Alternative History of the Cold War
Предисловие
Мне могут плюнуть в лицо и сказать, что я со своей альтернативной историей издеваюсь над уважаемыми людьми. А где фабрика истины, и что они сами знали о себе? И что, если бы Сэллинджер не вдохновил Чапмена, Леннон остался бы жив? И что, если бы коммунисты попали на небеса, то ад стал бы райским местечком? И что, если на каждом столбе повесить по атеисту, то можно будет отказаться от электричества, ибо они несут свет современной истины? Его то и узрел старина Хэм, когда сбежал из психушки и подарил мне идею своего ненаписанного романа.
Corny Kennedy. Братство по разуму
У пришельцев образное, е*тыть, мышление. Без всяких логических умопостроений, сплошные безмозглые мульты без тени мысли. Жизнь, как пазл. Смотрят, с какой стороны бы тебя приложить. Твой мозг для них сладкий картофельный клубень, а мысли — дикорастущий терновый куст. Колючки мешают подобраться к серому веществу. И стали выращивать мысленные кусты в специальной оранжерее на зоне 51. Привитые к инопланетной почве. Мягкие и пушистые, как на жопе барашка. Чтобы было проще паразитировать на твоем загривке. Пока чмокаешь губами во сне, пересадят тебе куст, и вступишь в братство по разуму. Оператором энергетического толчка в какой-нибудь внеземной клоаке. А у Кеннеди, секи поляну, там в инопланетных кустах рояль стоял. В самой гуще твоих будущих ментальных испарений. Джон Петрович любил на нем Генделя с утра зае*енить. Перся, видите ли, от средневекового барокко больше, чем от машкиного пуппиду. Ну, и от мощных барочных вибраций, создаваемых Джоном Петровичем в оранжерейной атмосфере, кусты испытывали священный ужас. Стали под влиянием божественной музыки Генделя очень религиозными. Готовы были пятки лизать пришельцам, пересади их в головы. И если, дружок, ты связываешь пришельцев с высшим разумом, этот говенный куст уже пустил в тебе корни.