У догорающего костра
Тиргатао сидела у костра. Где-то там, в глухой чащобе,
свирепо гудел и неистовствовал лесной дух, а сюда, к очер-
ченному костром кругу света, доносился лишь ропот. Шуме-
ли вершины могучих деревьев, запутавшие в свои ветви
звезды. С их крон летели в огонь листья. Костер то затухал,
то снова вспыхивал с краю, освещая вытянутое лицо женщи-
ны. Из темноты выступили и подошли к костру два молодых
воина. Они поклоном приветствовали сидевшую. Она словно
не заметила их, так же спокойно и сосредоточенно сидела,
скрестив ноги. Седые спутанные волосы спадали серыми
185
волнами на плечи. Руки, иссушенные трудом, спокойно ле-
жали на коленях.
– Мир и покой тебе, мать и заступница наша перед бога-
ми! – проговорил один из воинов, вытащив из кожаной сум-
ки зайца и положил его у костра.
Другой юноша рядом опустил утку. Воины сели у костра
напротив жрицы. А Тиргатао молча вспоминала.
Один из воинов сказал:
– Идут холода.
В ее голове эхом пронеслось: «Холода идут… Идут холо-
да…»
Подошли еще два воина. Они привели с собой старика с
посохом в руках.
– Вот, какой-то бродяга спрашивает тебя, мать-жрица!
Странное чувство, похожее на нежность, гнев и отвраще-
ние шевельнулось в ее душе. Но оно сразу же отступило
далеко-далеко, напомнив лишь отзвук грома в горах. Труд-
но было даже поверить, что перед ней стоял Гекатей. «Убить
его, казнить?» – Она посмотрела на улыбавшегося, словно
ребенок, мужчину, похожего на старца в лохмотьях, и опу-
стила взгляд.
Нет, она ни за что не поверит ему больше, и все же… В
душе у нее к нему злобы не было. Ей даже по-человечески
было жаль его.
А сколько горя из-за него она перетерпела, сколько бес-
сонных, исполненных гнева ночей провела по его вине. Она
вздохнула, подумав: «Сколько матерей осталось без сыно-
вей, а жен без мужей…» Несколько лет подряд она мечтала
заполучить его в свои руки, брала приступом города, сжига-
ла деревни, преследовала его, устраивала засады. И вот те-
перь он у нее в руках, а она спокойна и холодна. Наконец,
прервав молчание, Тиргатао сказала:
– Отпустите его. Пусть уходит отсюда!
Гекатей хотел что-то сказать, но она махнула рукой, слов-
но прогоняла собаку:
– Прочь, прочь отсюда!
Гекатей _________отходил потерянный и опустошенный. Он прошел
мимо воинов, женщин и детей. Потом вдруг остановился,
упал на колени и воскликнул:
Цена царской власти
Гераклеон покинул Синдик, когда Сопей со своими сообщ-
никами устроили переворот, а Гекатей неизвестно куда бе-
жал. Он прихватил с собой лишь самое ценное и после дол-
гих скитаний появился в Пантикапее, откуда отправился на
соревнования в Ольвию, а оттуда в Афины, стремясь по-
пасть на Панафинейские игры. Победа в панкратионе и ам-
фора с оливковым маслом – дар Афины – воодушевили
его. Однако вскоре он понял, что делать ему в этом боль-
шом, но дорогом городе больше нечего, и вместе с Фор-
мионом, отправившимся на судне с товаром, вернулся в Бо-
спор.
В Пантикапее он также не находил себе достойного заня-
тия. Все места преподавателей в гимнасии были заняты, идти
наемником к боспорскому царю желания не было, зараба-
тывать деньги на пропитание каким-либо промыслом он не
умел, поэтому, когда встретил слонявшегося без дела Ага-
фа, очень обрадовался его предложению отправиться в Гар-
газу, чтобы в Меотии поискать легкого способа разбога-
теть.
