Расправа. Глава из повести.
3 часть. Четыре побега
Краткое изложение повести:
Алексей Будниченко вместе с другом, земляком Петром Уткиным
воевали в конной разведке. Ранеными попали в плен.
* * *
Не высказать невыносимо-горькое положение пленного,особенно, раненого: болит рана или гноится, а молча иди работай, как все. Иначе пуля или крематорий...
Но смириться с этим тоже невозможно,- фашисты унижали, пинали в пах; больных не лечили, а расстреливали.
В бараках летом тесно, душно. Воздух до того был спертый, что многие пленники часто теряли сознание. А зимою по утрам усы и брови белели от инея...
Постели – голые нары с истёртой соломой в грязных матрасах и наволочках. Байковые одеяла не грели. Пол цементный.
При непосильном труде в карьерах кормёжка хуже некуда- бурда, мутная юшка из овощей. Чаще в алюминиевой мятой чашке плавали пару капустных чаинок...
А ведь ещё в декабре 1941-го была опубликована нота МИД СССР "О возмутительных зверствах германских властей в отношении советских военнопленных". Министр В.Молотов адресовал её главам всех стран как антигитлеровской коалиции, так и нейтральным. Он призывал мировое сообщество бойкотировать Германию именно за антигуманное отношение к военнопленным.
Да что толку от этих призывов? Фашизм и гуманность несовместимы! Потому и издевались над беззащитными пленными, издевались хищно и изощрённо.
Как стерпеть такое?
Потому при удобном случае землякам дважды удавалось бежать, но их всякий раз ловили с овчарками, которые от ярости живого места на беглецах не оставляли.
Кое-как зализав рваные раны, друзьям еще сильнее жаждалось свободы.
Новый начальник охраны – высокий, лощёный, спортивного вида, с орлиным, прямо-таки кавказским, носом Пферд*, (прозванный в лагере «пердом» за то, что не стеснялся громко портить воздух на поверках), повадился тренироваться на беглецах, используя их «грушами»-манекенами на ринге.
Это у него называлось "профилактикой от побегов"
До того избивал, что мочи не было сдержаться, чтоб не ответить ему приличной оплеухой. Но тогда – явная смерть. А жить хотелось хотя бы даже так. Поэтому молча проглатывали унижения и побои, боясь даже взглядом показать недовольство.
Сплёвывая кровь вместе с зубами, кавалеристы решились бежать в третий раз. Благо, случай представился: послали их строить новый лагерь как раз на границе с Францией. Оставалось только достроить новый туалет для обслуги и устранить кое-какие недоделки.
Колючая проволока временно прибита к деревянному туалету пока что в один ряд, а за ним заманчиво зеленела весёлая рощица – всего шагов сто по полю.
И - свобода!
Там люди живут, а не существуют.
Там люди живут в тёплом доме, спят в мягкой, чистой постели.
Там люди едят человеческую еду за столом, накрытым красивой скатертью.
Там люди в лесу гуляют. В кино ходят. Газеты, книги читают...
Там люди любимых своих целуют и детей растят...
Как же хочется быть человеком, а не рабом!
Но среди бела дня куда побежишь? Собаки, охрана...
Правда, прожекторы еще не успели поставить. Да и пьяные немцы сегодня – какой-то праздник у них, что ли? Но что-то особого веселья не видно, одна пьянка. Флаг с чёрной лентой приспущен.
Э, да у них траур! Какой там фашист подох? Чтоб им всем скорее попередОхнуть, мучителям!
(Как позже Алексей и Пётр узнали - это враги поминали своих погибших на Курской дуге).
Но все эти факты только в пользу беглецов. Это же просто фарт! На днях пригонят пленных, надёжно огородят, включат освещение, тогда жди случай...
Ночь им выпала, как по заказу - луна стыдливо спряталась в клубках уродливых туч, в метре ничего не видно. Небо тоже согласилось пофартить мелким, нудным дождём.
Приползли свободолюбцы к выбранному месту, осторожно отодвинули подготовленные днём в туалетах доски – якобы, через них выскочили, а сами спустились в дырки туалетов, да и продержались сидя на лагах, скрючившись в три погибели, двое суток!..
Никто и подумать не мог искать там беглецов. Всю округу охрана прочесала зря... Ух и злились! Стреляли в небо и поверх голов жидкого строя пленных строителей. Избивали, заметив злорадные взгляды невольников.
Когда охранники приходили справлять нужду, пленники замирали. Не дай Бог придётся чихнуть или кашлянуть! Да что там чихнуть? Вдохнуть страшно!
И кто догадается заглядывать в тёмную выгребную яму? Чего там высматривать?
В новом "кабинете" вонь была терпимой, ибо ямы были глубоки и вентиляция хорошая.
(Аккуратные немцы начинали осваивание новых территорий именно со строительства этого объекта. Строили капитально, удобно. Даже на передовой умудрялись в сапах и траншеях удобства себе обеспечивать).
Когда суматоха по их побегу немного улеглась, пленники в предутренний час выбрались из ямы и канули в темноту...
Неделю в лесу беглецы грызли кору, ели коренья, жевали засохшие ягоды.
В городке, куда кумовья пробрались, к кому ни постучат, а перед ними, как перед чумными, двери захлопывают. Французы боялись оккупантов, не хотели жизнью рисковать ради пленных, да и русского языка не понимали. А беглецы по-французски знали лишь «Бонжур, мадам!».
Смогли они выкрасть кое-какую одёжку, немного овощей, за что их дважды чуть не сцапал патруль.
Кумекали беглецы, как бы и куда двинуться дальше?
Патрули с собаками мелькали маятником днём и ночью туда - сюда, как заведённые. Как прошмыгнуть незаметно?
Оказалось, что беглецы схоронились невдалеке от немецкой комендатуры...
Пока они выжидали удобный момент в подвале разрушенного дома, на рассвете собаки патрульных их вынюхали... Да и за версту было слышно, как усталые, голодные мужики громко храпели...
Так, сонных, без проблем их и взяли...
Снова погубила беспечность: "на стрёме" стоять посчитали излишним...
==========
* Пферд (Pferd) – лошадь (немецк.)
Продолжение следует: 8. Рабство http://www.proza.ru/2010/06/23/194