АХ, ОДЕССА, ЖЕМЧУЖИНА у моря...
...........................
(Одесса - 2005)
(
Ах, Одесса, Одесса ! Одесса моя, ненаглядная! Давненько мы с тобой не виделись! ''Не встречались по весне!»… Когда же это было в последний раз? Да, пожалуй, лет не менее пятнадцати назад! Я приурочил тогда командировку к 1-му апреля, Дню смеха, к очередной Юмарине, и нас с Верой принимал Боря Вильнер, царство ему небесное, он тогда только лишь помышлял об от'езде в Германию… И Миша Жванецкий еще королем ходил перед Оперным театром, красой и гордостью города, а за Мишей волочилась многочисленная свита, льстиво заглядывая Мэтру в глаза…Ты, родная, была тогда такой же, какой помнил тебя со студенческой скамьи.
В Одессу нас завлекла Нина, жена моего брата Лени. У нее подруга в Одессе, они часто встречаются, и прием всегда радушный.
Нина сказала: "Ты Одессу не узнаешь!"
Но Одессу я узнал, еще не отъехав от Симферопольского вокзала. Третий звонок, дано отправление, провожающие покинули вагоны, но поезд не трогается с места…Стоим пять минут, десять…По вагону ходит проводница: ''Есть вафельки, есть шоколадик, есть чаечек, есть кофеечек!…''
-''А стоим почему?''
-''Да локомотивчика нет!!''
Одесса встретила нас толпами народа, огромное количество туристов! Позже я понял, почему…Десятки водителей частных машин предлагают свои услуги, но приехавшие устремляются к трамваям (в целях экономии). Пожилая дама в доперестроечной панамке спрашивает шофера, стоящего у трамвайной остановки: ''А сколько будет стоить до автовокзала?'' Водитель элегантно приподнимает фуражку: ''Глядя на вас, мадам, вам будет не по средствам!''
-''Почему?- обижается дама, -я могу и гривну заплатить!''
-''За гривну, мадам, вы посетите туалет на Привозе!''
И мне не узнать Одессу?!
В Одессе путеводителей мне не нужно: ноги сами знают, куда нужно идти! Здесь столько исхожено, что можно перемещаться с закрытыми глазами! Пусть и по переименованным улицам!
Бросилось в глаза, что на переименованных улицах трудно найти таблички с названиями! Догадываюсь, что центру вернули дореволюционные названия улиц, вернули Екатериненскую, Решильевскую, Преображенскую, так, между прочим , их всегда называли старожилы. Но как сейчас кличут ''Франца Меринга''? Табличек нет! Зато Соборной площади вернули Собор! Он очень красив в лучах утреннего солнца. Да и все вокруг, в центре, причесано до неузнаваемости!
Вывески демонстрировали потуги на легендарное ''Одесское'' остроумие: ресторан
'' Жарю-Парю''…магазин канцтоваров ''Клякса''…кафе ''Лучше не сыщешь''…Продовольственный супермаркет ''Вечный зов''! Ну, и тому подобное…
В самом центре Нового рынка, среди прилавков , на игровом аппарате табличка, выполненная типографским способом: ''Размен у бабы Фени''(!!)
Окончательно меня уконтрапупило огромное, во всю стену, тонированное окно крупного офиса турфирмы Фабрика туризма, на котором по диагонали аршинными буквами было выведено: ''ЖАРОПОНИЖАЮЩИЕ ЦЕНЫ!'' На стыке Пушкинской и Дерибасовской толпа туристов из Прибалтики рассматривала нечто, для меня, новое: постамент в виде гигантского апельсина , на котором восседал Павел Первый…Надпись повествовала об историческом сюжете: об остроумном шаге одесских купцов, пославших вместе с челобитной царю обоз с апельсинами…Павел, не едавший доселе ничего подобного, немедля вернул городу те привилегии, которыми владела Одесса при Екатерине, что способствовало процветанию города. Вполне современная переоценка личности Павла… Да и к графу Воронцову благодарные граждане ''вольного города'' питают большее почтение, чем питал Александр Сергеич, чья голова венчает Приморский Бульвар! Граф взирает на толпы народа на пешеходном участке Дерибасовской, стоя в полный рост, а обезглавленный Пушкин обиженно отвернулся от здания Городской думы, думая, чем бы еще уязвить царедворца? Экзальтированная гид заговорчески вещала группе экскурсантов о масонских пристрастиях поэта, аргументируя свои утверждения какими-то знаками на деталях знаменитого памятника. Бедный Пушкин! Неужели в Одессе осталось так мало евреев, что и поэта к ним нужно приписать??
