ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1
1
Ира и Андрей сидели на диване, тесно прижавшись друг к другу, и рассматривали фотографии.
- Какая была потрясающая поездка. И как хорошо снова дома, - сказала Ира.
- А мне один раз показалось, что там наш дом. Знаешь когда? В последний вечер. Горели свечи, я смотрел на вас и думал, что ближе тебя и твоего отца у меня никого нет на свете.
- Тебе понравился мой отец? Знаю, что понравился. Вы даже чем-то похожи.
- Да, иногда мне казалось, что он читает мои мысли. Нас, действительно, многое связывает. Хотя бы это место в Африке.
- И знаки на груди.
- Да, теперь мы одного племени, одной крови.
- Вы и так одной крови. Через меня.
- А ты помнишь нашу комнату на втором этаже?
- Еще бы. Особенно кровать.
Андрей обнял ее и поцеловал.
- Помнишь, когда он рассказывал о своем путешествии в Африке, он начал с того, что они шли гуськом, и у него перед глазами расплывалось пятно пота на рубашке впереди идущего. Так вот: мои африканские сны начались с того же самого.
- Совпадение.
- Нет. Я подумал, что те могущественные силы, которые умеют передвигаться во времени и в пространстве или меня, например, перемещать в пространстве, могли поместить меня в уже известную ситуацию. Понимаешь? Спроецировать путешествие твоего отца, единственного белого человека, побывавшего в тех местах, на меня.
- Интересно. Какой ты умный.
- Какая ты красивая.
- Правда?
- Я тебя очень люблю.
- А я тебя.
- Подожди. Надо отметить приезд. Я схожу в магазин, куплю что-нибудь, чтобы приготовить на скорую руку.
- Купи свинину. Я приготовлю замечательные отбивные.
- И будем пить коньяк. Французский.
- Правильно, устроим праздничный ужин. А то мы, как дураки, бросились смотреть фотографии.
- Это чтобы продлить впечатление. После ужина посмотрим.
Андрей пошел в магазин. Ира стала переодеваться. Она достала любимое Андрюшино платье, которое он сам ей и подарил. Очень соблазнительное, обтягивающее.
Когда Андрей вернулся, она вышла его встречать. Ей было приятно, что он сразу заметил перемену в ее одежде.
Ей было приятно возбуждать его, видеть, как загораются его глаза при взгляде на нее. Не выпуская из рук пакета, Андрей обнял ее.
- Подожди, милый. Не сейчас. Накрывай на стол.
Ира надела фартук и вышла на кухню. Андрей расставлял тарелки, приборы, бокалы, достал две свечи.
- Устроим вечер при свечах. Как там, - крикнул он.
Потом он прошел на кухню, обнял ее сзади за плечи.
- Вкусно пахнет.
- Скоро будет готово. Подожди.
Андрей пошел в спальню. Со стены на него смотрела маска. Она загадочно улыбалась. Казалось, она была довольна.
Дверь приоткрылась.
- Прошу к столу.
На столе уже были разложены по тарелкам отбивные с жареной картошкой, в центре стоял салат, на тарелочке сыр.
«Как она успела всё это приготовить?» – подумал Андрей.
Они зажгли свечи, потушили свет и сели за стол друг напротив друга.
Андрей налил коньяк.
- За возвращение.
- За наш дом.
- За нас.
Они со звоном чокнулись и выпили. Когда тарелки опустели, и Ира отнесла их на кухню, они выпили еще и сидели, откинувшись на спинку стула, не отводя глаз друг от друга.
- Иришенька, выходи за меня замуж.
- Половинушка ты моя.
- Значит, согласна?
- Согласна.
- Завтра же подадим заявление.
- А сколько ждать?
- Месяц, по-моему.
- Воронцова Ирина Николаевна, звучит?
- Очень приятно звучит.
- Муж мой.
- Жена моя.
- Я так счастлива.
- Теперь давай смотреть фотографии.
Они взяли с собой рюмки с коньяком, зажгли торшер и пересели на диван.
- Это на Елисейских полях.
- А вот мы вдвоем на Монмартре.
- А вот ты около Notre Dame de Paris.
На фотографиях чаще всего была Ира.
- А это уже Авиньон.
- А вот мы в Каннах, на пляже.
- Ну-ка, подожди, - сказал Андрей. Дай еще взглянуть на Париж.
Он быстро просмотрел парижские фотографии, потом снова нашел Иру в Авиньоне.
- Ты не замечаешь ничего странного?
- Нет, разве что-то не так?
Ира всегда очень тонко схватывала настроение Андрея. Сейчас она сразу поняла, что его что-то насторожило в этих фотографиях.
Андрей разложил в один ряд несколько парижских фотографий, а под ними авиньонские и каннские.
- Посмотри внимательно и сравни.
- Чего-то здесь не хватает, на парижских, но чего, не пойму.
- Ира, милая, на всех парижских фотографиях не хватает твоей тени. А на авиньонских и каннских тень есть. Посмотри эту фотографию на Монмартре. От меня падает тень, а от тебя нет.
