«Призраки». Снова в бою.
В кокпите моей «Молнии» играла музыка, что-то земное, из звуковых дорожек для кинофильмов. Я особо не вникал, так как был полностью сосредоточен на пилотировании истребителя. Эскадрилья «Призраков» находилась в боевом патруле.
Эскадрилья… От первоначального состава группы осталось всего трое, но нас не стали расформировывать, а дали мне приказ восстановить отряд до численности полной эскадрильи, то есть, двенадцати человек. Это, в принципе, имело смысл, так как эскадрилья пилотов-диверсантов могла бы сильно помочь разведке, на которую все мы имели честь трудиться. Разумеется, никто не спрашивал моего согласия на то, хочу я или нет заниматься этим делом – возрождать группу, да я особо и не выступал. Работа – всё, что у меня оставалось, и воротить нос от задания, которое могло бы залечить душевные раны тех, кто остался, было просто не в моих интересах. Так же, как и я, Экстремал потерял на последнем задании девушку, которую успел полюбить всем сердцем, и, так же, как и я, кроме работы, у него тоже ничего не было. Для Демона отряд тоже был всем, но он не так сильно переживал наши потери в этом деле, так как имел отдушину – помимо своей основной специальности, то есть, хакерства, он ещё занимался историей возникновения земных религий, что помогало ему пережить нашу утрату.
Итак, задание у меня было. Оставалось лишь одно – начать и кончить, и я приступил. В моей старой группе летать умели все. И умели неплохо, хотелось мне добавить. Конечно, показать, что именно мы умели, на практике, в реальном бою, нам ни разу не приходилось, но это было и к лучшему – по большей части, на территории, контролируемой Лигой, царил мир, а при выполнении последнего задания, когда трагически погибли Кошка и Княгиня, мы действовали по основной профессии – разведка и подрывная деятельность, но всё же, «мастерство не пропьёшь», как говорят на Земле. А мастерства у нас хватало – на разного рода показательных выступлениях мы непременно забирали в копилку Разведывательного управления все высшие награды.
Так что, набирать новых Призраков я решил среди пилотов. Прекрасно понимая, что ни один комэск не отдаст своих лучших пилотов, я решил пойти на небольшую хитрость, благо «всё уже было придумано до нас». Во многих эскадрильях были пилоты из разряда «летать от умеет, но подчиняться – нет», или такие, кто умудрился чем-то крепко насолить начальству, или кто просто «шагал не в ногу». Конечно, такой контингент далёк от идеала, но из него можно было сколотить приличную команду. И мы с Демоном и Экстремалом принялись за дело…
; Имя? Звание? Опыт? – спрашивал я у очередного кандидата, сидя в своём кабинете.
; Капитан Джерониус Маршалл. Налетал 3000 часов в 14 аэрокосмическом крыле.
; Причины ухода? – я, разумеется, знал, из-за чего этого парня хотели перевести, но мне была важна правда.
; Нет полного взаимопонимания с командиром.
; То есть, не всегда подчиняетесь приказам, капитан?
; Так точно.
; А из-за чего?
; Иногда я уверен, что прав, а командир ошибается…
; Значит так, мне, разумеется, нужны люди, которые могут подмечать мои ошибки, и способны тактично мне на них указывать, но прямого неподчинения я просто не потерплю. Вы всё ещё уверены, что хотите летать у меня?
; Не уверен, – ответил Маршалл и вышел из кабинета.
; Командир, ты их всех «резать» собрался? – полюбопытствовал Экстремал, из угла, где он, глядя на кандидатов, подпирал стенку.
; Нет, – ответил я. – Просто пока мне подходящие не попадались… Там в списке ещё кто-то остался?
; Да. Наш старый знакомый Сапар, девушка, поступающая в лётную академию, и лейтенант Диккенсон.
; А что за девушка? Она-то как к нам попала, если она в академию собралась?
; Дело в том, что она с Земли…
; И при чём тут это? – спросил я.
; Ну, не все наши землян пока что принять готовы, – сказал Демон.
; Понятно, – сказал я. – Пусть заходит…
В кабинет вошла особа, примерно на полголовы ниже меня ростом, с вьющимися тёмными волосами. Из-под чёлки на меня смотрели дерзкие голубые глаза, в которых горел вызов всем, кто вставал у их обладательницы на пути…
; Здравствуйте, – сказал я, вставая из всего кресла навстречу посетительнице. Одновременно я взял обеими руками её руку и прижал её к своим губам.
; Джентльмен? – немного презрительным тоном спросила она меня.
; Есть такое, – ответил я. – Капитан первого ранга Алексей Аряев.
; Анжела Настасьина. Я так понимаю, Вы тоже мне откажете?
; Смотря, что именно Вы у меня попросите, Анжела…
; Я собралась поступать в лётную академию. Я же видела, что в ваших аэрокосмических войсках служат женщины. Тем не менее, то меня не пропускает медицинская комиссия, то что-то не так с проходным баллом, теперь говорят, чтобы я искала какого-то офицера, чтобы он за меня поручился…
; Значит так, юная леди… Я смогу за Вас поручиться, если Вы пройдёте несколько тестов. В этом случае, дорога в академию будет для Вас открыта…
; А что именно за тесты? И когда я смогу к ним приступить?
; Часа через два. Подождите пока в комнате отдыха для офицерского состава. Демон?
; Пойдёмте со мной, Анжела, – сказал мой друг, после чего они покинули мой кабинет.
; Что скажешь? – спросил я Экстремала.
; Думаю, что если у неё есть талант и способности для поступления в академию, то она нам подойдёт…
; Вот и я так же думаю… Ну, тесты покажут… Давай, посмотрим, что скажет нам Сапар…
Когда Сапар вошёл в кабинет, он выглядел почти также, как и тогда, когда мы расстались на орбитальном комплексе Генерального Штаба, куда его и остальных бывших рабов привёз один из ТДК . Но теперь Сапар всё же выглядел немного получше.
; Привет, Сапар, – сказал я. – Как жизнь молодая?
; Ну, не так, чтобы совсем плохо, но и не сказать, чтобы хорошо, – уклончиво ответил он. – Меня возьмешь?
; То есть, ты знаешь, что я группу набираю заново?
; Да, знаю.
; Давай так – ты пройдёшь тестирование, а оно уже скажет, подойдёшь ты нам или нет?
; Хорошо, – согласился он. – А что за тестирование?
; Это проверка реакции, нервов и способностей кандидата, – сказал я. – Мне нужны самые лучшие…
Сапар покинул кабинет, тоже отправившись в комнату отдыха, а я попросил Экстремала пригласить лейтенанта Диккенсона. Тот ухмыльнулся и, открыв дверь, сказал:
; Прошу Вас… – и причина его ухмылки сразу же стала мне ясна…
Лейтенант оказался девушкой, да ещё и хорошенькой. К тому же она была блондинкой. Не то, чтобы мне очень сильно нравились блондинки, особенно после того рейда, но мне лейтенант понравилась сразу. Ростом немного ниже меня, как и Анжела, спортивного телосложения, стрижка «каре» – женщинам-пилотам она рекомендуется, как самая беспроблемная…
; Капитан? – спросила меня лейтенант.
; Здравствуйте, лейтенант, – отозвался я. – Представьтесь, будьте любезны.
; Лейтенант Карен Диккинсон, – доложила она. – Летала в составе 25 авиагруппы, на истребителе-перехватчике «Гадюка». Была приписана к линкору «Вселенная». Потом перешла в должность пилота-инструктора.
; Я вижу, что у Вас очень хорошие показатели, – искренне сказал я. – На такой переход из действующей части должны быть веские причины.
; Это причины… личного характера, капитан.
; Здесь эти причины Вам не помешают?
; Никак нет.
; Поздравляю, Вы приняты, – сказал я. – Явка в этот кабинет завтра в десять утра. А сейчас – добро пожаловать на тест.
; Есть! – и Карен вышла из кабинета.
; Командир? – спросил Экстремал.
; Я за него, – ответил я.
; Или я чего-то не понимаю, или ты что-то скрываешь…
; Да нет, мне скрывать нечего. Я не знал, кто она такая, до тех пор, пока её не увидел. А потом вспомнил об одном деле трёхлетней давности. Женщина-пилот на «Вселенной», у неё были отношения с одним из пилотов эскадрильи, очень даже серьёзные отношения. Потом он разбился, как стало известно, из-за неё. Прямой вины её не было, просто парень решил выпендриться перед ней, так как она была его непосредственным командиром. Ну и перестарался – пропахал своей «Гадюкой» всю ВПП. Что-то там у неё в голове переклинило, и Карен сразу же подала рапорт об отставке. Командир «Вселенной», понимая, какой она ценный работник и хороший пилот, недолго думая, перевёл её в одну из академий, инструктором. Курсантов она гоняла до седьмого пота, и старалась ни с кем особо не сближаться…
; А сюда она как попала?