Да, несомненно, Одесса живет новой жизнью, стремясь уберечь свою индивидуальность. Впечатляющий пример: двухэтажные здания тороидальной архитектуры на Греческой площади, сохранив свой внешний вид, неожиданно обнажают внутри себя уходящий под землю семиэтажный торговый центр, не уступающий размерами и красотой многим западным образцам!
Городской сад заполнен художниками, выставляющими на продажу свои творения. По числу живописцев на квадратный метр сада, кажется, Одесса впереди планеты всей! Как и пятьдесят лет назад, ( а, может быть, сто пятьдесят?) в круглой беседке разместился духовой оркестр…Бронзовые львы выпучили глаза на соседа: на бронзовой же скамье вальяжно развалился бронзовый Леня Утесов, и желающие могут сделать фотографию с Л.О. в обнимку…Украинская семья предпочла запечатлеть себя с толстяком в театральной робе из под Тараса Бульбы. Роба Бульбы изрядно пропылена: день работы на свежем воздухе под степными ветрами… В общем, центр города может быть принят за модель европейских городов для неискушенных зарубежными поездками украинцев, чем и привлекает к себе отпускников местного разлива…На Дерибасовской роскошные рестораны, столики кафе на мостовой, на месте летнего кинотеатра ''Комсомолец''( в котором когда-то мы под дождем смотрели сенсационную ленту, ''Бродяга '' Раджа Капура ) -шикарное здание какого-то банка, в фонарях и бронзе…Шик, блеск, красота!!! Плюс-море! Ланжерон! Лузановка! Люцсдорф! Это же что-то!!
Эпизод на Ланжеронском пляже: к скамейке, на которой лежала наша одежда, подошла женщина ''Бальзаковского'' возраста…
-Здравствуйте, а можно рядом пристроиться?
-Да пожалуйста!
-Только ви мэня, будь ласка, звыняйте, у мэнэ померанчевый купальник, как я его нэнавижу!! ( Пример восприятия ОРАНЖЕВОЙ революции…)
Шаг в сторону от центра возвратил нас к Одессе стародавних времен, с обветшавшими фасадами зданий, разбитыми тротуарами и мостовыми, с отсутствием уличного освещения (с наступлением сумерек, на улицах -хоть глаз выколи!)
От вокзала вез нас все тот же трамвай номер 28, которым когда-то мы добирались до института, и здание на улице Островидова,64 (ныне -Новосельцева) все так же служило приютом для горемычных студентов Политеха .Мы остановились рядом, в номере 62, у друзей моего брата, которых знали еще по Симферополю, когда они учились в музучилище. Приняли нас очень радушно, предоставив в полное распоряжение салон с балконом, который выходил в типичный одесский закрытый дворик ,куда смотрели окна и веранды примыкающих домов…Выйти из двора можно было тремя воротами на разные улицы (''Очень удобно уходить от погони!''- пошутил брат).Буквально за углом располагалась когда-то хибара, которую снимали мы студентами, на троих, со мною жили товарищи еще по школе: Перя и Шап, -она служила штаб-квартирой большой нашей компании, и долгими вечерами собирались здесь ''Молодые львы'', за картами, на легкие пирушки, да и просто, посидеть -потрепаться! Был с нами и четвертый, Женька Матяхин, тоже студент, но в качестве хозяина жилья…Хибары этой, которую мы называли ''Манеж'', по улице Манежной, давно уже нет, да и Манежную переименовали в ''10 Апреля''(?!). Но все остальное вокруг так пронзительно напомнило то славное время, когда ''не задавались мы вопросами, и не боялись ни черта!''
В памяти всплыла наша комната. Она размерами напоминала корабельный кубрик с окном-илюминатором, выставившемся на трамвайные пути. В сумерках, в домишке напротив, зажигалось окно, в нем мелькали девичьи тени. Богатый воображением Женька Матяхин хватал семикратный морской бинокль, и с криком: ''Капитаны, на мостик!'', -устремлялся к окну. Что ожидал он увидеть? Я стоял через дорогу от этого окна, и проникался к нему уважением: оно хранит в себе нераскрытую тайну…Где он, наш неисправимый романтик Женька, с его так и не написанной картиной ''Пляска смерти''? Вижу, как сидит он на кровати, поджав под себя ноги, и , раскачиваясь, декламирует знаменитый стих Эдгара По…''Вихляет колено, согнулась рука…'' Так и не создал он фотопортреты , так и не вышел он на яхте в открытое море, на той яхте, от которой осталось в памяти моей одно название: ''Разлука''. И Шапа нет уже с нами.. Нашего лидера, нашего ''Агитатора, горлана - главаря'', любимца комсомольцев Гидротехнического института, чье здание было вот здесь, за углом …Наверное, есть в этом здании еще актовый зал, где проводили мы с Шапом вечер юмора (с коварной целью привлечь внимание одной девушки, занятой нами в комедии Катаева ''Чужой ребенок'')…Бедный Шап, ты тогда перестарался! Черт тебя дернул, вне программы, выйти на сцену с Маяковским! Публика не была настроена на патетику, появление большого полного Шапа приняла с добродушным смехом… И он, в ответ, улыбнулся большой доброй улыбкой…Это решило все! Первые же строчки: ''Уважаемые товарищи-потомки! Роясь в нынешнем окаменевшем дерьме..'' зал встретил радостным гоготом…Дальше можно было не продолжать, но Шап настаивал: ''…Может быть, вспомните вы и обо мне!'' ''Вспомним! -''донеслось с галерки…Шап закусил удила:
''И скажет вам чудак-ученый,
Кроя эрудицией вопросов рой,
Что, жил-де, когда-то, певец кипяченой
И ярый противник воды сырой!''