- Но этого же не может быть.
- Твой отец был прав: Париж был для нас опасен, вернее, для тебя. Недаром и у тебя, и у меня были провалы памяти. Меня это до сих пор тревожит, как будто что-то еще было, чего я никак не могу вспомнить. А как только мы уехали из Парижа, опасность миновала.
- Что же это, Андрюша? – жалобно спросила Ира.
- Успокойся, любимая. Я думаю: то, что тебе угрожало, что висело над тобой, как дамоклов меч этой африканской легенды, теперь позади. Не могу объяснить почему, но думаю: теперь всё будет хорошо.
- Андрей, а ты не думал, куда могла пропасть Софи?
- Думал. Еще как думал. И всё крутится вокруг той вечеринки в Париже. Наши провалы в памяти. Ее исчезновение. Что-то здесь не так. Что-то еще было.
- Давай-ка, милый, еще коньяка выпьем. А то мне что-то зябко стало.
- Я тебя напугал? Прости. Дай-ка я тебя обниму.
А про себя подумал: «Ира была обречена. Никакая сила уже не в состоянии спасти человека, если он не отбрасывает тени. В Париже Ира была уже наполовину в ином мире. А потом снова обрела право на жизнь. Слава тебе, Господи. Что же произошло?»
Одной рукой Андрей обнял Иру за плечи, а другой плеснул в рюмки коньяка. Они выпили, и Ира доверчиво и привычно положила ему голову на плечо. Она пригрелась у него на плече и успокоилась. Он поцеловал ее в губы и тихонько провел рукой по ее груди.
- Пойдем, Андрюша, в постель. Я так тебя хочу.
Все тени исчезли. И наступила ночь.
2.
Утром они поехали в ближайший ЗАГС и подали заявление.
- Поедем обедать в ресторан, женушка. Это событие надо отметить.
- С удовольствием, муженек. Как скажешь.
Они сидели в итальянском ресторанчике на Старом Арбате. За стеклянной дверью открывался вид на внутренний дворик и сад.
- Через сколько дней тебе на работу?
- Через неделю, но я думаю выйти пораньше и оставить дни для свадебного путешествия.
- За тебя, женушка.
- За тебя, муженек.
- За нас.
Они пили итальянское красное вино. Из внутреннего дворика солнце врывалось на веранду и расплывалось по столику, за которым они сидели, и по их лицам.
- А кого возьмем в свидетели?
- Наташу.
- Доктора.
- Давай придумаем, куда бы нам поехать в свадебное путешествие, - сказала Ира.
- В Париж.
- Брр. Нет, не сейчас.
- В Питер?
- Тоже пока не стоит.
- Тогда на море. Хочешь в Феодосию? У меня там старые знакомые живут. Есть, где остановиться. Ты была в Феодосии?
- Никогда.
- Это мой второй родной город после Москвы. Я туда ездил, начиная с шести лет, с родителями каждое лето. А потом один.
- Ты мне не рассказывал об этом.
- Я тебе еще много чего не рассказывал. Но обещаю: всё расскажу. У нас вся жизнь впереди.
- А кого пригласим на свадьбу?
- Свидетелей, конечно, твоего отца и твою маму. Снимем небольшой зал в каком-нибудь ресторане и посидим тихо, по-семейному.
- Мне это нравится.
- Тогда выпьем за нас.
- За нас.
Они снова выпили и закусили. Ира была в приподнятом настроении. Андрей был в ударе и говорил без умолку.
- Помню: в первую ночь в доме твоего отца я не мог заснуть. Я лежал с закрытыми глазами и представлял себе церковь. Горят свечи, блики огней падают на золото иконостаса. Поет церковный хор возвышенно и печально. Душа плачет от радости и раскрывается навстречу Богу. Мы стоим втроем: ты, я и твой отец. Священник вынул из купели и держит высоко на вытянутых руках младенца. Это наш сын.
- Ты, правда, хочешь ребенка?
- Очень хочу.
- Я думаю, ты будешь хорошим отцом. Ты столько всего знаешь. Ты его всему научишь. Ты будешь носить его в зубах.
Деревья во дворе шелестели листвой и кивали им кронами:
- Да, да, да.
И солнце подмигивало им солнечными зайчиками:
- Да, да, да.
Это был счастливый, безоблачный день, может быть, последний.
3
На следующий день Ира вышла на работу. Андрей, как и раньше, отвез ее на машине.
В посольстве, где она работала, был обеденный перерыв. Вместе с Наташей они разогрели себе обед и сидели на кухне офиса вдвоем. Полдня они не успевали перемолвиться словом, и сейчас нетерпеливое желание рассказать и ожидание рассказа переполняло их обеих.
- Встань-ка, моя красавица, дай на тебя посмотреть. Загляденье. Налилась, как яблочко. Вся светишься. Я так понимаю: вы с Андреем времени не теряли. Сплошная любовь. Наверно, вовсе не спали.
- Что было, то было.
- Влюбилась. Теперь точно вижу, что влюбилась. Ну и как он? Какой он мужчина?
