Джин закончился, а нужной мне кондиции нет.
Итак, включаю газ во всех четырех конфорках и тщательно закрываю все щели в двери. Медленно, но верно. Но я терпеть не могу запаха газа! Меня начинает выворачивать. Лежать в собственных рвотных массах - фу!
Что же еще? Ах, да! Кто-то написал на форуме самоубийц, что можно броситься под КАМАЗ. Вполне поверю тем, кто уже умер, но стопроцентного результата не гарантировано. Что получу в результате? Уродство, как минимум. А оставшись инвалидом, совсем никому не буду нужна. Даже пенсию некому будет выходить...
Отравиться? Хороший уход. Дешево и сердито. Мерлин Монро выпила таблеточки и баю-баю в вечность! Ха! Сейчас же схожу в аптеку! Стоп! А предсмертную записку нужно сочинить. Да такую, чтобы тебя, мой милый Сержик, чувство вины не покидало до конца жизни. Пусть она будит тебя кошмарными снами и приводит в тоже состояние, что и у меня сейчас! Класс! Супер! Уже пишу: «Милый Сержик...» Что-то почерк совсем на мой не похож. Подумаешь еще, что не ты помог уйти из жизни. Тогда совесть мучить не будет. Спать ты будешь, как младенец, под боком у любимой мамочки, то есть у Эльвирочки. Нет. Значит позвоню еще раз, и нарушив семейный покой, скажу, что я выпила снотворных. Что сейчас умру. И плевать мне, что твоя Эльвирочка все узнает о наших отношениях! Я реву от одиночества и твоей лжи! Я страдаю до смерти и не знаю как уйти быстрее из этой ничтожной жизни!
Ой! Ой-ей-ей! Что это стукнуло у меня в животе? Что? Ма-ма! Неужели? От кого, с Сержем мы предохранялись? Стоп! У меня тошноты зачастили по утрам, кружится голова... время от времени. Я немного поправилась. Серж еще подначивать стал, что мол, бабочка обабилась. Так, дети, дети? Камп! Информация...сейчас... поисковик... четыре с половиной... первый раз. Четыре месяца назад?
А-а-а! Гошка - гад! Приплелся среди ночи, помню - мокрый, жалкий, как щенок. Попросился на кухне пересидеть до утра. Мол, метро не работает, поздно, а денег доехать на «тачке» нет, а я - единственная, кто рядом живет, друг лучший и незаменимый. Пустила по старой дружбе. Налила рюмку коньяка, чтоб согрелся и перестал стучать зубами. Потом выпили за старую любовь. Коньяк допили в комнате на диване, под звуки любимой «Инигмы». Лежали и смотрели в потолок, на котором Гоша когда-то нарисовал парящего орла. Вспоминали нашу первую встречу на экскурсии по храмам столицы, первые наши поцелуйчики, все первое. И довспоминались, что Гошка меня поцеловал от восторга, нахлынувшего от воспоминаний, а мне не было противно.
Елки - палки! Точно! Противозачаточных средств не было в доме и я пошутила: «Смотри, Гошка, алименты платить придется!» Неужели он? Но как? Мы с ним прожили два года в открытую и ничего! Я не подзалетела ни разу! Гоша расстраивался, думал, что бесплодный, консультировался у специалистов и ни-че-го. Собственно, это было толчком к дальнейшим нашим ссорам и разрыву отношений…
Так! Срочно в аптеку за тестом! Где мои вещи? Ой! Опять стукнул в животе! Лора, спокойно! Спокойствие, как говорил великий Карлсон, только спокойствие! Я должна спокойно сходить в аптеку, не упасть с лестницы, не поломать ноги, не ударится об двери. Я иду за тестом, чтобы окончательно узнать правду о себе.
- Здравствуйте! Мне нужен тест на беременность!
- Какой?
- В смысле? Обычный!
- Импортный или наш?
- А какая разница?
- Импортный лучше. Он стопроцентный.
- А наш что? Не стопроцентный? Тогда зачем его такой выпускать?
- Какой давать?
- Импортный и быстрее!
Продавец, молоденькая практикантка, понимающе выдала мне тест. И я, еле себя сдерживая, помчалась домой, если только можно было назвать мое черепашье передвижение.
