Он вошел в ресторан как обычно перед закрытием, когда основная толпа уже рассеивается и остаются одинокие пары. Ему никогда не было дела до этих пар: приходят ли они сюда уже вдвоем, или находят друг друга здесь.. Он, уходя в себя, любил наблюдать за ними, рисуя мысленно их судьбы, пристраиваясь обязательно у окна.
По другую сторону стены тоже были окна, точнее их имитация. Но там он не садился .
Ему претило все искусственное. А здесь за окном- кусок жизни. Возможно и его жизни тоже.
До полуночи оставалось немного.
Он мягко опустился на стул возле плохо освещенного столика. Устало обведя раскосыми глазами небольшой зал в розово-пурпурных тонах, он вздохнул, положил перед собой ухоженные руки и прислушался. Из колонки в углу бархатных портьер лилась мелодия. Он узнал музыку Грига и улыбнулся про себя тому, что стал с недавних пор уже отличать Грига от Вивальди. Заказав бокал марочного вина, он подальше отодвинул хрустальную пепельницу и облокотился о спинку стула, свободно положив ногу на ногу. Он мог сидеть так часами, не давая особой нагрузки своему крепкому телу.
Когда вино уже слегка отуманило мозг, он внимательно осмотрелся. Пары тихонько шушукались за одним столиком, в самом неудобном углу. Он уже посетовал, что напрасно зашел сегодня, как дверь ресторана открылась, вошла женщина и присела
прямо перед его глазами.
Он стал дышать тише, чтобы не вспугнуть птицу. Ибо она могла и пересесть. Но женщина устраивалась удобнее и, в конце концов, он понял, что она остается здесь.
Он немедля поздравил себя и с тем, что может свободно фантазировать сейчас об этой женщине, кто она, зачем так поздно в ресторане, и главное, почему одна.
То, что она не проститутка, он понял сразу только по тому, что она была в длинном платье .Более того, он знал , что этот ресторан не пользуется успехом у путан- клиент жиденький на кошелек, да и район города не из богатых.
Предположить, что она такой же завсегдатай этого местечка на предмет рассматривания посетителей – было невозможно, ибо она женщина. А женщины, как ему подсказывал его опыт семьянина, ведут иной образ жизни, который всегда сводится к детям, кухне и …мужчине, если таковой имеется. Но мужчина может и отсутствовать. А посему, приход женщины в это место вполне объясним.
Лакомиться этой женщиной он не думал. Зарока как такового он не давал, ни себе, ни жене. Но, накуролесив в свое, он успокоился, как насытившийся ястреб. Подминать под себя пташек было интересно, сладостно и…не более того. В конце концов, он убедился в том, что все – по сути сводится к одному. И то, что это одно не давало ему покоя в его молодые годы своей тайной телесной, сейчас не дает ему покоя другой стороной…- тайной бытия.
Женщина сидела в полуоборот к нему. Он бросил взгляд на ее бедро, обтянутое шелком и улыбнулся. Длинное платье оказалось с разрезом. Разрез начинался много выше колена, и небрежно оголял кружево манжеты чулка. Между кружевом и началом разреза белела полоска тела. Персиковая, атласная, бархатистая …Побывав в шкуре самца даже не один десяток лет, он знал множество эпитетов этой полоски. Рвануть сейчас к этой полоске губами - как минимум выглядеть идиотом, поэтому он судорожно перевел взгляд к шее. Там было еще хуже. По мрамору шеи весело пушистились завитки, выбиваясь из высокой прически густых белокурых волос. И тут женщина, смотрясь в зеркало, прошлась рукой по волосам- проверить все ли в порядке на голове, прибирая завитки в прическу.
Он внутренне сжался в комок и поднялся со стула, идя нарочито медленно успокаивая себя тем, что на лице она - урод. Прогноз не состоялся.
Через мгновение на него смотрели изумрудные глаза с удивленно поднятыми бровками- домиком. Пунцовый рот сморщился в улыбке, а фарфоровый носик от этого стал еще более стал вздернутым .
-Алле, папаша, это моя женщина,- на его плечо легла рука здоровенной рыжеволосой женщины, мужеподобной и от этого еще более жуткой. Рука всей мощью отодвинула его от столика, и вторым движением придвинула столик к себе, за который эта женщина и водрузилась.
Мгновением позже он стоял на крыльце ресторана, благодаря бога за то, что тот не дал ему испробовать сие чисто женское угощение.
А еще мгновение спустя, он живо шагал домой, мечтая завтра же купить жене …чулки с ажурной манжетой.
март 2010 года