; Спорить готов, командир «Вселенной» постарался. Специалист-то она хороший, и не должна всю жизнь с курсантами возиться… Ладно, пошли кандидатов проверять…
; Пошли…
Тест представлял собой компьютерную симуляцию, состоящую из двух уровней – одного космического боя и одной тактической операции. Разумеется, нам приходилось использовать так называемый «универсальный тренажёр», который, конечно, проигрывал по реалистичности специализированным тактическим или лётным, но, тем не менее, обладал одним преимуществом по сравнению с ними – на нём можно было моделировать любые ситуации. Тренажёр представлял из себя кушетку ВР , и специальный шлем. Таким образом, всё, окружение, которое человек видел на дисплеях шлема, он «чувствовал» через особую поверхность кушетки. То есть, если человек видел, что он сидит в кокпите истребителя, то он и в самом деле чувствовал, что находится в кокпите истребителя. Разумеется, кушетка была оснащена генератором направленной гравитации, который «добавлял реализма» в ситуации…
Я выбрал сценарий, представлявший собой простейший бой «стенка на стенку», мы против кандидатов. Задача – победить. Тактическое испытание – штурм здания, в режиме «террористы против спецназа», мы в роли террористов. Все легли по кушеткам, и надели шлемы. И началось…
Я оказался в кокпите своего «Хищника», находящегося на лётной палубе АВ. Рядом стояли машины Демона и Экстремала. Я подал энергию на взлётные двигатели истребителя, и, когда моя машина поднялась над палубой на двигателях вертикального взлёта, плавно повёл сектор тяги от себя. После того, как «Хищник» набрал скорость, я полностью отключил взлётные двигатели, и вылетел из ангара. Демон и Экстремал пристроились за мной, прикрывая мой хвост, и друг друга. Сенсоры дальнего действия обнаружили тройку объектов, которые были опознаны бортовым компьютером моего истребителя, как истребители класса «Хищник», а, поскольку они не ответили, как положено на запрос системы безопасности моего корабля, то он пометил их, как враждебные цели.
; Парни, как только они войдут в радиус действия ракет дальнего действия, выполняем разделение группы и атакуем их. Как поняли меня?
; Понял нормально, командир, – ответил Экстремал.
; Готов приступить, – это Демон.
Я принял решение подпустить противника ещё немного, после чего перевёл первые две ракеты из режима ожидания в режим самонаведения, и, как только пассивные ГСН захватили один из истребителей противника, я крутанул «бочку» и одним залпом выпустил обе ракеты. Смысл этого манёвра был в том, что пока пилот будет уходить от первой ракеты, он запросто может попасть под вторую. Ну, а если он настолько крут, что сможет, используя контрмеры, уйти сразу от обеих ракет, то обязательно попадёт под пушки моего «Хищника». Демон и Экстремал тоже выпустили ракеты, как оказалось – по той же цели, что и я. Вообще-то, такого обычно не бывает, но иногда случается. Шести ракет для одного истребителя оказалось более чем достаточно, и он просто испарился в мощном взрыве. Цель была уничтожена, но перед взрывом он все, же успел отстреляться по нам. Одна его ракета прошла под крылом моего «Хищника», я сбросил ловушки, уходя от второй, и она взорвалась аккурат за хвостовым оперением моего истребителя. Для меня это было хорошо, но не хорошо для Демона, который шёл за мной, прикрывая мне хвост. Места для манёвра у него просто не хватило, и он попал прямо под удар ракеты.
; Командир, машина не слушается управления. Я выхожу из боя. Прости…
; Ничего, мы справимся, – сказал я. – Экстремал, давай за мной!
Демон вышел из боя, а я с Экстремалом на правой плоскости, помчался разбираться с двумя оставшимися противниками. Теперь уже не было никакого смысла палить по ним ракетами дальнего действия – расстояние было в самый раз для ближнего боя, и я, переключив гашетки на стрельбу лазерами и ближними ракетами, стал уверенно заходить в хвост одному из вражеских истребителей. Тот пытался маневрировать, чтобы не дать мне захватить его ракетой. Я стоически повторял все его движения, так как расстояние пока что было слишком велико для того, чтобы уверенно расстрелять его из пушек. Пара вражеских истребителей шла, так же, как и наша – один из них прикрывал другого. И вот, они решили разделиться – ведомый противника отвалил в сторону, вынуждая Экстремала рвануться за ним. Лидер вражеской пары продолжал стараться уйти от меня, впрочем, пока что в этом не преуспевая. Наконец-то прицельная марка на дисплее моего шлема показала, что истребитель захвачен ГСН ракеты, и я нажал гашетку. Ракета сорвалась с направляющей и унеслась к противнику. Тот сбросил ловушки и заложил вираж, уходя из-под удара. Я добавил тяги, переходя на форсаж. Истребитель противника приблизился на расстояние уверенной стрельбы из пушек. Я немного пошевелил ногами на педалях, выводя нос своего «Хищника» на дистанцию точного огня. Точка хвостовой обороны вражеского истребителя немного повернулась в сторону моего корабля, беря меня на прицел. Я успел упредить её выстрел, вовремя нажав гашетку. Разумеется, импульс рентгеновского лазера высокой мощности совершенно невидим, но бортовой компьютер, желая помочь мне, автоматически «нарисовал» на моём визоре трассы выстрелов. Собственно, и без этого было ясно, что я попал туда, куда и целился – во-первых, на таком расстоянии промазать было просто невозможно, а во-вторых, и невооружённым глазом было видно, как орудие хвостовой защиты буквально взорвалось от моего попадания. Пилот (а я не знал, кто именно сидел в кокпите этого «Хищника»), поняв, что с хвоста он ничем не прикрыт, начал крутить пилотаж, чтобы мне было сложнее в него попасть. Тем временем, расстояние между нами сократилось до такого состояния, что ни о какой стрельбе ракетами не могло быть и речи. Я для пробы выстрелил из пушек несколько раз, но лишь зря располосовал несколько кубометров космического пространства.
Пилот, за которым я гнался, заложил манёвр с такой скоростью и грацией, какими я не мог похвастать за всё время моего обучения в академии. Он развернул в полёте истребитель на 180 градусов, так, что теперь его машина летела хвостом вперёд и «вверх шасси» по отношению ко мне. Как только машина стабилизировалась в этом положении, пилот открыл огонь. Мой компьютер трудолюбиво «нарисовал» трассы выстрелов. К счастью, я успел резко отжать ручку, и «Хищник» «поднырнул» под выстрелы. Противник промазал по мне. Я немного снизил скорость, «выстрелив» тормозными двигателями, и, задрав нос истребителя, поймал в прицельную рамку силуэт своего противника. Парное нажатие на гашетку заставило пушки выбросить четыре импульса когерентного света, которые аккуратно вошли в нос и корму вражеского истребителя. Пилот катапультировался из обречённой машины буквально за две секунды до того, как она взорвалась.
Тем временем, Экстремал выяснял отношения с оставшимся истребителем. Они уже успели обменяться ракетами и выстрелами из пушек своих истребителей, пока, правда, безрезультатно. Я подлетел поближе, и, войдя в радиус действия прямой лазерной связи, спросил Экстремала:
; Тебе помощь не нужна случайно?
; Да нет, думаю, что сам справлюсь. Да и нечестно это будет. Ты как – нормально?
; Нормально. Чего нельзя сказать о моём противнике – я расстрелял его машину, заставив его катапультироваться.
Я «остановил» свой истребитель, и «завис на месте», наблюдая за тем, как сражаются Экстремал и его противник. Поединок вышел увлекательный, но короткий – противник Экстремала, перейдя на форсаж, вырвался резко вперёд. Нет бы Экстремалу тут и расстрелять его ракетами дальнего боя, но он просто не успел сделать это. Противник, отойдя, как можно дальше, развернулся и бросился в лобовую атаку. Экстремал не дремал, и, как только это произошло, начал стрелять по врагу из всех четырёх пушек. На то, чтобы навести ракеты, времени просто не оставалось, и, враги приближались, «поливая» друг друга из орудий. Чем это закончилось, нетрудно представить – оба пилота просто-напросто уничтожили друг друга. Но, так как я и Демон «остались в живых», победу компьютер, контролирующий этот тест, всё же присудил нам…
Я снял с себя шлем и встал с кушетки. Экстремал и Демон уже ждали меня. Я подошёл к друзьям.
; Ну как? – спросил я.
; Знаешь, командир, в реальном бою меня бы, конечно, так не сбили бы, – начал Экстремал. – Но, думаю, что мой оппонент годен к тому, чтобы служить с нами. По крайней мере, летает он, как настоящий Призрак.
; А твоё мнение? – спросил я Демона.
; Про того, кто меня достал, мне особо сказать нечего, кроме того, что навести ракеты и поразить цель, когда жить тебе осталось всего ничего – это уже подвиг. Думаю, что этот пилот достоин, летать с нами. По крайней мере, этот тест он прошёл…
; От себя могу добавить, что тот, с кем дрался я, не просто хорош. Он просто настоящий ас…
Мы приступили к следующему тесту. Я лёг на кушетку и опустил на лицо визор шлема. Закрыл глаза, чтобы быстрее войти в программу симуляции, а когда снова открыл их, то стоял вместе с Экстремалом и Демоном в небольшой комнате. На нас на всех были маски, оставляющие открытыми только глаза. В комнате были оружейные стойки, с которых мы могли снять только по две единицы в каждые руки. Я отобрал для себя стандартную штурмовую лазерную винтовку с оптическим прицелом и лазерный же пистолет класса «Геенна», из которого можно было стрелять как одиночными выстрелами, так и короткими очередями по три импульса. Демон экипировался коротким игломётом, который на Земле проходил бы по ведомству «пистолетов-пулемётов», а Экстремал взял любимую плазменную винтовку «Ифрит» и пистолет-игломёт с запасом игл. После того, как мы разобрали гранаты, компьютер перенёс нас на место действия, и тест официально начался. Нам предстояло оборонять от штурма спецназа третий этаж какого-то здания. Спецназовцам предстояло ворваться сначала в само здание, после чего, поднимаясь по лестницам, или по тросам, взять наш этаж штурмом. Я расписал роли:
; Экстремал, ты, как самый «дальнобойный» товарищ, перемещаешься около окон, стараясь, чтобы тебя не заметили снизу и по всему подозрительному бьёщь плазмой. Я прикрываю тебя огнём и, по совместительству, поражаю тех, кто сможет прорваться в здание. Демон – ты держишь мне тыл и смотришь, не прорвётся ли кто через окна, нейтрализовав Экстремала. Вопросы?
