Валентин лежал в купе «СВ», скорого поезда, следующего по маршруту Новотроицк-Киев. Он возвращался из поездки в родной город шефа, выполнив срочное задание покопаться в прошлом Плинтусевича, который много лет прожил в этом городе. Ничего особенного Валентин не отыскал, но уже то обстоятельство, что задание поручено ему, а не службе безопасности концерна, заставило оставить своим людям твердое указание – продолжать копать.
Новенький вагон, построенный в славном городе Новотроицке, убийственно благоухал пластмассой, красками, лаками.
Валентин попытался отворить окно, однако, не тут-то было – стекла, казалось, намертво впаяно в раму. Эдакий монолит! А если завтра – война или просто авария на железной дороге, то, как выбираться? Положенного в таких случаях молотка для расколачивания стекол не наблюдалось. Наверное, проводница разносить будет в случае необходимости, успокоил себя Валентин.
Вообще-то новый вагон, если плотненько зажать нос, очень даже ничего.
Больше всего Валентину нравилась прямая связь с туалетами. Лежишь себе на мягкой полке, а перед глазами на бортовом компьютере мелькают две лампочки, и время от времени меняют свет с зеленого на красный, а потом – наоборот. Если горит зеленая лампа справа, значит, правый туалет свободен. Если горит красная – занят. Такой вот светофор. И не надо стоять в очереди, возле клозета, нетерпеливо перебирая ногами.
Дверь в его купе неожиданно отъехала в сторону без предупреждения. Валентин едва набросил покрывало на свои голые масластые ноги. Подумал – пришла проводница за билетом.
Однако в его купе на четвереньках медленно вползали два мужика.
Продолжение: http://www.proza.ru/2010/06/23/3
-Тс-с-с… - приложил палец к губам тот, который шел первым.
-Мужики, вы куда? – не сразу нашелся Валентин, - здесь занято.
-Понял, - ответил тот же, но поступательное движение не прекратил.
Второй напротив - понуро приткнулся к полке, и, похоже, задремал.
-Уходим, - скомандовал ему первый, немного потоптавшись на четвереньках. - Напарник встрепенулся, и они поползли в обратном направлении.
Не успел Валентин осмыслить происходящее, как в соседнем купе что-то громко, и видимо, больно упало. В дверном проеме показались две женщины. Одна в ослепительно белом кружевном платье с кринолином. В руках она держала фату, и время от времени вытирала ею пот с лица. Вторая - скорее всего – подружка невесты, также внимательно наблюдала за передвижениями жениха и свидетеля рождения новой семьи.
Через пару минут эти двое вернулись. По-прежнему - на четвереньках, они вползли в купе. Второй, который опять шел немного сзади, вновь пристроился возле полки, видимо, с целью подремать.
-А почему они вдвоем ползают? – спросил хозяин купе у невесты.
-Так боятся же заблудиться.
-И долго они так ходить будут?
-Пока свои места не найдут.
-Долго искать придется.
-Ничего – нагуляются, зато до утра крепко спать будут. Сейчас поползают и попадают прямо на полу.
-Первая брачная ночь, представляете? - вмешалась в разговор подружка невесты.
-Да… - протянул Валентин, опасаясь слишком активно сочувствовать, поскольку в своем купе он намеревался ехать один, предусмотрительно купив оба места. Присутствие еще четырех пассажиров, да еще в предвкушении первой брачной ночи не внесло радости в его настроение.
-Да вы не волнуйтесь, - успокоила его новобрачная. Они сейчас поймут – не в то купе попали.
-А как они определяют? – не понял хозяин купе.
-Так я сейчас волшебное слово скажу, и они дальше поползут. Так методом проб и ошибок и найдем наши места. У вас, кстати, какое купе?
-Четвертое.
-Ну а нам в седьмое и восьмое.
-Я вообще не понимаю, зачем ты тратилась на два купе – все равно ведь они на полу спать будут, добавила подружка невесты.
-И то верно,- развела руками новобрачная. Я ж думала – женится, сразу остепенится.
-Ну, может, не так быстро, - сделал попытку успокоить ее Валентин.
-Ой, горбатого могила исправит, - махнула рукой подружка невесты.
-А волшебное слово – это как? – любопытство у Валентина взяло верх над осторожностью.
-Волшебное слово? Пожалуйста. И молодая, зверски скривив лицо, прошипела: «Пошел ты…»
Самое интересное, что пошли они оба сразу.
