Ложная весть
Город после вчерашнего празднества, посвященного Вели-
кой Богине, который проводился накануне сева озимых,
просыпался медленно. Тиргатао сидела на кресле у разго-
равшегося очага; у окна на лежанке под медвежьей шкурой
спала девочка, которую она у себя приютила. Тиргатао ста-
ла управлять племенем до возвращения Яксарта с воинами
из совместного похода меотов против наступавших с востока
кочевников.
Стук в дверь и голоса оповестили о нежданных гостях. В
комнату вошли в сопровождении ее телохранителей Бион и
Мениск.
– Пусть боги продлят твои блаженные дни и даруют тебе
радость, повелительница яксаматов! – приветствовали ее
боспорцы.
Тиргатао сдержанно ответила на приветствие и вопроси-
тельно посмотрела на них.
– Мы пришли сообщить тебе, что бывший вчера в селении
купец рассказал, будто царь синдов Гекатей убит.
Говорили пришлые греки вроде бы искренне, но что-то на-
сторожило Тиргатао.
– Гекатей убит?.. Он мертв? – удивленно спросила она.
– Да, царь Сатир хотел с его помощью склонить тавров к
войне против Феодосии, но те схватили его и принесли в
жертву своей Деве-богине, как они это делают со всеми
иностранцами, зашедшими в их земли. Ты ведь знаешь об
этом обычае дикарей…
Бион пытался заговорить ее, в то время как Мениск зашел
за ее спину и обнажил акинак13. Тиргатао оглянулась, и в
13 Акинак – короткий скифский меч.
153
этот момент Бион выхватил свой меч и нанес удар в живот
яксаматке. Удар пришелся на бронзовую пряжку ремня и
скользнул по коже. Перехватив руку Мениска с занесенным
для удара мечом, Тиргатао громко позвала стражников.
В ту же минуту в комнату вбежали ее телохранители, и
через несколько мгновений Мениск и Бион были схвачены и
связаны.
По приказу Тиргатао Мениска воины допрашивали на ко-
нюшне, а Бион оставался привязанным к столбу. Тиргатао
поставила дифрос, стоявший у очага, напротив привязанно-
го Биона и приказала оставшемуся с ней охраннику пытать
грека. Воин подошел к лазутчику твердой походкой и резко
схватил его за волосы. Намотав на палец черную прядь, он
с силой дернул ее. Бион взвыл от боли, лицо его исказилось
и покрылось морщинами. Яксамат бросил прядь напол и
снова протянул руку к голове привязанного грека, но тот
отчаянно замотал головой. Меот левой рукой поймал ее и,
оттянув назад, стал наматывать на указательный палец пра-
вой руки другую прядь. Глаза Биона округлились от ужаса,
и он закричал не своим голосом:
– Все скажу, все! Только оставьте меня…
Тиргатао жестом остановила воина и кивком приказала
Биону говорить.
– Нас послал боспорский царь Сатир убить тебя… Это
он… У нас не было выбора.
Грек кричал полным злобы голосом, глядя в глаза Тирга-
тао. Мениск после двух ударов плетью также сознался в
том, что подослан Сатиром.
В тот же день по требованию старейшин племени был
обезглавлен сын боспорского царя Метрадор.
Падение Феодосии и смерть Сатира
Высокая каменная стена, опоясывающая Феодосию, со сто-
роны степи была усеяна людьми. Феодосийцы высыпали на
нее не ради праздного любопытства, они готовились отразить
очередной штурм боспорцев. Подобно муравьям боспорские
воины устремились к стенам и, приставив длинные лестницы,
карабкались вверх по ним. Одни из них падали вниз, сражен-
ные стрелой, камнем или копьем, их место занимали другие,
стремясь во что бы то ни стало взобраться наверх.
154
Даже до холма, где находилась ставка стратега и где на-
блюдал за штурмом Сатир, доносился грохот камней и ко-
пий о щиты нападавших, а также громкие крики раненых
воинов. С высокого холма был виден почти весь город. За
его мощными стенами в беспорядке бегали люди. Одни из
них бежали к стенам, другие к акрополю. В юго-западной
части, где ютилась в лачугах беднота и стояли рыбные эрга-
стерии, поднимались клубы черного дыма. Их сносило на
запад. Там они расстилались по хребту, поднимаясь к горе,
высившейся стадиях в семидесяти от стен города. Горная
гряда, расширяясь, уходила зеленой полосой вглубь Тав-
рии.
