Дабы не сеять панику среди населения, рассказчик сознательно скрыл дату описываемых событий. Ясно одно – произошло это в будущем, которое для многих уже никогда не станет прошлым.
Он не был ни Люцифером, ни Сатаной, ни Хеллбоем. Он был просто мальчиком шести лет отроду, с вьющимися рыжими волосами, с россыпью веснушек на курносом личике и с тремя шоколадными конфетами в правом кармане джинсового комбинезона. А звали его Лим. Имя ему, в общем, нравилось.
Этим летним утром родители Лима уехали на дачу до позднего вечера. Они были еще молоды и очень любили друг друга. Лима они поручили в тот день старшему сыну, которому весной исполнилось целых двенадцать лет. Старшего сына звали Гай. И имя ему, в общем, тоже нравилось.
Братья посмотрели вместе диснеевские мультики и поиграли в прятки. В час обеда, по наставлению мамы, Гай не стал разогревать суп потому, что ни он, ни Лим терпеть его не могли. Зато они разделались с колбасой и со сгущенкой. До вечера оставалось ждать еще слишком долго. Гаю не хотелось весь день торчать дома в роли няньки. Уже битый час друзья звали его на улицу. Не долго колеблясь, старший брат строго настрого запретил младшему выходить из дома до своего возвращения, а сам улизнул по велениям молодости в прекрасный летний день.
Для Лима брат был авторитетом, поэтому целый час он и думать не думал нарушать его запрет. А потом всё-таки передумал. Летом бывает трудно усидеть дома, особенно, когда тебе всего шесть лет. Однако, дело было не только в лете. После того, как Гай ушёл, дома сделалось так тихо и одиноко, что Лим не знал, куда деваться от этой тишины. Мир за окном казался ему таким счастливым и радостным, а он сам себе стал казаться самым несчастным на свете. Вот как получилось, что Лим решился, в нарушение всех правил, вырваться на свободу. Нарушив одно правило, уже не так сложно нарушить другое. Лим подумал, что несколько шоколадных конфет (которые были строго к празднику) ничего уже не изменят. Он достал их из кулька в высоком кухонном шкафу. Спрятав конфеты в кармане, Лим почувствовал себя богачом.
Друзья Лима по большей части разъехались на лето, кто куда. Он знал, правда, что Лёшка с пятого этажа никуда не уехал потому, что родители у того были не слишком благополучные. Вряд ли тот сейчас дома, подумал Лим. Во дворе, как назло, не оказалось никого, с кем он мог бы поиграть. Две девчонки с мелками не в счёт. Лим не хотел играть в девчачьи игры.
В одну секунду Лим решил покинуть двор родной пятиэтажки и пошёл, почти как в сказке, куда глаза глядят. Он обошёл свой дом и вышел к асфальтной дороге, за которой высились другие пятиэтажки. По-взрослому, посмотрев по сторонам, Лим осторожно перешёл дорогу и добрался до черного тротуара, простирающегося вдоль чужих домов. На тротуаре он обернулся назад и ощутил легкое волнение от своего поступка. Родной дом теперь оставался так далеко, на той стороне дороги, словно совсем в другой вселенной. Ну и пусть, рассудил Лим, почему им можно уходить, а мне нельзя?
Пока он так стоял и думал, из магазина, прямо напротив него, выкатились два подростка с двумя банками пива. От них сильно несло неприятным душком. Мальчик невольно поморщил нос. Один из них заметил это и обозвал Лима неприличным словом. Мальчик не совсем понимал значения этого слова, но знал, что оно плохое. Лим не привык терпеть такие оскорбления, поэтому он ответил им по-своему. Он сказал «Алкаши вонючие». За это другой подросток плеснул Лиму в лицо из своей пивной банки. И хотя силы были далеко не равными, Лим с размаху стукнул обидчика кулачком в живот. Эта первая настоящая обида обожгла его глаза солеными слезами. Лима больно пнули в живот и, сказав снова что-то очень обидное, рассмеялись. Поблизости не было никого, кто мог бы вступиться за него. Мокрый от пива и слез, мальчик лежал и плакал. Не от боли, которая взорвалась бомбой по всему животу, а от осознания, что он не в состоянии дать сдачу. Бог сделал так, что подростков в этот момент с дальнего конца улицы окликнула гурьба товарищей, направлявшихся на пикник.