Невеста поднялась с откидного стульчика напротив купе, куда опустилась пять минут назад и пнула суженого ножкой в атласной туфельке, придав ему ускорение.
-Пойдем мы, спокойной вам ночи. Пора нам. Утром проспятся – еще венчаться поедем во Владимирский собор. Специально для этого едем в столицу.
-Я слышала в Америке, во время венчания, в одну церковь животных приводят, - добавила дружка. Ну, библейских – осла, овец, коз, кур…
-Нет, кур уже не приводят. Гриппуют они – эпидемия.
-Ну, раньше приводили. Это специально делают, зверье ведут – чтоб смягчить сердца прихожан.
-А мы со своим зверьем приедем, - добавила напоследок молодая жена.
Обескураженный Валентин, еще немного понаблюдал за перемещениями людей между туалетами по бортовому компьютеру, а потом заснул, завтра трудный день.
Наталья смотрела на мужчину, который, сделав ей предложение так вспотел, будто целую ночь разгружал кирпичи. И добро бы предложение было дельным. А то такая проза! Конечно, спасибо ему за прямоту, не каждый вот так бы взял и выложил как на ладони, мол, ты, девка, нос не задирай, тебя не для этого с богатеньким дядечкой сводили.
Рыжий именно так и сказал: «Сводили». А потом изложил план действия – у мужика этого, Шевчука, оказывается, денег куры не клюют. Вот не клюют и все, заразы! А посему неплохо бы создать условия, при которых он денежками поделится с ближними своими. В качестве ближних Плинтусевич предлагал себя и Наталью.
-Я не поняла, - удивилась Наталья, - Шевчук пидар, что ли, как ты? Ой, простите, мое некорректное высказывание. Вы ж обижаетесь на правду? Так как вас называть, господа геи или голубые?
Гришу передернуло – ну, языкатая, ну, стерва! Намается Шевчук с нею, да, похоже, и он, Гриша, намается, пока обломает. Но пока надо терпеть.
-Насчет моей сексуальной ориентации… Могу справку от жены принести. Я не по этому делу.
-Жаль, - просто сказала Натали.
-Почему жаль? – опешил Гриша.
-Просто жаль, - отмахнулась Наталья и оглянулась. Маленькое кафе под зонтиками, приткнувшееся к кирпичному боку огромного комбината печати, сервисом высокого уровня, посетителей не баловало. Район здесь рабочий, люди, правда, чаще забегали в рюмочную по соседству, но, как Наталья подозревала, мозговой центр в виде кассы и кухня у этого кафе и вышеупомянутой распивочной были едиными. Она и не собиралась здесь долго рассиживаться, приняла предложение Плинтусевича исключительно по одной причине – далеко ходить не надо, бурду из спитых кофейных зерен, подаваемую здесь, она все равно не пила, а вода в пластиковой бутылке – одинакова в любом заведении. Однако даже воду нести не спешили.
-Эй! Здесь есть официант или у вас тихий час? Нас обслужит кто-нибудь?
Из-за кассы лениво выполз молодой парень в получистом белом то ли смокинге, то ли пижаме и ушел в сторону кухни.
-Так я вас слушаю, - наконец вспомнила Наталья о цели приглашения рыжего. Вы имеете мне что-то предложить или это такой вид ухаживания, коль вы не гей?
Сегодня Плинтусевич был без обычной для него шапочки-идиоточки, и его некрасивые светло-рыжие волосы увлажнились от жары и прилипли к красной физиономии.
Наталья рассматривала Гришу и думала: «Вот ведь как в жизни устроено - страшилище страшилищем, но у него жена есть. Возможно, даже любит его. Можно ли вообще такого любить?» Плинтусевич маскировал комплексы некрасивого мужчины хамством и развязной манерой говорить. Наверное, он не просто с лица ужасен, но еще имеет сексуальные проблемы. Вообще-то Наталью, как журналиста много лет пишущего на медицинскую тему всегда удивляли мужики, которые даже не пытаются справиться со своими недугами. Все лечится! Нужно только начать и последовательно действовать. А выливать на других беды и несчастья – это непорядочно.
-Я как честный человек, хочу предложить вам сделку.
-А вы честный человек?
-Пока еще никто не убедил меня в обратном, - парировал Гриша.
-Хорошо. Предлагайте.
-Что-то мне не нравится ваш тон, - вдруг обиделся Плинтусевич.
Он с нею как с человеком решил поступить, деловое предложение сделать, А она ерепенится. Знал бы, нашел бы партнершу посговорчивее.
