В жизни каждого пьющего человека настаёт день, когда родня /те, которых он ещё не успел свести с ума(или в могилу)/ собирается и выносит суровый приговор: ты должен лечиться! Настал такой день и в моей жизни(вернее, наставал время от времени, но не буду же я рассказывать обо всех?!), когда, заручившись моральной и материальной поддержкой моих родителей, и предварительно съездив в один из приморских городов крымского полуострова занять очередь на лечение, супруга сообщила мне, что я ДОЛЖЕН полететь в № и закодироваться. Видя, что сопротивление бесполезно, и решив заодно полюбоваться на Бахчисарайский фонтан и другие достопримечательности края, я без долгих проволочек собрался и полетел в Симферополь, не забыв прихватить с собой несколько литров крепчайшей кахетинской чачи в качестве прощального презента самому себе.
В гостиничном буфете я познакомился с одним капитаном из Казахстана, прилетевшим с той же целью в этот прекрасный приморский город, что и я. Мы вместе позавтракали и пошли в клинику. Нас записали на кодирование на тот-же день , а до этого пригласили в актовый зал, на ознакомительную лекцию, обязательную для всех нациентов. Мы с капитаном тут-же зашли и послушно сели в последний ряд зала, который был переполнен страждущими со всех концов страны. Некоторые были в сопровождении взрослых – жён, родителей или других близких родственников, так как
не могли передвигаться самостоятельно. Сидим и слушаем. Лектор, он же главврач клиники, рассказывал о последствиях нарушения условий кодирования, и при этом, явно старался вселить страх в слушателей, которые и без этого чувствовали себя подавленными.
-Вася и Коля,братья-близнецы,-продолжал врач между тем,- были заранее предупреждены нами, что они закодированы до 24-ёх часов 31-го декабря, и малейшее нарушение запрета чревато непредсказуемыми последствиями. Тем не менее, Вася не вытерпел, и пригубил, заметьте, пригубил бокал вина. Этот глоток оказался губительным.
Вася упал замертво.- В зале,если до этого и было слышно кое-какое перешёптывание, воцарилась гробовая тишина. Если б мы с капитаном в гостиничном буфете остановились на чае с лимоном, естественно, приведённый случай угнетающе подействовал бы также на нас.Но мы не остановились... И сейчас, в зале, еле сдерживались, чтоб не расхохотаться.
Наконец, когда подавляющее большинство присутствующих, по мнению главврача было доведено до кондиции, то есть, до предынфарктного состояния, лекция закончилась и пациенты разошлись по многочисленным кабинетам для заполнения историй болезни.
В комнате, к которой я оказался приписан, сидело трое врачей. Один из них, самый молодой и, следовательно, самый строгий , приступил к заполнению моей анкеты. Я сразу почувствовал, что не вызываю у него особых симпатий. Все вопросы мне он задавал как подследственному, пытаясь уличить меня в чём-то.
-Какие суррогаты употребляете?- строго спрашивает у меня поверх очков.
-Никакие,-отвечаю я.
-Как это, «никакие» ? - спрашивает с язвительной улыбкой, мол, знаем мы Вашего брата,- ни Тройной одеколон, ни «Свежесть»,ни «Кармен»,ни разные лосьоны,
ни...
-Да нет, говорю же- никакие,-чуть было, не вспылил я, и затем, успокоившись, стыдливо добавил:- Только один раз, когда ничего не оказалось под рукой, выпил...
-Ну,ну, что выпили?,-спрашивает ехидно.
- Розовый ликёр,- еле слышно выдавил из себя...
-Ликёр не суррогат!- с таким возмущением воскликнул молодой врач, что я сразу догадался: то, что я считал своим Ватерлоо, и не хотел даже вспоминать, для этого юнца
было Аустерлицем, и он не представлял себе напитка , крепче «Бенедиктина»!
- И чачу не пили?- задаёт вопрос тихим, вкрадчивым голосом.
-Чачу пил. Но чача не суррогат,- сказал я твёрдо.
- Как это не суррогат, когда она входит в перечень особо вредных фальсифицированных продуктов и столько людей гибнет из-за неё?
- А он правду говорит, Миша,- вступился за меня заведующий отделением, пожилой врач.- Я бывал в Кахетии и пробовал там чачу. Огонь! А аромат какой ? До сих пор не могу забыть.
Начался спор :мы с заведующим считали, что чача натуральный продукт, а его неопытные коллеги настаивали, что чача суррогат.
- Знаете, что?!,-заявил я, чтоб раз и навсегда положить конец беспредметному спору.-
-У меня в номере есть чача.Поедем ко мне, попробуете, и сами скажете, оставить её в списке особо вредных суррогатов, или исключить из этого чёртова перечня.
Идея врачам пришлась по вкусу. Решили, на полчасика сбегать, попробовать и потом- сразу на службу, чтоб не опоздать на кодирование. Пошли, по дороге, по моему предложению, чтоб обеспечить нечётное количество голосов, прихватили капитана из Казахстана...
В тот день кодирование не состоялось, а вечером я улетал.
* * *
Через несколько лет в Набережных Челнах встречаю знакомого капитана, без формы, в ватнике и валенках. Разговорились, вспомнили ту попойку, с врачами. Оказалось, что спустя полгода, он снова поехал в Клинику, «на докодирование» . – И знаешь, кто кодировался вместе со мной? Тот самый молодой врач. Надравшись, он порвал все списки суррогатов, вместе с какими-то служебными бумагами, и ушёл в глубокий запой.
-Не стоило ему затевать спор со мной,- сказал я капитану, и мы попрощались.