Сначала они зашли по пояс, потом – по грудь… Вода здесь оказалась ещё прохладней, но Роза не издала ни единого звука, только морщилась и зябко подёргивала плечами. Крапивин вёл её за руку.
- Ну вот, а теперь, - сказал он, останавливаясь и кладя руку на воду ладонью вверх, - теперь ложись на мою руку животом. Ложись, ложись, не бойся.
- Так, что ли?
- Да, где же так? Животом, я тебе говорю... Вот теперь правильно… Короче, слушай меня внимательно и делай всё, как я буду показывать.
Затем он объяснил ей, что и как надо делать и, не убирая руки, заставлял её повторять всё это снова и снова. На удивление, Роза схватывала всё на лету. И, тем не менее, стоило ему убрать руку, как она тотчас начинала тонуть. Несмотря даже на отчаянную работу руками и ногами. Крапивин вылавливал её, давал время откашляться и отдышаться, и всё повторялось снова.
Выбиваясь из сил, Роза делала одну попытку за другой, так что вокруг неё вода кипела и взрывалась тучами брызг. И всё равно, несмотря на все её старания, она раз за разом уходила под воду.
- Ну всё, довольно, - сказал наконец Крапивин, выловив её в очередной раз. Она закашлялась и тяжело дышала. – Давай оставим это до другого раза.
- И нет, - бормотала она, пошатываясь, словно пьяная. – Вы видели? Вы видели, сколько я продержалась? Ну, ещё немножко. - Её трясло, кожа покрылась мурашками.
– А я сказал, хватит, - строго скомандовал Крапивин и, взяв её за плечи, повёл к берегу. – Нет, в самом деле, ты молодец, - проговорил он, чувствуя, как от холода у него самого сводит скулы. - Признаться, я таких результатов не ожидал.
- Скажите? – через силу улыбнулась Роза. – А давайте мы немного погреемся и попробуем ещё.
- Нет, на сегодня урок закончен. Не хватало, чтобы ты ещё простудилась. Идём скорей.
Они выбрались на сушу. Розу бил озноб, зубы её постукивали, а волосы намокли и обвисли курчавыми прядями. Но она улыбалась - улыбалась какой-то жалкой счастливой улыбкой.
Между тем костёр уже почти догорел и лишь изредка постреливал, испуская последнее дыхание.
Крапивин подбросил в него ещё дощечек, а сверху положил целый ящик. Словно после раздумья, костёр вдруг снова ожил, загудел, выбрасывая к небу языки пламени.
Опустившись возле него на колени, Роза обхватила себя за плечи и, продолжая подрагивать, зачарованно смотрела на огонь.
Крапивин сходил за песчаный откос, принёс ещё два изломанных ящика. Потом сходил к воде, помыл фрукты, принёс и положил их на пакет рядом с Розой.
Костёр гудел, выстреливая искрами, а она, словно оцепенев, продолжала стоять на коленях и смотреть на огонь.
Взглянув на неё мельком, Крапивин даже слегка оробел. В её зрачках бесновались огни, а лицо, такое незнакомое, выражало какой-то жуткий, застывший восторг.
Он попытался отвести взгляд - и не смог.
- Роза! – позвал он.
Она не откликнулась. Его пробирал озноб.
Чуть сгорбившись, с упавшими на лицо волосами, Роза напоминала весталку Древней Эллады. Так и казалось, что вот ещё мгновение - и костёр вдруг взовьётся до небес, а она вскинет руки и начнёт прорицать будущее, сотрясаясь в магическом экстазе.
Крапивин позвал её громче. Через секунду в лице её что-то дрогнуло, черты смягчились, и она словно проснулась. Она посмотрела на него и растерянно улыбнулась. Из груди его вырвался вздох облегчения.
- Что-то я немного задумалась, - виновато пробормотала Роза.
Крапивин наклонился, взял бутылку с соком, и, отвинтив пробку, подал ей.
- На, попей, - сказал он. – Да, смотри только не всё. Оставь и мне хоть немного.
- Что-то мне не хочется, - зябко поёжилась она, не взглянув даже на бутылку.
Он уселся рядом и отпил немного сока. Роза уже протягивала ему горстку виноградин.
- Эх, жалко, что нет вина, - вздохнув, пожаловалась она. – Я б тогда напилась и стала бы совсем глупенькая и весёлая... Ну и когда же вы уезжаете?
- Трудно сказать, - отвечал Крапивин, задумчиво наблюдая за одиноким облаком, отставшим от остальных.
- Но ведь не завтра же, нет?
- Нет, не завтра. И даже не послезавтра... Думаю, ещё дня три - это, как минимум. – Он встал и медленно начал одеваться.