; Условия победы? – спросил Демон.
; Нам – не дать взять этаж, любыми средствами. Им – ворваться сюда, нейтрализовав нас. Тоже – любыми средствами…
; Понятно…
Голос компьютера у меня в голове произнёс, что испытание началось. И мы приступили к реализации плана. Я подскочил к оконному проёму и осторожно выглянул наружу через прицел винтовки. Было видно, как около входа в здание останавливается бронеавтомобиль со спецназом. Экстремал, не дожидаясь команды, выстрелил. Сгусток ионизированного газа, известный также, как «плазма», метнулся вниз с приличной скоростью и ударил в бронированную крышу вездехода. На то она и была бронированной, чтобы выдерживать выстрел подобного орудия. Выстрел, разумеется, не пробил броню, но встряхнул машину на совесть. Бойцы спецназа высыпали оттуда, и я сразу же мысленно выругал Экстремала за преждевременный выстрел. У его «Ифрита» было слишком большое время перезарядки и теперь, пока его винтовка накапливала новый заряд, бойцы успели рассеяться по территории. Я вскинул винтовку и открыл огонь, эффект от которого был, по большей части психологический – одному бойцу я лишь немного прожёг наплечник защитного доспеха, да второму спалил спусковой механизм винтовки, оставив его с одним пистолетом. Лазерная винтовка – оружие слишком точное и деликатное, чтобы бить из неё по площадям. Бластер – тот может быть более варварским и подходящим для такой работы, но у него не самая подходящая для такого расстояния дальнобойность. Да и не было у нас бластеров. Выстрелив ещё несколько раз, я умудрился свалить одного из спецназовцев наземь. Судя по тому, что я попал в шлем – этот противник из игры вылетел навсегда. За него решили отомстить, и когда я увидел, из чего в меня прицеливаются, то понял, что я вылетаю следующим… Это была баллистическая снайперская винтовка калибра 14,5 мм. «Пуля» разгоняется там электромагнитным полем до гиперзвуковой скорости – быстрее в атмосфере просто не надо, иначе она или до цели не долетит, расплавится, или наберёт такую кинетическую энергию, что взорвётся немного слабее атомного заряда. Боец выстрелил из своей винтовки. Я отшатнулся внутрь комнаты, настолько, насколько смог. Мне это не помогло. «Пуля» прошила кирпичную стену и попала мне в голову. На этом моё участие в тесте было закончено…
Я снял с себя шлем и встал с кушетки. На экранах кипел бой. И та и другая команды, проявляя чудеса изобретательности и тактики, сокращали численность друг друга. Спецназ поднимался по лестнице, когда Экстремал просто вышел на лестничную клетку и выстрелил вниз, сжигая лестничный марш, на котором были спецназовцы. Лишь чудом им удалось не поджариться вместе с лестницей. Один из них пролетел целый марш вниз, тогда как второй, успев разбежаться, перепрыгнул на следующую клетку. Пока они не перегруппировались, они не представляли большой угрозы.
Потом снайпер и Экстремал «нашли» друг друга. Наверное, для них это выглядело, как та сцена в фильме «Снайпер», когда пуля проходит точно сквозь окуляр прицела. Не знаю, меня там уже не было. Знаю только то, что они оба вышли из симуляции одновременно. Последний боец, тот, которому повезло перепрыгнуть на следующую лестничную клетку, забросал комнату, в которой остался Демон светошумовыми гранатами, и пока тот ничего не видел, просто ворвался в неё и расстрелял его из автомата. На экране появилась надпись: «Спецназ победил».
Потом я устроил «разбор полётов» с одновременным вердиктом для новобранцев. Сами они на разборе не присутствовали, им это знать было пока не положено.
; Ты слишком рано пальнул из своей гаубицы, – сказал я Экстремалу. – Если бы ты выстрелил немного позже, можно было бы накрыть их всех и сразу. Правда, тогда это было бы не совсем честно… Ну, да ладно, в принципе, все потрудились на славу. Я считаю, что эти кандидаты нам подходят.
; Стреляют они неплохо, – согласился Экстремал. – Выстрел из такого положения, да ещё под огнём и прямо в глаз – это что-то с чем-то…
; Да и в тактике они разбираются отлично, – добавил Демон. – Так быстро пролететь целый пролёт, пока я отходил от этих гранат… Молодец, короче говоря…
Я распустил ребят до завтрашнего утра по домам, оставшись в кабинете один. Идти домой мне что-то не хотелось. Домой… Как всегда, нам выделили коттеджи для временного проживания на базе, так что «домом» назвать это место у меня просто не поворачивался язык. Пока я работал в этом офисе, я мог и жить в нём, ибо всё необходимое для этого там было – небольшой диванчик, на котором я с трудом умещался, вытянувшись во весь свой рост, компьютер с выходом в сеть, и освежитель в конце коридора.
Я немного поработал с документами кандидатов, разбирая личные дела тех, кого я должен был принять завтра, потом написал рапорт по каждому, кого я отсеял сегодня, затем скачал из локальной сети Генштаба какой-то фильм и, посмотрев его, завалился спать…
Встал я относительно рано (для «совы»), принял душ, привёл себя в порядок, и, когда ко мне в кабинет в половине десятого постучался Экстремал, я выглядел уже, как и положено было образцовому офицеру разведки. Ещё через две минуты зашёл Демон, и ровно в десять часов в кабинет зашли Сапар, Карен и Анжела. Они, как и положено было, встали в шеренгу напротив моего стола по стойке «смирно», после чего я встал и сказал им:
; Итак, я поздравляю вас, теперь вы все официально зачислены в отряд специального назначения «Призрак». Это отряд разведчиков-пилотов. Мы выполняем самые сложные и опасные задания, собственно, ради этого отряд и создавался. Космос у нас, конечно, мирный, но это только официально. Вот, недавно только конфликт с одной новой планетой улаживали. И уладили, но заплатили за это жизнями двух человек. Это были люди из нашего отряда. И помните одно – нас будут отправлять на самые сложные и опасные задания. Как говорят, «Было бы просто – не послали бы Призраков». Вопросы?
; Командир… Если мне можно Вас так называть, – сказала Анжела. – А как же моё поступление в лётную академию?
; В академию ты поступишь. Я сказал – я сделал. Только тут ты получишь более высокую подготовку, ведь у нас теперь служит один из лучших лётчиков-истребителей космофлота. Не так ли, Карен?
Блондинка густо покраснела, после чего всё же согласилась с моими словами.
; Ещё вопросы? – спросил я.
; Командир, а оно вообще стоит того? – спросил Сапар.
; Честно?
; Честно…
; Да, стоит. Если не боишься…
Сапар не боялся, я это успел понять ещё на предыдущем задании, когда мы познакомились, и поэтому больше ничего не сказал. Я объяснил всем, теперь уже полноправным членам отряда их права и обязанности, после чего составил график тренировок и отпустил всех отдыхать и тренироваться. Со мной остались Демон и Экстремал.
; Ну, командир, и что теперь? – спросил Экстремал.
; Ну, начальство мне не говорило, для чего нас хотят преобразовать в эскадрилью… Но, так или иначе, мне надо ещё найти шестерых бойцов. У кого есть идеи на этот счёт?
; Ну, в том списке, что тебе прислали, ещё кандидаты остались, – сказал Демон.
; Кандидаты-то остались, но их не так уж и много. Не факт, что удастся выбрать из них кого-то стоящего…
; Верно… А среди выпускников академий посмотреть?
; Там мало шансов. Пилотов-то они выпускают отличных, а вот нашего брата, бойца-диверсанта… Нет, это не выход… Ладно, будем искать…
Собственно, долго искать мне не пришлось, так как адмирал сам вышел со мной на связь буквально через два часа.
; Алексей, – начал он. – Я слышал, что у Вас в группе пополнение?
; Да, – ответил я. – Я взял ещё троих, из которых, при условии регулярных тренировок, можно сделать бойцов, не хуже, чем Княгиня или Кошка, но это требует времени. Кроме того, Вы мне приказали набрать эскадрилью, а мне не хватает ещё шестерых…
; Это не критично, Алексей. А вот времени я сейчас предоставить Вам, увы, не могу… Это одно из срочных заданий…
; Что произошло-то хоть?
; Вы получите задание на борту «Адмирала Экслера», куда вы временно и перебазируетесь…
; Служу Лиге, мой адмирал, – отрапортовал я.