В этот момент к их столику подплыла фигуристая официантка в красной юбке и прозрачной кружевной кофточке. На ресницах женщина могла бы носить подносы с едой, так сильно они были укреплены тушью.
-Воды, - сказала Наталья.
Плинтусевич промолчал.
Дама повернулась и ушла, недовольно постукивая каблуками.
-Я ведь не просто так вас познакомил с Шевчуком.
-Я догадываюсь.
-Вот и отлично, - вдруг прорвало Гришу. И почему это он должен миндальничать с нею? Сейчас он сделает свое предложение, а там пусть как хочет. –Поговорим как деловые люди, как журналист с журналистом.
-А вы – журналист? – опять удивилась Натали.
-В некотором роде. Я – продюсер.
-А! - опять отмахнулась Наталья, оглядываясь в сторону двери, за которой скрылась красная юбка.
Гришу покоробило ее откровенное пренебрежение к слову «продюсер». Обычно люди становились несколько подобострастными, как только он называл свою профессию, даже Шевчук проникся, зауважал. На телеканале, правда, Гриша старался не выпячиваться сильно, поскольку, все имели доступ к внутреннему рейтингу. Но когда он принесет серьезные финансовые вливания от Шевчука, отношение сразу переменится и передача засверкает всеми гранями таланта ее создателей.
-Я хочу предложить вам взаимовыгодное сотрудничество, договор.
-Если можно, ближе к сути, - попросила Наталья.
И в этот благословенный момент из двери выплыла официантка, небрежно неся в одной руке бутылку воды, а во второй высокой стакан.
-Вы что, бурили артезианскую скважину? - проворчала Натали, и припала к наполненному стакану.
Официантка заученно улыбнулась – знаем мы вас - на копейку заказ сделаете, а только зря ноги приходится бить из-за таких вот клиентов. И ушла с высоко поднятой головой.
-Вы взрослая девушка. Наверное, у вас есть много желаний.
-Короче, мне уже, наверное, полосы принесли на вычитку, я дежурю по номеру, а вы никак не сделаете свое предложение.
-Хорошо. Я ввожу вас в близкий круг Валерия Андреевича, рекламирую ваши несомненные достоинства, а вы за это помогаете мне.
-А чем я могу помочь вам?
-Мне нужны деньги на мою программу.
-Так попросите у Шевчука.
-Мне он даст, - многозначительно завел Плинтусевич, - но если попросите вы, он даст намного больше.
-Не вижу разницы…
-Просить же можно по разному, можно просто просить, а можно нежными женскими устами произнося слова у самого уха хозяина.
Говоря это, Гриша даже прикрыл глаза, едва не млея в сладкой истоме.
Наталья затосковала. Мало того, что она потеряла столько времени на этого рыжего, мало того, сбежала из кабинета через дальний лифт, обойдя полкомбината по периметру, опасаясь, что ее встретит ответственный секретарь и наверняка даст задание. Обычно дежурные журналисты и редакторы должны были придумывать заголовки для статей бездарных авторов, сокращать их писанину, иногда – переписывать заново. И вот теперь, когда потеряно столько времени, выясняется – ее все-таки подкладывают в постель к Шевчуку, да не просто подкладывают, а с целью достать деньги для программы рыжего.
-А почему вы не попросите денег у производителей памперсов и прокладок? Ведь это основная тема вашей программы.
-Мне нужны постоянные долгосрочные инвестиции. По сути, вы – моя инвестиция в здоровье Шевчука, а за это я хочу инвестиций в мою программу.
Наталья даже отодвинулась на стуле и с особым интересом принялась рассматривать собеседника. Плинтусевич сидел, победно задрав подбородок. Похоже, для себя он уже давно решил эту проблему и теперь, скорее, для порядка, разговаривает с интересующим его шефа объектом.
-А что ели я просто расскажу Шевчуку о нашем разговоре? – спросила Натали.
Гриша опешил. Он все продумал – любая женщина с радостью должна согласиться принять его предложение. Ну и что тут такого? Иногда спать с олигархом? Так не с бомжом как-никак. И вдруг эта дура может взять все и испортить.
Он вскочил, пошел к выходу с территории кафе, ограниченной узкими цветочными горшками, выстроенными наподобие заборчика. Потом вернулся, подбежал к Наталье. Девушка на всякий случай поднялась и встала за спинку стула. В этот момент на территорию кафе влетела Ирочка – заместитель ответственного секретаря «Трудовой газеты», со сверстанной полосой. Закатив глаза, она затараторила:
-Наташка, я еле тебя нашла. У нас опять ЧП.