В Фанагории Агаф закупил дешевые ткани, товары из
кожи, погрузил их на повозку и вместе с Гераклеоном от-
правился в Меотийское торжище. С трудом ему удалось
сбыть половину закупленного, а с остальным товаром надо
было ехать либо вглубь Меотии, либо ждать нового торга.
Гераклеон сразу же обратился с предложением своих
услуг к Салпагу, но тот, вполне доброжелательно приняв
его, тем не менее отказался взять на службу под предлогом
того, что скифы стерегут его порядок и покой. Никакие
убеждения о том, что следовало бы создать свою дружину
на царя фатеев, не подействовали. Несмотря на то что Сал-
паг не платил ему никакого жалованья, Гераклеон приходил
к нему почти каждый день с советами по укреплению города
и улучшению контроля за торговлей.
Он собрал небольшой отряд из отпетых фатейских граби-
телей, с которыми отправлялся в земли соседних племен,
где те захватывали путников и земледельцев, продавали их
в Фанагории или приводили в Гаргазу, чтобы сбыть другим
таким же охотникам за рабами. Вскоре Гераклеон уже пол-
214
ностью контролировал рынок рабов в Гаргазе и диктовал
свои цены на живой товар.
В последнее время Гераклеон зачастил с дорогими подар-
ками к дочери Салпага,чем чрезвычайно удивлял Агафа. Но
однажды после дружеской попойки Гераклеон поделился
своим планом с экономным Агафом. Оказалось, он давно
задумал занять место фатейского царя. План был весьма
прост и недорог. Женитьба на дочери престарелого фатей-
ского вождя открывала ему вход в круг знати. Убийство
несовершеннолетнего наследника на охоте и мендское вино,
услужливо наливающееся в царский килик, должны были
завершить дело.
Не прошло и года, как Гераклеону удалось полностью во-
плотить свой план. Он женился на Салиге, дочери вождя; во
время охоты на вепря был убит наследник. Салпаг свое не-
утешное горе заливал вином, которое поставлялось зятем в
избытке. В последние месяцы своей жизни фатейский вождь
был послушной куклой в руках Гераклеона.
Гераклеон пышно и по всем правилам похоронил Салпага,
сел в его кресло и взял скипетр царской власти, чем вызвал
зависть Агафа. Ему, успешному кулачному бойцу, победите-
лю Панафинейских игр, даже в голову не приходило, какова
истинная цена фатейского трона. Он считал себя умным и
дальновидным человеком. Нет, он не позволит себя обма-
нуть так, как Салпаг. Но Гераклеон и подумать не мог, что
его сообщник, которому он передал в управление весь ры-
нок, за исключением зернового, вступит в сговор с Орком и
расправится с ним руками скифов, устроив засаду за горо-
дом.
Агаф, женившись на Салиге и заняв место Гераклеона,
устроил грандиозные похороны своему недавнему соратни-
ку. Сделал он так, вероятно, чтобы развеять слухи о своей
причастности к смерти Гераклеона. По меотским обычаям,
он отправил в загробный мир вместе с ним наложниц, по-
вара, двух телохранителей и сотню лошадей. Не забыл он
поставить у склепа призовую Панафинейскую амфору и не-
сколько обычных сосудов с вином.
Но и Агафа с Орком судьба не пощадила. Она явилась к
ним в виде неумолимых и ненасытных в своей жестокости
сираков, которые во время очередного торга штурмом взяли
215
город, разбили ворота тараном, разграбили город и унес-
лись дальше по приречным городам Меотии.
Агафу хотя и удалось бежать вместе с Орком и другими
скифами в степь, но вернуться полновластным хозяином в
Гаргазу уже не довелось.
Последний приют жрицы
Что-то тревожное чудилось Тиргатао с утра в свинцовом
небе, в завывании ветра. А ночью ей приснился сон: старая
Амарада, протягивая руки, звала к себе долго и настойчиво.
А потом проговорила: «Не могу больше!», – и испустила
дух.
Тиргатао проснулась и до самого рассвета не могла уснуть,
гадая, что же могло случиться с Амарадой. Через день она
с тремя сопровождающими ее воинами отправилась в путь.
