Нас, будущих строителей коммунизма, - наступление оного в шестидесятых годах прошлого столетия ожидалось в весьма недалёком будущем, через каких-то двадцать лет, - вся жизнь воспитывала в духе презрения к спекуляции, как тогда называли то, чем сейчас занимаются так называемые успешные люди. Это - торговля африканскими бананами и ананасами, малазийскими компьютерами и фотоаппаратами, китайскими «адидасами», чайниками и кроссовками, вьетнамскими вениками – список можно продолжать бесконечно. Не самим, конечно, за ними за бугор ездить, а купить на оптовом рынке и выгодно перепродать. Так что, в понимании нашей милиции, на протяжении десятков лет, вплоть до так называемой перестройки, спекуляция, – самое сейчас почётное занятие.
Однажды и мне, к великому моему смущению, довелось выступить в качестве «спекулянта», в далёком детстве, – как то в начале лета мы с отцом продавали на рынке прошлогоднюю картошку, она у нас всегда была в избытке, несмотря на большую помощь подворья, поросёнка и кур. Очень хотелось, чтобы картошка быстрее кончилась, что и наблюдалось, ведь она разлеталась, словно горячие пирожки, и я не успевал складывать мятые рубли, - столько стоило одно ведро, - поэтому мУка моя продолжалась недолго.
Долго после этого никаких дел, связанных с торговлей я не имел, хотя однажды мог бутылку «Токайского», купленную в магазине за два рубля пятьдесят копеек, продать за десять долларов, – именно столько предложил за неё знакомый негр из далёкой страны Сенегал, поздним вечером зайдя ко мне в комнату общежития МГУ в пору обучения в аспирантуре, - он знал, что у меня всегда есть «про запас» бутылка-другая высококачественного вина.
Это был бы весьма выгодный бизнес, ведь на чёрном рынке фарцовщики покупали доллары за рубли в соотношении один к пяти, поэтому фактически выходило, что предлагалось обменять одну бутылку на целый ящик, но я, воспитанный в духе марксизма-ленинизма и пролетарского интернационализма, от денег, конечно, отказался (о чём сейчас жалею, мог ведь прикоснуться к валюте ещё тридцать три года назад, в «торгсин» - «Берёзку» с ней сходить), - отдашь, дескать, потом что-нибудь эквивалентное. Он и принёс, спустя, наверное, месяц, даже без моего напоминания - бутылку коньяка с ресторанным клеймом.
Поскольку в это самое время у меня в гостях сидел Володя Скрипниченко, - тоже аспирант моей же кафедры, только заочный, приехавший из Архангельска, - мы все вместе выпили этого коньяку за дружбу народов и здоровье томящегося в тюрьме Нельсона Манделы, не забыв помянуть Героя Африки Патриса Лумумбу, после чего мой сенегальский друг отключился прямо сидя на стуле, ведь и до появления пред нашими очами он был в изрядном подпитии. Пришлось нам с Володей брать посланца Африки под руки и нести в его комнату, благо на этом же этаже, - ноги его при этом волочились по полу, словно у куклы-марионетки. Дежурная на этаже строго спросила, что случилось с иностранцем. Я всегда был склонен пошутить, поэтому на ломаном языке стал ей объяснять: «Мы есть приехать из ЮАР, но мы не поддерживать апартеид, вот вы глядеть, – мы есть носить негры на свои руках!».
Дежурная на это пригрозила нам оперотрядом специального назначения, поэтому мы с Володей поспешили отнести нашего чёрного, как кирзовый сапог, друга в его жилище и уложили спать, а сами, от греха подальше, отправились вдвоём продолжать отмечать праздник дружбы во всё мире в кафе на улицу как раз Имени Дружбы близ китайского посольства. С громадным удивлением из интернета узнал недавно, что Владимир Александрович Скрипниченко, - теперь, полагаю, нужно к нему только так обращаться, исключительно по имени-отчеству, - сначала став кандидатом геолого-минералогических наук, переквалифицировался потом в «мытари», защитив докторскую диссертацию по налогам и налогообложениям, и теперь он профессор соответствующей кафедры Архангельского университета и даже написал несколько книг и учебников по этому предмету.
Как вспомню Володю, так сразу на ум его любимая поговорка приходит: «То-сё, пято-десято». Забавно, что, узнав электронный адрес организации вышезало..., извиняюсь, вышеизложенного товарища Скрипниченко, я дал ссылку на данный рассказ, получил подтверждение о её прочтении, но никакого ответа не было, - вот ещё, дескать, будет уважаемый профессор мытарских наук отвечать на письма какого-то жалкого кандидатишки!
