рассказ.
ДЖУЛЬБАРС
Это случилось в городе Новороссийске. Каких-то восемь часов было в моем распоряжении, чтобы ознакомиться с городом. С чего начать? Конечно же, с моря. И как не побывать на «Малой Земле». Вот и пошел вдоль берега по набережной, до «Малой Земли».
Осеннее утро выдалось пасмурное, накрапывал дождь. Но я любовался морем, огромными кораблями, которые видел близко впервые, чайками, парящими прямо надо мной и всем, что меня окружало. Часам к двенадцати – тринадцати, осмотрев весь мемориальный комплекс «Малая Земля», уставший я пошел к городу. Слева, на большой площадке, которая, по-видимому, предназначалась для стоянки автомашин в летнее время, торговали шашлыками.
Молодой продавец с виду армянин готовил их особым способом. В большом чане кипело кукурузное масло, как сказал он. Оно распространяло такой запах, что даже не голодный завернет отведать шашлыка. Этот запах, по-видимому, привлек сюда и собак, которые вертелись поодаль. Ловко нанизывая кусочки мяса на деревянные палочки, продавец опускал их в кипящее масло.
Я заказал себе порцию, взял бутылку пива. И отошел к столику, ожидая, когда поспеет шашлык. Но не успел я сделать и пару глотков, как услышал крик женщины и тявканье собак. Оглянувшись, увидел, как она отбивается сумочкой от нападающих собак. С бутылкой в руке я бросился на помощь. Пока бежал я понял, что женщине никто не угрожает. Две лохматые дворняги старались поймать и, по-видимому, хорошенько от трепать небольшую желтенькую собачонку. Та своей защитой избрала женщину и старалась улизнуть от своих преследователей, металась вокруг нее.
Дворняги разгадали маневр желтенькой, и поэтому одна из них остановилась. Не поздоровилось бы беглянке, не зашуми я вовремя. Дворняги увидели, что им угрожает опасность в моем лице, прекратили нападение, а желтенькая метнулась прочь.
Вместо благодарности женщина набросилась на меня:
-Распустили зверюг, пройти невозможно, я пожалуюсь, куда следует!
Что можно сказать испуганному человеку, который к тому же и прав. Но, ни я же в том виноват. Огорчившись, пошел допивать свое пиво. К этому времени подоспел и мой шашлык, его мне принес продавец на прессованной из картона разовой тарелочке.
Правильно говорят, что мало еще хорошо приготовить, надо суметь и подать. Один только вид шашлыка, увитый кольцами порезанного лука и политый коричневой подливой, заставил меня забыть о неприятном инциденте. Я с удовольствием стал утолять голод.
Дворняги резвились. Поодаль сбоку асфальтированной дорожки, лежала желтенькая собачонка. Она, положила свою лисью мордочку на лапы, и смотрела в мою сторону.
На дорожке показался мужчина. Как только он миновал собачонку, та поднялась и, прячась за шедшим, побежала следом. Она не просто бежала, а прижимала свое тело к земле и держалась так за мужчиной, чтобы ее не видели дворняги.
«Вот хитрюга, - подумал я, по-видимому, хочет под прикрытием перебежать на эту сторону. Ну-ну, посмотрим, что из этого получится».
Дворняги забавлялись. Но как только до шашлычной осталось не более трех – четырех шагов, собаки с лаем ринулись к мужчине. Мужчина зашумел, и собаки отступили. На дорожке показалась парочка, и все повторилось.
В чем же дело? Вертелось в моем сознании. Что же она хочет? Если на эту сторону перебраться, то можно обежать стороной. Нет, что-то здесь есть, и я решил проверить. Взяв недопитую бутылку пива, я прошелся мимо Хитрюги (так я окрестил желтенькую собачонку), а затем вернулся. Она повторила свой прием. Теперь я знал, что Хитрюга крадется за мной. Шел я не спеша, наблюдая за поведением дворняг. Они, казалось, беспечно резвились. Но теперь от меня не ускользнули их быстрые хитроватые взгляды, которые только и говорили: «А ну-ка, подойди, подойди поближе».
Не доходя до того места, где дворняги обычно делали на-падение на желтенькую, я угрожающе погрозил в их сторону, те растерялись.