, Зал стонал от смеха…
И тут обезумевший Шап во всю мощь своего голоса рявкнул:
-Профессор! Снимите очки велосипед!!-
При слове: ''Профессор'' со студенческой аудиторией началась истерика! Ребята валились от хохота под стулья!
Пришлось занавес опустить…
Это было бы провалом для любого! Но не для Шапа. Как говорится , ''на утро он проснулся знаменитым'', хотя , ТА девушка Маяковского ему не простила…И-слава Б-гу! Иначе не родился бы Славка, живое воплощение Шапа на земле!
Спустились по Преображенской, в тупик, по направлению к морю той тропой, что привела меня, полстолетия назад, к старинному особняку, где размещался тогда Политех…У входа толпились абитуриенты, здесь Экономический институт вел приемные экзамены…Когда-то, давным давно,у этого подъезда встретились мы с Мишкой Перей, которого отец привез вместе со специальным разрешением Минвуза принять этого золотого медалиста, не достигшего еще семнадцати лет, в институт без экзаменов. И мы побрели вместе искать приют для жизни! Первая квартира была на улице Жуковского, потом- у парка на улице имени Энгельса. Я нашел ворота этого дома, но улица стала уже Морозлиевской…Обратил внимание на поразительные по красоте фасады домов на этой улице.
Мы заканчивали институт уже в здании на Французском бульваре, который '' …весь в цвету!'' Но для меня институт остался вот здесь, на бывшей ( Бывшей когда? Вот то-то и оно…!), бывшей тогда Советской Армии, вот в этом здании. Сюда я попал, благодаря Шапу…
Меньше всего я задумывался, чем я буду заниматься после окончания школы. Закончил я школу с серебряной медалью, и знал лишь одно: дальше - институт. А какой -не имело значения! Одно было у меня желание: удрать из под жесткой опеки своей строгой бабушки, занимавшейся моим воспитанием. Юрка Шап, друг мой закадычный, парень более смелый и решительный, говорит мне: ''Я еду в Одессу, хочу поступить в Институт Инженеров Морского Флота, едем вместе! ''
Слово "Одесса ", прозвучало, как "Сезам, откройся!"... "Белеет парус одинокий " Валентина Катаева была для меня любимой книгой. А тут еще в каком-то киножурнале показывали улицы Одессы: море, каштаны, красота!! Отправиться в эту романтическую страну, да еще с другом!! Почему бы нет? И двинули…
Разыскали институт, пришли в приемную комиссию , а нам говорят: ''Вы, ребята, имейте в виду, мы преимущество отдаем детям из семей моряков, рыбаков, море - дело не шуточное, тут традиции важны!'' Ладно, думаем, посмотрим, что еще в Одессе есть… Вот Политехнический, заглянем сюда…Секретарша приемной комиссии нашему появлению очень удивилась: а у вас, что, уже аттестаты на руках? Оказывается, в Одессе школьникам еще аттестаты не выдавали, мы были первыми, кто порог приемной комиссии переступил! Достаем документы… Секретарша мои бумаги хвать, и убежала куда-то! Приходит, вручает мне какую - то цидулю. ''Вы приняты!''-говорит,-''Выбирайте факультет!''… Я в шоке! А дружок мой меня поздравляет, давай, Валя, выбирай, ты уже студент, а мне еще экзамены сдавать! А из чего выбирать -то, понятия не имею! Мехфак, химфак, теплотех, электротех,- все мне на одно лицо, китайское! Выбрал по звуку: ''Электричество''- красивше показалось! Да и песенку припомнил дворовую: ''Нам электричество сделать все сумеет, нам электричество и вспашет, и посеет…!'' Вот таким образом определилась моя судьба!
