Лейтмотив
Нет, я не могу сказать, что вот он – единственный, только ЭТО всё во мне и определяет. Я рождена ветром майским, а потому придётся мне пофантазировать, повыбирать.
Тот ли облюбовать, что цветком в вазе алеет, про любовь рассказывает, тот ли, что под сердцем печаль разводит, тот ли, который по ночам спать не даёт?
Нет, про всё сразу нельзя, это же какофония получится…
А не начать ли сказочку сначала, от печки, откуда, говорят, вышел, туда и войдёшь.
Только нет того места и вернуться-то некуда...
А бывало как – потеряешься в ночи, заблудишься в снах, а всё к нему прибивает. И гонятся ли за тобой мужики лохматые или ещё гадость какая, а ты всё к нему бежишь, руки тянешь, по ступенькам карабкаешься – двадцать сначала, потом площадка, ещё семь. Дверь копеечкой. Копеечка под половичком. Ключ в столе, в верхнем ящичке. Между шкафами да сундуком, дедовым катухом, через столовую с абажуром оранжевым, часами от Густава Беккера, латунью за стеклом поблёскивающими, эмалью в бель - что и сейчас ещё живы, да бьют не впопад – в уголок мой незатейливый, руками отцовскими из ничего сотворённый.
Шкафчик резной, разноцветными лучиками, столик расписной, сказочный, книжечки мои разлюбимые. Братец только народился – я ему сразу -“Робин Бобин Барабек” или понежнее - “Мама спит, она устала”. Так всё и читаю – кому что: кому “Мэри Поппинс”, кому “Сердца трёх” или просто глажу их, книжечки мои, подслеповата стала, а буковки мелкие, расползаются букашками по страничке, не соберёшь.
Только и тут отец подсказку оставил: картиночки срисовал, на стенку повесил, не в деревне, чай, живёшь, иди, наслаждайся, прогуливайся по музейчикам.
Вот и лейтмотив получился - дом твой родной, откуда вышел, вылетел, убежал, тепло родительское, да наследство, что напутствием. Вот они, буковки, то разбегаются, то словечками складываются…