Юлька обычно возвращалась домой поздно. Она взялась в родном институте мыть полы – и каждый раз дожидалась, когда большая часть преподавателей и студентов разойдется. Факультет у них был престижный, Юлька – одна из немногих, кто сам, благодаря своему уму, а не толстому кошельку мамы-папы поступил на бюджетное место. Зато преподаватели ездили у них на таких же иномарках, что и ученики.
А у Юльки не то что машины не было – в холодильнике уже полгода как мышь повесилась. «Доченька, как дела?» - голос мамы был грустен и заискивающ. А какими они могут быть? С тех пор как отца положили в больницу и все семейные деньги начали уходить на лекарства и подарки врачам – стало совсем тяжело. «Ой мам, все о,кей, - голос Юльки звучал преувеличенно бодро – она сама почувствовала это и быстро сбавила тон. – У меня же повышенная стипендия, да я тут прибираюсь – не волнуйся, все будет хорошо». Она слышала, как родительница на том конце провода облегченно вздохнула. Юлька повесила трубку – и тоже вздохнула, глядя на свое отражение в зеркале. Может, конечно, «Ролтон» с майонезом на завтрак и ужин – это очень экономно, но здорового цвета лица точно не добавляет.
- Девушка, будьте добры! – Юлька постучала в закрытое окошко киоска. – Странно, он же круглосуточный…
Она обошла его сзади. И точно – свет горит, дверь нарастапашку. Более того, чтобы она не закрывалась, кто-то подпер ее стулом, на котором стоит пакет-майка, а в нем большая упаковка замороженного мяса.
- Лю-у-у-ди, кто-нибудь? – Юлька остановилась в нерешительности. – Что делать, не оставлять же…
- Покараулю, - решила Юлька и села на стул. Взглянула на мясо и сглотнула, потом на ценник – и зло отвернулась. Оно стоило в аккурат столько же, сколько была юлькина стипендия со всеми надбавками.
Прошло полчаса, а продавщица все так и не возвращалась. Юлька достала сотовый и озадачено нахмурила лоб. Денег на счету у нее не было, да и как вызвать милицию она не знала. Юля тяжело вздохнула – и, прислонившись к стене, закрыла глаза...
= = =
- Исходным пунктом экзистенциализма является философия Кьеркегора, которая освобождает человека от всякой целостности и ставит его перед лицом такого же изолированного Бога, перед которым он предстает «со страхом и трепетом», - вещал Юрий Михайлович – пухлый молодой профессор в квадратных очках.
Его кожа была сливочно-прозрачной, как помадка на булочках с изюмом, которыми торговали на первом этаже универа. «Наверно, она и пахнет также», - подумала Юлька. Ей нестерпимо захотелось лизнуть эту кожу – и ощутить эту приятную таящую сладость. Юрий Михайлович нервно покосился на нее и обидчиво поджал губы. Он по-своему истолковал горящий и пристальный взгляд Юли – и с такой брезгливой поспешностью отодвинулся от ее стола, что Юльке стало обидно.
- У меня от голода, по-моему, уже разум помутился, - сказала она на перемене своей соседке по квартире Таньке. Она уже третий год подряд снимала с ней квартиру. Не то, чтобы они были большими подругами – просто хозяин их коммуналки был далеким родственником Таньки.
- А ты больше дома сиди, - хмыкнула та. – Ты ведь слишком гордая, чтобы гулять.
Танька проблему нехватки питательных веществ в организме решала просто. Надевала красное платье до середины бедра и с видом наивной заблудившейся дурочки выходила на городские улицы. Платье было видавшее виды – с жирным пятном на подоле и в затяжках. Но сгущающиеся сумерки творили чудо – казалось, что наряд вполне презентабельный. До недавнего времени Таньке составляла компанию и Юлька. Оголение пока еще поджарых девичьих ляжек делало свое дело: через полчаса-час кружения по городу у них появлялась мужская компания.
- Мальчики, что будем делать? – держа сигарету на отлете, томно хрипела своим низким голосом Танька. – Может, посидим в данарной?