К первому сентября ,к началу учебы приехал в Одессу, ну, и видос у меня был!! В моем воображении город этот был полон воров и бандитов (под влиянием Бабеля, Паустовского, Да и фильмы тех лет сложили такой образ!) Поэтому, вооружен был я до зубов, на первом занятии из чемоданчика извлек ''финку'', раскрыл золингеновскую опасную бритву, позаимствованную у отца, чем привел в содрогание сокурсников… К тому же, был я подстрижен ''по нуль'', ну, ни дать, не взять, уголовник! Даже парикмахер у меня осторожно спросил: ''Давно оттуда?' 'А весь понт -то был от застенчивости! Но на какое-то время за мной установилась недобрая слава, что иногда приносило и услугу! Через пару недель послали всех нас в колхоз , на уборку кукурузы, поселили в каком-то амбаре, где постелями служили нам охапки соломы...Ночью ребята попробовали бузить, я на них цыкнул, и больше инцендентов не было, решили , на всякий случай с этим подозрительным типом не связываться!….
Вспоминаю об этом, спустя полвека, с улыбкой: все стало на свои места!
Зашел в вестибюль института с легким волнением...
Интерьер сохранил прежний вид: мраморная лестница вела на галерею, направо - актовый зал , где мы с другом моим сердечным Геной Черныхом начали сценическую деятельность. Подвинул меня на это дело Бала, он, кажется, отвечал за культуру в комитете комсомола…А я ''завербовал" Гену… Помню в деталях вечер по Маяковскому. (Опять Маяковский, мы на нем были помешаны!)…Гена читал ''Литейщика Козырева, въехавшего в новую квартиру'': ''Все хорошо! Но больше всего мне понравилась ванная!'» Такие были времена, ванная -предел мечтаний! А у меня было ''Облако в штанах'.' Зав.библиотекой, по совместительству,-парторг, подозрительно изучала фотовыставку ,(где мы набрали матриалов?), проверяла, не затесалось ли ныне запрещенное лицо? Помнится, вечер удался, с чего у нас и пошло! Карцев и Ильченко -это было потом, в Политехе были мы, нас любили!…Мы сидели на лекциях рядом, сочиняли репризы, и Гена записывал их аккуратным почерком будущего кандидата наук…Когда он привез эти драгоценные тетрадки из Барнаула в подарок мне к пятидесятилетию, я был счастлив…Сын Мишки Пери, Борис, учась в институте , как-то воспользовался ими для студенческого выступления .Как ни странно, многое не потеряло актуальности! Студенты всех времен и народов во многом схожи!!
Повернув в конце улицы Преображенская вдоль обрыва направо, мы попали на пешеходный проход мимо ротонды у Воронцовского дворца к Приморскому бульвару…
У Дюка толпился курортный люд . Дюк смотрел вдаль поверх голов…Великий Дюк де Ришилье, неувядаемый символ ''вольного города'' ! Какие люди встречались у твоего постамента, какие имена! Вся советская литература! Бунин и Куприн не в счет, это почт
19-й век, но -Катаев, но - Багрицкий, Бабель, Ильф и Петров, Паустовский, Кирсанов, Аверченко…А композиторы, а музыканты!! И все шутили над тобой! ''Смотри на Дюка со второго люка!'', -вспомнилась старая хохма (с этой точки, если взглянуть на фигуру Дюка сбоку, у градоначальника неприличный жест)…Но я проследил за взглядом француза, и увидел, что знаменитая, воспетая Сергеем Эзенштейном, Потемкинская лестница не упирается больше в стены старого портгауза, а переходит в уходящую далеко в море плоскость причала нового Морского вокзала, за спиной которого взметнулся ввысь двадцатиэтажный корпус гостиницы. Площадь перед вокзалом украшала скульптурная композиция Эрнста Неизвестного. Раскрывшийся земной шар являл миру младенца…Человечество -младенец на нашей планете, -звучала мысль, -ему предстоит еще долгий путь по волнам истории! Мы прошли до самого конца мола…Вечерело…Затлели за нашими спинами огни Большого Города. Как у Утесова: ''Одесский порт в ночи простерт, огоньки за Пересыпью светятся…'' Справа грузился громадный океанский лайнер.'' Гоу ту Хайфа!''-подумал я. А от Хайфы рукой подать до нашего крошки Ашкелона. От Одессы до Ашкелона -целая Жизнь! .Тропа воспоминаний уводила меня уже в сторону Ближнего Востока, но,как говорится, это была уже совсем другая история…Которую я тоже когда-нибудь расскажу... .