Как это часто бывает с шестилетними, Лим скоро забыл про телесную боль. В этот день ему явно не везло. Поклявшись своей жизнью отомстить за обиды, он решил идти дальше. Конфеты смялись при падении, но их можно съесть и так. В конце концов, это всего лишь конфеты. Мальчик развернул блестящую обертку и соскреб зубами весь шоколад. Он шел молча, разжевывая сладость и глядя себе под ноги, всё дальше удаляясь от места неожиданной стычки. На новом джинсовом комбинезоне остались грязные разводы от въевшейся пыли. Лим знал, что за комбинезон ему точно попадёт. Сухой день, а он измазался, как свинья. Так обычно говорила мама. Прибавим к этому конфеты плюс побег из дома. Влетит, думал Лим , сто процентов влетит.
Он не заметил, как прошел целый квартал, а потом ещё один. Пятиэтажные дома больше не высились по сторонам. Лим остановился только тогда, когда его сандалии ступили на пыльную грунтовую дорогу. Весь микрорайон остался позади. Людей вокруг не было. Лишь легкий летний ветерок теребил его рыжие волосы. Мальчик не задумывался о том, куда его могут привести ноги. Но раз он решил идти , куда глаза глядят, то отступать на полпути, по его мнению, было глупо. Поэтому он пошел дальше. Солнце стояло ещё высоко, а здесь в полях он уже мог не опасаться всяких уродов. Он смело шагнул в высокую траву и двинулся дальше. Вокруг кружили бабочки и жужжали пчёлы, пахло полевыми цветами. Солнце радостно манило его к себе и Лим шел вперед. С жадностью пилигрима он делал размашистые шаги, пробираясь сквозь полынью и ромашки. Городские постройки вскоре исчезли за спиной. И чем дальше он углублялся, тем менее привлекательной представлялась ему мысль о возвращении, где нужно будет терпеть наказание за свои проступки.
Ему захотелось пить, и Бог сделал так, что мальчик услышал журчанье ручейка. Отцепляясь от репьев, которые упорно цеплялись ему за грудь, Лим пошел на звук воды. Вскоре, у подножия холма он нашел родник. Мальчик вдоволь напился, несмотря на ледяной холод, от которого ломило зубы. В тени холма, он немного полежал, а потом полез наверх. Это был не очень высокий холм, но всё же с его вершины открывался потрясающий вид.Секрет удивительной живописности панорамы был в том, что из обзора исчезли все признаки города. Лим понял, что вокруг него одни холмы, и он не знает, в какую сторону идти, чтобы вернуться домой. Но ведь он решил идти куда глаза глядят, разве нет? Да, подумал Лим, именно так. С вершины холма, однако, мальчик увидел грунтовую дорогу невдалеке. Он спустился к ней и зашагал довольный, что не нужно больше цепляться за репьи.
На закате дня, когда солнце сделалось красным, Лим встретил Бога.
Это произошло так неожиданно, что мальчик очень удивился, когда встретил Его. Лим как раз отмахивался от большой белой бабочки, которая норовила сесть ему на ухо, и отвернулся от дороги всего то на секундочку, а когда повернулся обратно, то перед ним уже стоял Бог. В тот день Бог так же, как и Лим, оделся в джинсы. Только на нём были джинсовые рубашка и брюки, а не комбинезон. Мальчик сразу понял, что это Бог потому, что тот выглядел добряком и был чисто выбрит и ещё он был босиком. Богу, наверное, было столько же лет, сколько и отцу Лима. Но это все, конечно, глупости, разве у Бога может быть возраст? Повсюду к одежде мальчика и к волосам прилипли колючки и репьи, вокруг рта засох шоколад. Бог улыбнулся мальчику той же доброй улыбкой, которую рисуют художники на картинках. Внешний вид Лима действительно вызывал улыбку. Мальчик пытался вспомнить, как нужно правильно говорить с Богом и не решался первым открыть рот. Бог, понимая его замешательство, заговорил с ним первым.
- Тебя зовут Лим? – спросил Бог, продолжая по-доброму улыбаться.
- Ага – кивнул мальчик.
