Испанец, славянин или еврей -
повсюду одинакова картина:
гордыня чистокровностью своей -
святое утешение кретина.
И. Губерман
Иер.50:32 И споткнется гордыня, и упадет, и
никто не поднимет его; и зажгу огонь в городах его,
и пожрет все вокруг него.
Прит.21:4 Гордость очей и надменность сердца,
отличающие нечестивых, - грех.
Такого дождя я в юности не видела. Это был даже не ливень, воистину: разверзлись все хляби небесные. За секунду дождевая вода достигла щиколоток. Туфли разбухли и отяжелели, платье намертво прилипло к коже.
В старой кофейне, куда я прибежала, за нашим излюбленным столиком меня уже ждали братья-близнецы Эрик и Эдик. Три высоких бокала с ароматным горячим глинтвейном и обилие фруктов говорили о том, что они заказали и для меня.
- Вот гордыня, откуда она взялась? – сходу спросил меня Эдуард, пододвигая бокал.
- От Дьявола, - не раздумывая, ответила я. - Гордыня - это убожество души, это взгляд свысока, способный убить. Это яд, который, в основном, передается генетически, это корень всех зол... Христос был прост.
- Кристина, а откуда Дьявол взялся? – улыбнулся он. – Что из них появилось раньше?
- Гордыня - это нрав. Она появляется в ком-то. И, естественно, этот кто-то – первичен. А в какой части тела или души она зарождается – Вам, как врачу, лучше знать... Если честно, то какая мне разница, откуда появилась гордыня. Меня больше волнует другой вопрос… Как жить в мире, где гордыня и высокомерие встречаются на каждом шагу, становятся нормой жизни? Особенно – чувствительным и нежным натурам?
- Гордыня была до человека? – не унимался Эдуард.
Давно я не чувствовала себя ученицей в вопросах философии и логики. Но тема была очень интересной и захватывающей, а горячий глинтвейн увеличивал огонь в крови.
- По-моему, первопричина гордыни – это жажда власти и славы. Я понимаю людей с чувством собственного достоинства. Но не чрезмерно, то есть болезненно, горделивых… Людей, больных гордыней – презираю. Более того – чувствую такой физический и психологический дискомфорт в их присутствии, такое непреодолимое отвращение, что, если можно, то пересаживаюсь, если нет – позволяю себе встать и уйти. В клубах, например, - призналась я. - Гордыня и любовь - несовместимы... И я не верю, что человек, больной гордыней, способен по-настоящему любить.
- А чем отличается гордость от гордыни? - спросил внимательно следящий за беседой Эрик.
- Гордость и гордыня – разные вещи. Гордость - это достоинство. Гордыня - это самовлюбленность, снобизм и чванство. Гордыня всегда скупа на похвалу, ибо не может позволить, чтобы кто-то был подобен ее Высочеству. И лишь перед сильными мира сего она пасует и улетучивается.
Гордость – по отношению к обстоятельствам. Гордыня – по отношению к Богу и тем, кто в чем-то слабее тебя. Здоровая гордость, то есть чувство собственного достоинства - это нормально. Но человек, больной гордыней, то есть МАНИЕЙ ВЕЛИЧИЯ, любит только себя, верит только себе, поможет только вышестоящим на лестнице успеха: "Кто у власти - с тем я и дружу."
В тяжелой жизненной ситуации, сладко заглядывая в глаза, он будет водить вас за нос - и всегда предаст того, от которого лично ему нет никакой пользы. Обычно такие люди скрытны, лицемерны и недоброжелательны, фальшивы с ног до головы... Они дистанцируются от людей, но, в то же время, любят командовать, любят почести и живут напоказ, не чувствуя своего помешательства. Почему гордыня от Дьявола? Да потому, что он был первым гордецом и критиком, - продолжила я.
- Кристи, ответ на этот вопрос – ключ ко всей эзотерике, - загадочно улыбнулся Эдуард. – Откуда все-таки взялся Дьявол? Только не спеши с ответом…
- Откуда взялся Дьявол? Из чувства превосходства, из духа соперничества, из желания царствовать, то есть управлять миром. Но это уже другая тема, хотя и корневая, - не сдавалась я.
- А откуда взялся дух соперничества, чувство превосходства? – продолжал экзаменовать меня Эдуард.
Мне стало смешно. Мы шли по кругу.
- Ну, конечно же, из гордыни. А еще – неповиновения, желания поставить свои способности выше Бога. И именно неповиновение, т.е. нежелание подчиниться Богу, и можно считать ключом ко всей эзотерике и оккультизму, - уверенно заключила я. – Проще говоря - гордыню. Но хотелось бы, чтобы Вы сами пояснили этот вопрос, Эдуард.
Он взглянул на часы, поправил галстук, и, сославшись на дела, откланялся.
- Мне пора... В следующий раз – непременно расскажу.
Врач легкими шагами поспешил прочь, оставив нас в раздумьях...
Выглянуло долгожданное солнышко, осветив ласковым лучом лицо моего сорокалетнего друга. Продолжать мыслить на эту тему не хотелось. Какая-то непонятная душевная усталость охватила меня. Таким же усталым и задумчивым выглядел и Эрик. Его мужественное красивое лицо с закинутыми назад золотистыми кудрями, его очаровательная белозубая улыбка, его глубокие синие глаза и стройное мускулистое тело могли бы свести с ума любую женщину, но мы были старые приятели, и не помышляли о другом.
Да, на закате солнца состояние транса достигается очень легко. И зачем мне терзать свой ум подобными размышлениями?.. Ведь даже Христу не удалось улучшить этот мир... Но есть на свете еще столько восхитительного, что хотелось бы мне успеть испытать…
______________________
* автор благодарит реального собеседника за интересную тему)