http://www.proza.ru/2010/06/21/604
«Джеку» шёл уже четвёртый десяток, а для кораблей это довольно большой срок, учитывая, что время между выпусками новых поколений судов сокращалось, и в десять лет любой корабль мог бы назвать себя бывалым, а в пятнадцать стариком. Если бы корабли могли думать, чувствовать и говорить. Его стены, его палубы, его мостик спустя столько лет ещё помнили самый первый экипаж, который носил униформу, был дисциплинированным, заботился о судне и называл его «Лондон». Они каждый год в день выхода корабля из конструкторских доков отмечали его “день рождения” и «Лондон», спроси вы его о возрасте, мог сказать точное количество лет, гордясь каждым годом. Если бы мог думать, чувствовать и говорить. Но тот экипаж давно ушел, и традиция ушла вместе с ним.
Долгое время он просто работал, перевозил грузы, не зная, сколько уже прошло, он был старый – об этом напоминала и заедающая автоматика, и слабые двигатели, и периодически ломающееся оборудование, но вот насколько он был стар, корабль не знал. А потом один грустный командир дал ему другое имя и через какое-то время корабль забыл, что его когда-то звали «Лондон». А спроси вы его имя, он бы ответил, что его зовут «Джек Дэниэлс». Он бы произнёс это без гордости и не потому, что ему не нравилось новое имя, а потому что ему было всё ровно, а может, потому что он был многотонной грудой металла, которая не могла знать, что ей нравится, а что – нет.
Однажды, когда он шёл, выполняя очередной рейс, что-то его начало подхлестывать. Что-то загоняло его двигатели до изнеможения, и к финишу он потерял их. Он был слишком стар, чтобы боятся быть отправленным на металлолом, в конце концов, он отслужил своё и даже больше. Но малочисленный экипаж, который был абсолютно не дисциплинированным, не носил униформу, не мог физически также заботиться о нём как, это делали другие до них, который даже не подозревал: когда у корабля “день рождения”, что у кораблей вообще могут быть “дни рождения”, не хотел с ним расставаться. Кораблю поставили новые двигатели и сделали ещё множество обновлений, которые его неплохо взбодрили. Хотя он не понимал для чего ему оружие. «Джек» в определённом смысле помолодел, особенно это ощущалось, когда он убегал и прятался от громадных крейсеров, которые почему-то пытались его уничтожить. Бедняге никто не удосужился объяснить: за что его так? Но у него и времени-то не было спрашивать об этом. Не смотря на то, что старику изрядно досталось, он лихо ушёл от погони, иллюстрируя поговорку: «Есть ещё порох в пороховницах».
Он мог бы быть благодарен своему экипажу, за то, что всё-таки вспомнили о его “дне рождения”, когда устроили шумный грандиозный праздник и напились за его здоровье до поросячьего визга. Правда «Джек» давно потерял годам счёт, но ему всё ровно было бы приятно, если бы он мог думать, чувствовать и говорить. А наследующий день, кружась вокруг очередной планеты в космическом пространстве, которое люди почему-то называют «Нейтральной зоной», хотя оно не чем не отличается от остального космоса, старый «Джек» начал чувствовать. Он начал по-настоящему чувствовать! Если раньше это могло сойти за игру слов, то сейчас он действительно испытывал какие-то чувства. Такое ни с чем не спутаешь! Однако у него не было в этом опыта, и он не мог точно определить, что это было. «Джек» лишь знал, что его капитан, давший ему это имя, уже не грустный, то есть не такой грустный как раньше. Но не из-за того что его с командира повысили до капитана, для него это было уже неважно так как раньше.
«Джек» испытывал его боль, которую мог бы описать так: «Будто в сердце остались две маленьких булавки на память о том, что нужно вернуться именно сюда, когда я захочу обрести дом». «Джек» ощущал биение сердца внутри себя, и знал, он точно знал, что это сердце капитана, его капитана. «Джек» переживал радость, потому что команда переживала её за капитана, их капитана.
Что он – «Джек Дэниэлс» сам чувствовал сейчас? Он чувствовал, что гордится своим экипажем.
http://www.proza.ru/2010/06/21/875