Лим вспомнил, что у него в кармане еще остались две раздавленные конфеты. Ему сильно захотелось поделиться с Богом. Он достал одну конфету и протянул её Богу.
- Спасибо – поблагодарил мальчика Бог, принимая расплющенную и полурастаявшую конфету.
Солнце вот-вот должно было сесть, но Бог сделал так, что оно осталось висеть там, где висело. Дело в том, что Бог встретился с мальчиком не случайно. Бог создал весь мир и всех людей в нём, по большему счёту, ради одной только этой встречи. Лим этого не знал. Он был всего лишь шестилетним мальчиком, которого оставили дома одного в солнечный летний день. Бог не стал говорить Лиму, что он особенный мальчик потому, что тот мог возгордиться, а гордыня это грех.
Бог предложил Лиму сесть на пригорке у дороги, где они могли бы насладиться шоколадом и полюбоваться восхитительным закатом. Лим счёл это отличной идеей.
- Вот только попить ничего нет, – вздохнул мальчик. - После шоколада всегда жутко хочется пить. Я вам точно говорю.
Для Бога это было не проблемой. Как только мальчик опустился на пригорок, то в траве тот час обнаружил холодную бутылку любимой газировки. Нашлась там бутылка и для Бога.
- Здорово это у вас выходит! – восхитился мальчик.
- Пустяки – отмахнулся Бог, продолжая сиять доброй улыбкой.
Какое-то время они молча ели шоколад, запивали его газировкой и просто любовались закатом, который не кончался. А потом Бог сказал:
- Лим, сегодня я могу выполнить любое твоё желание.
- Правда!? – не поверил мальчик своим ушам.
- Правда – кивнул ему Бог – Но только одно. Так что пусть это будет твое самое заветное желание.
Тогда Лим задумался. Поскольку это был особенный мальчик, то он как-то не подумал ни о тоннах шоколада, ни о новом велосипеде, ни о денежных миллионах. Лим вспомнил о том, что если его найдут, то дома ему здорово влетит. Он понял, что ушел так далеко потому, что больше не хочет возвращаться. А потом он осознал ещё кое-что. За тот крохотный отрезок времени от дома и до Бога, он не встретил никого, с кем бы ему хотелось поделиться конфетой. Никого не было рядом, чтобы заступиться за него, когда его обливали пивом и пинали в живот. Всего лишь за несколько часов Лим разлюбил всех людей на свете. Лим понял, что шёл не просто, куда глаза глядят. Он уходил от людей. Мальчик знал, что люди живут повсюду и когда-нибудь ему снова придется встретиться с ними. И если три часа назад это его не беспокоило, то сейчас это стало для него самым страшным кошмаром.
- Любое, любое? – волнуясь, переспросил Лим.
- Любое – ответил Бог.
- Только ты не обижайся, хорошо?
В ответ на эту фразу Бог только по-доброму рассмеялся и пообещал, что не обидится.
Тогда мальчик сказал свое желание:
- Я хочу, чтобы все люди на земле исчезли.
И вот тут Бог перестал улыбаться. Бог знал мысли всех людей. Он знал все их слова. Все слова, сказанные ими в прошлом, и которые будут сказаны в будущем. Помыслы всех и каждого были открыты Богу. Только про одного Лима Бог не знал. В этом и заключалась тайна этого мальчика, почему он и был таким особенным для Бога.
- Ну вот, - вздохнул мальчик - я так и знал, что обидишься.
Лиму стало не по себе от того, что улыбка Бога исчезла.
- Ну, хочешь, я перезагадаю? – предложил Лим.
- Это твоё желание – снова улыбнулся Бог, но уже другой улыбкой, мудрой что ли.
- Знаю - сказал Лим, взглянув на красивое красное солнце. – Но ты расстроился.
Мальчик сам не заметил, как легко перешёл на «ты».
- Немного – сказал Бог.
Он отпил газировки и снова по-доброму улыбнулся.
- Вкусные у тебя конфеты. – заметил Бог, обращая свой ясный взор на горячее солнце.
- Жаль только, что кончились – улыбнулся Лим.
И после они вместе рассмеялись. А солнце продолжало висеть там, где висело,- чистое, никем не тронутое, оберегаемое Богом.