Правда, кормить их мужики не спешили – все больше старались напоить. Ну, пиво тоже было ничего – с него и есть хотелось меньше, и пьяной на голодный желудок было легче заснуть. Через часик-два, когда темы для разговора были исчерпаны и кавалеры прозрачно намекали на «продолжение банкета» у себя дома, студентки отпрашивались «до кустиков» и быстро растворялись в темноте знакомых дворов.
= = =
«Иу-иу-иу!» - вдруг милицейской сиреной заверещал сотовый где-то в недрах киоска. Юлька резко подалась назад – в спасительную тень акации. Казалось, призыв мобильного звучит так громко, что вскоре начнется зажигаться свет в окнах в жилом доме напротив. «Ну все, сейчас кто-нибудь подойдет – и все решиться», - подумала Юлька и почему-то почувствовала укол сожаления. По прозрачному пакету побежали бисеринки воды – мясо начало потихоньку оттаивать. Телефон перестал выть – и опять наступила тишина.
Снова потянулись мучительные минуты ожидания. Во рту у Юльки пересохло, лоб горел, а в желудке ныло. Нежно-розовая, вся в прожилках мякоть манила, сок уже начал скапливаться на стуле и образовал мутную лужицу.
В голове всплыла картинка из какого-то голливудского фильма: черноволосая девушка с глазами лани жадно запихивает в рот бутерброд. Ее беременную, в незнакомом городе без средств к существованию бросил жених. Она по ночам пробирается в супермаркет и ест – а ценники собирает, чтобы потом, когда разживется деньгами, за все заплатить. Юлька быстро отогнала эту мысль. Ее уже начали есть комары, становилось все холоднее.
- Стою здесь как пионерка в карауле, - с нарастающим раздражением подумала Юлька. - Голова кружится, желудок сводит… Что мне, больше всех надо? Всю жизнь правильнее всех и что?! Да пусть все растащат – в первую очередь, конечно, свиснут этот пакет с мясом. Он же на самом виду – руку протяни, возьми и все. Бегом через кусты – кто поймает? Интересно, а за кражу пяти кило мяса могут посадить?
Вахтер у них в институте регулярно читал криминальную хронику, и даже для назидания вывешивал вырезки.
- Вот, полюбуйтесь, мальца за украденный велосипед на два году упекли – потому как рецидивист, а директору водохранилища за присвоение 12 млн. бюджетных рублей условно дали, потому как в первый раз за руку пойман был, - блестя глазами, любил докладывать Сан Саныч каждому входящему. Большинство вахтера не любило – и за глаза называло «недобитым коммунистом».
- Люди миллионами воруют и ничего, а я…– и Юлька в сердцах схватила пакет. Глянув на него с удивлением – она, неторопясь, развернулась и медленно, с вызовом задрав подбородок, пошла по тропинке в кустах. Кожа между лопаток нестерпимо зудела – она была готова, даже хотела, чтоб завыла сирена, ее осветили фары милицейского патруля, а еще было бы лучше, если б на не обрушилась божественная кара. Но ночь была тиха и нежна: никто и не думал останавливать Юльку, высшие силы тоже оказались очень заняты и не стали тратить свое время на наказание преступницы.
- Ты чего? – лицо Таньки вытянулось, когда она открыла дверь квартиры. - Лицо перекошено, губы белые?
И тут соседка заметила пакет с мясом.
- Что это? – лицо соседки осветилось светлой незамутненной радостью, она захлопала в ладоши и запрыгала на одной ноге, как маленькая девочка. – Откуда?
- Из дома со знакомыми передали, - Юлька устало села на стул в кухне. – На, забери.
- Жи-и-иве-о-о-о-м-м-м, жи-и-вем-м-м! - почти пела соседка. – Этого нам в аккурат до следующего месяца хватит – и еще останется!
И она увлеченно начала хлопотать у плиты.
Юлька молчала и, отвернувшись, смотрела в окно.