- Потрясающий.
- Так, с этим всё ясно. С этим всё в порядке. Теперь рассказывай, где были.
- День в Париже, а потом в Каннах.
- То-то я гляжу: загорела. Ну и как?
- Сказочно. Канны, Ницца, Монте-Карло. Всё побережье объездили. Каждый раз ужинали обязательно в новом ресторане. Представляешь? Рыбный ресторанчик на берегу Средиземного моря, а на столе вино, устрицы, мидии, креветки, крабы. Вечером прогулки по набережной и белые дворцы в подсветке вдоль моря. Незнакомые люди улыбаются друг другу. Так необычно. Словно в другом мире побывала.
- Везет тебе.
- Не это самое главное. Я замуж выхожу.
- За Андрея?
- За Андрея, за кого же еще.
- И когда свадьба?
- Через месяц. Будешь моим свидетелем?
- А как же. Милое дело. А кто второй свидетель?
- Доктор.
- Приятная компания.
- А у тебя как с ним?
- Да так, встречаемся иногда. А где свадьба?
- В ресторане. В каком, еще не знаю, не выбрали. Будете вы с доктором, мама и папа. Скромно, по-семейному.
- Это он так решил?
- Мы вместе решили. А что, плохо?
- Все-таки свадьба. Для меня это всегда что-то шумное и многолюдное.
- Никого мы больше не хотим. А у Андрюши вообще ни друзей, кроме доктора, ни родственников нет.
- Откуда ты знаешь? Он тебе рассказывал? Что ты вообще о нем знаешь? Сколько вы знакомы? Месяц?
- Нет, больше.
- Ну, два. Это что, срок? Нет, старушечка, ты что-то торопишься. Жить с мужчиной, спать с ним – это нормально. Если он хорош в постели – еще лучше. Быть вместе, любить – замечательно. Но замуж-то зачем прыгать?
- Ах, Наташа. Тебе не понять. Я сама не понимала. Ведь я дожила до тридцати лет и до сих пор не знала, что такое любовь. Думала, что всё: никогда и не узнаю настоящей любви. Так: встречи, любовники, дежурные улыбки и разговоры, а на самом деле – одиночество. Через десять лет – старуха, и кому я нужна? Уже и не надеялась встретить мужчину, которого полюблю, который меня полюбит. Ты даже не представляешь, какое это счастье.
- Нет, я рада за тебя, ты не думай. Просто, зачем спешить со свадьбой? Сегодня он – принц, а пройдет какое-то время, и окажется, что он такой же, как все. Обыкновенный. И потом он же старше тебя намного.
- Это не имеет значения. Мне хорошо с ним, уютно. И он необычный человек.
- Ну-ну. Тебе жить с ним, тебе и решать. Так что поздравляю.
- Я вижу: ты не одобряешь. Я бы сама не поверила, если бы два месяца назад мне кто-то сказал, что через три месяца я выйду замуж.
- Да уж. Только развелась, и снова в петлю головой.
- Ты их не сравнивай. Их невозможно сравнивать. Это совершенно разные люди.
- Ладно. Влюбленному хоть кол на голове чеши, всё равно ничего не видит и не слышит. Больше не буду об этом. Ты уже придумала, в каком будешь платье?
- Мы же только вчера подали заявление. Я еще не думала об этом.
- Да, подруга. Вам теперь забот предстоит…
- Это будут приятные хлопоты.
В это самое время Андрей сидел в кабинете у своего друга доктора. Они пили чай.
- А я тебя не очень отрываю?
- Нет, ты вовремя. Как раз, затишье. Молодец, что заехал. Ну, как съездили? Рассказывай.
- Прекрасно. Пол-Франции на машине проехали.
- На прокат брали?
- Нет, мы с Ириным отцом ездили. Он вел машину.
- И где же вы были?
- Доехали от Парижа до Канн. По дороге ночевали в Авиньоне.
- В гостинице жили?
- Нет, в Каннах у него вилла.
- Ого-го.
- Да не в этом дело. Он замечательный человек.
- Ладно, давай делись впечатлениями.
- Народу полно. Будто со всего света одновременно все ринулись на Лазурный берег. Туристский сезон. Но меня больше всего поразили местные жители. Их сразу можно отличить: неторопливые, ненавязчивые, доброжелательные. В маленьких городах: в Авиньоне, в Монако. Понимаешь: они живут в свое удовольствие. Они каждый день наслаждаются жизнью.
- Ну, откуда ты знаешь? У них же тоже есть работа, наверняка, проблемы, заботы.
- Это всё так. Но это каждодневные, обычные человеческие заботы и проблемы. А у нас же всё глобально. Война, бандитизм, нищета. Понимаешь, что я хочу сказать? Мы все живем с надрывом, через силу. Мы все всегда боремся, все боимся. Богатые боятся за своих детей и возят их в школу под охраной. Это ненормально. Бедные боятся за своих детей, потому что их не на что кормить и одевать. Это тоже ненормально. И те, и другие боятся за своих детей, потому что они могут вырасти наркоманами и проститутками. Мы все живем ненормально. Всё наше общество. Мы все выживаем, а не живем. Вот что я хочу сказать, когда сравниваю их жизнь с нашей. Они живут в отличие от нас.