Очередное секретное задание, да ещё и с необученной группой – что может быть лучше? Разве только попытка прогуляться по космосу без скафандра… Хотя, по крайней мере, у половины группы кое-какой боевой опыт был, а значит, и шансы на победу имелись неплохие…
Мы прибыли на борт «Экслера» через два часа после моего разговора с адмиралом. Командир корабля был уже в курсе, что у него на борту снова будут «Призраки», которые один раз уже спасли его корабль. Но, насчёт того, что нам предстоит, он тоже ничего не знал. У него был приказ, следовать всем моим приказам, что его не особо радовало, но не особо и огорчало – всё же, я, несмотря на принадлежность к разведке, успел зарекомендовать себя среди флотских с самой лучшей стороны.
Пакет от командования ждал нас в каюте, которую предоставили мне. Мы все собрались за столом, и я вскрыл этот пакет. Оттуда выпал кристалл, который я вставил в проектор и вывел картинку на экран.
; Итак, Алексей, – сказало изображение адмирала. – Мне очень жаль, что я не дал времени на то, чтобы ты смог набрать полный состав группы и натренировать её так, как надо, но я просто уверен, что вы справитесь с заданием. По большей части, там нет ничего сложного, но нужны твои особые методы работы и твой нестандартный подход. В одной из контролируемых нами систем появляются неизвестные корабли и что-то делают с атмосферой планеты. От обычных истребителей они уходят играючи, да и не умеют лётчики-истребители засады устраивать. У вас же и опыт есть, и, в том случае, если дело дойдёт до наземных действий, вы тоже будете на высоте…
; Здорово, – сказал Экстремал. – Нами снова дыры затыкают…
; Но других-то сил такого уровня у нас и в самом деле нет. Как говорится, «Было бы легко – Призраков не звали бы…», – философски произнёс Демон. – Как работать будем, командир?
; Значит так, пока летим туда – все дружно оккупируем лётные тренажёры. Не будем выбираться оттуда до тех пор, пока не будем летать, как единое целое. Через каждые два дня «летаем», другие два дня – тренировки по тактике. Задача та же – группа должна работать, как единое целое…
…И мы честно тренировались. Полёты во всех видах. Полёты звеньями, парами, всей группой. Перестроение, разделение звена, маневрирование, элементы среднего и высшего пилотажа, использование контрмер и специального маневрирования. Потом стрельба из всех видов вооружения, которые несет на себе современный истребитель. Ракеты ближнего, среднего и дальнего действия, позволяющие поражать цели с расстояния, когда цель – это всего лишь точка на сенсорах дальнего действия, и заканчивая тем, когда вражеский истребитель практически рядом с тобой. Использование лазерных пушек, начиная с того, на какой дистанции они наиболее эффективны, и на какой из них просто не попадешь по противнику. Как надо стрелять из твердотельных пушек всех типов, начиная от линейного ускорителя масс, в просторечье – «рейлгана», и заканчивая обыкновенными многоствольными орудиями, которые тоже ставят на истребители.
После тренировок по пилотированию шли занятия по применению малых подразделений и стратегии их использования. Изучение личного оружия и средств защиты. Изучение своих ролей в столкновениях. Стрельба из личного оружия и оружия, отбитого у противника. Тренировки, тренировки и ещё раз тренировки…
Конечно, в идеале для того, чтобы новобранцы вписались в группу и работали в этой группе, как постоянный состав, двух недель мало. Собственно, и двух лет для этого тоже маловато – нет предела совершенству, но именно две недели у меня всего и было. Именно через две недели «Адмирал Экслер», покинув тьму и неопределённость гиперпространства, появился в одной из недавно обнаруженных нами звёздных систем. Сразу же авианосец перешёл в так называемый режим маскировки, когда его броня полностью поглощает все сканирующие лучи, все системы обнаружения работают только в пассивном режиме, а обнаружить эту крепость визуально невозможно благодаря «жизнеутверждающей» окраске корпуса – радикально чёрного цвета. Все огни – ходовые, позиционные, габаритные и навигационные погашены. Всё. Нет нас в системе, и точка. Во всяком случае, именно так противник и должен думать…
На «Экслере» базируются 10 эскадрилий. Из них – три ударных, одна штурмовая, три истребительных и три – перехвата. Разумеется, штурмовать и ударять нам пока что было нечего, а вот истребителей и перехватчиков передали нам в подчинение. Разумеется, временно, и не всех сразу. И вот он, первый брифинг в составе нас и лётчиков «Экслера»…
; Итак, леди и джентльмены, – сказал я. – На сегодня задание будет такое: я и моя группа «Призраков» отправляется в патрулирование на истребителях-перехватчиках малой заметности «Молния». Вы – на истребителях-перехватчиках «Хищник» рассредоточиваетесь неподалёку от дальней орбиты планеты и переводите реакторы на самый минимум. В этом режиме на всех сенсорах дальнего обнаружения вы будете выглядеть, просто, как космический мусор. Как только мы обнаружим противника, сразу же будем гнать его на вас. Вы, получив от нас сигнал о том, что противник обнаружен, переводите реакторы в боевой режим и, как только противник входит в зону поражения ваших машин, атакуете его. Приказывать я ничего не могу, но всё же, если удастся взять хоть одного из них живым…
; Вас понял, – сказал командир Синей эскадрильи.
; Ну и отлично, – ответил я. – Тогда по машинам – и погнали…
Ангар «Экслера». Наши шесть машин стояли на стартовых катапультах. Моя, как командира группы, должна была стартовать первой. Я подошёл к своему истребителю. «Молния» была хороша – узкое, рыбообразное тело, два киля, под которыми находились два маршевых двигателя, оснащённых приводом с изменяемым вектором тяги, короткие дельтовидные крылья, оборудованные устройством для изменения стреловидности – в космосе это совершенно не нужно, но при полётах в атмосфере даёт хорошую прибавку к манёвренности машины и экономию топлива, на фюзеляже и под кабиной смонтированы сопла маневровых двигателей, практически ненужных в атмосфере, но жизненно необходимые при полётах в космосе. Фонарь кабины был поднят к потолку ангара, и я, пользуясь пониженной гравитацией на борту авианосца, просто подпрыгнул, и, перебросив своё тело через борт кабины, забросил себя в кокпит истребителя. Застегнув ремни, я включил компьютер корабля.
; Вас приветствует бортовой интеллект. Представьтесь, пожалуйста, – произнёс приятный женский голос.
; Подполковник Алекс Аряев. Ты готова, Нова?
; Пилот опознан. Все системы работают нормально, подполковник, – произнесла Нова, как я назвал свою машину.
; Тогда давай, разогревай двигатели, и готовься к старту. Выход в точку патрулирования на автопилоте, с дальнейшим переходом на ручное управление.
; Принято, командир.
После того, как все члены моей группы заняли места в своих истребителях, электромагнитные катапульты вышвырнули нас в космос. Как только истребитель удалился от борта АВ на достаточное расстояние, Нова запустила маршевые двигатели корабля на полную мощность и повела его на средней тяге в точку патрулирования. Я тем временем, включил бортовой проигрыватель и поставил спокойную, не отвлекающую от полёта музыку. Мы построились в патрульный ордер и начали работать. При помощи специальных торпед мы раскидали по всему кубу действия специальные сенсоры, которые исправно сканировали свою территорию пассивными датчиками высокого разрешения и передавали нам результаты сканирования. Пока всё было чисто. А раз так – хороший командир найдёт, чем заняться его подчинённым…
Сначала «Молнии» выстроились клином – по схеме «1 2 3», потом мы начали отрабатывать групповой пилотаж и разного рода эффекты, вроде разделения звена и перестроений. Конечно, уроки пилотажа в патрульном вылете правилами не поощряются, но, так как мы всё равно были на «невидимках», для сенсоров вероятного противника мы всё равно были недосягаемы. А рассмотреть невооружённым глазом черную точку посреди чёрного же пространства – попробуйте, а я на это посмотрю. Конечно, кто-то скажет, что реактивную технику можно засечь по выхлопам дюз, но я на такое отвечу, что для того, чтобы этот процесс имел хоть какой-то призрачный шанс на успех, надо подойти к истребителю буквально вплотную. Для того, чтобы мы это не заметили, надо, чтобы мы все разом сошли с ума. Или просто оказались в неадекватном состоянии…
Три недели моя группа патрулировала систему, но ничего, достойного внимания, пока что не было обнаружено. Новые члены группы уже успели влиться в неё прочно и капитально. Теперь это была уже полностью слётанная группа, готовая к любому испытанию. За три недели Сапар успел стать неплохим пилотом, постепенно подтягиваясь к нашему уровню. Девушки, которые изначально летали неплохо, стали летать ещё лучше и профессиональнее…
Я полностью сосредоточился на работе, решив загнать все свои чувства и эмоции в самую глубь души. Теперь, когда я познал, каково это – терять того, кого ты любишь больше всего на свете, я решил, что больше не буду сближаться с кем-то до такого состояния. Может, я ошибался, но сейчас я хотел только одного – покоя и стабильности. Ни о каких отношениях я пока что не думал, и думать не собирался…
; Итак, мальчики и девочки, – произнёс я в свой микрофон. – выстраиваемся в походный клин. Время!
; Принято, командир, – донеслись рапорты от всех в наушниках моего шлема.