Неприятная мысль злющей осой укусила Наталью – она ведь дежурная по номеру. Что-то, похоже, недоглядела.
-Представляешь, - тараторила Ирочка, - эти олухи опять поставили на четвертой полосе вместо «Редактор - И.Г. Лутугин», «Редуктор И.Г. Лутугин».
-Вот, блин, - вспылила Наталья.
Два дня назад газета вышла с подписью: «Реактор – И.Д. Лутугин». Никто из тех, кто готовил номер к печати, ошибки не заметил. А редактор, он же – реактор, орал так, что из его кабинета все вылетали пулями. Но если название «реактор» еще можно как-то пережить, то «редуктор» звучит несколько вызывающе.
-Стоп! Я четвертую полосу еще не подписывала, - вспомнила Наталья.
-Но ведь и не читала, - ехидно вставила Ирочка.- Если бы мы ждали, пока ты насладишься обществом посторонних мужчин, то газета никогда бы не вышла.
Наталья опустила голову. Ирочка права.
-Ир, спасибо тебе, выручила. Честно, спасибо!
Иришка, не ожидавшая такой быстрой и окончательной победы, удовлетворенно хмыкнула носом и потребовала большую бутылку холодной воды за Натальин счет.
Как ни странно, но на этот раз, официантка принесла воду по первому же требованию, да еще в запотевшей бутылке.
-Ладно уж, не беги на выпуск, мы все исправили, - милостиво разрешила Ирочка и присела к столику.
Наталья, стараясь загладить свою вину, схватила бутылку с целью налить в стакан, но неудобная посудина выскользнула из ее рук и бухнулась на пол. Вода весело заструилась из открытого горлышка.
-Вам еще воды? - как черт из табакерки появилась официантка.
-Еще! И много! – выкрикнула Наталья, обескураженная новой неприятностью.
Через минутку появилась официантка, легко, профессионально неся на подносике двухлитровую бутылку.
-Я налью? – предложила она.
-Не стоит, - упрямилась Наталья, принимая бутылку со всеми мерами предосторожности, которые только можно было предусмотреть.
-Так я не понял. Мы не договорили, - услышала она сбоку голос Плинтусевича.
-Гуляй, беби! - сказала его несостоявшаяся надежда и отвернулась.
Плинтусевич рванул ее к себе, разворачивая лицом, и сделал он это напрасно, потому, что бутылка буквально выпрыгнула из Наташиных рук. Сначала она вроде припала к Гришиной груди, а потом заскользила вниз по его телу.
А потом он заорал! Два литра ледяной воды в крепком заводском пластике приземлились точно на легкий парусиновый сандалий Плинтусевича. Из гришиных глаз брызнули слезы, и высоко подпрыгивая на здоровой ноге, он закрутился в странном танце, на первый взгляд напоминающем движение фигуриста на льду, когда он, то вращается в присяде на одной ноге, то встает, продолжая выполнять сложный элемент, в надежде получить высшую оценку судей.
Вопреки ожиданиям, его несчастье не разжалобило Наталью. Наоборот, мстительно выпалив: «Так тебе!», она схватила Ирочку за руку и потянула ее к крыльцу комбината печати.
Аксиньин телефон звонил откуда-то снизу и сзади. Она отвела глаза от пустого кабинета Натальи и оглянулась.
Ну, конечно же, мобильный дребезжит в заднем кармане ее джинс.
Виталик показал ей знаками - ответь, возможно, это Натали звонит.
Однако ее внимания требовал другой человек.
-Я – псих, - донеслось из трубки. А вы – плохой журналист. Вместо того чтобы дождаться меня, побежала за каким-то сопливым красавчиком. Предупреждаю - у меня серьезные намерения, и я могу кого-нибудь пришить, если не облегчу душу.
-Понимаете, - попыталась остановить его Аксинья.- Не могли бы мы встретиться в другой раз. Дело в том, что… что мне сейчас некогда… У меня важное дело…
-Важнее меня?
-Да, - честно ответила Аксинья.
-А если я кого-нибудь пришью прямо сейчас?
-Ну, пожалуйста, не надо, – в душе Аксинья ругала себя последними словами за то, что так не вовремя поменяла имидж. Ну не могла девушка с трогательной короткой челкой наорать на психа ненормального или послать его подальше. Не зря ведь говорят: как вы лодку назовете…
На вопросительный взгляд ответственного секретаря она ответила исчерпывающим жестом, чиркнув большим пальцем по горлу.
