Красота тропического леса и тепло, которое он источал, настраивали на радужные мысли. Наш бус часто переезжал через широкие, текущие через дорогу ручьи, начинавшие свой путь с высоты заросших сочной зеленью скал. Неизвестные птицы переговаривались между собой, и крикливые попугаи, окрашенные во все цвета радуги, много раз пролетали над нами и исчезали в живом тропическом лесу. Выставив ладонь за открытое окно, я набрал капли дождя и умылся ими, освежив себя. Оставалось ещё часа три до Аталайа, первого пункта на моём пути, через который открывалась дорога (точнее, тропа!) в уже настоящую сельву, где населённые места очень редки и пробраться из одного в другое представляется трудно-разрешимой задачей, так как лес здесь, практически, непроходимый, особенно, сразу после окончания сезона дождей.
Наконец, после многочисленных поворотов на серпантине горной дороги, мы въехали в низину, спустившись по другую, восточную сторону Анд, где и начинается та самая сельва, о которой с восхищением и содроганием писали те, кому довелось побывать в ней, оставаясь продолжительное время один на один с тропическим лесом, и выйти из него живыми. И мне, на мгновение, почудились первые конкистадоры, которые под водительством командора Франциско Орельяно, первыми прошли по Амазонке из восточного Перу до устья этой великой реки. Эти смелые и жестокие люди сделали первыми то, на что не каждый современный путешественник отважится в наше время. А, ведь, им пришлось не просто пройти и проплыть пять тысяч километров по незнакомой тропической реке, но ещё и сражаться со множеством племён, которые они встретили на своём пути. И, знаю, по рассказам, что назвали эту реку в честь знаменитых воительниц древнего мира, амазонок, не случайно. Довелось столкнуться Орельяно и его солдатам возле устья одного из притоков Амазонки, реки Тромбетас, с племенем, где высокие стройные женщины, вооружённые луками и стрелами, сражались наравне со своими мужчинами, а всякую попытку кого-либо трусливо бежать с поля боя, пресекали ударами дубин. Потрясённые увиденным, испанцы и дали название великой реке, Амазонка... Сколько воды утекло с той поры! Сколько историй хранит эта река! Знаю, что вода имеет память. Хотел бы я однажды научиться читать по воде. И не надо иронизировать по этому поводу, добавляя, мол, на воде вилами писано! Да, писано! Да, и, однажды, люди научаться читать следы давно минувших дней на реке.
И вот, из леса, мы вынырнули на, относительно, открытое пространство. Относительно потому, что оно было ограничено кромкой леса уходящего в бесконечность. Каменистое русло усохшей, в связи с уменьшением количества осадков, Синей Реки (Rio Azul), рассекало лес пополам. Порт, а точнее пристань Аталайа, обескуражил меня. Нет, не тем, что он не тянул на то, чтобы называться портом (я этого и не ожидал), а тем, что длинные моторные lanchas (лодки), не покачивались на речных волнах, но лежали на высохших камнях русла реки. Н-да, отсюда нельзя было уйти на лодке в ближайшее время, пришлось бы дожидаться, чтобы где-то в горах прошёл, хотя бы, ещё один ливневый дождь. Можно было расчитывать на это, так как я чувствовал, что очень сильно парит. Но, вот, когда именно разразится дождь, было непонятно. Его могло не быть ещё сутки или двое, а до этого момента, ланчас так бы и лежали на боку, ожидая лучшей для них поры. А я уже начал проникновение в сельву. А меня уже, как Остапа "понесло". Мне необходимо движение в "дальше" и в "глубже". Это, как наркотик, раз уж ступил на эту землю, то увидь максимум того, что можешь увидеть. Я понял, что Аталайа не предложит того, что бы мне хотелось, и тогда, передо мной окончательно нарисовался тот путь, который я, ещё находясь в Куско, в гостеприимном "El Mirador", отметил себе ручкой на истрёпанной карте.
Пока мы стояли, разгружаясь в Аталайа, так как многие пассажиры сошли именно здесь, я разговорился с нашим шофёром. Сантьяго, так его звали, был сухощавым мужичком, явно креольского происхождения. Он доброхотливо мне рассказал, что сейчас не самое лучшее время для Rio Azul, а потому, мне лучше добраться сегодня с его же автобусом до Сальвасьон, где я смогу переночевать в одной, из двух имеющих там место быть, гостиниц, и на следующее утро, часов в семь, отправиться до последнего "бункера цивилизации", Синтуйа (Shintuya), что расположился на берегу одного из крупнейших притоков Амазонки, реки Мадре де Дьос.