Они совершили все манёвры чуть ли не раньше, чем отрапортовали мне. Я находился на острие клина, за моими плоскостями, словно привязанные, «висели» Экстремал с Демоном, а третью линию построения составляли Сапар и девушки.
; Отлично, – сказал я. – А теперь покажем групповую «бочку»…
И так было каждый день, когда мы шли на борт «Экслера» после патрулирования системы. Перестроения, пилотаж, разного рода фигуры и перестроения. Я заставлял их выполнять мои команды практически на автомате, обучая разного рода трюкам, чтобы в реальном бою, когда счёт идёт на секунды, когда думать некогда, тело реагировало на ситуацию само – и правильно…
Шестёрка истребителей-перехватчиков лихо вошла в створ лётной палубы авианосца, элегантно, словно единый организм, погасила скорость, после чего каждая машина на зависании подошла к своему месту на палубе, и аккуратно села на все три точки. Фонарь моего кокпита поднялся над головой, и бесшумно ушёл назад. Я поднял щиток шлема и отстегнул его. Затем расстегнул ремни, которые фиксировали меня в ложементе. К борту истребителя подбежал мой техник с лесенкой. Я поднялся из ложемента и, не воспользовавшись помощью, буквально вышвырнул себя из кокпита. Техник, который уже много раз лицезрел это действо, по-прежнему выглядел поражённым. Приземлившись рядом с ним, я передал ему шлем и перчатки, после чего сказал:
; Машина в порядке. Обслуживание, как обычно.
; Принято, командир.
На этом ритуал разговора с техником был закончен – в том случае, если бы что-то было не так, я сообщил бы ему в первую очередь.
После полётов мы все отправились в душ. На «Экслере», как и на любом другом большом корабле, не было раздельных душевых для мужского и женского состава – всё же, это был боевой корабль, а значит, строился он не для повышенного комфорта. Чаще всего, душевые работали посменно – мужской день, женский день… Ну, а в группах, таких, как наша, мы всё решали сами, и никто из нас не считал проблемой помыться вместе. В конце концов, мы были в армии, а тут привыкаешь ко всему, или уходишь…
; Сегодня все летали почти безупречно, – сказал я, энергично растирая себе спину. – Собственно, для парадов и разного рода выступлений группа уже готова… Жаль, что наша цель заключается не в этом… Наша цель – сражаться и побеждать…
; А чего именно не хватает группе для этого? – спросил Сапар. Как самый молодой член группы, он имел на это полное право.
; Вообще – группе не хватает настоящего столкновения с противником, – сказал я. – Вот только, желать такого – не самая хорошая идея. Бой – это всегда бой. И, как бы хорошо мы не подготовились к нему, и какими бы хорошими мы специалистами не были, риск потерь есть всегда. А мне больше не хочется никого терять.
; И что нам теперь делать? – спросил Сапар.
; Пока готовиться. Заниматься. Уметь реагировать на ситуацию раньше, чем она произойдет… В бою надо уметь думать, как за себя, так и за «того парня»... – добавил Экстремал.
; То есть, надо уметь мысли читать?
; Ну, это уже было бы просто идеально, – усмехнулся я. – Да и тяжело было бы человеку, умеющему читать мысли, заниматься нашей работой. Просто в хорошо слётанной группе этот эффект – чтение мыслей, достигается путём тренировок. Когда ты летишь в группе, ты чувствуешь все мысли своего ведущего и выполняешь его команды ещё до того, как они будут отданы голосом… В этом нет ничего сверхъестественного, просто мы летаем вместе уже довольно долго…
; Ясно, – ответил Сапар. – Я постараюсь стать именно таким пилотом, какой нам нужен…
; Ну, ты хорош, вообще-то, – сказал Демон. – Не надо делать ничего такого… только чтобы поразить нас… Ты нам нужен. Ты – часть нашей группы…
Потом, после душа, я отдыхал в своём спальном модуле – у нас было небольшое помещение, которое состояло из общей кают-компании и двенадцати спальных модулей, которые отгораживались от основного помещения пластиковой занавеской, обеспечивающей звуко- и светоизоляцию. По крайней мере, хоть какое-то подобие уединения. Намного лучше, чем ничего…
Стандартный размер модуля позволял мне лечь и вытянуть ноги. Именно то, чего хочется после двенадцатичасового патрулирования. Собственно, ресурс истребителя позволял провести в полёте и больше, вплоть до двух суток, так как наши машины могли даже прыгать через гиперпространство. Но, ещё ни один командир не додумывался до патрульных вылетов на сутки или двое. Во время обучения – такое было, так как в бою бывают разные ситуации, а вот так, чтобы просто ради своей прихоти отправить группу летать на сутки… Такого ещё ни в армии, ни на флоте не было. Такого командира потом или свои пилоты прибили бы, или коллеги-офицеры…
Я размышлял о будущем. Точнее, о его отсутствии. Да, пока я оставался на действительной службе, думать о чём-то, не связанном с армией, просто не было смысла – я занимался делом, для которого, как мне казалось, я был рождён. Мне эта работа нравилась, да и была она непыльной и не особо сложной. От меня просто требовалось делать то, что я умел лучше всего на свете – летать, стрелять и заниматься разведкой. Конечно, список моих талантов этим не ограничивался – я ещё много чего умел, но все эти таланты, как мне казалось, нигде, кроме Вооружённых Сил Лиги, просто были не нужны. И ровным счётом, никакой жизни за воротами очередной военной базы, на которой я жил, у меня просто не было. Или работа разведчика, когда я под тщательно разработанной личиной жил на какой-нибудь планете и собирал о ней сведения. Нам, в принципе, не возбранялось вступать в контакты с жителями изучаемой планеты, в конце концов, этот способ получения информации о планете ничем не хуже всех прочих, но я всегда был замкнутым. Для меня на первом месте всегда стояла работа, на втором – работа, на третьем – тоже работа, а других мест просто не существовало…
Конечно, так было не всегда. Общение с Даной сильно оживляло мою жизнь, у меня даже появились какие-то интересы в жизни, кроме работы… Но совместного будущего у нас с Даной не получилось. На последнем задании она вместе с девушкой Экстремала, у которой был позывной «Кошка», погибли смертью храбрых, когда они остались на разведывательном шлюпе после нашего с Экстремалом десантирования на планету. Шлюп потом сбили, местные прибыли к месту аварийной посадки корабля с намерением взять экипаж живыми. Девушки сдавать категорически отказались, и, оказав ожесточённое сопротивление, они пали смертью храбрых…
Я не знаю, как именно переживал свою потерю Экстремал – тогда на той планете, особо переживать было некогда – надо было выполнить задание, спасти людей и не допустить геноцида. А потом… Потом, когда я в полной мере ощутил горечь своей потери как-то особо было не до разговоров. Да и не умею я разговаривать о таких вещах. Не учили меня… И теперь мне оставалось только одно – думать о том, что же будет со мной дальше. Я отдавал себе отчёт в том, что так жить было нельзя – у профессионального военного в любом случае должно быть что-то, что несмотря на профессию всё же заставляет его оставаться человеком. Я слышал истории, когда вполне себе благонадёжные офицеры просто-напросто сходили с ума на почве одиночества и творили жуткие вещи. В моём случае всё было намного опаснее – я был космическим пилотом, и я контролировал довольно серьёзное оружие – истребитель-перехватчик, способный к гиперпрыжку, и оснащённый самыми продвинутыми средствами нападения и защиты. По сути, «Молния» запросто могла, войдя в атмосферу, стереть с поверхности какой-нибудь планеты пару-тройку городов…
Единственное удовольствие от жизни я теперь получал только во время полётов, когда я полностью отдавался этому пьянящему чувству полного слияния с машиной. Я понимал, что это было неправильно, и что, скорее всего, если ничего в моей жизни не изменится, то это будет моё последнее задание. А тогда у меня уже не будет никакого будущего. Или мемуары писать, или доживать свой довольно долгий ещё век на профессии какого-нибудь консультанта, что тоже как-то не особо меня радовало… Был только один способ сделать так, чтобы меня не выперли из разведки во время ближайшего медицинского осмотра. И я решил им воспользоваться…
Я винтом выскользнул из своего модуля, постаравшись так, чтобы ноги попали сразу в сапоги. Магнитные застёжки сработали автоматически, намертво зафиксировав мои ноги внутри сапог. Я бесшумно вышел из кают-компании и вышел в коридор. «Адмирал Экслер» был очень большим кораблём, ударным авианосцем самого последнего проекта. Он был разработан для того, чтобы действовать с максимальной эффективностью. На его борту базировалось несколько эскадрилий, и многие из них были, так сказать, смешанного характера. Да, женщина в кабине любого аппарата москитного флота – в этом нет ничего удивительного даже на таких планетах, как Земля, которые ещё только вступили в Лигу. У нас же это – вполне обычное и заурядное явление. И ни для кого не секрет в том, что женщины зачатую летают намного лучше мужчин. В моей группе тоже были две девушки, одна родом с Земли, другая – бывший пилот с линкора «Вселенная», которая однажды дала своим чувствам взять верх над работой, что повлекло человеческие жертвы. Я очень сильно хотел, чтобы на мои профессиональные навыки не повлияли никакие чувства. Но, иногда иметь чувства было просто необходимо, и приходилось соблюдать баланс между чувствами и работой. Но, всё же, это было намного лучше, чем не иметь совершенно никаких чувств.