- Да, раньше у тебя таких мыслей не было.
- Не с чем было сравнивать.
- Вот и пусти русского человека за границу: он сразу начинает сравнивать, а потом готовит переворот или революцию.
- Да ну тебя. У тебя всё шуточки.
Я вообще-то к тебе по делу заехал. Будешь моим свидетелем на свадьбе?
- Так вы решили пожениться?
- Да, через месяц свадьба.
- Одобряю и поздравляю: богатая невеста.
- Ну, тебя. Я же ее люблю.
- Шучу, шучу. Не обижайся. Конечно, я буду свидетелем. А кто второй?
- Наташа.
- Очень хорошо. Помощь нужна? Надо же всё подготовить.
- Нет, спасибо. Я сам.
Алексей посмотрел на Андрея профессиональным, изучающим взглядом.
- А ты посвежел. Африканские кошмары больше не мучают?
- Нет, всё в порядке. А как твои маньяки поживают?
Алексей посерьезнел и снова внимательно посмотрел на Андрея.
- Помнишь, я рассказывал про маньяка, зверски убивающего женщин? Так вот, еще один труп нашли. Тоже женщина, на этот раз белая. С вырванным сердцем. Правда, за последние две недели ни одного нового случая зафиксировано не было.
- Какие ужасы ты рассказываешь.
- Сам спросил.
«Лучше бы не спрашивал», - подумал Андрей. Что-то опять, как и в прошлый раз, когда доктор рассказывал об убийствах, замкнулось в его мозгу. Какое-то тоненькое сверло закрутилось сначала медленно, а потом всё быстрее в его голове. За последние две недели он и думать забыл об этом. И вот он дома, и снова странные, невероятные, ужасные подозрения зашевелились в нем.
Он стал торопливо прощаться и поехал домой.
По дороге Андрей накупил продуктов и, когда открывал дверь, заметил, что почтовый ящик полон.
«Надо разобрать. Наверно, опять какая-нибудь реклама», - подумал он.
Он машинально вынул кипу бумаг и газет и прошел в комнату, думая о другом: «Трепло этот доктор, Морочит мне голову своими ужастиками». Он отнес продукты на кухню, вернулся в комнату, на ходу подхватив газеты, сел на диван и стал их разбирать.
«Рекламные листовки, это в мусор, еще, еще».
На глаза попалась листовка, которую он уже было собрался присоединить к куче, но остановился. На листовке было написано:
«УВД г.Москвы предупреждает граждан, что в городе появился опасный маньяк-убийца. Зарегистрировано три случая зверских нападений на женщин, повлекших за собой смерть. Просим быть осторожными и не выходить вечером на улицу без сопровождающих».
- Значит, это правда.
Выйдя с работы, Ира не обнаружила Андрея на обычном месте. Она позвонила, никто не брал трубку. Тогда она забеспокоилась и взяла такси. Когда она вошла в квартиру, то увидела, что Андрей сидит в полутьме на диване, неподвижно глядя в пол, обхватив голову руками.
Глава 2.
1.
Несколько дней Андрей был, как потерянный. Ира не могла добиться от него ни слова и не понимала, что же с ним произошло за те несколько часов, пока она была на работе. Но она видела и чувствовала: что-то надорвалось в нем, какая-то жизненная пружина ослабла. Он ее, по-прежнему, встречал и провожал, спал с ней, целовал ее, но не было в нем уже того порыва, как раньше. Она беспокоилась, ластилась к нему, гладила его голову, успокаивала, как могла, хотя и не знала причину:
- Что же все-таки случилось, милый? Рассказывай. Тебе легче будет. Я всё пойму. Ты же мне всё всегда говоришь. Ты мне всю свою жизнь собирался рассказать. Я же вижу: что-то произошло. Только не молчи, а то ты пугаешь меня.
И на другой день опять:
- Ты переменился так внезапно. Ты любишь меня?
- Конечно, я тебя люблю. Успокойся, родная. Со мной всё нормально.
Но она видела, что ничего нормального не было. Он ее провожал, а потом сидел целый день дома один. Он ее встречал и молчал целый вечер, замкнувшись в себе. Это было так на него не похоже.
Ира пригласила на свадьбу маму и позвонила в Париж отцу.
- Алло, папа, привет, как дела? Мы с Андреем подали заявление. Мы тебя приглашаем на свадьбу. Приедешь?
- Обязательно. Я вас поздравляю. Передавай привет Андрею.
- Спасибо… Тебе привет.
- Что-то у тебя с голосом. У вас всё в порядке?
- Да, не волнуйся. Тебе показалось.
Софи нашлась?
- Нет, никаких следов. Приехала ее мать. Она в ужасном состоянии.
- Дай Бог, всё еще образуется.
- Я тоже на это надеюсь. Всё. До встречи. Целую вас.