В центре города, ближе к морю, синеющему до самого
горизонта гладью, возвышался акрополь с храмами и обще-
ственными зданиями. Сатир мысленно уже переносился
туда, представляя себя хозяином несметных богатств. Тре-
тью декаду подряд осаждают боспорцы Феодосию. Боспор-
ский царь прибыл сюда, чтобы до наступления зимы завер-
шить взятие города. Теперь он сам следил отсюда, с
вершиныхолма, где установлен шатер, за ходом очередного
приступа.
Командующим боспорскими войсками Сатир назначил
старшего сына Левкона, хотя всем ходом войны по-прежнему
руководил Демарх. По совету стратега и по приказу Левкона
боспорские воины сделали подкоп под восточной стеной го-
рода недалеко от ворот. Штурм северной части стены дол-
жен был отвлечь внимание феодосийцев. Однако те, похо-
же, разгадали намерение врага, и большая часть защитников
города переместилась к востоку и пыталась помешать бо-
спорцам завершить подкоп.
Сражение, которое по уверениям Левкона и Демарха
должно было увенчаться взятием города и победой, длилось
больше половины дня и приближалось к своей кульминации.
Боспорцы в очередной раз устремились на приступ феодо-
сийской стены. Два предыдущие, так же шумно начинавшие-
ся, откатывались назад, оставляя на поле тела погибших и
раненых воинов.
Боспорцы огромной толпой устремились к стене, приста-
вили лестницы и стали взбираться по ним. До Сатира доле-
тали возгласы, призывающие богов на помощь. В одном ме-
155
сте на стене, недалеко от башни, появился боспорский воин,
призывно подняв руки к небу, рядом с ним возник другой.
Завязалась отчаянная схватка с подоспевшими феодосийца-
ми; боспорцы старались из последних сил закрепиться.
Сатир, увидев своих воинов на стене, расталкивая слуг,
вскочил на коня и, забыв о годах и болезнях, помчался к
месту атаки. Там, у стены, уже стояли Левкон и Демарх, при-
крытые щитами воинов. Они ждали, когда стихнет шквал
стрел и камней, чтобы устремиться по лестнице на помощь
смельчакам.
Боспорский царь коршуном подлетел к стене. Его багря-
ный, расшитый золотом гиматий привлек к нему всеобщее
внимание.
– Пустите! Я с вами, мои воины! – кричал он, подбегая к
«черепахе» из щитов.
Воины расступились, от земли до вершины стены эхом
прокатилось: «Царь Боспорский! Царь и Сотер!» В разные
стороны понесся возглас: «Царь! Сотер!»
Размахивая мечом, Сатир бросился к лестнице и споткнул-
ся перед тем, как ступить на перекладину. В рядах боспор-
цев оживление сменилось тревогой. Скифская стрела впи-
лась в правый бок, у самого края бронзового нагрудника.
По телу царя пробежала дрожь. Сатиружаснулся, глянув
на оперение и вспомнив, что скифские стрелы обычно быва-
ют отравлены.
Он пошатнулся, отпрянул; его подхватили на руки и, за-
крывая эгидами от стрел и копий, сыпавшихся сверху гра-
дом, унесли на холм.
Сцепив зубы, Сатир стонал. Радостное воодушевление в
рядах боспорцев сменило уныние; феодосийцы же ликовали
так, словно они одержали победу в сражении.
В шатре врач длинными клещами вытащил из тела царя
стрелу. От боли тот громко вскрикнул и потерял сознание.
Рану с помощью раскаленного серебряного прута прижгли.
Когда Сатир пришел в себя, то потребовал, чтобы его вы-
несли из шатра. Сатира усадили на кресло перед шатром, и
он, чтобы успокоить боспорцев, помахал им здоровой ру-
кой.