В это время Хитрюга метнулась к стоящему мусорному ящику, куда сбрасывались отходы со столов, схватила что-то и бросилась назад. Дворняги ринулись следом. Мои окрики не помогли. Хитрюга мчалась в сторону ларьков, которые со всех сторон окружали площадку. По-видимому, летом здесь бойкое место для торговли. Дворняги ее почти настигли, но она ловко юркнула под один из ларьков. Преследователи полаяли, покружили и вновь вернулись на свой пост. Тут-то я понял, дворняги охраняют свою «столовую», а Хитрюга от голода вынуждена воровать. И я вспомнил рассказы многих писателей, которые в один голос утверждают, что у каждой собаки есть своя территория, которую она охраняет и люто за нее дерется. Теперь я лично убедился в этом. Хотя здесь охрана была коллективная. Как смогли дворняги договориться для меня, так и осталось загадкой, хотя я прекрасно знал, что именно собаки охотятся стаями, а не в одиночку.
Мне жаль стало собачонку. Я подошел к продавцу, купил у него две порции хлеба и попросил полить их подливой.
-Жаль стало, да? Всех не пере жалеешь, – с явным армянским акцентом, улыбаясь, говорил изготовитель шашлыка, поливая хлеб подливой, - их смотри сколько.
Я направился к ларьку, под который забилась Хитрюга.
-На, лопай, да подыщи-ка ты себе другое место, здесь долго не протянешь, - посоветовал я ей.
Собачонка словно поняла меня, высунула мордочку, взглянула своими ясными коричневатыми глазами и лизнула мою руку. Она с жадностью принялась уплетать принесенный мной хлеб.
Автобус на Ставрополь отправлялся в четырнадцать двадцать, и мне надо было торопиться. Я тяжело вздохнул, сетуя на тех людей, которые способствуют размножению
бездомных собак, и зашагал к троллейбусной остановке.
Чтобы добраться до автовокзала, мне еще предстояло про-ехать полгорода.
Но не успел я отойти от Хитрюги и на половину площадки, как, взвизгнув тормозами, неподалеку от шашлычной остановился автофургон. Из кабины выскочили два юрких человека и, схватив огромный сачок, направились в сторону двух дворняг. Я даже позавидовал, с какой ловкостью они пленили сразу двух стражей «столовой». И невольно подумал, что теперь свободна территория для моей Хитрюги. Обе собаки быстро очутились внутри фургона. И собаколовы подошли к продавцу шашлыков. Тот указал им в сторону собачонки спрятавшейся под ларьком. Оба, не мешкая, пошли в сторону ничего не подозревающей Хитрюге.
Не знаю, зачем я это сделал, но вернулся. Когда я подошел к ларьку, мой хитрец уже болтался в огромном сачке, жалобно повизгивая. Ему так и не удалось доесть свой хлеб.
-Ребята, отпустите мою собачонку, - не понимая, что говорю, выпалил я.
-А где видно, что она ваша? - спросил один.
-Раз ваша, то почему она под ларьком? – добавил второй.
-Я кормил ее здесь, мы с ней гуляем, - зачем-то соврал я.
-А почему собака без ошейника?
-Да ведь она никого не кусает, она такая умная… - но я не договорил.
-Умная - не умная, а порядок есть порядок, придете… И
они назвали мне адрес, - а там разберемся. И оба направились к машине.
-Ребята, да отпустите вы собаку, мы с ней уйдем домой, и больше этого не повторится. – Я вынул из кармана три рубля и протянул их одному из собаколовов. – А это вам штраф, или что там еще положено, возьмите.
-Еще чего, не нужны нам ваши деньги, что мы, не люди что ли, забирайте свою псину, да не нарушайте больше порядка, – и они вытряхнули Хитрюгу из сачка.
В этот миг мне было, искренне жаль собачонку. Я наклонился над ней, погладил ее по голове и тяжело вздохнул.
-Что же теперь мне делать с тобой, - размышлял я вслух, нежно теребя ее взлохмаченную шерстку. И не придумав ничего лучшего, я подошел вместе с Хитрюгой к шашлычной, сунул продавцу три рубля и попросил:
- Слушай, дорогой, корми собаку, дал бы больше, но израсходовал все, на дорогу осталось. Из Ставрополя я. А собака умная, может хозяин найдется.