На третий день они подъехали к реке, где у высокой скали-
стой горы стояли не одну сотню лет по пояс засыпанные
песком каменные боги.
Тиргатао спешилась у большого старого дуба и, оставив
коня, опустилась на колени, воздев руки. Меотянка молила
великого бога помочь ей и дать силы и решимость выпол-
нить внушенное во сне Амарадой. Окончив молитву, она тя-
жело поднялась, позвала к себе спутников с жертвенным
козленком. Она принесла жертву и после трапезы поднялась
с примятой травы и, попрощавшись с соплеменниками, от-
правилась вдоль берега реки вверх.
Дорога, вившаяся вдоль высохшего русла реки, преврати-
лась в тропу, круто взбиравшуюся на вершину горы, к белею-
щим снегами вершинам неприступных гор. Тиргатао подняла
голову и обомлела: высокие красностволые сосны с обеих
сторон поднимались по склонам. Кроны верхнего ряда тону-
ли в клубах облака, а впереди над ним стояли высокие гра-
нитные глыбы. «Небесные врата!» – прошептала меотянка, и
сердце ее наполнилось торжественным покоем. Все было,
как тогда в детстве, когда она была здесь с жрицей племени.
Тиргатао помнила до мельчайших подробностей все, что
должно было предстать перед ней за следующим поворотом.
Она, словно по зазубринам памяти, отмечала: справа шумит
вода, падающая стремительным потоком со скалы; слева по
хребту среди солнечного соснового бора будут гранитные
216
глыбы острыми шипами подниматься в небо. А когда она под-
нимется на перевал, то впереди предстанет невесомым обла-
ком вершина Священной горы. Левее – еще одна.
* * *
На площадке у входа в пещеру Тиргатао нашла потемнев-
ший жреческий посох и медвежью шкуру у давнего костри-
ща. Тело Амарады находилось в пещере у изваяния всемо-
гущей Матери-Богини. Тяжелым заступом меотянка с трудом
выдолбила яму и, уложивтело умершей жрицы на медве-
жью шкуру, стащила его туда. Из камней, собранных в окру-
ге, она соорудила могилу, замкнувшую ряд таких же над-
гробий.
Завершив погребальный обряд, она взяла в руки большой
бубен, медвежье ребро и, выйдя на площадку перед пеще-
рой, стала неистово стучать, кружась в танце. Когда наконец
смолк последний удар, Тиргатао с удивлением заметила, что
окрестные горы преобразились; они словно ожили. Вечером
к ее костру пожаловали волки; они, выказывая покорность,
молча кружили у входа в пещеру. Утром следующего дня
меотянка собрала свитки и углубилась в чтение пророчеств,
начертанных Амарадой и предыдущими жрицами. Ей пред-
стояло продолжить их дело.
* * *
Тиргатао глянула на Священную гору и увидела, что над ее
вершиной сияла звезда Матери всего сущего, ее звезда,
встретившаяся с Великим Небесным путем. Они пересеклись,
ее судьба и Небесный путь, – пора собираться в дорогу,
пора уходить... Самое время. Так было во все времена, и
одна из главных обязанностей жрицы Матери всего сущего,
и пожалуй, самая трудная, – вовремя уйти по Небесному
пути, оставив свою телесную оболочку, чтобы потом, неиз-
вестно через какое время, вернуться к жизни в новом теле.
Тиргатао поднялась, спокойно и умиротворенно вздохну-
ла; надо было еще позаботиться о том, чтобы там, внизу,
люди узнали о ее уходе и прислали новую жрицу к главному
алтарю и престолу богини.
Она долго стучала в большой тимпан, пока к ней не под-
нялся привратник престола, престарелый сгорбленный меот,
некогда сильный воин. Ему, коленопреклоненному, Тиргатао
молча передала белую шерстяную накидку. Тот понял, пре-
217
данно глянул на нее, низко поклонился и отправился вниз
по тропе.
