По причинам совершенно независящим от меня, а, скорее, по воле Всевышнего и обоюдного согласия моих родителей, обрадовать мир своим появлением мне пришлось в середине пятидесятых годов прошлого столетия.
На дворе вовсю бушевал не на шутку разгулявшийся, не по годам развитой социализм, призывающий граждан нашей необъятной страны, независимо от их пола, возраста и родственных связей, быть товарищами; жить по ленинским понятиям, и, слившись в ряды трудоударных коллективов, отчаянно развивать его, социализм, вплоть до неизбежной победы коммунизма.
Трудовой подвиг, умышленно содеянный вне коллектива, считался преступлением и сурово наказывался, а единолично употреблённая от него польза объявлялась незаконной, антинародной и вредоносной.
Основы коммунального сожительства юное поколение начинало приобретать в свободное от родительской заботы время в детском воспитательном учреждении. Сидя дружно на казённых горшках, привыкали уважать нелёгкий труд ближнего своего, проявляя при этом терпимость к соседу, как бы дурно тот не пах.
К моему сожалению, я был лишён радости детского коллективного творчества, поскольку воспитывался бабушкой. Бабушка – мама моего отца, жила с нами, а не со своим мужем – моим дедушкой. Бабушка была бы не прочь жить со своим дедушкой, но в тридцать восьмом, толи дедушка не так про кого-то сказал, толи кто-то про дедушку очень даже так что-то сказал особым товарищам, и товарищи, коротко посовещавшись на троих, на всякий случай расстреляли моего дедушку.
Когда генсекС – Отец всех народов прилег ненадолго в чужой усыпальнице рядом с общим дедушкой всех детишек - Лениным, те, кто расстрелял моего личного дедушку, посмотрели на дела свои минувших лет вдруг потеплевшим взглядом и прислали моему папе письмо: что, мол, зря истратили государственную пульку в тридцать восьмом – можно было, дескать, жить дедушке-то.
Правда, в этом случае не было гарантии, что фатерляндский дедушка немецких югендов - Гитлер, убивший в 44-м моего другого, по маме, дедушку, опять же не расстрелял бы моего дедушку по папе, а с ним за одно и, лишившегося в этом случае брони сына врага народа, отца моего.
И не мучился б я сейчас вопросом - что лучше: учиться гадить в коллективе на благо общества или в отрыве от него, так сказать в частном порядке, то есть в индивидуально свой, личный горшок.
А дедушкам моим в ту пору было не многим больше сорока.