- До свиданья, папа.
Чем меньше оставалось дней до свадьбы, тем большей энергией заряжалась Ира. Она вся кипела от планов и забот. Она летала по квартире, как маленький метеор. Тем глубже и заметнее становилась пропасть между ее бурной деятельностью и апатией Андрея.
- В субботу поедем покупать кольца. Я уже присмотрела себе платье и туфли, но хочу с тобой посоветоваться. Надо тебе костюм купить, еще галстук и ботинки. Ты выбрал ресторан? А свадебный подарок ты мне уже приготовил?
Ей не сиделось на месте и не хватало комнаты. Слова не успевали за мыслями.
- Что ты всё молчишь? Тебе разве это всё неинтересно? У тебя что-то случилось. Я вижу. Мне ты говорить не хочешь. Ладно. Но возьми себя в руки. Встряхнись. У нас же свадьба. Ты не забыл, Андрюша?
Ей стало обидно. Всё было не так, как она себе представляла. Ее уже захватило предчувствие события, но она была одна в этой предпраздничной круговерти. Андрей куда-то выпал, отдалился, превратился в стороннего наблюдателя. В обеденные перерывы она обходила магазины и выбирала платье. Она присмотрела костюм для Андрея. Это были приятные хлопоты, но ей хотелось, чтобы он был рядом, чтобы он в них участвовал и даже не советовал, а радовался бы ее выбору, ее вкусу. А свадебный подарок. Дело разве в подарке. Она ждала его, как частицу его любви, его тепла, его внимания, как память на всю жизнь.
А в это время Андрей приезжал домой, садился в кресло, обхватывал голову руками и думал. Потом он начинал говорить вслух, сам с собой:
- Он сказал: за последние две недели убийств не было. Меня не было в Москве две недели. Но почему я? Какое я имею к этому отношение? Всего лишь потому, что я видел во сне ритуальное жертвоприношение? Дракона, разрывающего тело девушки? Ира права: мне надо встряхнуться. А то я сойду с ума. Но почему черные женщины стали жертвами? Да мало ли маньяков. Третья – белая. Так он сказал. И у нее вырвали сердце. Где-то я это слышал. Ах, да. Африканист говорил: во время жертвоприношений вырывают сердце. Но я-то этого не видел. А может, видел и забыл? Может быть, у меня нарушения памяти? Ведь были провалы памяти в Париже. Может быть, я выхожу ночью на улицу и убиваю женщин по подобию жертвоприношений? А потом ничего не помню? Что же я стал лунатиком? Лунатиком-убийцей? Но Ира бы заметила. Хотя нет, она спит крепко. Почему я? Почему надо всё примерять на себя? Я не могу убить человека. А если могу? Как это доктор сказал тогда: зыбкая грань между нормальным и ненормальным. Считаешь себя нормальным человеком, а на самом деле уже перешел эту грань. А если я, действительно, перешел эту грань? Тогда Ира в опасности. Тогда ей нельзя оставаться со мной. Если и вправду я – тот маньяк, убивающий женщин, то я и ее могу убить. Принести в жертву. Господи, что за ужасы лезут в голову. Господи, помоги. Останови меня, если это делаю я. Просвети меня, вразуми, если я не имею к этому никакого отношения. Не имею. Не имею. У меня просто бред. Специалист сказал: «Можно сойти с ума, если эти силы направлены на вас». Но ведь Николай Петрович всё рассказал. Всё разъяснилось. И снов никаких я больше не видел. Мне дали знак и оставили в покое. Моей голове нужен покой. Как же я устал от этих мыслей. Бедная Ира. Она намучилась со мной за последние дни. Она думает, что я ее разлюбил. Нет, я еще сильнее ее люблю. Но я боюсь за нее. Из-за себя. Через три недели свадьба. Она права: что-то мне сейчас не до свадьбы. Но не могу же я ей сказать: давай перенесем свадьбу, пока я не пойму: убийца я или нет, сумасшедший или нет. Она просто бросит меня. При всей любви ко мне, она не поймет меня. Что же мне делать? Сделать вид, что всё в порядке? Не получается. Всё равно. Надо взять себя в руки. Ради Иры. Улыбаться, ехать покупать платье. Говорить ей приятное. Она почувствует фальшь. Что-то она говорила про подарок. Да, правильно. Свадебный подарок. Я же хотел подарить ей кольцо с бриллиантом. Что же это я? Столько дел, а я здесь сижу. Не могу встать. Ноги не слушаются. Я сижу здесь, как сыч, и схожу с ума. А Ира готовится к свадьбе. Бедная, она ведь не знает, что и думать. Надо встать и заказать ресторан. Приедет Николай Петрович. Он сказал: если возникнут сомнения, звоните. Может быть, ему позвонить? А что я ему скажу? В Москве убивают женщин, и раны на теле точно такие же, какие я видел во сне, когда дракон сожрал девушку. А еще такие, которых я не видел, но очень похожи на жертвоприношение. Что же мне ответит нормальный человек? Произошел у тебя, - скажет