Через пару дней прибыла церемония, состоявшая из десяти
нарядно одетых жрецов и женщины, облаченной в белую шер-
стяную накидку, отданную раньше привратнику Тиргатао.
Вечером того же дня она легла у каменного алтаря, при-
стально следя за движением своей звезды.
Настало время духовного полета, приводящего на Небес-
ный путь, и старая жрица зашептала молитву благодарения
богам, способствующим путникам преодолеть эту тяжелую
дорогу.
Санерг
Минута этой встречи была простой и величественной. Так
естественно и просто они взглянули друг другу в глаза и в
знак приветствия, молча, кивнули. В сумрачной пещере, ка-
залось, зависло светящееся облако. Гекатей склонился пе-
ред седовласым старцем, ожидая приглашения.
Бодх, так звали старца, неспешно подошел, легким каса-
нием рук поднял Гекатея и указал на бревно, лежавшее у
очага. Некоторое время сидели молча, как бы вслушиваясь
в мысли друг друга.
– Хорошо, что ты понял суть вещей… Хорошо, что они
перестали властвовать над тобой. Да, ты прав, из-за них
люди убивают друг друга и губят самих себя. – Со вздохом
произнес Бодх. – Тебе не удастся их изменить. Это не по
силам даже богам.
Но ты, если того пожелаешь, сможешь помочь многим
прозреть истину. Для этого тебе нужно постичь цену и смысл
жизни. Да-да, жизни! начни с твоей собственной.
Я забираю твое имя, отныне ты должен отзываться на сло-
во Санг, как и любой, кто живет в этой обители. Когда же
ты уяснишь смысл и цену жизни, поймешь, что такое смерть
и станешь на путь праведный, ты получишь другое имя в
обмен на твое «я». Отправляйся в общину и скажи распоря-
дителю: «Ерг». Он укажет тебе место и скажет, что ты дол-
жен делать.
* * *
После утренней молитвы и скромного завтрака, состояв-
шего из лепешки и нескольких глотков горячей похлебки
218
весь день Гекатей-Санг переписывал трактат о жизни и смер-
ти. Затем он носил по узкой тропе, вившейся над самим
краем пропасти, тяжелые холодные камни, стараясь не за-
мечать стужу и опасность, и думать лишь о цене и смысле
жизни.
На пятый день изнуренный трудом и ослабевший телом, но
укрепленный душой Санг сидел, поджав ноги, и отрешенно
размышлял:
«Что такое жизнь?.. Она всего лишь мост между пропа-
стями небытия. Она может быть длинной и монотонной, а
может быть яркой и стремительной…Она вселяется в тело
человека, так же как и в тела животных и растений… Но
каково ее предназначение?.. Постижение мира?.. Себя в
мире… Своего пути в нем? Но зачем? Странный вопрос:
может ли ум постичь сам себя… И что есть ум без
тела?…
Жизнь всего лишь дыхание, данное богом. Тогда дыхание
– это сам бог! Его дыхание – это ураган?.. Ураган, вселяю-
щий жизнь-дыхание во все сущее…»
Серое небо нависло над вершинами гор, утро напоминало
дождливый вечер. Однако душа и ум были полны волную-
щими мыслями.
«Жизнь бесценна для ребенка, юноши и девушки, кото-
рым предстоит дать жизнь другим людям, и ничего не стоит
для человека, знающего свое истинное предназначение, ко-
торый ценной собственной жизни может установить спра-
ведливость, свободу, принести облегчение сотням и тысячам
других людей. Человек, который живет ради удовольствий,
хуже животного…»
Перед мысленным взором Санга предстал умирающий
воин, совсем еще мальчик, девочка, старуха-мать, вцепив-
шаяся в руку сестры. И он с грустью и болью взирал на тех,
что ожили в его памяти.
Труд уже не казался таким изнурительным, монотонным и
бесцельным. Перенося камни, он участвует в расширении
тропы и, вероятно, в создании будущего погребения для
Бодха. Труд совсем не мешал размышлениям о жизни и
смерти-переходе в другой мир. Жизнь – это путь… Путь,
который мы выбираем сами. Боги лишь поправляют нас.
