Ночь с далекими фонарями. И снег, в единственном числе определяющий некое глобальное действо, происходящее вокруг меня.
Белый снег. Белый – потому что людьми принято считать его белым. Но если пытаться вогнать цвет в слова, то получится банальщина. И поэтому – снег цвета только что окончившихся сумерков.
И деревья, черные и неподвижные, по старой привычке поднявшие к небу скрюченные ветки.
Мир, погруженный в глобальное бессмысленное движение. И бессмысленность порождает тишину.
И я, идущий своими шагами, несущий единственную осознанную цель в обозримом пространстве.
Этот диссонанс осмысленностей заставляет оставлять как можно меньше следов своего присутствия в этом магическом мире.
Шаг. Тишина. Мыслей нет…
Снег. Тишина. Звуков нет…
Шаг. Тишина. Мыслей нет…
Снег. Тишина. Звуков нет…
Растворение. Концентрация.
А тем временем тело уже несколько минут пытается вскрыть новую пачку сигарет.
Осознание. Взрыв эмоций. Монохромность. Зелено-черный мир. Пачка тонет в ладони. В лапе. Одним взмахом когтей вспарывается целлофан. Четыре борозды, сливающиеся в растерзанную пачку. Победный взмах черных крыльев…
Нет, пачка не растерзана. Привычными пальцами достаю сигарету. А монохромности нет – снова в силе вчерашние сумерки.
Вымысел? Мистика?
Нет, реальные события, которые при желании можно конкретизировать пространственными и временными характеристиками.
Чернокрылый, оживший по загадочным зеландовским законам. Оживший персонаж…
И Белокрылый. Такой же реальный. Но еще не оживший…
Я, субъективно осознающий себя как реальность. Я, созданный по Божественным образу и подобию. А значит, наделенный Божественными качествами и функциями. А значит, способный создать и оживить.
Импровизация ситуативна, интуитивна и чудна. Ибо: «Полет фантазии не имеет границ». Действительность непредсказуема и удивительна. Ибо: «Пути Господни неисповедимы». И мы попадаем в звенящую жирную точку пересечения параллельностей.
Так кто же здесь отличит реальность от фантазии?
Некто мудро-кошачья утверждала, что ни в коем случае нельзя вести более одного персонажа. Ибо эти вымышленные герои повествования разорвут автора в клочья.
А в данном случае ее слова становятся глобальной истиной. Потому что как бы точно не было определено равновесие сил притяжения и отталкивания, как бы четко и логично не были прописаны методы и формы взаимодействия Чернокрылого и Белокрылого, но нельзя не учитывать роль фантазии.
Ведь ассоциации могут оживить Великую Войну между Светлыми и Темными Силами, а фантазия реализует ее в локальный Армагеддон между Чернокрылым и Белокрылым. И точкой сосредоточения Армагеддона буду я. Реальный я.
И поэтому, может быть, в качестве громоотвода придется ввести еще один персонаж – себя. Этот я будет аккумулировать в себе внутренние напряжения материалов, неделимые остатки и неактуальные погрешности. И преобразовывать эту накапливающуюся взрывную смесь в нечто новое.
Персонаж опасный, потому что обитает очень близко к реальному миру.
Персонаж опасный, потому что от первого лица.
Персонаж опасный, потому что сложнее всего разобраться в самом себе.
Персонаж опасный, потому что – это не Я…