он, - психический срыв на базе переноса сознания или трансформации, или чего там еще, проще говоря, крыша поехала. Насмотрелся ужасов и сам пошел убивать. А то, что не помнишь ничего, так это бывает. Сколько угодно. И ты хочешь, - скажет он, - после этого на моей дочери жениться? Так ты и ее прикончишь в брачную ночь. Так он скажет и будет прав. Неужели, на самом деле, я таков? И для меня убить человека, женщину, да еще отрубить ей голову, да еще вырвать сердце – всё равно, что таракана раздавить? Неужели человек на такое способен? Неужели я на это способен? Неужели столько зверства и грязи сидит внутри меня? В каждом человеке есть что-то от праведника и от подлеца. Не помню, кто это сказал. Добро и зло живут в каждом человеке. Так было сказано в легенде. Неужели во мне осталось только зло? А то, что видят другие, что видит Ира, что вижу я сам в зеркале – только оболочка, прикрывающая истину? Маска. Во всем виновата маска. Сжечь ее надо или продать. Нет, нельзя. Она защищает Иру. От кого? Не от меня ли? Ире грозит опасность. Тень пропала и снова появилась. Невероятно. Так не бывает. Может быть, и опасность исчезла? Нет, нельзя ее никуда отпускать одну. А если опасность таится во мне? Что же делать? К кровати себя, что ли, привязывать на ночь? Или не спать? Дьяволы выползают ночью, когда сознание спит. Освобождается, обнажается потаенное. А может, всё это выдумки? Розыгрыш доктора? А как же милицейская листовка? А если и так, закрой глаза и скажи: ты тут не причем. Я здесь не причем. Убийства случаются каждый день, а я здесь не причем. Я готовлюсь к свадьбе. У нас с Ирой свадьба. И всё остальное неважно. Всё остальное меня не волнует. Ох, волнует. Еще как волнует.
В этих мыслях Андрей проводил дни. Он сидел часами и всё порывался встать и поехать покупать кольцо с бриллиантом, заказать ресторан, подъехать в обеденный перерыв к Ире на работу и пойти с ней по магазинам. Как бы она обрадовалась. Как она этого ждет. Но встать не получалось. И только когда приходил вечерний час, он машинально передвигал ватные ноги, выходил из дома, заводил машину и ехал за Ирой.
2.
В субботу они поехали, наконец, покупать обручальные кольца. Они долго примеряли и выбирали маленькие кусочки золота, эти символы судьбы и счастья. Их отблеск был похож на сияние ее глаз. То ли солнечный день, то ли радостный блеск Ириных глаз подействовал на Андрея, но впервые за несколько дней он стал прежним. Он шутил, обнимал Иру, советовал посмотреть то одно, то другое кольцо. Она почувствовала эту перемену и восприняла ее, как знак свыше, как благодать, и благодарно откликнулась на нее, став вдвойне, втройне внимательнее и улыбчивее. Когда выбор был сделан, и кольца куплены, Андрей положил коробочки в карман и попросил:
- Ириша, подожди меня на улице, пожалуйста. Я еще кое-что хочу посмотреть.
Она поняла, заулыбалась и вышла.
Андрей выбрал кольцо с большим бриллиантом, и его радость стала еще сильнее, когда он представил Ирино лицо. «До свадьбы не покажу. Дорого яичко к Христову дню».
Это был день свадебных покупок. Поехали в магазин, в котором Ира присмотрела платье. Она долго искала его и, чуть не плача, повторяла:
- Я так и знала: его уже купили. А второго такого нет. Надо было сразу брать. А я не хотела без тебя.
К радости обоих, платье, наконец, нашлось, и Ира пошла в примерочную. Она переодевалась, Андрей пытался просунуть голову за занавеску и подсмотреть, она шутливо отталкивала его:
- Подожди, я еще не готова.
Когда она вышла и встала перед зеркалом, у Андрея перехватило дыхание:
- Ты потрясающе выглядишь
- Вот поэтому-то я и не покупала это платье одна. Мне надо было, чтобы ты это сказал.
Платье струилось вдоль ее тела. Оно было длинным, облегающим, открытым в плечах. Ира гордилась своей фигурой и знала, что Андрею особенно нравятся такие фасоны на ней:
- Ириша, берем. Это то, что нужно. Оно создано для тебя.
- Значит, одобрям-с?
- Одобрям-с, еще как одобрям-с.
- Так, теперь еще туфли к нему и сумочку. А для тебя я тоже здесь костюм присмотрела.
С ворохом покупок они возвращались домой. Теперь Ира была довольна: не только тем, что купили столько красивых вещей, а, главное, тем, что Андрей одобрял ее выбор, искренне восхищался ей, что он снова стал прежним, ее Андрюшей, что тревожные дни последней недели миновали, как дурной сон.
Дома он ей сказал:
- Одевайте платье, туфли, сударыня. Я одену костюм. У нас будет репетиция свадьбы. Я открываю шампанское.
- А репетиция брачной ночи тоже будет?