Цена жизни может быть мизерной и бесценной… Бесценной,
219
с точки зрения развития духа! Что есть дух?.. – Санг поднял
голову и увидел у входа в лачугу Бодха.
– Теперь ты знаешь, что такое жизнь и какова ее цена. Ты
не должен бояться смерти, как не боюсь ее я. Смерть – это
всего лишь переход. Переход в тот мир, который ты заслу-
жил и открыл. Теперь ты знаешь, каким должен быть твой
путь. Вот тебе свиток, в нем ты найдешь зерна ответа на
твой вопрос. Отправляйся в дорогу и не забывай, что знаю-
щий цель своей жизни и ее предназначение, обладает огром-
ной скрытой до времени силой. Не бойся ничего, отбрось
все страхи, иди туда, где встречаются миры людей и духов,
добра и зла, Ормазда и Ахримана… Там тебя ждет послед-
нее испытание. И если выдержишь его, достигнешь горнего
мира. И получишь новое имя.
Бери этот посох и отправляйся! – Бодх указал рукой в
сторону полуденного солнца. – Сделай правильный выбор,
помни, что от тебя зависит твое будущее. Я верю в тебя; ты
станешь тем, кого ищут люди. В тебе должна проявиться
сила нашей общины-санга
* * *
Утомленный горной дорогой, сузившейся до заснеженной
тропы, Санг остановился в раздумье: «Где же конец ее? Где
та грань миров, о которой говорил Бодх?»
Силы были на пределе и он присел на корточки,присло-
нившись спиной к скале, и упершись грудью на посох, пере-
вести дыхание и хоть немного отдохнуть. Редкий снег кру-
жился в вечерней тишине. Сон смежал глаза. Неожиданно
Санг услышал подобие далекого детского плача, превратив-
шегося в натужный свист. Всего за несколько мгновений он
вырос в ужасный утробный вой, похожий на дикий крик ски-
фов, ринувшихся в атаку.
Санг вжался в каменную стену, отнимавшую у него послед-
нее тепло. Впереди из гранитной скалы выступил черный
прозрачный великан напоминающий глыбу сверкающего
льда. Он решительно устремился к Сангу; оставалось не-
сколько шагов, как вдруг откуда-то сверху, из темного неба
огненно-голубой поток пересек тому дорогу. Между ними
завязалась схватка. Они слились в вихрь, тот все разрастал-
ся, захватывая все большее пространство. Сангу пришлось
даже отступить, чтобы не оказаться втянутым в него. В этот
220
же миг он осознал, что находится на грани миров и битва
идет из-за него. Это сражается светлый и добрый Ормазд с
темным и злым Ахриманом. Медлить нельзя, надо действо-
вать, и Санг, выбрав удачный момент, с выставленным впе-
ред посохом устремился с потоком света против черного
вихря.
Санг ощутил в сердце радость, радость, шедшую от Бодха.
Он понял, что покинул мир людей и соединился с духами.
«Твое новое имя Санерг», – пропел ему устами Бодха
встречный ветер. Впереди в изумрудно-лазурной дали про-
стирались синие горы, реки и моря.
Комасария и Астарта
Дочь Горгиппа и Апсары Комасария оказалась в весьма
трудном положении. С некоторых пор к ней в дом зачастил
с подарками, сын наместника Синдской области Сопал. Он в
свои двадцать с небольшим лет уже успел растолстеть и
стать подобием своего отца Сопея. Лишь одно отличало его
от родителя – это еще большее самомнение и еще большая
жажда власти.
Комасария догадывалась, что не ее внешность и душа при-
влекают тучного ухажора. Сопал не скрывал своих помыс-
лов о царствовании над синдами. Часто во время пирушки
он обещал друзьям должности и выгоды в случае воплоще-
ния задуманного.