Воспользовавшись замешательством, феодосийцы сброси-
ли со стены боспорских смельчаков и продолжали отражать
156
атаку. Большая часть нападавших стояла уже на значитель-
ном расстоянии от стены, под которой лежали убитые и
раненые боспорцы. Лишь несколько смельчаков пытались
вытащить и отнести своих близких подальше от стены. Ред-
кие камни и копья летели на них сверху. Очередной штурм
завершился неудачей и большими потерями.
* * *
Под вечер Сатира на походной кровати снесли с холма
вниз и уложили в повозку. Повозка двинулась в Пантикапей.
На горизонте заблестела Веспер. Вскоре наступила ночь,
окутав степь синей мглой. Повозка, сопровождаемая деся-
тью всадниками, продолжила свой путь по дороге, петляв-
шей склонами покатых холмов, поросшими высоким бурья-
ном и кустарником.
Дорогу освещали факелами два воина, ехавшие впереди.
Утром следующего дня Сатир лежал, обложенный подушка-
ми в своей спальне. Несмотря на все старания придворных
врачей, к полудню ему стало еще хуже. Царя рвало, зноби-
ло, отчего содрогалось все его тело. Следующим утром он
стал бредить и терять сознание. Однажды, очнувшись от за-
бытья, он услышал за дверью разговор. Сатир позвал телох-
ранителя:
– Гиркан, кто там?.. Вести?
– Царь, будь спокоен, все в порядке.
– Кто пришел? – В голосе Сатира было раздражение,
готовое обратиться в гнев.
– Гонец. Но тебе, повелитель, сейчас нельзя волноваться,
твой управитель его выслушал и сейчас хочет отпустить.
– Пусть войдет!
– Но царь!
– Пустите его! – отрывисто повторил Сатир.
В царскую опочивальню, оглядываясь назад, вошел го-
нец.
– Много лет радости и здоровья тебе, повелитель Боспо-
ра! Пусть Аполлон и Асклепий станут твоими врачами и
исцелят твои недуги!
Сатир вместо ответа махнул рукой и, резко оборвав, спро-
сил:
–Какую новость принес?
– Плохую, владыка!
157
– Говори!
– Боюсь тебя расстроить…
– Говори, а не то прикажу отправить на каменоломни.
– О, царь! – Гонец упал перед ложем Сатира на колени и
укрывая голову руками, словно защищая от удара, просяще
протянул правую руку к Сатиру. – Сын твой Метрадор
умерщвлен меотянкой Тиргатао, заговор Биона и Мениска
раскрыт. Много боспорских деревень на той стороне Боспо-
ра сожжены и разграблены полчищами меотов. Жители го-
родов, понесших убытки, желают возмездия и наказания за
свое несчастье… Они просят прислать войска в Фанагорию.
Сатир проскрипел зубами, комкая руками покрывало. По
щекам его покатились слезы. Ничего не ответив гонцу, тиран
жестом приказал всем выйти. Утром царя Сатира нашли в
постели бездыханным. Причиной смерти боспорского тира-
на стала, по мнению врача, не столько отравленная скиф-
ская стрела, сколько весть о гибели сына и чувство соб-
ственного бессилия и невозможности отомстить меотянке, у
которой из-за Феодосийской войны были развязаны руки.
Поздно ночью, видимо, предчувствуя близкую кончину,
Сатир позвал Левкона, прибывшего накануне в Пантикапей.
Сатир около часа поучал его, как надо править государ-
ством, говорил, что надо быть твердым и безжалостным с
врагами, что если хочешь долго и успешно управлять боль-
шим царством, нельзя давать волю своим чувствам и руко-
водствоваться лишь собственной выгодой, надо неустанно
думать о государстве.
Левкон слушал отца, а по щекам сами собой ползли слезы.
Он хотя и не во всем был согласен с отцом, но кивал голо-
вой. Ему не хотелось в эти минуты спорить с ним и перечить
в чем бы то ни было. После долгих наставлений и поучений
Сатир приказал позвать грамматика и стал диктовать свою
последнюю волю. По составленному в ту ночь завещанию
Боспор со столицей Пантикапеем, Фанагорией, Гермонас-
сой, Нимфееми прочими городами переходил в управление
Левкону, как единственному и законному наследнику.