Дома я лихорадочно искала емкость для анализа. Нужно собрать мочу. Куда, куда? В рюмку? Смешно. В банку из - под огурцов? Нет, велика. Ага - чашка Сержа. Иди, моя красавица, сюда! Есть. Читаю инструкцию, опускаю полоску …
А-А-А! Беременная! Ах ты Гошка, хрен художественный! Где ты взялся на мою голову в тот дождливый вечер? И про Сержа я тогда забыла, так нам с тобой хорошо вдвоем было! Гоша-Гоша! Ты прибегал ко мне ежедневно со своими картинами, и рассказывал о богемной жизни общества в котором ты вращался, рисуя портреты богатых толстяков с охотничьими собаками, их жен и любовниц на лошадях верхом и с кошками, сопливых детей на горшках и голеньких. Выпросил место в углу, и поставил там мольберт, а на подоконнике пристроил краски. Рисовал меня постоянно: лежащей, сидящей, спящей. Мои изображения висели повсюду, лежали по-над стенами, потому что их некуда было вешать. А ты все рисовал и рисовал. Фантазия рисовала меня на летящем драконе, лежащей с ангелочками на облаке, танцующей с русалками на дне морском…
А теперь твой ребенок живет во мне и топает ногами. Марширует что ли? Может он будет такой же выдумщик, как ты, Гоша? Я помню, как ты устроил одну игру, когда мы выехали однажды на природу.
- Лорка! Давай я буду мушкетером и начну приставать к знатной даме?
- А знатная дама - это я, что ли?
- Лорочка, ну не будь пресной!
- Ладно, приставай!
- Только ты кокетничай, жеманься там!
- Гоша! Тебе почудить хочется?
- Раз-два, начали!
И началось! Гошка снимал передо мной мнимую шляпу и кланялся. Я присаживалась перед ним в реверансе и улыбалась - сама любезность. Он стукал каблуками, целовал мне ручку и нежно водил за талию по лужайке. Я обмахивалась веером из папоротника и кокетничала напропалую. Мы добрели до куста сирени, рухнув в него от смеха и пришедшей за ней страсти…
Гоша извинился у мисс Сирени за сломанные ветки, раскланялся, подарил ей перо папоротника. Смех еще долго парил над костром от воспоминаний.
Как мы расстались? Просто до безобразия! В клубе, на девичнике, я веселилась пол ночи с девчонками и вдруг увидела Гошу в обнимку с броской блондинкой. По его поведению я поняла, что он изрядно пьян и что они давно знакомы. Гоша возбужденно прижимал ее к себе за ягодицы, лазил под кофточку, расстегивая ртом пуговицы на крупной груди. Она вульгарно хохотала, целовала его, метя в губы, а попадая мимо от чего Гошка был перемазан алой помадой, как ребенок не умеющий есть шоколад…
Я не стала устраивать сцены ревности в клубе. Ушла и не открыла ему дверь, когда он пришел утром. Помогла его забывчивость постоянно оставлять ключи на тумбочке. Слушать объяснения, типа Лорочка, это не любовь, а блажь, я не захотела и сменила номер мобильного. Следующее утро принесло подарок. Выглянув из окна кухни, я увидела, что дерево под окном увешано разноцветными шариками-сердечками. На каждом написано - «Люблю», «Прости», «Я - гад», «Убей меня» и т.д. Но это меня не подкупило. И он уехал через время в Израиль, передав через друзей, что от горя. Вскоре я встретила Сержа, который вытеснил все воспоминания о Гоше…
Где же Гошкин телефон? Куда я его записывала? А вот он.
- Гоша! Гош, привет, это я, Лора! Узнал? Гоша, у нас будет ребенок. Как чей? Что за глупый вопрос? Ну и что, что был, он же предохранялся! Гоша, ребенок твой! Ему уже четыре месяца! Ну ты совсем дурак, что ли? Нет, не родила! Как это когда успела? Когда ты презерватив не натянул! Я не вру, Гош! Мне чё, делать больше нечего! Нет, не пьяная! Да я не об этом! Тест показал, что ты - не бесплодный! Ага! Ну, чё делать буду? Рожать! Мне, как-никак, тридцать лет уже! Воспитывать? А ты чё, не хочешь? Ты не в духе? Что? Да пошЁл ты!
Все вы пошли, козлы! Сама справлюсь, без вас! Самое главное ты уже сделал, "осеменитель"! Чай с мятой выпить, срочно! Мята успокаивает. Все! Мне нервничать нельзя. Нирвана и безмятежность. Что это? Записка. «Милый Серж, я ухожу из жизни…». Да пошел ты, Серж, к своей хрюшке - Эльвирюшке! Я теперь беременная! Я мать! Я теперь самая главная особа на этой земле!!!
Маленький мой, капелька моя, мы сейчас приляжем на бочок и будем спать спокойно- преспокойно. Нам никто больше не нужен. Мы сами с усами, ангелочек мой. Баю-баю, баю-бай…
Зайчонок мой! Работу никто еще не отменял, а до декрета далеко! На работу! На работочку! Где мобильный, где сумка? Вот они! Выходим аккуратненько, чтобы не упасть.
- А! Перепугал! Гоша? Ты? Ты же... в Изра..иле...
Вот и папа твой спит, свернувшись калачиком на пороге. Медвежонка подсунул под голову, и лицо прикрыл букетом роз. Приехал - прилетел…как быстро то, когда успел?! Значит у нас с тобой, мой сладенький, все будет в жизни хо-ро-шо! Цём*!»
*Целую -современное молодежное слово.