Роза тоже встала. Потом отвернулась и стала смотреть на море.
- Не понимаю, - после долгой паузы сказала она.
- Что ты не понимаешь? – Он заправил рубашку и застегнул брюки.
- Не понимаю, и зачем вам надо уезжать? Да ещё так скоро? Разве вам здесь у нас плохо? – Она обернулась и сквозь свесившиеся пряди волос заглянула ему в глаза.
- Послушай, - нахмурился Крапивин, - зачем ты опять начинаешь? Кстати, ты бы накинула на себя что-нибудь, а то сверкаешь тут передо мной.
- А что, я вас смущаю, да? – прищурила она один глаз.
- Не то чтобы смущаешь, а всё-таки нехорошо. Ты молодая девушка... Да, что я тебе объясняю?
- И не надо, - тихо засмеялась она. - А знаете, что мне про вас Клеопатра сказала?
- Клеопатра? – насторожился Крапивин. - А разве она обо мне знает? Ах да, я и забыл, твоя сестра...
- А причём тут моя сестра? Зойка никогда меня не выдаёт. А то, что я говорила там, в кафе, так это я просто... А чего она? Сидит, дуется, только настроение всем портит?.. Я сама всё Клеопатре рассказала.
- Сама? – Он покосился на неё сбоку. – Но зачем, не понимаю?
- А, не знаю, - беззаботно отмахнулась Роза. - Так как-то, само получилось.
- Ну и что же такое «всё» ты ей рассказала?
- Да всё, - рассмеялась она. Должно быть, он имел глупый вид. – Вот как есть, так всё и выложила. А что толку скрывать? Она бы всё равно всё узнала. Это же Клеопатра – от неё ничегошеньки не скроешь.
- Так, - с досадой поморщился Крапивин, - ещё не лучше. Ну, и что же она про меня, интересно, сказала?
Роза молчала, точно не расслышав вопроса. Она опустилась на корточки перед костром и снова устремила взгляд на огонь.
Так продолжалось минуты две. Между тем он обулся, взял бутылку и сделал ещё несколько глотков. Потом подумал и опять уселся на песок. Упоминание о Клеопатре его несколько озадачило. Бог знает, что взбредёт такой в голову. Но Роза... Интересно, и что она могла такого наговорить?
- Да, ничего особенного, - словно подслушав его мысли, отвечала она. – Я только сказала, что вы очень и очень мне нравитесь, вот и всё.
- Ничего себе! Этого, по-твоему, мало? Ну а что она?
- Да зачем вам это знать? – В руке Розы хрустнула щепка.
Крапивин вздрогнул.
- То есть как это зачем?
- Да вы не обижайтесь, – Роза дотянулась до его руки и легонько коснулась её кончиками пальцев. - Нет, правда, вам лучше этого не знать. Вам же спокойней.
- Спокойней?! Надо же, какая забота. Ну уж нет, начистоту, так начистоту. В таком случае я даже настаиваю.
- А это сколько хотите, - небрежно бросила Роза. Она вскочила, но вдруг, словно передумав, опустилась перед ним на колени. – А знаете что? А давайте лучше притворяться?
- То есть как притворяться? – удивился Крапивин.
- Да очень просто. Ну вот, вы опять на меня так смотрите.
- Как?
- Да не знаю, так как-то. Вы меня словно боитесь. – Она залилась весёлым смехом. – Вам надо немножечко расслабиться, вот что вам надо. Ну, вспомните, разве вы не играли в такую игру? Это когда всё как будто бы понарошку?
- Понарошку?.. Гм, да. Не знаю, не помню. А в чём, собственно, смысл?
- Да ну зачем вам обязательно смысл? Вот ведь вы какой, смысл вам какой-то подавай... Ну ладно, я вам всё сейчас объясню. Вот только попью немного, а то что-то в горле пересохло. – Она перелезла через его ноги, взяла бутылку и отпила из неё немного. Потом опять встала на коленки, сложила ладошки перед грудью и потребовала, чтобы он зажмурил глаза.
Крапивин усмехнулся, но подчинился.
- А теперь, - сказала она каким-то странным, изменившимся голосом, - представьте себе, что мы будто бы вовсе не здесь, а на красивой далёкой планете. И что мы совсем, совсем одни. Ну, представили?
- Ну, допустим, представил.
- Да нет, не так! - сердито закричала Роза. – Что мне это ваше «допустим»? Вы должны хорошенько постараться, понятно вам?
- Ладно, представил, представил. Что дальше-то?
- А ещё представьте, - продолжала она, - что будто бы мы с вами двое влюбленных...