* * *
Звезды все еще ярко сияли, когда вслед за повозкой с
кипарисовым гробом из Патрея14 двинулась большая про-
14 Патрей – небольшой но древний город Азиатского Боспора.
158
цессия. В гробу покоилось тело бывшего владыки Боспора,
царя Сатира, облаченное в праздничное одеяние и увенчан-
ное золотым венком.
Два дня длились приготовления к погребению в Пантика-
пее, затем повозку с телом бывшего боспорского владыки
проводил весь город в порт, где уже стояло судно, украшен-
ное гирляндами цветов с высоким мраморным саркофагом.
Наконец, когда все было готово, ранним утром до восхода
солнца, дабы не разгневать лучезарного Феба трауром, тело
Сатира отправилось к месту своего вечного упокоения. Впе-
реди похоронной процессии шли воины с зажженными фа-
келами. Вслед за повозкой брели родственники и плакаль-
щицы с покрытыми головами, оглашая плачем округу.
Согласно завещанию боспорский царь был погребен на
горе, высившейся над серыми водами Боспора Киммерий-
ского между Ахиллеоном и Патреем, рядом с могилами
киммерийских царей. Над каменным склепом, в котором
установили мраморный саркофаг с прахом, был насыпан вы-
сокий курган. На его вершине установили стелу с аллегори-
ческим барельефом и эпитафией. Гора, ставшая могилой
Сатиру, была видна из Пантикапея, Фанагории и даже Гер-
монассы, что должно было символизировать единство обеих
частей Боспорского царства.
* * *
Вернувшаяся в Пантикапей похоронная процессия разде-
лилась – близкие родственники и знатные чиновники совер-
шили омовение рук из огромной чаши, выставленной у во-
рот, собрались на поминальный обед в мегароне, остальным
поминающим вынесли столы с напитками и едой.
Немало хвалебных слов прозвучало в тот день в память о
царе Сатире, которому завидовали, которого боялись и не-
навидели при жизни. Звучали они как в большом пышном
зале царского дворца, так и на улицах Пантикапея.
На следующий день после похорон Сатира на пантикапей-
ской агоре в присутствии многочисленной толпы граждан
было зачитано завещание умершего боспорского владыки и
новым царем объявленего сын Левкон. Левкон приказал
угостить народ в ознаменование восшествия на престол ви-
ном, а сам отправился к стенам осажденной Феодосии.
На пятый день после похорон Сатира Левкону удалось
159
сломить сопротивление феодосийцев и захватить Феодосию.
Ему помогли в этом сообразительность и случай. От воинов
он узнал, что у феодосийцев в западной части стены имеет-
ся проход, через который они отправляются за водой к ис-
точнику. Боспорцы вместе с Демархом проникли через него
в город и неожиданно для феодосийцев, отражавших оче-
редной приступ стены, убили стражников и открыли для
Левкона с главными силами боспорцев городские ворота.
Левкон возвратился в Пантикапей в сопровождении огром-
ной колонны пленников, вереницы повозок с добычей и до-
вольными воинами. Празднование победы нового царя над
феодосийцами затмило похороны умершего отца. Пантика-
пейцы в благодарность за угощения превозносили Левкона
за полководческий талант, ум, а еще больше за щедрость и
внимание к простым гражданам.
* * *
С протяжным скрипом поворачивались большие деревян-
ные колеса открытой повозки. Из-за холма взвились в небо
стаи ворон. Кучу навоза на повозке венчала голова Метра-
дора, торчащая на колу.
Бион и Мениск тянули повозку, напрягая последние силы
и низко опустив головы. Сопровождали повозку меотские
воины, которые время от времени подъезжали, чтобы стег-
нуть греков длинными плетями. Меоты сопровождали повоз-
ку до самых ворот Фанагории. Они наблюдали со стороны
встречу повозки вооруженным отрядом. А когда она скры-
лась за воротами, погонщики с гиканьем ускакали к пере-
праве через Гипанис. Никто из боспорцев не рискнул их
преследовать.