- Обязательно.
- Знаешь, что я придумала. Давай потом обвенчаемся в церкви. Ты не венчался?
- Нет.
- Я тоже нет. Это будет так здорово, торжественно, при свечах.
- Мне нравится. Так и сделаем.
Ира вертелась перед зеркалом и кружилась перед Андреем. Как в прежние вечера, они любовались друг другом, пили шампанское и целовались. Андрей включил музыку: нежных французских шансонье, и французские слова любви повторяли то, что говорили их сердца. Они зажгли свечи и стали танцевать. Ира делала широкие па из старого танго, соблазнительно выгибала спину и не сводила с него манящих глаз. Потом они сбросили свадебные наряды и бросились друг другу в объятья. Желание было настолько сильным, что лишние шаги по комнате испортили бы всё. Они опустились на ковер на полу и стали ласкать друг друга, сначала нежно, потом всё сильнее и нетерпеливее, пока Андрей не вошел в нее. Ира закрыла глаза и выдохнула:
- Как я тебя люблю.
На следующее утро раздался телефонный звонок. Ира еще спала. Андрей, стараясь ее не разбудить, осторожно вылез из-под одеяла, вышел из комнаты и снял трубку.
Звонил мужчина. Голос был незнакомый, глухой и ватный.
- К свадьбе готовишься? Не выходишь по ночам? Или выходил? Тогда сегодня еще один труп найдут. Хе-хе.
Потом раздались короткие гудки, трубку повесили. Андрей оторопело смотрел на пикающую телефонную трубку, словно ждал продолжения. Потом положил ее и сел в кресло.
- Э-эй, я проснулась. Я проснулась, а тебя нет.
В дверь заглянуло Ирино лицо, потом появилась грудь, потом она вся, обнаженная.
Андрей поднял на нее глаза, но будто не увидел ее.
- Что опять случилось, Андрюшенька?
Она быстро подбежала к нему, присела на колени и прижалась к нему. Он молча встал, слегка отодвинул ее и вышел из комнаты.
- Давай одеваться, - бросил он на ходу.
Завтракали они молча. Постепенно в Ире стало закипать раздражение. «Ну почему он всё портит? – думала она. Так было хорошо вчера. И опять молчание, опять он весь в себе, меня не видит. Я для него больше не существую. Что же это теперь так и будет продолжаться? Я так больше не могу, я скоро так не выдержу».
- Давай поговорим, Андрей. Больше так продолжаться не может.
Он настороженно посмотрел на нее и пошел за ней в комнату.
Андрей вполуха слушал то, что говорила Ира, и думал: «О свадьбе знают доктор, Наташа и Ирины родители. Они, конечно, могли рассказать своим знакомым. Даже наверняка рассказали, особенно, общим знакомым. Звонил не Алексей. Он все-таки друг, и на такую подлость не способен. У него много знакомых в милицейских кругах. Кому-нибудь трепанул о своих подозрениях, да и о свадьбе тоже. Вот это возможно. А он меня подозревает? Похоже. Тогда, значит, не трепанул, а поделился соображениями в определенных кругах. Что же это за звонок? Психологическая атака? Да, скорее всего, так. Надо позвонить доктору».
А Иру понесло. Андрей понемногу стал прислушиваться. Такой он ее видел впервые. Она стала срываться на крик.
- Я тебя жениться на себе не тяну. Если не хочешь, давай всё отменим. Если не хочешь жить со мной, так и скажи. Если разлюбил, лучше скажи правду. Только не молчи. Я этого больше не вынесу. Я не могу уследить за твоими перепадами настроений. Ты измучил меня за последние дни. Мы еще не поженились, а я уже измучена. Что же дальше будет? Тогда лучше всё отменить, пока не поздно. У нас ведь всё было хорошо. А потом мы решили пожениться, и всё пошло кувырком. Может быть, лучше оставить, как есть, может, ну ее, эту свадьбу, и тогда всё наладится? Ты только скажи, Андрей. Если дело в этом, мы всё отменим. Бог с ней, со свадьбой, будем жить, как жили. Если только ты любишь меня. Если я нужна тебе. Ну что ты молчишь? Скажи что-нибудь, крикни, топни ногой, но не сиди, как пень. Ты же закис совсем в этой квартире. Ты целый день слоняешься по ней и ничего не делаешь. Неужели не скучно? Неужели не надоело? Займись чем-нибудь. Напиши что-нибудь.
Андрей встал, обнял Иру за плечи и привлек к себе:
- Ты права, любимая. Я что-то скис. Но это пройдет. Вот увидишь. Не сердись. Всё у нас будет хорошо. Не плачь. Я очень тебя люблю. Ты нужна мне. Я не могу без тебя.
- Правда?
- Правда. Вытри слезки. Всё будет хорошо, и мы поженимся. Собирайся скорей. Поедем загород. Купаться. Загорать. Предложение нравится?
- Нравится, любимый.
3.
Андрей позвонил доктору.
- Привет, Алексей.
- Привет, Андрей. Ну как, к свадьбе готовишься?