-Зачем хозяин? Их здесь полно. Всех кормить. До них никому дела нет, Но раз просишь, покормлю, других гнать буду, ее покормлю. А деньги не возьму, для твоей собаки и так корма хватит.
Поблагодарив продавца, я заспешил к остановке. Хитрюга ринулась следом.
-Вернись, кому сказал! – строго прикрикнул я и, не оглядываясь, чтобы лишний раз не расстраиваться, поспешил к отходящему троллейбусу.
На автовокзал добрался во время. Шла посадка в автобус.
Водитель устанавливал вещи в багажное отделение, пасса- жиры занимали места. Кроме дипломата у меня с собой ничего не было, поэтому я прошел сразу в салон автобуса,
Уселся поудобнее на свое место, вынул книгу и углубился в чтение.
Около моих ног что-то зашевелилось. Отстранив книгу, и заглянув под сидение, я увидел Хитрюгу.
-Ну что ты, дуреха, делаешь? Откуда ты взялась? – тихо шептал я, нежно поглаживая ее по затылку, – надо же нашел, вот умница, а устал то как?
Бока собаки широко раздувались и сужались, она, вывалив язык, часто дышала. Как она нашла меня и пробралась в салон, оставалось только догадываться. Но ведь собак без намордников и особого на то разрешения перевозить в общественном транспорте запрещено, вспомнил я и подумал, что же мне делать? Но, глядя на это безвинное создание, я решился, пусть сидит под сидением, а там видно будет.
Она словно поняла меня, забилась под сидение и затихла, а я поставил дипломат, так чтобы ее не было видно с прохода. Все шло нормально. Пассажиры уже заняли свои места.
Отправляющая проверила документы у присутствующих, билеты и пожелала счастливого пути.
Но не успела она еще выйти из салона, как за моим сидением раздался визг:
-Собака! Собака! Она нас всех перекусает!
Я оглянулся и узнал ту женщину, которая была около шашлычной. Это, по-видимому, она вызвала собакаловов. Сейчас она поджала ноги на сидении и без умолку орала. И впрямь говорят, что гора с горой не сходятся, да уж лучше быть горой, чем дважды встретиться с подобным человеком.
На мои уверения, что это безобидное животное, женщина не реагировала и продолжала орать:
-Давайте сюда начальника станции, что это за безобразия, развели здесь псарню!..
Но ее я больше не слушал, а соображал, что же мне делать дальше. Подошел водитель.
-Товарищ! Перевозка собак в таком виде действительно запрещена. Не задерживайте автобус!
-Пойдем дорогой, - обратился я к собаке, - на сей раз, не повезло. Возвращайся на место, ничем помочь не могу, пока есть такие… я не договорил.
-Какие такие? – Еще пуще завопила женщина. – Он еще и оскорблять, собаковод несчастный, позовите сюда милиционера!
Я, молча, прошел на свое место. Женщина не унималась
-Да полно вам, - не выдержал пожилой человек, сидящий напротив, - собака друг человека. Я вот сейчас жив, здоров, а все благодаря вот такой псине, – и он, не ожидая вопроса, продолжал. – Дело было в минувшую войну. Крепко фашист прижал нас к Матушке-Земле. Несколько раз поднимались в атаку, но тщетно. Пулеметчик врага, укрытый в дзоте, так и косил, стоило только пошевелиться. И вновь команда: «Вперед!» Вы знаете, что такое команда «Вперед!» Под пули вражеского пулемета!? – Обратился он к женщине, которая все еще что-то бурчала.
-Нет, не знаю! – зло выпалила она.
-То-то и я вижу, что не знаете, и дай бог, чтобы вы этого никогда не знали. Команда есть команда, встаю и тут же падаю, сраженный очередью врага. Вначале я не понял в чем дело. Земля под ногами качнулась, я упал. Вцепился руками в траву. Мне в тот миг показалось, что земля наша колышется из стороны в сторону, вот я и вцепился в траву, чтобы дальше не упасть, не покатится. Следуя приказу, я вновь попытался вскочить, но меня пронзила нестерпимая боль, и я потерял сознание. Очнулся оттого, что кто-то чем-то теплым протирает мне лицо. Открываю глаза и замираю. Передо мной звериная морда, которая лижет меня языком. Думаю, не убило, значит, зверюга сожрет. Пытаюсь вскочить, но вновь теряю сознание. Смутно помню, что меня кто-то тащил. Мне казалось, что мое тело терзают звери. Очнулся уже на носилках. Меня несли два пожилых бойца, а рядом бежала собака. Увидев, что я открыл глаза, один из санитаров сказал:
-Ожил, значить долго, жить будешь, благодари вот этому псу, это он тебя с поля боя вытащил, а так бы кровью истек.