С другой стороны, сын Левкона, двоюродный брат ее, Пе-
рисад оказывал знаки своего внимания. Но Перисад был
молод и не так опытен в интригах,как Сопал. К тому же, он
– родственник. Слышала она и о желании царя Левкона
женить Перисада на дочери скифского царя Асарга, чтобы
получить в качестве приданного небольшое поселение в
устье Танаиса для обустройства там боспорского эмпория.
* * *
– Госпожа, госпожа, к тебе гость… – взволнованно про-
говорила Афродиска, появившись на пороге большой ком-
наты, где Комасария с рабынями ткала большое покрыва-
ло.
– Кто? – спросила она.
– Сын наместника Синдики, Сопал.
221
– Ах, это опять он, – с досадой вздохнула Комасария.
– С подарками, – многозначительно воскликнула Афро-
диска.
Хозяйка приказала девушкам продолжать работу, а сама
отправилась в мегарон, чтобы встретить назойливого гостя.
С высоко поднятой головой Сопал в сопровождении моло-
дого раба вошел в зал, осмотрел комнату и махнул рукой.
Раб подал ему резную кипарисовую шкатулку.
– Пусть боги ниспошлют тебе радость и счастье, прекрас-
ная Комасария! Позволь мне преподнести тебе мой подарок.
– Нарочито торжественно Сопал открыл шкатулку и достал
золотой браслет в виде змейки, украшенный сапфирами.
Комасария приняла подарок, поблагодарила и вопроси-
тельно посмотрела на Сопала. Сопал, стараясь быть непри-
нужденным, сказал об ужасной ветреной погоде, затем стал
рассказывать о климате Афин, о своей учебе у философов
и веселой жизни в городе, где больше прекрасных статуй,
чем людей. Он сыпал шутками, пересказал несколько смеш-
ных историй и как бы случайно заговорил о том, что наме-
рен расширить торговлю отца, построить новый дом, где
лучшие покои достанутся будущей жене. Сопал заметил, что
стал закупать все необходимое для свадьбы, приобрел уже
замечательные пелики, леканы и лутрофоры .
Комасария вертела в руках золотой браслет, искусно укра-
шенный камнями и думала лишь о том, чтобы поскорее из-
бавиться от гостя. Сопал же и не собирался уходить, он
ожидал приятного продолжения так умело начатого им раз-
говора. Но, видя нерешительность хозяйки, в какой-то мо-
мент пожалел, что у Комасарии не было отца, дяди или
другого близкого родственника, с которым легко можно
было бы уладить все вопросы, связанные с бракосочетани-
ем. А Комасария в это же время жалела о том, что некому
было защитить ее от домогательств сына синдского намест-
ника.
«Перисад молод и нерешителен, – думала она, – следова-
тельно самой предстоит бороться за наше совместное буду-
щее». Как только Сопал смолк, Комасария позвала Афро-
диску и, поблагодарив Сопала за подарок, отдала шкатулку
прислуге и приказала угостить высокого гостя вином и ужи-
ном, сообщив о том, что должна отправиться в Синдскую
222
Гавань для встречи с прибывающим из Пантикапея Периса-
дом.
Сопал выразил желание отправиться на встречу вместе с
ней, но Комасария остановила его, сообщив, что царский
сын приезжает частным образом, следуя в Гиерон, промол-
чав однако о том, что, вернувшись оттуда Перисад вступит в
должность царя синдов и управителя Синдика.
* * *
Комасария впервые увидела Перисада на празднике Фар-
гелий, символизировавшем наступление лета. Тогда среди
величественных колонн Аполлонова храма в толпе царствен-
ной семьи, в этом мельтешении пурпура, золота, фигур она
заметила его лицо… И почему-то выделила из всех. Нет,
Перисад не был красивее, мужественнее и решительнее отца
и братьев, стремительно шедших впереди процессии.
Более того, на фоне Левкона, Спартока и Аполлония он
казался невзрачным, но таким естественным и живым. Пери-
сад явно тяготился и скучал, как и она, ритуальными торже-
ствами.
Лишь заметив ее взгляд, он оживился и приободрился. Во
время пира, когда Комасария заглянула в андрон, он, слов-
но шутке Спартока, рассмеялся, так легко и непринужденно.