- Что, что?! Ну, знаешь, это уже...
- Да что вам трудно, что ли? Ну Петрович, ну это же всё понарошку.
- Как же, знаю я эти твои «понарошку». И потом, откуда мне знать, что ты опять задумала?
- А вы уж прямо и испугались?
- Конечно, а ты как думала? С тобой, с чертёнком, надо ухо держать востро. И вообще, этак можно бог знает до чего доиграться. Ты вон лучше бы сначала оделась. Совестно, право.
- Ладно, оденусь, - неохотно согласилась Роза, - А вы тогда будете меня слушаться?
- Ну это уж там посмотрим.
Она вскочила, взяла платье и вскользнула в него одним неуловимым движением. Потом застегнула молнию и опять опустилась на колени.
– Ну вот, - сказала она, убирая с лица волосы, - а теперь давайте всё сначала… Итак, закройте глаза... Да нет, не так - закройте совсем... Ну чего вы всё время улыбаетесь?
- Да, ну закрыл же, не видишь, что ли?
- Так, ладно. А теперь слушайте, что я буду говорить, и постарайтесь себе всё это представлять. Только хорошенько, договорились?
Он кивнул, немного заинтригованный. Но прежде, чем заговорить, она, словно слепая, провела рукой по его волосам, потом по лицу, по глазам, - верно, хотела убедиться, что он за ней не подглядывает, - и тем же странным голосом повторила всё с самого начала...
Она всё говорила и говорила, рисуя живописные картины, а он добросовестно старался их себе представлять. И вдруг блаженное оцепенение сковало его. Вот он уже действительно видит себя на берегу океана... Тропическая ночь. На гладкой воде сверкает лунная дорожка – и тишина... Он сидит, и сердце его переполняет какое-то сладкое, счастливое ожидание... Вдруг откуда-то от воды до него доносится нежный, певучий голос. Этот голос его словно зовёт. Он встаёт, всматривается в прибрежные волны и вдруг видит Розу. Хотя это, может быть, и не она - он видит лишь её силуэт. Она выходит из воды, и всё тело её сияет, переливается, а волосы, точно живые, извиваются вокруг головы...
И вот - она на берегу. Да нет, это действительно Роза. Она стоит у кромки воды и тянет к нему руки. Она словно манит его к себе. Его охватывает неописуемый восторг. Он бросается к ней, но, сделав несколько шагов, вдруг застывает на месте. За спиной он слышит другой, едва различимый голос – такой родной и знакомый. Этот голос молит его о чём-то, он упрашивает его вернуться...
А Роза смеётся, дразнит его своей наготой, но в звуках её голоса, в сверкании глаз, ему теперь мерещится что-то пугающее, почти зловещее. Он пятится назад, потом разворачивается и опрометью устремляется в темноту - на звук того, знакомого голоса...
Вдруг у лица его раздаётся щелчок, и он открывает глаза.
И опять он на знакомом берегу, опять перед ним костёр, но ему отчего-то тяжело и тоскливо. Он вертит головой, но Розы где-то не видно. Его обступает мрак, костёр едва теплится, и где-то, у самого обрыва, едва различимый, слышится шорох убегающих ног. Он всё слышит, всё понимает, но не может себя заставать пошевельнуться. Его вдруг охватывает полнейшее ко всему безразличие. Странно, ему показалось, что он забылся всего только на мгновение, однако, уже почему-то ночь, и Роза исчезла.
Он ещё долго сидел на берегу. Сидел один, равнодушно прислушиваясь к звукам и вглядываясь в сияющую на небе луну. Потом допил остатки сока, встал и, засыпав тлеющие угли, поплёлся домой.
Уже поднявшись наверх, он вспомнил о папке и вернулся. Захватил заодно и пакет с остатками фруктов. Дорогой он несколько раз спотыкался, налетал на какие-то кусты, но, в общем, добрался благополучно. Только немного оцарапал руку.
Проходя через двор, он снова обо что-то споткнулся и едва даже не свалился. Но устоял, только ушиб немного ногу. Из кухоньки высунулась голова хозяйки. Он поприветствовал её и даже о чём-то спросил, но та не ответила и, покачав головой, снова скрылась за занавеской.
Ему сделалось горько и обидно. Желая объясниться, он направился было к кухоньке, но в темноте опять на что-то налетел и упал, больно ударившись коленкой. Пока поднимался и отряхивал брюки, объясняться ему совершенно расхотелось, и он ушёл к себе.
Войдя в комнату, он сбросил с себя одежду, свалился на кровать и мгновенно заснул.
Продолжение: http://proza.ru/2010/06/20/163