Мениска и Биона отвязали, а повозку лошадьми притащи-
ли на рыночную площадь. Ее обступила толпа зевак, гадав-
шая, кому могла принадлежать голова юноши с остекленев-
шими глазами. Вскоре вместе с правителем города и
стратегом явился живший в доме Горгиппа Гекатей. К свое-
му ужасу он узнал Метрадора, сына Сатира, брата Горгиппа
и Левкона. «Неужели Тиргатао решилась ввязаться в войну
с Боспором?» – подумал он. Фанагорийцы ожидали нападе-
ния меотов в ближайшие дни, но его не последовало.
Вскоре в Фанагорию прибыл Левкон с близкими, похоро-
нил брата и стал готовиться к походу против меотов.
160
Часть V
Бубен жрицы и воля богов
Тиргатао поселилась в доме жрицы Тхаусы, хотя Яксарт не
раз приглашал ее перейти в его дом, который был простор-
нее и гораздо богаче. После стольких смертей людей, ничем
не виновных перед ней, и особенно после убийства колду-
ньи и Горгиппа сам вид оружия стал противен яксаматке.
Тиргатао искала покоя и тихой жизни. Она вспоминала при-
езд в селение Горгиппа, его подарки, а больше всего – про-
стые искренние слова о людской судьбе и воле Аполлона. И
почему же Аполлон не отвратил ее руки с дротиком у пере-
правы? Почему позволил убить своего почитателя. А какой
трогательной была его забота о сестре Ефронее. Он, веро-
ятно, прав, этот рассудительный и умный грек. Боги посыла-
ют нам испытания; мы не должны им прекословить. Но как
узнать их волю?.. По ивовым прутьям, как гадают скифы, по
печени жертвенного животного, шелесту дубовых листьев
или по полету птиц?..
Тиргатао все чаще курила фимиам и приносила искупи-
тельные бескровные жертвы богам. «Разве проявление зло-
бы и гнева – не свидетельство слабости человека?.. Разве
надо убить человека, чтобы о нем не вспоминать и не ду-
мать? Месть за поруганное чувство не имеет никакого смыс-
ла. Человек должен передать ее, эту месть, в руки богов, а
сам – исполнять предназначение, уготованное теми же бо-
гами. Вот в чем смысл божественной воли…» – так размыш-
ляла теперь Тиргатао.
Тхауса, видя ее усердие в почитании богов, решила от-
крыть ей жреческие тайны. Она рассказывала Тиргатао о
различных магических средствах, о силе трав и корней, ко-
торые пучками сушились на жердях прямо в хижине. Жрица
учила ее заговорам и молитвам.
Сначала Тиргатао было просто интересно узнать неожи-
данный смысл того или иного предмета, растения, затем для
нее открылось, что существует – постоянно незримо при-
сутствует рядом – другой мир, с которым можно общаться
с помощью жертвоприношений, молитв, заговоров. Затем
она стала все больше вникать в значение рисунков и знаков
161
на древних меотских сосудах, желая понять их особый
смысл, постичь тайну знания прошло и будущего.
Однажды вечером Тиргатао спросила Тхаусу, может она
узнать, жив ли Гекатей и где он находится.
– Ты сама это сможешь увидеть, нужна лишь одна вещь,
принадлежавшая ему.
Тиргатао сняла золотое кольцо, подаренное ей Гекатеем,
и протянула жрице. Та взяла кольцо, осмотрела его и кивну-
ла. Затем она приказала Тиргатао наполнить водой чашу,
поставить ее на пол перед горящим очагом и опустить в нее
кольцо.
– Теперь смотри в чашу! – приказала Тхауса.
Жрица взяла в руки бубен, ударила по нему один раз,
затем еще. Тугие звуки слово кого-то позвали. Тхауса по-
дождала, прислушиваясь. Затем, через несколько мгнове-
ний, неуверенно принялась стучать. Бубен что-то говорил,
рассказывал и звал. Временами он почти замолкал, чтобы
затем снова невнятно заговорить. Потом он вдруг потре-
бовал к себе все внимание, твердил о каких-то человече-
ских злоключениях и снова тихо, едва слышно вопрошал
кого-то.
Тхауса в такт бубну то раскачивалась из стороны в сторо-
ну и вытягивалась, подобно сосне при осеннем ветре, то
едва покачивалась, закрыв глаза. Редко и тихо ей вторил
бубен.