Вот я и живу благодаря вот такой же псине, которую вы сейчас бросили на произвол судьбы. И ветеран замолчал.
-А собака здесь причем? – спросил парнишка, сидящий рядом с пожилым человеком.
-Как причем? Это она нашла меня на поле битвы. Она почуяла, что я живой и вытащила меня к санитарам. Да она ни одного в этот день с поля боя вытащила. И учти, что
она под огнем пулеметов и артобстрела работала. Сама рисковала, а людям жизнь спасала. Таким собакам надо памятники ставить. Сколько они человеческих жизней спасли. Сколько вражеских танков уничтожили. А сейчас не нужны. Видите ли, искусают…
Автобус выбрался из города и, натружено урча, поднимался все выше и выше по дороге, уходящей от Новороссийска. Он шел между красивых усеянных лесом сопок. Почти на самом верху водитель притормозил у контрольного пункта. В салон вошел контролер.
-С вами только ехать, - вновь зашумела женщина, - то собак напустят, то еле тянется, то на каждом шагу проверка. Делать что ли нечего?
Действительно, мы только от вокзала, где у нас уже проверяли билеты, поэтому сидящие в салоне недоумевали, к чему такая щепетильность, но молчали, а парнишка грубовато пошутил:
-Вот бы мне такую тещу! На второй бы день повесился у какой-нибудь вдовушки на шее или утопился бы в девичьих очах.
Все поняли, что эти слова были направлены не в сторону проверяющих билеты, а адресовались постоянно не довольной пассажирке. Поэтому в салоне тихонько засмеялись.
-А ты сиди и помалкивай, когда старшие разговаривают, - огрызнулась женщина.
Контролер этим временем проверил документы у водителя, пересчитал пассажиров и пожелал счастливого пути. Водитель, закрывая дверь за контролером, обращаясь ко мне, сказал:
-Ты бы вышел и прогнал свою собачонку домой, подохнет же. Посмотри, сколько пробежала и почти не отстает.
-Некуда прогонять ее, вот в чем беда, - поднимаясь со своего сидения, сказал я и в двух словах рассказал водителю и пассажирам краткую историю знакомства с этой собачкой
-Смотри, как привязалась, - промолвил пожилой человек, - собаки за версту чувствуют доброго человека.
И он начал рассказывать какую-то историю, но я вышел из салона. Хитрюга, увидев меня, подползла ко мне, виляя хвостом, и, заглядывая дружелюбно в глаза, начала тереться о мои ноги, переворачиваться на спину, играть лапами. Ей было не до игр, она устала, бока ее вздувались как кузнечные мехи, шерстка взлохматилась, а с языка вода так и бежала.
-Вернись, Хитрюга, вернись, - умоляюще просил я собачонку, - пропадешь же. Но она не понимала, ласково повиливала хвостом, припадала к земле. По-своему, по-собачьи, выражая свою радость общения. Смотри, мол, я вновь с тобой. Я понял, что она меня не послушает, что бы я ни пытался предпринять. Не выдержав подобной сцены, я резко вскочил в автобус и крикнул: «Поехали!» - плюхнулся на свое сидение. Меня душили слезы.
Автобус тронулся, я закрыл глаза и вспомнил себя мальцом. Мы с братом, который старше меня на три года, ходили в соседнее село в школу. Расстояние было приличное, и мы старались сократить путь, шли прямиком, полями. Была ранняя весна. Туман затянул все вокруг, и в радиусе ста метров уже плохо узнавались знакомые предметы. Мы не боялись заблудиться, потому что дорогу знали хорошо. Шли вдоль лесонасаждения, в конце, которого начиналась дорога, по ней до хутора рукой подать. Вдруг брат остановился.
-Смотри, - вымолвил он растерянно.
Я увидел у края лесополосы двух огромных исхудалых собак. Хвосты их были опущены, зубы оскалены.
-Волки, - еле слышно пролепетал брат и попятился.