Вернёмся, однако, к главной теме моего повествования. В том же семьдесят седьмом году, когда я носил на руках своего заграничного товарища, - теперь то он, думаю, министром геологии в своём Сенегале работает, - очень выгодный бартер, что тоже, конечно, относится к разряду бизнеса, я совершил таки в городе Дальнегорске: мне удалось обменять полулитровую бутылку (опять она, родимая, фигурирует!), но уже спирта, на другое горючее - бензин. Октановое его число было на одну единицу меньше моего юбилейного года, без цифры девятнадцать впереди, разумеется.
Вместе с шофёром нашего экспедиционного «ГАЗ-66» с будкой, пригодной для проживания в любое время года, я работал в приморской тайге, вопреки правилам техники безопасности совершая одиночные маршруты в горах Сихотэ-Алиня, - своего напарника из-за болезни пришлось оставить во Владивостоке. По прошествии некоторого времени для нас наступил энергетический кризис, и наш автомобиль, совсем как «Як-Истребитель» Владимира Высоцкого, получил повод пропеть нам: «Бензин, моя кровь - на нуле!».
Не совсем, конечно, на нуле, до ближайшей заправки доехать хватило, а там мы встали в ожидании человека «с блюдечком с голубой каёмочкой», на котором бы лежали так необходимые нам талоны на завтраки, обеды и ужины для нашего автомобиля, - в зависимости от времени заправки. Моя рука грела бутылку спирта, - в качестве безотказной валюты мы всегда возили его, только в исключительных случаях сами употребляя внутрь «для сугреву». Вот к заправке подъехал бензовоз, - у кого же ещё спрашивать бензин, как не у его перевозчика?
Подхожу к водителю, предлагаю обмен спирта на талоны и на удивление быстро получаю согласие. Он, видимо, торопился, поэтому, даже не нюхая содержимого бутылки, - на Дальнем Востоке не придёт в голову, что тебя обманут, по крайней мере, так было в пору моего там проживания, - отслюнил мне наугад пачку талонов и сразу покатил дальше. Пересчитал количество литров, получилось их шестьсот шестьдесят. На прежние цены это тянуло на шестьдесят шесть рублей, а на современные, не побоюсь этой цифры, примерно на двенадцать тысяч, - бизнесменам и не снилась такая прибыль!
Ещё один крупный барыш, в процентах, я имел в середине девяностых, когда партию купленных по цене два рубля в магазине прииска Соловьёвск в глубинке Амурской области брошюрок по вдруг ставшей всем интересной теме, около ста экземпляров, «толкнул» через букинистический отдел уже по тысяче двести, получив доход в 60 000 процентов (пятую часть его, правда, забирал магазин). Это ли не достижение, достойное книги рекордов Гиннеса, - эх, надо было мне туда номинироваться! Жаль только, что на эти большие тысячи тогда можно было купить совсем немного, - взбесившая инфляция обесценивала наши денежки не по дням, а по часам, и очень скоро все мы стали «миллионерами».
Довольно преуспел я также в продаже вещей, ставших вдруг для нас лишними. Осуществлялась она по-разному, - через комиссионку, знакомым по договорённости, по объявлениям в газете, а однажды прямо на улице, перед хозяйственным магазином ко мне подошёл подвыпивший мужчина и предложил продать мне складной велосипед «Таир», который я как раз отстёгивал от столбика. Поскольку велосипедов у нас в тот исторический период было три, я с лёгкостью согласился. Вместе мы подошли к дому неожиданного покупателя, поблизости, он вынес деньги, и, не задержавшись в моём кармане, они тут же перекочевали в кассу вышеупомянутого магазина, ставшего при этом беднее на один насос «Ручеёк», - его задачей стало откачивание воды из погреба в нашем гараже.
Такими вот разными способами мне удалось продать в общей сложности одну квартиру, холодильник, стиральную машину, два фотоаппарата, две детские парты, пять-шесть пар лыж, одни из которых горные,три велосипеда, электробритву, три телевизора, два магнитофона, газовую плиту, диван, стол-книжку, один автомобиль, замшевые куртки – две (но это уже шутка, про куртки, - в конце перечисления вещей и их количества мне вдруг вспомнился товарищ Шпак из фильма про «Ивана Васильевича», неожиданно сменившего свою профессию), а однажды обменять - у туриста-китайца, в Благовещенске - только что купленный для себя спиннинг на два жемчужных ожерелья.
Вот, пожалуй, и все мои достижения в бизнесе, так и не сделавшими меня богатым - не те масштабы, - но я не огорчаюсь, главное, что моя совесть осталась при мне, она не продаётся ни за какие деньги.
04.06.2010 г.,
Скв. 123-я Радонежская,
междуречье Демьянки и Кеума
Ханты-Мансийский авт. округ