Так как «Экслер» был рассчитан на длительные путешествия, на его борту всё же были предусмотрены некоторые удобства для членов экипажа и пилотов. Спортзалы, небольшие кафе и два кинозала. Я решил заглянуть в кафе и присмотреться к какой-нибудь девушке. Скорее всего, сегодня или завтра у меня ничего не выйдет, но рано или поздно, возможно мне и удастся с кем-нибудь познакомиться... Когда я вошёл в кафе, народу там было немного. Я подошёл к стойке, чтобы сделать заказ. Хотелось чего-то вкусного, и я попросил себе бокал шоколада и булочку. Забрав свой заказ, я побрёл к ближайшему столику. Как выяснилось, пустым он не был, и я совсем уже решил повернуть назад, как вдруг услышал:
; Командир? А Вы тут что делаете?
Я присмотрелся. Как выяснилось, это была как раз та самая особа, про которую я думал, размышляя о балансе между чувствами и работой. Лейтенант Карен Диккенсон…
; Ну, я мог бы Вам тот же вопрос задать, Карен, – невесело усмехнулся я.
; Да просто так зашла, – ответила мне девушка. – Посидеть, выпить чего-нибудь… Разрешённого…
; Ну, вот и я по той же причине, – сказал я. – Спать ещё рано, а делать особо нечего… Не в патруль же лететь… Да и не пустят одного…
; Понимаю, – сказала Карен. – Но разве у командира нет никаких дел… вне службы?
; Никаких, – сказал я. – Я – человек совершенно свободный в неслужебное время. Так что, имею право позволить себе немного посидеть в кафе…
; И как Вам эта свобода, командир? – спросила девушка.
; Да как сказать… Особой радости я от неё что-то не вижу…
; А поменять ничего не пробовали?
; А что это ты ко мне всё на «Вы» да на «Вы»? Я себя даже стариком потихонечку чувствовать начинаю… Может, на «Ты» перейдём уже? Мы сейчас вроде не на службе, так что можно…
; Хорошо, ко… Алекс. Ты поменять в жизни ничего не пробовал?
; Что именно, например?
; Ну, эту свою замкнутость… Ты же общаешься только с Экстремалом и Демоном. Ещё иногда с Сапаром. А когда ты последний раз гулял с девушкой?
; Дай подумать, – ответил я. – Это было полгода назад, перед тем, как нас забросили на Демонику…
; А потом?
; А ты не знаешь, что произошло с моей группой на Демонике? Или, хотя бы, её состав до Демоники?
; Дай-ка подумать… В той группе была твоя девушка?
; Правильно, – ответил я. – Позывной «Княгиня». Имя, я уж прости, не могу сказать, оно засекречено…
; И что там произошло? – спросила Карен.
; Погибли два человека. Княгиня и Кошка. Кошка была девушкой Экстремала.
; Понятно. Но он же как-то смог пережить это, а ведь вы с ним вроде ровесники…
; Он смог. А во мне, наверное, что-то сломалось. Не могу я теперь нормально общаться с девушками…
; Но со мной же ты сейчас общаешься – и общаешься нормально, – усмехнулась Карен.
; Ну, верно подмечено, – ответил я. – Наверное, с тобой просто легко общаться…
Так и получилось, что я стал больше разговаривать с Карен в свободное время. Собственно, нам с ней было о чём поговорить – она была прекрасным пилотом, и, если я просто знал многие трюки и манёвры, то я их знал просто потому, что это могло спасти жизни моих людей, и мою собственную в придачу. Карен же была пилотом-инструктором высшей категории. С ней можно было наугад раскрыть учебник по тактическим наставлениям, ткнуть пальцем в любую строчку, и Карен сначала расскажет, что там написано, а потом с превеликим удовольствием продемонстрирует прочитанное на симуляторе или вживую… Она все наставления по пилотажу знала наизусть, и каждое могла применить в зависимости от ситуации… Карен же нравилось во мне то, что я умел быстро реагировать на ситуацию. Я несколько раз показывал ей трюк в кают-компании: я сижу, читаю книгу. В меня бросают мячиком. Не отрываясь от книги, я свободно перехватываю мяч. Сначала Карен и остальные думали, что я на самом деле не читаю, а просто наблюдаю за мячом. Я слово в слово пересказал всё, что прочитал. Удивлению Призраков не было предела. Демон с Экстремалом, хоть и знали меня много лет, но о таком раньше не слышали…
А ещё я решил обучить Карен боевому фехтованию. Разумеется, боевых пилотов и раньше обучали использовать боевое лезвие – оно не особенно больших размеров, и пилот запросто может взять его с собой. И даже, если оно не будет работать в основном режиме – острая железяка – сама по себе опасна для противника, при грамотном её применении, разумеется. Пилотов этому обучали. Но, курс боевого фехтования, который давали нам, бойцам разведки, очень сильно отличался от него – нас обучали, как защитить себя и своих коллег при помощи любого холодного оружия. В тренировочном зале «Экслера» был неплохой выбор разного холодного оружия. Я остановил свой выбор на японской катане (разумеется, очень хорошей копии, так как гробить хороший клинок на тренировках никому не хотелось), предложив такой же меч Карен.
Мы нацепили на себя специальные защитные доспехи, после чего я начал объяснять девушке, как именно надо пользоваться катаной, чтобы нанести максимальный вред противнику, и при этом ничего себе не оттяпать… Потом мы работали спарринг, и у Карен получилось неплохо. Она оказалась способной ученицей, и примерно так через два занятия мы с девушкой сражались на равных.
А ещё Карен учила меня использовать всю маневренность «Хищника» и «Молнии» для того, чтобы уклоняться от вражеских ракет и пушек. Сначала мы летали на тренажёрах, и Карен мне подробно объясняла, что и как надо делать, потом мы пересели на настоящие истребители, но вооружённые учебными ракетами, и с лазерами, установленными на минимальную мощность. Выстрелы на минимальной мощности всего лишь фиксировались бортовыми компьютерами истребителя, и пилот получал уведомление о повреждении. Так мы летали три дня, и у меня получалось всё лучше и лучше… Как однажды…
; Командир, а давай попробуем с настоящими ракетами и полной мощностью пушек? – предложила мне Карен.
; ??! – слов у меня просто не нашлось, но зато моя мимика была намного красноречивее моих слов.
; Не беспокойся за меня – я могу летать хорошо. Ты тоже справишься. Ты один из самых хороших пилотов, кого я видела…
; Ладно, – решил согласиться я. – Давай попробуем…
И мы попробовали. Вывели из ангара наши «Молнии», оформив это, как тренировочный вылет, удалились на приличное расстояние от авианосца и начали…
Никакими словами нельзя описать этот поединок, потому что, никакие слова просто не могут передать ту скорость, с которой мы выполняли все противоракетные манёвры. Никак нельзя передать тот приток адреналина в кровь, когда в считанных миллиметрах от твоего кокпита пространство рассекают услужливо «нарисованные» компьютером лазерные импульсы. Или, когда индикатор, что ты захвачен ГСН ракеты, гаснет после очередной головокружительной петли. Мы специально отключали все автоматические аварийные системы покидания истребителя в бою, так как эти системы могут катапультировать пилота даже тогда, когда он в состоянии увести машину из-под вражеской атаки. Карен призналась мне, что всегда летает с отключенной автоматикой. Теперь я понимал её. Как ты не «обучай» эту технику, как не объясняй ей свой стиль пилотирования, всё равно в критический момент она может «решить», что ей виднее… От ракет я крутил высший пилотаж, так как точка защиты хвоста, несмотря на обещанную заводом-изготовителем надёжность и точность, ничем из вышеперечисленного не отличалась, к тому же, была, фактически, первой целью любого, кто будет атаковать тебя сзади… Но иногда эта точка, оснащённая скорострельным лазерным орудием, очень хорошо сбивала ракеты, атакующие «Молнию» с кормовых ракурсов.
Через полчаса тренировочного боя мы вернулись на лётную палубу «Экслера». Собственно, наш бой, кажется, видели все, кто имел доступ к бортовой следящей аппаратуре авианосца. Во всяком случае, Призраки нас встречали в полном составе. Когда Карен сняла с себя шлем, во все стороны разлетелись капельки пота. Так как у меня была более привычная короткая стрижка, разброс капель был намного меньше. Приняв поздравления от всех, кто встречал нас в ангаре, мы с Карен отправились в раздевалку. Убрав на место в шкафчике шлем, перчатки и отправив в чистку комбинезоны, мы перешли в душ. И вот тут-то на меня и накатило… Наверное, всё дело в том, что и Карен и я до сих пор находились под сильнейшим воздействием адреналина, так как другого объяснения случившемуся я найти не могу. Я вышел из своей кабинки и зашёл в её. Карен посмотрела на меня. Я, не говоря ни слова, обнял девушку и крепко и страстно поцеловал её. Карен ответила на мой поцелуй, а потом… Потом мы с ней любили друг друга, долго и страстно…
Когда мы с Карен лежали на лавочке в раздевалке, она сказала:
; Вот ты и оттаиваешь понемногу. Это первый признак…
; А это хорошо или плохо? – спросил я.