Я никогда еще не видел волков, но был наслышан о их зверствах, поэтому по моей спине, как говорится, поползли мурашки, волосы на голове словно зашевелились, ноги мои онемели и стали непослушны. Я даже бежать бы не смог.
В этот миг мимо нас, словно молния метнулся Джульбарс - наша огромная лохматая собака. Она всегда сопровождала нас в школу и дожидалась конца наших занятий, возвращалась с нами домой. Джульбарс бежал всегда неподалеку, то забегал вперед, то отставал. Он постоянно что-то искал, вынюхивал, рыл землю передними лапами, совал свой нос в вырытую ямочку, принюхивался, громко отфыркивался, счищая лапой прилипшую к морде почву. Он и сейчас приотстал, по-видимому, снова рылся в земле. Джульбарс сходу ввязался в драку. От неожиданного удара впереди стоящий волк отлетел в сторону, а другой бросился на Джульбарса. Это была не драка обычных уличных собак, а яростная битва не на жизнь, а на смерть. Глухое угрожающее рычание, визг от боли входящих в тело клыков, яростная борьба.
От испуга я остолбенел. Брат схватил меня за руку, и мы помчались, не разбирая дороги к дому. Запыхавшись, еле выговаривая слова, брат закричал:
-Волки!.. Там…. у, лесополосы… Джульбарс!.. – и больше он ничего не мог выговорить.
Отец сорвал со стены берданку, сунул в карман патроны и убежал, мать подалась к соседям. Через некоторое время люди вернулись, пришел отец, а Джульбарса не было.
-Загрызли, наверное, - устало произнес отец.
Я заревел. Отец обнял меня, прижал к себе и сказал:
-Не плачь, сынок, так поступают настоящие друзья, сами гибнут, а друга выручают.
Но к великой радости поздно вечером Джульбарс вернулся. Хромой, израненный, с оборванными боками, он лежал у порога, поскуливая, как бы прося помощи.
Отец остриг шерсть, промыл раны, чем-то смазал и на руках перенес его в сарай. А мы с братом таскали ему еду, все, что смогли достать повкуснее.
Автобус резко остановился. Водитель вышел из-за перегородки и, обращаясь к пассажирам, буквально прокричал:
-Да люди же мы! Разве так можно! Собака то все бежит!
Пропадет же псина, загоним. - И, обращаясь уже ко мне, добавил, - а пусть жалуется! Иди, бери свою собаку! – и он открыл дверь.
Я выпрыгнул из автобуса. Желтенькая далеко отстала. Но она по-прежнему бежала ко мне. Даже издали было видно, как она устала, порой спотыкаясь, пошатываясь, но бежала. Я ринулся навстречу, подхватил ее на руки, прижался к ее грязной морде и пошел в автобус.
Водитель откинул сидение, которое было пристроено при входе в салон, и спросил:
-Удобно будет?
Я кивнул головой и уселся, прижимая к себе еле живого пса. В салоне воцарилась тишина. Автобус набирал скорость. Тишину нарушил голос парнишки:
-Я недавно читал, как в Ташкенте во время землетрясения овчарка спасла всю семью. Она стащила хозяина с постели, бросилась к ребенку, схватила его в зубы и побежала к двери. Хозяин решил, что собака сбесилась. Вырвал ребенка и хотел вышвырнуть ее за дверь. Но та вцепилась ему в руку и поволокла на улицу. Он ее бил, кричал, а она
все волокла и волокла. Следом с ребенком на руках бежала жена. Хозяин изловчился, и стукнул пса по голове, тот разжал зубы. Они еще не успели опомниться, как зашаталась под ногами земля, в одно мгновение дом рухнул. И только после, когда они поняли, что собака спасла им жизнь, все бросились к ней, но та была мертва.
Вот это и есть истинная дружба, которая издревле связывает человека и собаку.
В салоне еще долго говорили о собаках, рассказывали, всевозможные были и небылицы, а я сидел и шептал Хитрюге:
-Не стану я тебя, моя псина, называть Хитрюгой, а буду звать Джульбарсом. Ты поверила в меня. Ты поняла, что я не виноват и бежала, бежала, изнемогая от усталости, ты хотела быть рядом с человеком, которому ты поверила.
Дальше мы ехали без остановок и приключений.