* * *
Тётушка нервничала целую неделю. Ещё бы! К ней в гости из Пскова приезжает любимый племянник Лёнечка. Правда, этому Лёнечке в феврале исполнилось тридцать пять, и это уже был не Лёнечка, а целый Леонид, но от этого он меньше любимым не стал. Приезжает вместе со своей женой Танюшкой.
Тётушка их обожала и поэтому нервничала с того самого момента, когда узнала о дате их приезда. А это, как оказалось, должно было произойти буквально через неделю. Поэтому она дёргалась и переживала, так как ей хотелось сделать им подарок.
Но что может подарить малообеспеченная украинская пенсионерка? За ту пенсию, что она получала, не то, что подарок, симпатию выразить невозможно.
И всё же, голова у тётушки шла кругом. Мысли ворочались без устали, как жернова мельницы. Её лукавый ум упорно искал ответ на заданную самой себе задачу. Он не давал ей покоя ни днём, ни ночью. Наконец, выход был найден. Блестящая, словно молния, мысль пронзила голову.
- Эврика! – стукнула новоиспечённая мысль в правый висок. Стукнула сильно, чтобы тётушка, случайно, не потеряла нить своих тревог и волнений. – А не подарить ли мне им ореховые перепонки?
Дело в том, что в Пскове грецкие орехи не росли, не та полоса для этой культуры. А тётушке хотелось преподнести своему племяннику что-то такое, чего Лёнчик в родном городе не купит.
Орехи, может, и продаются, но вот перепонки из этих орехов, такие целебные и полезные, когда их настоишь на водочке, особенно украинской горилке, в Пскове не найти. Это тётка знала точно, поэтому определившись с подарком, она с утра, основательно подкрепившись бутербродом с тюлькой, села за колку орехов.
Их было целое десятикилограммовое ведро. Подруга с дачи подкинула, потому что сама собрала двенадцать вёдер, а куда столько девать и что с ними делать не знала. Вот и отвалила приличную порцию тётке.
Та же от орехов не отказалась, хотя сама их не ела. Но, взяла на всякий случай, торт испечь или ещё для какой такой надобности сгодятся. Опять же, лекарство от сердца сделать, да мало ли для чего, нужны грецкие орехи. В хозяйстве всё пригодится.
Вот они и пригодились! Тётушка с хорошим настроением колола орехи и раскладывала в два мешочка: один для ядра, другой для перепонок. Её сердце было наполнено радостью. А как не радоваться, если вопрос с подарком решён. Причём с таким неординарным подарком!
Она колола орехи и представляла себе настойку, медово-янтарную, словно настоящий армянский коньяк, выдержанный и играющий золотом в бутылке на солнце. Так себе представляла, что от этих представлений у неё слюнки потекли. Ей сразу же захотелось накапать себе двадцать капель.
«Вот буду обедать, - подумала тётушка, - и выпью свою мензурку. А пока, суд да дело, нужно потрудиться», - от таких радужных мыслей работа закипела с удвоенной силой.
* * *
Сколько помнил себя Леонид, он всегда от тётки домой возвращался с какими-то немыслимыми подарками. Постоянно приходилось тянуть через всю страну, от Запорожья до Пскова, какое-то барахло, которое потом нельзя было ни использовать, ни применить в хозяйстве, а потому, оно забрасывалось в чулан или отвозилось на дачу и там преспокойненько забывалось на вечные времена.
Можно было, конечно, отказываться от подарков, но, как вы себе это представляете? Тётка-то их дарила от чистого сердца, поэтому Лёня, чтобы не расстраивать тётушкино сердце, принимал их без ропота.
Татьяна улыбалась, наблюдая за ними со стороны, но в их семейные отношения не влезала. Наоборот, подарки, которые тётушка дарила, брала с благодарностью и, не возражая, пёрла их до самого Пскова.
Так случилось и в этом отпуске, который пролетел незаметно. А как его заметишь, если ярко светит солнце и припекает жарко, если Днепр манит своей прохладой и из него не хочется выходить на берег, а хочется только нырять и купаться до переохлаждения.
А потом, когда весь трусишься от холода, раскинуть руки на жарком песке и смотреть в синее небо, наблюдая за облаками, которые медленно планируют по небесному куполу, и представлять, что и ты вот точно так же плывёшь вместе с ними по этой прохладной синеве.
Тёплый ветерок шелестит в листве деревьев, шум Днепровых волн напевает прекрасную мелодию, а рядом Танюшка разрезает арбуз, который пахнет на весь пляж. Арбуз не ждёт, когда его разрежут до конца, а лопается со звонким хрустом от прикосновения ножа, такой он сочный и сладкий.
И пляж, и Днепр, и арбуз – всё это пролетело незаметно, как тот играющий ветерок. Конец отпуска. Нужно возвращаться домой.