Псих задумался. Вообще-то такого ответа он не ожидал. Журналист эротического журнала просто обязана была бросить все дела и рвануть к нему навстречу. Да, другие за такой эксклюзивчик душу дьяволу продали бы. Не хватало еще, чтоб она сказала: у меня грипп, и я иду на больничный.
Понимая его растерянность, Аксинья решила перейти в наступление:
-А давайте вы письменно изложите вашу проблему и оставите в редакции, а я обязательно опубликую ваше покаянное письмо.
-Я не такой дурак, - отрезал он.
-В смысле?
-В смысле того, что вы по почерку определите мои координаты и все.
Аксинья поморщилась. Парень явно начитался шпионских боевиков, а еще больше преувеличивает свою роль в истории человечества.
Прикрыв трубку, рукой она шепнула Виталику:
-Псих. Придется встречаться.
-Не дури! - замахал руками ответственный секретарь.- У меня знакомые в ментовке. По номеру найдем.
-Это подавленный номер.
Псих, видимо, почуяв – разговор идет о нем, отсоединился.
-И не вздумай идти к нему на встречу, - пригрозил ей Виталька. – Наташка уже пропала, еще ты пропадешь.
-Виталичек, я не могу не пойти, - правда, в ее голосе уже не прослушивалась прежняя убежденность. - Пойми, ведь это такой шанс.
-Какой шанс? С придурком познакомиться?
Телефон опять зазвонил.
-Я говорю уже с другого номера. Советую вам бросить ваши штучки-дрючки и встретиться со мною сейчас же.
-А если я не хочу, - вдруг, неожиданно для себя, сказала Аксинья.
-Вам редактор дал задание. Извольте выполнять. Не желаю слушать никаких отговорок.
Человек на другом конце провода перешел на легкий визг.
-А если я все-таки не приду? – заводилась Аксинья.
-А я вот прямо сейчас пойду и замочу кого-нибудь. А вам потом до конца жизни кошмары сниться будут, - говорил он с явным удовольствием, повизгивая и, похоже, пуская слюну.
Аксинья отняла трубку от уха.
-Придется встречаться. Он таки дурак.
А потом сказала уже в трубку:
-Где мы встречаемся?
-Я сейчас заеду за вами.
Аксинья опешила.
-Ну и психи ненормальные пошли… А как же «под покровом ночи», а как же «аки тать»?
-Я пойду с тобой, - вызвался Виталик.
-Нет, ты лучше побудь на боевом посту, да поглядывай на Наташкину дверь. И почему она оставила открытой дверь?
-А это просто, - напомнил Виталик. – Замок у нее паршивый. То не открыть, то не закрыть. Ты вроде первый раз об этом слышишь. Она же с ним давно мучается. А на новый никак завредакцией денег не выделит. Но я все равно не согласен с твоей встречей.
-Давай спустимся вместе, и ты его увидишь собственными глазами.
Так они и сделали. Виталик стрельнул сигарету у знакомого журналиста и замер, жмурясь на солнышко как дитя подземелья, что совсем недалеко от истины. Люди, работающие на выпуске газеты, и есть дети подземелья, поскольку с рабочих мест обычно не вылазят и заканчивают трудовой день иногда далеко заполночь.
Некоторое время они так стояли, посматривая по сторонам, поскольку неизвестным оставалось, в автомобилях какой марки разъезжают нынешние маньяки, а потом рассеянный взгляд ответственного секретаря выхватил из реденького людского потока мужчину.
-Смотри, Аксашка, какой рыженький. Не твой?
Рыжий сильно прихрамывал на одну ногу.
-Нет, мой не хромал.
-Представляешь, рыжий, да еще и хромой.
Красавчик Виталька с дивными черными ресницами и густыми волосами, с явным превосходством затянулся дымом. Он сочувственно наблюдал за некрасивым Плинтусевичем, с трудом дохромавшим до своего разбитого средства передвижения. Продюсер всунул зад в салон и, сняв сандалию, стал рассматривать покрасневшие пальцы.
Из-за угла комбината печати, между тем, появились Иришка и Наталья.
-Ну, вот, я же говорил, развел руками ответственный секретарь.- Найдется она. Никуда не пропала, - и оглянулся на Аксинью.
Место, где еще минуту назад стояла бывшая сотрудница «Трудовой недели», а ныне редактор буржуинской газеты, оказалось пустым. Виталька мгновенно покрылся испариной. Прозевал! Аксашку увез псих ненормальный!
Продолжение:http://www.proza.ru/2010/06/23/3