; Думаю, что хорошо, – ответила девушка. – Это очень даже хорошо. Ты сам это потом поймёшь…
Наверное, сказать, что у меня началась совсем другая жизнь, нельзя, так как для меня лично мало что изменилось. Я так же старался проводить с Карен как можно больше свободного времени, стараясь всё же не слишком сильно ей докучать. Кажется, у меня получалось, так как я не видел, чтобы она была недовольна моим обществом. Наверное, я стал привязываться к этой девушке. Может, это было и к лучшему – боец, который осознаёт, за что именно он сражается, намного ценнее, чем тот, кому терять нечего. По крайней мере, так думал я. Ну и вскоре судьба дала мне возможность проверить, так ли крепки мои чувства по отношению к Карен…
Система, в которой мы теперь работали, имела десять планет, из которых одна была обитаема – та самая, которая недавно вступила в Лигу, на двух были комбинаты по добыче полезных ископаемых, а остальные представляли собой безжизненные миры, одни из которых были просто каменными шарами без признаков атмосферы, а на других она хоть и была, но состояла из газов, которыми дышать было нельзя. Во время одного из ежедневных патрульных вылетов, когда группу вела Карен (я с ней поменялся, став её ведомым), когда мы пролетали мимо пятой планеты («Экслер» прочно занял позицию над плоскостью эклиптики), из-за этой планеты появились несколько истребителей неизвестной конструкции. Видеть нас они не могли, так как на «Молниях» были включены все средства глушения и защиты от сканирования. Но – мы не знали, что это за истребители, и узнать это было нужно. В конце концов, мы тут были, как бы на войне, а на войне любой «неопознанный истребитель» – враг. Я отключил на своей «Молнии» защиту и вышел на связь:
; Неопознанные истребители! Назовите себя или будете обстреляны!
Разумеется, себя они не назвали, но всё же ответили – разделением группы и заходом на нас. Призраки отреагировали, как единое целое: группа разлетелась в стороны и приготовилась к отражению атаки. Я был спокоен, как удав – мои пилоты действовали профессионально и спокойно, я был в них уверен. Истребители выпустили ракеты. Группа в мгновение ока, словно единый организм, совершила нужные манёвры и, так как расстояние позволяло, выпустила ракеты по противникам. Те тоже начали маневрировать.
; Карен – за мной! – приказал я. – Остальным – прикрывать! – всё же, именно Карен и я были лучшими в группе, и именно нам сейчас можно было ворваться в их строй и немного охладить их боевой пыл…
; Принято, командир, – отозвался в наушниках моего шлема молодой звонкий голос.
; Вас понял, – доносились до меня рапорты остальных Призраков.
Я «пришпорил» двигатели «Молнии» и понесся вперёд. Карен, как и подобает хорошему ведомому, плотно «висела» на моей правой плоскости, одновременно прикрывая мне хвост. Автоматическая система наведения уже успела захватить несколько истребителей противника, и теперь я мог стрелять по своему усмотрению. И мы с Карен открыли огонь на поражение. Наши залпы были не особенно мощными – я пока не собирался никого убивать, ведь это могла оказаться просто досадная ошибка, но зато мы стреляли с завидной точностью, стараясь поражать двигатели вражеских кораблей, их сенсоры и системы вооружения. Одновременно я снова попытался выйти на связь с противником:
; Неопознанные истребители! С Вами говорит подполковник аэрокосмических сил Звёздной Лиги, Алекс Аряев! Прекратите сопротивление, или будете уничтожены.
Единственным ответом мне стал одновременный залп из восьми стволов. Вот тут уже можно было не сомневаться в их враждебности. И мы с Карен тоже решили ответить адекватно…
; Карен и прочие Призраки! Я не знаю, кто они, что именно им нужно, но огонь на поражение!
; Принято, командир!
Десять ракет среднего радиуса действия и трассы лазерных пушек ударили по истребителям противника. Несколько из них сразу же превратились в шары раскалённого газа. Кто-то успел отстреляться по нам. Я без труда сбил одну из ракет, летящую в меня.
; Командир, сзади! – раздался крик Карен.
Я развернулся и успел увидеть, как Карен поставила свой истребитель так, чтобы закрыть меня. Ракета ударила прямо в хвостовую часть её истребителя. Взрыв был такой мощности, что «Молнию» просто отбросило в сторону планетоида, рядом с которым мы сейчас находились. Я определил координаты истребителя на своих сенсорах и быстро взял курс туда. Через несколько секунд полёта на форсаже повреждённая «Молния» показалась на моих дисплеях. Я настроил максимальное разрешение камер и присмотрелся. Вроде бы фонарь кабины был цел. Может, Карен жива, и мне не придётся больше терять близких? Я искренне на это надеялся…
Я посмотрел на приборы. Оба истребителя уже вошли в гравитационное поле планеты. Разумеется, так как «Молния» считается полноценным аэрокосмическим истребителем, летать в атмосфере планет она умеет. Взлетать и садиться – тоже. Но, дело в том, что истребитель Карен был повреждён, и насколько сильно – мне пока что было неизвестно. Я решил вызвать её по связи.
; Карен, говорит Алекс. Как слышишь меня? Приём! – я повторил это три или четыре раза, и только потом в моих наушниках раздался её голос, полный боли и страдания.
; Командир… Мой истребитель повреждён. Маршевые двигатели отказали. На орбиту уже не смогу выйти. Не уверена, что смогу сесть…
; Не говори ерунды, – ответил я. – Я помогу тебе посадить машину.
; Как? У меня только маневровые работают…
; На этот счёт не беспокойся, – сказал я.
Я аккуратно и медленно подвёл свою машину под истребитель Карен и стал понемногу снижать скорость. Как только повреждённая «Молния» легла своим весом на мой истребитель, я как бы стал подпоркой для него.
; Командир, брось! Мы так оба погибнем!
; Кто тебе сказал такую чушь? – полюбопытствовал я.
; Это невозможно! Я это точно знаю!
; А… – протянул я, отчаянно компенсируя двигателями возросшую нагрузку. – А я-то этого не знал… Наверное поэтому у меня всё получится. Сейчас успокойся и попробуй перезапустить систему, чтобы можно было запустить систему посадки.
; Поняла, – ответила Карен.
; Вот и чудненько.
На высоте в 300 метров Карен смогла перезапустить систему управления своего истребителя. На 250 метрах ожили её антигравитационные посадочные двигатели. На 200 девушка смогла оторваться от меня и выпустить шасси. Радар при сканировании показал, что под нами есть достаточно ровная площадка, на которую можно посадить истребитель.
; Я пойду первым, – сказал я. – Если там можно сесть, я сообщу тебе.
; А если нельзя?
; То я поднимусь, и мы вместе найдём подходящую посадочную площадку… Ты сможешь сесть, и всё будет хорошо…
Я провалился до высоты метров в 10, во всяком случае, на альтиметре была именно эта высота. За кокпитом истребителя была какая-то бледная каша, во всяком случае, видимость была минимальная. Я переключил изображение с визуального на цифровую картинку. Компьютер довольно быстро построил мне изображение того, что находилось за бортом. Вроде бы – площадка. Вроде бы на неё даже можно было сесть…
Я осторожно опустил истребитель на эту площадку и плавно стал снижать мощность антигравитационных двигателей. Истребитель стоял неподвижно. Я собрался с духом и снизил мощность двигателей до нуля, одновременно будучи готов перевести их на максимум. Ничего не произошло. Истребитель стоял, как на космодроме. Я направил вверх луч своего радара и сказал в микрофон:
; Карен ты можешь сесть рядом со мной. Тут безопасно.
; Принято, командир. Сажусь…
Вскоре окружающий туман осветился посадочными прожекторами «Молнии» Карен, а потом из белой мглы появилась и сама поврежденная «птичка». Карен посадила истребитель рядом с моим. Я провёл анализ забортной атмосферы. Компьютер трудился три минуты, после чего вывел мне приговор. Какое-то содержание кислорода в этой атмосфере было, но дышать ей было нельзя. В этой атмосфере присутствовало слишком много разного рода нехороших примесей, многие из которых были даже не просто опасны, а смертельны для человеческого организма. Я передал эти данные Карен.
; И что делать будем, командир? – спросил девушка.
; Для начала надо посмотреть что с нашими «птичками», – ответил я. – А там видно будет. Ты выйти из кокпита сможешь?
; Сейчас посмотрю, – ответила Карен. – Ох, чёрт…
; Что не так? – спросил я.
; Мой костюм повреждён. Я не смогу выйти…
; Ясно, – ответил я. – А как у тебя с энергией или регенератором атмосферы?
; Запас воздуха – два часа, и утечка продолжается. Энергии мало, регенератор еле дышит на ладан…
; Плохо… Но не смертельно. Сейчас я выйду и посмотрю…
Я перекачал атмосферу из кокпита в резервуары истребителя и, загерметизировав шлем, поднял фонарь кабины. Расстегнув ремни, я выбрался из кокпита. Гравитация на планете была примерно в два раза меньше той, к которой я привык. Спрыгнув с плоскости «Молнии», я прошёл десять метров до истребителя Карен. Вблизи повреждения её машины понравились мне ещё меньше. Сопла маршевых двигателей выглядели так, как будто их жевал очень голодный дракон, фюзеляж машины тоже выглядел не особо хорошо, и я первым делом забрался к отсеку с НЗ. Там, помимо всего прочего, что было необходимо для нормальной жизнедеятельности пилота на чужой территории, находились также резервуары с кислородом, от которых он подавался в систему жизнеобеспечения пилота. Открыв лючок доступа, я осветил его внутренности своим карманным фонарём. То, что я увидел, оптимизма мне не внушило. Должно быть, Карен не понравился звук моего дыхания, и девушка спросила меня:
; Командир, там что?