Леонид с Татьяной собирали свои вещи, втайне надеясь, что уж в этот раз тётушка забудет о своих подарках. Но, не тут-то было.
- Лёнечка, смотри, что я вам приготовила, - пропела тётушка елейным голосом.
В руках своей тётки племянник увидел два приличных мешочка. В одном, как оказалось, чищеные ядра грецких орехов, а другой вообще с чёрти чем. Мешок с мусором.
- Это что? – спросил удивлённый племянник.
- Ореховые перепонки.
- Для чего они? – удивление росло по нарастающей.
- Для настойки.
- Для какой настойки, тётя? – воскликнул Леонид. Удивление взлетело до самых высот.
- Для целебной! И не спорь! – тётушка уселась на край дивана, чтобы своим зорким оком наблюдать за сборами племянника.
Ну что ты будешь делать? Пришлось Леониду упаковывать в багаж и тёткины мешки. Правда, в уме он подумал, что один выбросит по дороге, но так как тётушка провожала до самого автобуса, этого он сделать не смог.
В прощальной суматохе эта деталь выпала из головы, сумки были заброшены в багажное отделение, все удобно устроились и автобус тронулся в путь. И что удивительно, эта маленькая деталь Лёниной жизни привела к неожиданному повороту жизнь другую.
* * *
Сорокалетний прапорщик Шкварка Панас Петрович свою работу любил, поэтому «разбор полётов», который ему устроил начальник караула, считал незаслуженным.
Ну и что, что железнодорожные таможенники выявили наркокурьера? Раз выявили, значит допустили. А у него через границу даже муха с наркотой не пролетит, не то, что курьер.
По словам начальника, они плохо «шмонают» пассажиров. А как их ещё «шмонать» если сквозь его бдительный взор мышь не прошмыгнёт?
Так думал прапорщик Шкварка, распотрошив очередной багаж. В сумке он увидел два подозрительных мешка, завязанных прочным узлом. Под жёсткими пальцами Панаса Петровича один из этих мешков вдруг подозрительно заскрипел.
«Травка, - прозвучала мысль. – Ну что, голубь сизый, вот ты и попался». Мысль прозвучала в голове, а в ушах прошелестел звук премиальных гривен.
- Это Ваши вещи? – голос и тон таможенника мог заставить дрожать и статую, не то, что живого человека.
- Наши, - Лёня, правда, не дрожал, но смущение ощущал. Сколько раз он проезжал через этот пограничный пункт, и никто и никогда не копался в его вещах, а сегодня, как назло, когда в сумке находился мешок с тёткиным мусором, который он забыл выбросить, его проверяют. Ну, вот как это называется?
- Что в мешке? – продолжал прапорщик свой допрос.
- Перепонки, - тихо, чтобы не весь автобус слышал, отвечал Лёня.
- Чего? – вытаращил глаза Панас Петрович. Он чего хочешь ожидал, от конопли до маковой соломки, но чтобы такое. . . – Что ещё за перепонки?
- Ореховые, - ещё тише прошептал Леонид, который в тот момент от стыда был готов провалиться сквозь землю. Ну, тётушка… Больше слов для выражения у него не нашлось. Так подставить со своей фигнёй. Опозорила, можно сказать, на всю оставшуюся жизнь.
Так думал Леонид, но совсем другие мысли были у Панаса Петровича, ведь люди, внешне друг другу подобные, абсолютно разные в своём мышлении. То, что казалось позором для одного, вдруг приняло приятный вид для другого.
Если Лёня смотрел на ореховые перепонки, как на мусор, то прапорщик Шкварка их оценил по достоинству. Ему они показались золотой жилой. Он понял, что ими можно торговать, раз их везут к себе в Россию целыми мешками.
«Если торгуют воздухом, то чего мне не продавать ореховые перепонки? Покупают же места на Луне, - промелькнули в голове весомые доводы. - Наконец-то нашлась та ниша в бизнесе, которая ещё никем не занята».
Прапорщик представил себе, как, не затратив ни копейки, он будет получать приличные барыши, и мысль сразу же заработала в нужном направлении.
Отпустив пассажиров, Панас Петрович начал лихорадочно составлять в уме бизнес-план. Всё-таки на зарплату таможенника не сильно разгонишься, а тут такое дело подфартило. «Красота, - потирал от удовольствия руки прапорщик. – Никто до этого не додумался. Я буду первым».
Мимо окон казармы, где проживала семья прапорщика, солдаты проходили с опаской. Через форточку доносился шум, напоминающий какой-то подозрительный треск. Но страшного в этом ничего не было. Это семья с самого утра колола орехи, претворяя в жизнь гениальный бизнес-план Шкварки Панаса Петровича.
12.06.2010г.