Перед глазами Тиргатао мелькали лица, пламя пожарищ,
мечи… Она отвела взгляд в сторону и на мгновение сомкну-
ла веки, когда звук бубна заставил ее взглянуть на чашу.
Над кольцом она заметила какое-то белое расплывчатое
пятно. Стала пристальнее вглядываться в него и разглядела
двух мужчин. Один из них сидел в кресле, другой стоял пе-
ред ним. В сидящем она узнала Гекатея. «Это он. Значит,
жив. Но где он?» Комната не выглядела убогой, но где он
находится? Синдик? Фанагория? Аборака? Внутренний го-
лос сказал ей, что это была Аборака.
Ночью Тиргатао не могла уснуть. Теперь она знала, Гека-
тей жив и находится в Абораке, но что из того… «Надо ли
туда спешить с воинами, чтобы убить его? Так ли это важно
сейчас, когда он разорен и практически лишен власти?.. Да
и не его вина, что так случилось. Он оказался игрушкой в
162
руках боспорского тирана и его наследника. Что же мне
теперь делать? Что же мне делать, боги?»
Утром, когда она воскурила фимиам и мысленно обрати-
лась с тем же вопросом к Великой Богине-Матери, – перед
ней на жертвенник опустилась горлица.
– Что бы это значило? – спросила Тиргатао Тхаусу, видев-
шую произошедшее.
– Богиня прислала тебе вестницу, она хочет, чтобы ты
служила ей… – ответила та.
Царь Левкон
Триумф над Феодосией Левкон совместил с Фесмофория-
ми1. Вино широкой рекой лилось в Пантикапее и Фанагории.
Новый боспорский царь с многочисленными родственника-
ми и знатью отправился в Феодосию, где организовал эк-
клесию, на которой был избран архонтом. И снова последо-
вали угощения, подарки, бесплатные театральные
представления.
За месяц своего правления Левкон стал кумиром жителей
Пантикапея, Фанагории и Гермонассы. Даже граждане Фео-
досии склонялись к тому, что, несмотря на утрату свободы,
улучшилось их благосостояние и увеличились торговые воз-
можности. Победы, молодость царя, его энергия, а главное
– щедрые угощения покорили боспорский демос.
Левкон понимал, что без чувства симпатии и доверия наро-
да правителю такого большого государства, каким являлось
Боспорское царство, обойтись трудно, еще труднее править
им без надежных и верных чиновников, обладающих боль-
шой властью и влиянием, без поддержки богатых родствен-
ников и знати. Но как добиться их признания? Как добиться
беспрекословного исполнения указов и повелений?..
Пантикапейская знать и богатое купечество настороженно
следили за его первыми шагами; их удивляли царские уго-
щения народа. Они считали это пустым мотовством. Царская
казна, и без того изрядно истощенная, не могла долго вы-
держать таких трат. Новые приобретения Сатира и Левкона
требовали еще больших вложений, чем приносили доход.
Аристократы и купцы посмеивались, наблюдая за угоще-
ниями народа и представляя неминуемое банкротство и про-
1 Фесмофории – праздник, посвященный богине Деметре.
163
вал политики молодого и неопытного правителя Боспора.
Они плели заговоры и строили планы по захвату власти и
установлению нового династического управления.
После долгих раздумий Левкон собрал на совет самых
верных друзей и пригласил Демарха, не вникавшего в по-
литику. В узком кругу единомышленников он объявил свое
желание провести некоторые экономические, финансовые
реформы, а также изменения в управлении государством.
Тогда же Левкон назначил главным ойкономом Боспора
Климена, Гликия сделал астиномом, следящим за соблюде-
нием торговых правил и сбором налогов, Ксенона – лоха-
гом, смотрящим за порядком в городах Боспора, и Зевскида
– начальником полиции в Пантикапее.
Для притока денег в казну Левкон решил увеличить налог
за пользование портовыми строениями иностранными купца-
ми, в качестве пошлины за торговлю на пантикапейском
рынке брать не 64-ю, а 32-ю часть стоимости товара. Для
притока хлеба он заключил с танаисскими скифами договор
о налоговых льготах для их купцов. Чтобы увеличить объем
торговли, а следовательно, и поступление денег в казну, он
не только решил продлить действие ателии2 Афинам и Ми-
тиленам в Пантикапее, но и распространил ее на Феодосию.