Комасарии даже показалось, что на мгновение раскрылась
его прекрасная и чистая душа, озарив своим светом всех
присутствующих. Сердце сказало ей тогда, что он и есть ее
суженный.
Сопал не шел ни в какое сравнение с Перисадом; он был
грубым животным. Вероятно, чувственным, может быть, ино-
гда нежным, но ей не было до него никакого дела. А эти
дорогие подарки… они не стоили одного взгляда, не говоря
уже об улыбке Перисада.
«Удивительно, как он этого не понимает…» – подумала
Комасария, когда украдкой глянула на самодовольного на-
пыщенного толстяка. И тут же отметила, что он на нее даже
смотрит по-другому. Да, конечно, он смотрит на нее не как
на невесту, будущую супругу, а как навещь, дорогую, очень
ценную вещь, которую хочет заполучить любой ценой.
Знал бы Перисад, какой угрозе подвергается их чувство…
Но он так юн и к тому же при стареющем отце на его плечи
перекладывалась значительная часть власти над обширным
223
царством. Власть, хотя и разделенная с братом Спартоком,
но, тем не менее, отнимающая большую часть времени и
сил.
В удел Пересаду Левкон определил город Феодосию, а
затем и Синдику.
* * *
Перисад с нескрываемой радостью увидел на пирсе фигу-
ру Комасарии. Сердце его забилось увереннее. Они сидели
на палубе, пили вино и разговаривали. Говорили о разных
пустяках, о погоде и чайках, громко кричавших у них над
головой, беспричинно смеялись. Два часа пролетели неза-
метно. С легким сожалением они расстались, чтобы снова
встретиться через два дня.
Вернувшись из Гиерона Перисад осмотрел Синдскую Га-
вань, бывший дворец Гекатея и с радостью прибыл в дом
Комасарии. Они сидели на террасе, любовались морским
простором, сливавшимся с небом и закрывавшим собой на-
пыщенную суету Феодосии и Пантикапея. Перисад и Кома-
сария были бесконечно счастливы.
Радостные взгляды, случайные касания рук так волновали
их. Время от тихого утра до вечера пролетело так легко и
незаметно словно один миг. Они обедали вместе, бродили
по саду, осматривали мастерские. Снова вернулись на тер-
расу, чтобы проводить медленно уплывающее за горизонт
солнце.
Комасария в тот раз не сказала ни слова о Сопале и сплет-
нях, ходивших по городу, ей не хотелось портить первый
день их встречи. Лишь после обеда следующего дня она,
стараясь не выдать волнения, поведала ему о визитах Со-
пала, о его амбициях и о назревающем заговоре.
Перисад молча выслушал Комасарию и не то чтобы рас-
строился, но сразу изменился. Лицо его стало серьезным и
сосредоточенным. Сдержанно попрощавшись с кузиной, он
ушел в дом Гекатея.
Следующим утром Перисад через глашатая оповестил го-
род и Синдику о том, что по повелению боспорского царя
Левкона, вступает в управление царством. Он стал обустраи-
ваться в столице синдов. Перисад сменил командование гар-
низона, усилил охрану ворот города и акрополя, потребовал
составить уточненный список синдского ополчения.Он про-
224
вел также ревизию приходов и расходов портовых и рыноч-
ных учреждений, черепичного завода и оружейных эргасте-
риев.
Вскоре после вступления в правление Синдикой, Перисад
отправил вестника в Пантикапей с письмом, в котором про-
сил отца прислать хотя бы две триеры и отряд боспорских
гоплитов.
* * *
Перисад теперь лишь изредка по вечерам навещал Кома-
сарию, чтобы поужинать и отвести душу беспечным разгово-
ром о делах житейских.
Через некоторое время обнаружилось исчезновение Со-
пала и его друзей из Синдика. Это несколько обеспокоило
Перисада и лишь прибавило ему решимости.
