На прииск наша семья приехала в начале 80 годов и нам посчастливилось жить и работать в то время, когда прииск стремительно менялся на глазах: приезжали жёны с детьми и в старой школе стало тесно. Тогда началось строительство новой. Вскоре была построена великолепная школа, потом больница.
На прииске появилось много новой техники: японского, американского производства - бульдозеры, погрузчики. Разрабатывались всё новые и новые шахтные поля и теперь шахты находились всё дальше от прииска. Самая дальняя шахта находилась в 20 км от посёлка. Шахтёров и нас, раздатчиц, на смену возили в автобусах, которые эти 20 км преодолевали за час, а бывало и дольше.
Если шахтёры работали в три смены и у них был в воскресение выходной, то у раздатчиц были дежурные смены по выходным, да и смены были по суткам. В будни в автобусе почти не было свободных мест, но для раздатчиц и компрессоровщиц всегда оставляли места впереди, так как на этих места не так сильно ощущалась тряска. Дорога проходила в тундре в непроходимых местах, которые летом можно было преодолеть только на вездеходе да и те тоже порой вязли в разбитых местах вечной мерзлоты. Зимой дорогу пробивали бульдозерами и лишь после нескольких снегопадов она утрамбовывалась и становилась проходимой. В зимнее время, утром ещё толком не проснувшись, при первых же звуках работающего двигателя и тряски, в автобусе быстро смолкали голоса и смена погружалась в свои прерванные сны.
Смены в выходные отличались тем, что автобус был почти пустой, одна раздатчица и водитель, изредка ехал и бульдозерист ,если он не был охотником. Обычно охотники со смены уходили в лес, и появлялись к концу выходного дня. Пока они отсутствовали, на всей территории шахты царило безмолвие, которое нарушала лишь раздатчица, выходившая на улицу размять свои ноги и протоптать дорожку до склада ВМ(взрывчатые материалы). В выходные смены не было выдачи взрывчатки, и потому каждая сменщица находила для себя развлечение: читали книги, журналы или вязали для себя, любимых или домочадцев. Когда охотники возвращались с охоты, уже не надо было прислушиваться к посторонним звукам, уходило беспокойство что ты одна, успокаивало что есть ещё кто то. Чтобы были понятны особенности дежурств в выходные, хочу рассказать, что на склад ВМ имели доступ только взрывники получавшие взрывчатку, с остальными мы общались по рации. Территория склада была хорошо освещена, дежурившие бульдозеристы по рации спрашивали всё ли у нас в порядке. Никаких ч.п. за всё время существования выездных складов, не было.
Смена про которую хочется рассказать, обещала быть спокойной, со мной на смену ехал бульдозерист по имени Федя. Про таких как он говорят «мужик без возраста». Ему можно было дать 60 и 70 лет. Федя жил в общежитие без семьи, бобылём, и никто не знал, была ли семья или нет. Это был добрый, безобидный мужчина над которым беззлобно подтрунивали мужики, которым он спокойно отвечал и вместе с ними же мог посмеяться над шутками. В ту смену на шахту мы приехали вдвоём, я приняла от сменщицы отчёт, который мы передавали друг другу, о количестве выданной взрывчатки и проводила автобус с уезжающей сменой. День прошёл спокойно, тепляк в котором находился Федя, был недалеко от склада, и в течение дня я из окна несколько раз видела его в окно.
Зимой день короткий и вечер наступает уже после трёх часов дня. Тепляк наш, отапливался от большой керамической трубы, на которую была намотана спираль, это чудище ещё называли «козёл». Возле него было жарко, а чуть отойдёшь подальше ощущаешь холод. Стол и топчан находились недалеко от этого импровизированного обогревателя и потому мы были всегда тепло одеты, так как от стен было холодно. Тепляк горняков был больше и обогревался от масляных регистров (это трубы, наполненные трансформаторным маслом), которые нагревались от электричества. В первые годы пока на посёлке не было централизованного отопления в каждом доме были регистры, наполненные водой и в них кипятильники, которые были нарасхват в местном магазине. Электричеством обогревался посёлок и тепляки на шахтах. День быстро закончился, осталось только проспать ночь и утром дождаться смены. Вот с таким настроением я и уснула: при включенным свете, и в тепле.