Левкон разрешил купцам этих городов беспрепятственно
торговать во всех городах Боспорского царства.
В Феодосии первым делом новый боспорский царь заме-
нил всех прежних высших чиновников на привезенных им из
Пантикапея. В покоренном городе пришлось оставить значи-
тельный гарнизон сухопутных войск и отправить туда все
триеры с полными экипажами, чтобы защитить прибрежные
подступы к Феодосии со стороны Херсонеса и предотвра-
тить гераклейский десант Тиниха, бежавшего в Гераклею и
явно не собиравшегося сидеть там сложа руки.
Пробыв в Феодосии декаду и уладив все политические и
экономические дела, Левкон поспешил в Пантикапей. Здесь
он узнал о готовящемся против него заговоре и решил неза-
медлительно действовать. Царь стал одалживать большие
деньги у боспорских купцов, обещая вскоре вернуть. Когда
же собрал большую сумму, то пригласил всех заемщиков и
объявил им, что его в ближайшее время намереваются сверг-
2 Ателия – право беспошлинной торговли и первыми грузить зерно.
164
нуть заговорщики, так что если купцы не защитят его, то
никто им долг не вернет. Многие купцы наняли на собствен-
ные деньги охрану для царского дома, другие же вооружи-
лись сами и в опасные дни охраняли агору и подступы к
царскому дому. Когда же опасность миновала, а в царскую
казну поступили деньги за проданный в Афинах и Митиле-
нах хлеб, царь Левкон пригласил к себе купцов и вернул им
деньгис подарками от себя.
После этого Левкон объявил о денежной реформе и по-
требовал сдать в казну все монеты, выпущенные при отце,
вместо которых они вскоре получат новые. Менялы, купцы,
знать и даже простые граждане поспешили сдать «старые»
деньги, но велико было их удивление, когда они получили те
же монеты с надчеканкой нового номинала. По приказу царя
Левкона были введены в оборот статеры, все диоболы стали
триоболами и гемидрахмами, а тетраболы перечеканены на
драхмы. Так Левкон посмеялся над теми, кто ожидал его
скорого банкротства и краха.
Больше всего нового боспорского тирана беспокоило поло-
жение в Азиатском Боспоре и война меотов против Синдики,
которая втягивала в себя боспорские города. Без военной
силы навести там порядок не представлялось возможным. Со-
бирая в Пантикапее отряды гоплитов и наемников, боспорский
правитель не раз обсуждал с Демархом тактику предстоящих
военных действий. Когда все было готово для начала войны с
меотами, перед самым выступлением, в крупнейшие меотские
поселения Левкон отправил опытных лазутчиков под видом
купцов и стал выжидать. Вскоре они вернулись в Пантикапей с
новыми сведениями, и тогда Левкон с боспорским войском из
гоплитов, всадников и легковооруженных наемников отправил-
ся на транспортных судах в Фанагорию, оставив верных Ксено-
на и Зевскида с небольшим отрядом фракийских наемников
охранять порядок в боспорской столице.
Накануне отбытия основного войска Левкон отправил в го-
рода Азиатского Боспора новых правителей и помощников.
С небольшим отрядом, напоминающим скорее охрану, чем
войско, боспорский царь отправил в Синдику Сопея, кото-
рый в первые же дни вступления на престол Левкона поспе-
шил его заверить в своей преданности.
Выждав еще несколько дней, Левкон погрузил на суда
165
основное войско и отправился вместе с Демархом водво-
рять порядок в Азиатском Боспоре и приводить в подчине-
ние меотов.
Первыми из меотов были разбиты боспорцами и подчи-
нены дандарии3, жившие в непосредственной близости к
Тирамбе и Кепам, следом за ними после небольших сты-
чек власть Боспора над собой признали тореты, затем
псесы.
Узнав о судьбе этих племен, керкетыоставили прежние
свои поселения и отступили к гениохам. Яксаматы преду-
смотрительно отошли в горы. Настала очередь Синдики.
__