Вскоре затем в Синдскую Гавань прибыли две триеры и
отряд гоплитов на грузовом судне. С прибытием гоплитов
жизнь в столице Синдики изменилась; в городе возросло в
цене вино и свежие продукты, а также неведомо откуда по-
явились гетеры.
Перисаду пришлось приложить немало усилий, чтобы по-
бороть пьянство среди прибывших гоплитов, – юношей из
семей зажиточных боспорцев, и заставить их добросовестно
нести службу.
В конце Фаргелеона к Пересаду дошли известия о том, что
Сопал с приятелями находится у сиракского царя Агафирса
и подговаривает того вторгнуться в Синдику, чтобы захва-
тить власть над синдами.
Перисад позаботился об усилении пограничной стражи
Синдской области и отправил брату Спартоку письмо с
просьбой, в случае вторжения сираков, оказать ему помощь
в отражении врагов.
Агафирс не пожелал нарушить мир с Боспором и нападать
на Синдику, но в жатву пшеницы пришло известие о мятеже
псессов. Перисад, оставив все хозяйские дела на ойконома,
поспешно отправился с войском на его подавление.
* * *
Комасария понимала, что Перисад занят государственны-
ми делами, что он очень занят. Ему нужно упрочить свое
положение… И все же временами ей казалось, что он охла-
225
дел к ней. Комасарию пугала мысль о том, что Сопалу удаст-
ся заманить Перисада в ловушку, погубить, а ее сделать
своей наложницей.
Надо было что-то предпринимать. Долгие и тревожные
размышления разрешил сон. Комасария увидела плоские
воды залива, высокий мыс и тонкие линии горизонта. Воз-
ник лик седобородого старца с посохом в руке. Тихий и
спокойный голос провещал: «Комасария,облачись в чистые
праздничные одеяния и отправляйся к границе земли синд-
ской. Там соверши обильные жертвоприношения воинствен-
ной богине Астарте, поставь ей статую. И тогда тот, о кото-
ром ты постоянно думаешь, с помощью этой богини и при
моем покровительстве, одолеет своих врагов. С победой
вернется домой. Вы станете счастливыми супругами. Но
ваши дети не будут счастливы. Не медли же и отправляйся
со статуей богини как можно скорее».
– Кто ты? Как тебя зовут, бессмертный? – робко спроси-
ла Комасария.
– Имя мое Санерг, – ответил старец и тут же исчез.
За двойную плату мастер в Синдской Гавани выбил посвя-
тительную надпись на камне. В Фанагории Комасарии уда-
лось купить статую Афродиты и нанять работников. Оттуда
она отправилась с грузом к месту пересечения водного и
сухопутного купеческих путей. На холме Малого Кандаура,
высившемся над заливом, Комасария установила памятник
Астарте и прежде неизвестному богу-заступнику Санергу.
Через несколько дней после возвращения домой, Комаса-
рия получила радостную весть – Перисад разбил скопище
псессов, подчинил их Боспору и с победой возвращается в
Синдскую Гавань. Комасария устроила пышную встречу по-
бедителям. Она потратила немало денег на победный венок
Перисаду, вино и угощения для воинов и горожан, пришед-
ших их чествовать.
* * *
Перисад женился на Комасарии. После смерти отца Левкона,
а затем и брата Спартока, он стал единовластным правителем
обширного Боспорского царства. Вместе с Комасарией и сы-
новьями он переехал в Пантикапей, обустроился в царском
дворце. Царь Перисад разбил и изгнал таврийских скифов,
усмирял не раз меотов, устроил эмпорий в устье Танаиса.
226
Он столь успешно правил царством, что жители Пантика-
пея стали почитать его как бога. Однако Перисад, этот умный
архонт и царь, которого при жизни почитали мудрейшим, не
сумел предугадать событий, которые произошли сразу по-
сле его смерти при разделе царской власти.
На Боспоре разразится невиданная прежде мужусобная
война, в которой погибнут старший и младший сыновья Са-
тир и Пританий, а захвативший вопреки закону власть Евмел
жестоко расправится с семьями и ближайшими родственни-
ками своих единокровных братьев.