- Да. Слушай, а ты никому не говорил о том, что я женюсь?
- Нет. Зачем? А что такое?
- Да так.
- У тебя всё нормально? Какой-то ты взволнованный.
- Нет. Всё хорошо.
А что, того маньяка еще не поймали?
- Нет еще. А что он так тебя беспокоит?
- Нет. Ничего. Я просто спросил. Ладно. Пока.
За неделю до свадьбы в квартире раздался телефонный звонок. Ира была на работе. Андрей сидел дома один.
Это был всё тот же придушенный голос.
- Дома сидишь? Совесть мучает? Скольких ты еще женщин на тот свет отправил? Кто следующая? Твоя невеста? В брачную ночь будешь ее убивать? Уже знаешь как? Готовишься? Хе-хе.
Голос сменился короткими гудками.
В этот день Андрей решился. Он привез Иру с работы, усадил в кресло:
- Я хочу тебе что-то сказать.
- Ты такой торжественный. Я тоже хочу тебе сказать что-то очень важное.
- Подожди. Выслушай меня. Я очень тебя люблю. Но я не могу на тебе жениться. Я больше не могу жить с тобой. Я не могу тебе объяснить. Нам надо расстаться. Прости меня.
Ира побледнела и отшатнулась, как будто он ее ударил. Губы ее задрожали, глаза помутнели, но она не заплакала. Она долго молчала, сцепив руки. Потом резко встала:
- Я ухожу. Раз ты так решил, я ухожу. Ты мне противен. Ты всё знал заранее. Ты дожидался свадьбы, чтобы сказать мне накануне. Чтобы больнее ударить меня.
- Ты всё не так поняла, Ира. Выслушай меня.
- Я не хочу тебя слушать. Я тебя ненавижу. Никогда мне больше не звони. Никогда не пытайся встретиться со мной. Я не хочу тебя видеть.
В тот же вечер Ира наспех побросала в чемодан свою одежду и ушла из дома.
4.
Вечером из своей квартиры Ира звонила в Париж отцу.
- Папа, не приезжай. Свадьба отменяется.
- Что случилось? Почему?
- Мы расстались. Я вернулась к себе.
- Подожди, объясни, в чем дело.
- Нечего объяснять. Просто он больше не хочет жить со мной.
- А что он сказал? Почему так вдруг? Так не бывает.
- Как видишь, бывает. Ничего он не объяснил. Выгнал меня из дома и всё. Не беспокойся за меня. Может быть, это и к лучшему.
- Я не верю. Что-то произошло. Он был такой же, как всегда, в последнее время?
- Нет, он был странный, непохожий. Но ничего не говорил. Да я уже и не хочу ничего знать.
- Погоди, не делай поспешных выводов. Не делай ничего, о чем потом могла бы пожалеть. Может быть, всё образуется.
- Ничего не образуется. Ничего больше не будет. У нас всё кончено.
- Не может быть, чтобы он тебя разлюбил. Я помню, какими глазами он на тебя смотрел. Здесь что-то другое. Я тебя очень прошу, успокойся. Не встречайтесь какое-то время. Только не делай глупостей. Я тебя знаю: будешь бросаться в омут головой: свяжешься с кем-нибудь ему в отместку. Не делай этого. Обещаешь?
- Обещаю, папа.
- Хорошо. А я к вам приеду. Как только смогу. Закончу дела и приеду. Ты, главное, не волнуйся. Я что-нибудь придумаю.
- Спасибо, папа. До свиданья.
- До свиданья, моя милая.
На работе Ира дождалась обеденного перерыва, и когда они остались с Наташей вдвоем, выпалила:
- Мы с Андреем расстались. Свадьбы не будет.
- Вот тебе раз. Это почему же?
- Он больше не хочет со мной жить.
- Вот, гад. Я же тебе говорила: не надо торопиться со свадьбой. Жили бы себе и жили. Для мужиков это кольцевание – всё равно, что тюрьма. Вот он и сбежал.
- Это я от него сбежала.
- Неважно. Ладно, подруга. Не бери в голову. Подумаешь. Ему же хуже. Где он еще такую красавицу найдет?
- Ведь представляешь. За неделю до свадьбы.
- Плюнь. Всё в жизни бывает. Не он первый, не он последний. Принцев нет, я тебе говорила.
- Он был такой… замечательный.
- Брось. Все эти вздохи на скамейке, любовь до гроба, - выбрось-ка эту романтику вшивую из головы. Что ты, маленькая, чтобы мне тебя учить? В жизни всё по-другому.
- Нам так было хорошо.
- С ним хорошо было, с другим будет еще лучше. Я тебя с кем-нибудь познакомлю. Через месяц его забудешь.
- Я ему хотела сказать, а он даже не выслушал. Я так торопилась домой. Я представляла, как он обрадуется. Мы оба так ждали этого. А он не захотел слушать. Ненавижу его.
- Да о чем ты говоришь? Что-то я ничего не пойму.
- Понимаешь, я только вчера узнала точно. У меня будет ребенок.