Есть в такой парильне мне совсем не хотелось, но, пока шла разгрузка автобуса, я сходил купить мороженного, которое было очень даже к месту и времени, и запил его несколькими глотками рома из фляги, и жизнь мне показалась мёдом с кисельными берегами. Чем хорош ром, так это тем, что он, в отличии от водки, может быть спокойно потребляем, как в холодном, так и в тёплом состоянии, согревая, когда мёрзнешь и не напрягая во время жары. Оч-чень хороший напиток. Бр-р-р-р!
Наконец, Сантьяго махнул рукой и сказал: "Поехали!" Ну, поехали, так поехали. Я теперь, как Емеля на печи, только и осталось приговаривать:" По-щучьему велению, по-моему хотению, поезжай печь сама в городишко Сальвасьон!" Едем, значит, интересно так - дороги нет, есть русло реки, по которому река и не течёт, так как "небесная канцелярия" вентиль ентой трубе и перекрыла, как раз. Вот! К чему это я? Н-да! А, к тому, товарищи вы мои, сердцу милые, но далёкие от меня, что едем мы по широкой "автостраде", разухабистой, как русская дорога во времена Ильи Муромца и до сегодняшних дней, и имя этой автостраде есть русло rio Azul. А, всё, дороги кончились, край света, "Тьматаракань", ворота в Рай или выход из Ада. Ай, кто пискнул, "а как же там люди живут"?! Вы же живёте в России - и ничего, нормально. Вот и здесь люди живут нормально. Просто у них к жизни меньше претензий. И действительно, тут "Майбах" или "Мерседес" не нужны. Вот такая "печь", на которой я еду, нужна. Те, кто с претензиями приезжают сюда, быстро сматываются, потому что "по-щучьему велению, по-моему хотению" у них, ну, никак не получается, ибо в этой приговорке тайный смысл есть, кой не всякому прохожему-перехожему доступен... Катимся, подпрыгиваем, ползём, вылезаем из автобуса, камешки в сторону большие откидываем, чтобы подвеску не повредить, маленькие, напротив, в ямки закидываем, что на нашем пути возникают. Вот так и колыхаемся некоторое время, пока не выезжаем на некое подобие дороги. А лес кругом нас какой! Залюбуешься. А место само, кажется, принадлежит другой планете. И кругом тишина, и нет никого. Ну, вот, чуть не договорился до "мёртвых с косами". Но, ведь, как романтично, как экзотично!..
Ехали-ехали, и, наконец. приехали. Сальвасьон! Думаю, что не случайно так назвали этот городишко-деревушку. Salvacion означает "Спасение". По-любому, и тот, кто с гор спустился, и тот, кто из сельвы вышел, могли бы увидеть в нём истинное спасение, ибо, несмотря на свой неказистый вид, он может послужить настоящим прибежищем для усталого пилигрима, спустившегося с гор, и оборванного авантюриста, вырвавшегося из цепкого плена сельвы. Дальше его, только Синтуйа, рыбацкий посёлочек, затерянный на берегах Rio Madre de Dios, и больше ничего на протяжении огромного пространства. Нет, есть, конечно, племена разные, да тайные лагеря наркотрафикантов и скрытые от любопытных взоров нелегальные заимки старателей, моющих золото. Но не зная броду, лучше не соваться в воду, добром такие встречи кончаются редко, чаще они вообще кончаются, раз и навсегда. Быть скормленным пираньям не слишком большое удовольствие, хотя и к такому варианту можно отнестись философски при соответствующей подготовке. Ха! Дзен-буддисты и йоги меня поймут. Короче, bienvenidos a las Amazonas (добро пожаловать в Амазонию)! И, вот, ведь, кочерыжка какая, часто именно они и едут сюда, в противоположную сторону от Гималаев. Ох, не зря говорят, что места Силы между собой связаны на Земле, иначе с чего бы такие паломники тутоньки появились бы...
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ 22.06.2010)