Пробуждение было не из приятных, разбудил сильный холод и темнота, от которой стало страшно, за окном тоже было темно. Одевшись на ощупь в полушубок, включила коногонку и пошла к тепляку горняков. Там был Федя, который сидел возле тёплых труб и на мой вопрос что случилось, только пожал плечами. Я тоже села возле трубы, от которой шло тепло, и мы вдвоём стали ждать света. Пока трубы были тёплые, мы сидя возле них дремали в надежде что свет дадут, но, увы, наши надежды уходили вместе с теплом из труб. Скоро мы поняли ,что что-то надо предпринимать для спасения. Трубы уже стали прохладные и воздух в тепляке тоже стал холодней. У горняков в тепляке, стояла большая печь-буржуйка, которая была для шахтёров вместо пепельницы и ее топили, когда в ней собиралось много мусора. Теперь же нам с Федей надо было где-то раздобыть дрова для печки. Хорошо что возле тепляка были приготовлены бревна для крепления в шахте.
Федя хорошо знал об инвентаре который был на шахте, взяв лампу он молча куда то ушёл. Вернулся уже с ручной пилой в руках, которую в народе называют «дружба-2». Когда я увидела пилу, у меня в голове сразу всплыли воспоминания связанные с ней. Когда то в детстве я помогала маме такой же пилой пилить дрова. Помощник из меня был никудышный, у меня не получалось тянуть пилу так как меня учила мама и она меня за это ругала. И вот через столько лет, это гениальное чудо у меня в руках. Другого выбора нет - надо бороться, с холодом шутки плохи. Выйдя на улицу я с надеждой посмотрела в сторону трансформаторной будки, а вдруг раздастся её характерный звук, но чуда не произошло. Та ночь была безлунная, тёмная и очень холодная, а нам ещё надо было выбрать брёвна потоньше, которые легче пилить и которые войдут в буржуйку. С этой задачей мы справились быстро, у меня было ощущение лёгкого приключения. Первое бревно пилилось легко и почему то у меня получалось пилить без рывков. Мне стало тепло, глаза привыкли к темноте и уже хорошо различались предметы окружающие нас. В перерывах интересно было смотреть на небо которое было над нами, оно было тёмное и на нём были огромные звёзды, которые загадочно мерцали. Когда первое бревно было распилено, Федя ушёл в тепляк растапливать печку, а я осталась на улице. Хотелось смотреть и смотреть в ночное небо, и вот наступил момент, когда появилось ощущение что звёзды не над тобой, а вокруг тебя и ты можешь их потрогать. Такого завораживающего неба больше я никогда не видела.
Пока я любовалась звездами, Федя растопил буржуйку. Спать не хотелось и мы наблюдали за тем как вспыхивают дрова от поглощающего их огня. Тепло быстро расходилось по тепляку и снова меня начало клонить в сон, я пересела поближе к батареям, которые вновь стали тёплые. В буржуйке дрова горят очень быстро, так как труба идёт на прямую и от этого очень большая тяга огня. И не успев даже как следует задремать, проснулась от толчка в плечо. Федя прозрачно намекал, что пора идти пилить очередное бревно, так как первое уже догорало.
С трудом проснувшись, поплелась на улицу за Федей, второе бревно пилилось тяжело, или оно было сырое или руки отказывали от усталости выполнять эту работу. Мне показалось, что бревно никогда не кончится, а звёзды над головой уже не мерцали приветливо, казалось, они ехидно подмигивали нам. Второе бревно и гореть не хотело и Федя, чтобы ускорить загорание, принёс ведро мазута и обмакивал в нем каждый чурбак, перед тем как бросить его в печь. В темноте не было видно копоти, которая оседала на лицо и одежду, только запах горелого мазута не давал дышать легко. Мы ещё пару раз выходили на улицу, чтобы напилить дров. Та ночь казалась не имела конца. Утро мы встретили с закопчёнными лицами, уставшие от заготовки дров. Самое интересное было, когда приехала смена и включила выбившийся рубильник. Когда спросили у Феди, почему он не включил рубильник сам, он загадочно промолчал. Возможно, боялся и это было понятно, есть люди, которые панически боятся электричества. А вот почему мы пилили, это было непонятно, ведь он мог на бульдозере переломать брёвна в щепки.
После той смены я с уважением стала относиться к «Дружбе -2». Вот и поверишь в слова, что умом русского человека трудно понять, а мы не японцы и нам привычней «Дружба-2», которая и в век электроники не подведёт. «Дружба-2» вещь незаменимая и полезная.
(Фото с http://olympus.ourlife.ru)