; Ничего особенного, – попытался соврать я. – Сейчас всё будет хорошо… – Собственно, тут я уже почти не врал.
Оказалось, что осколками боевой части ракеты фюзеляж истребителя был практически изрешечён. Разумеется, запасные баллоны с дыхательной смесью тоже были пробиты. Большая часть её просто вышла в пространство. Сейчас, когда я обнаружил проблему, я просто перекрыл краны, остановив утечку. Теперь у Карен осталось только то, что было накачано в кокпите, плюс полудохлый регенератор её полётного костюма.
; Командир, не тяни, что там у меня? – буквально взмолилась девушка. Я понимал её, ей было страшно…
; Ну, сначала плохие новости – дыхательной смеси у тебя осталось мало. Теперь не такие плохие… Мне удалось прекратить дальнейшую её утечку.
; А толку-то? Где ты новую смесь возьмёшь? Я тоже не могу эвакуироваться на твоём истребителе, кокпиты у них на одного рассчитаны.
; Ну, что касается смеси и всего остального, то я, кажется, знаю решение…
; И какое же? Только не надо играть в героев. Оставь тут и улетай. Твой истребитель в порядке. Ты можешь покинуть эту планету и привести помощь. Если ты поторопишься, то они успеют…
; Они могут и не успеть, если я кое-чего не сделаю… А вот, когда я это сделаю, то я смогу отправиться за помощью, и привести её вовремя…
; И что же ты делать собрался?
; Не скажу пока… Надо немного подготовиться… Но всё будет хорошо. Только верь мне…
Первым делом я вернулся в кокпит своей «Молнии» и загерметизировал её. Потом я включил записывающее устройство.
; Докладывает подполковник Алекс Аряев. Я и лейтенант Карен Диккенсон подверглись атаке неопознанных истребителей. Её машина была повреждена и пошла на вынужденную посадку на спутнике номер 3-45. У лейтенанта Диккенсон повреждена система регенерации атмосферы, реактор и маршевые двигатели. Она не в состоянии поднять с планеты свой истребитель. Я принял решение передать ей свой запас НЗ дыхательной смеси на 9 часов после чего поднять машину за пределы местной атмосферы и вызвать помощь. Так как у меня может не хватить смеси на то, чтобы добраться до борта «Адмирала Экслера», это сообщение будет транслироваться автоматически.
Записав это сообщение, я снова перекачал атмосферу из кокпита «Молнии» в баллоны НЗ, после чего до отказа наполнил резервуар своего скафандра. А потом я поднял фонарь и выбрался из кабины. Снял баллоны НЗ и перетащил их к истребителю Карен. Открыл её отсек НЗ. Снял пустые пробитые баллоны. Поставил на их место свои, полные. Закрыв отсек, я вызвал девушку по связи:
; Карен, проверь, пожалуйста, уровень дыхательной смеси в бортовой сети.
; Сейчас… – тишина, когда буквально видел, как девушка проверяет показания приборов. – Командир, что ты сделал?
; Сначала, скажи мне, что показывают приборы?
; Резервуары полны!
; Значит, всё хорошо. Ты дождёшься спасателей. Я успею привести их…
; Ты мне что – весь свой воздух отдал?
; Ты что-то имеешь против?
; Ты о себе подумал?
; А как же? У меня есть баллон скафандра. Его хватит ещё на… – я посмотрел в наруч. – на 55 минут. Мне хватит этого времени на то, чтобы добраться до «Экслера» и привести спасателей.
; Ты точно уверен, что тебе хватит этого времени?
; Абсолютно, – ответил я. – Пойду на максимальной скорости. Кроме того, если мне уж будет совсем плохо, скафандр просто погрузит меня в анабиоз… – Вот тут я уже врал напропалую – полётный скафандр, это не десантный скаф, который может спасти твою жизнь в любых, даже самых экстремальных условиях. А этот – только одно название, что скафандр. Просто очень прочный гермокомбинезон…
; А почему я не могу так? – задала Карен резонный вопрос.
; А потому, что у тебя скафандр повреждён и не обеспечивает полной герметичности, – ответил я, пока Карен не вспомнила, что она, вообще-то, сама пилот экстра-класса и все возможности оборудования знает намного лучше меня.
Ответить девушка уже ничего не успела, так как я уже пробежал расстояние до своего истребителя и, запрыгнув в кокпит, опустил над собой фонарь.
; Я вернусь, – передал я Карен по связи. – Всё будет хорошо!
; Командир, ты с ума сошёл? Тебе же не хватит воздуха! Не смей!
; Не волнуйся, сегодня мы уже на борту «Экслера» будем…
Не слушая тот поток угроз, которые будет ждать меня в том случае, если я не послушаю здравого смысла, я мрачно усмехнулся и запустил предстартовую проверку систем. Контроль показал мне, что, когда я «подпирал» «Молнию» Карен, мой истребитель, конечно, получил кое-какие повреждения корпуса, но несущественные. Лететь с ними было можно. Ожидать большего мне показалось кощунственным, и я, завершив все предстартовые процедуры, активировал режим старта.
Моя «Молния» изящно поднялась над грунтом на антигравитационных двигателях, после чего я убрал шасси, и, как только высота позволила, перешёл на маршевые двигатели. Истребитель буквально рванулся вверх, так как я стартовал на максимальной тяге. Взяв ручку на себя, я повёл «Молнию» сквозь атмосферу планеты буквально под углом в 90 градусов. Истребитель пронёсся сквозь туман и через три минуты за фонарём было только Великое Чёрное Небо – открытое космическое пространство. Я включил передатчик на постоянную передачу моего сообщения и дал компьютеру задачу – искать «Экслер». Мельком я глянул на счётчик дыхательной смеси – 45 минут. «Масса времени», – успокоил я себя. Компьютер пока что думал. Я вывел на монитор карту системы. «Ага, я вот тут… Значит, авианосец должен находиться вот здесь… Полчаса полёта до него. Почти впритык, но, когда на весах жизнь… Сделаю». Я скорректировал курс своего истребителя и на форсаже понёсся в ту точку, непрерывно передавая сообщение.
Прошло двадцать минут. Там, куда я держал курс, по-прежнему ничего не было. Собственно, это было и неудивительно – мы всё же были на боевом дежурстве, и на АВ должны были соблюдать все меры безопасности. Но всё же… Мои сигналы там не могли не слышать… Неужели, что-то случилось?
И вот я в предполагаемой точке нахождение «Экслера». Это была точка Лагранжа – одна из точек, где гравитационные силы системы полностью уравновешивают друг друга. Там авианосец мог бы находиться годами, не меняя своего положения относительно близлежащих объектов, и не пользуясь двигателями. Тем не менее, сенсоры моего истребителя ничего не «видели». Казалось, что корабль просто ушёл из системы. Воздуха у меня оставалось всего на 10 минут, плюс несколько минут после срабатывания аварийного регенератора. «Вот и всё, Карен», – мысленно попрощался я с девушкой. – «Не увидимся, значит, в этой жизни. Если только в следующей…». Я включил записывающее устройство и произнёс:
; Говорит подполковник аэрокосмических сил Лиги, Алекс Аряев. Прибыл в точку рандеву с авианосцем «Адмирал Экслер». Авианосец обнаружен мной не был. Запаса дыхательной смеси осталось на девять минут. На планете с координатами (я произнёс координаты планеты) находится истребитель с пилотом. Истребитель повреждён, у пилота запас дыхательной смеси всего на восемь часов. Автомат будет передавать это автоматически. Тому, кто это услышит – помогите тому пилоту. Это был подполковник Алекс Аряев. Прощайте все…
Я запрограммировал передатчик на одновременную передачу обоих сообщений, и, поудобнее откинувшись на спинку ложемента, стал ждать, когда у меня кончится воздух. Ирония ситуации была в том, что помощи теперь ждать было неоткуда – у аборигенов планеты, которая недавно вступила в Лигу, просто не было сил и средств, чтобы успеть спасти меня. Космическая служба спасения пребывала пока что в состоянии, лишь чуть-чуть отличающемся от зачаточного. Конечно, Карен они могли спасти, если моё сообщение дойдёт до планеты. А дойти оно было должно, в технике я всегда был уверен. Мне же теперь – на счётчике оставалось примерно полторы минуты – помочь могло только чудо. Ну, а так как чудес вообще-то не бывает, я на чудо и не надеялся…
Когда на счётчике высветилась одна минута, я закрыл глаза. Надежды никакой не было и я, постарался расслабиться…
; Аряев! Так ёрш твою медь! Ты как там? – я открыл глаза. Сквозь фонарь было видно, как во вспышке излучения появляется длинная чёрная «сигара» «Адмирала Экслера».
; Какого чёрта? – спросил я. – Я тут пятнадцать минут уже…
; Потом. Давай быстро на посадку, ты нам тут живой нужен…
Я прицелился истребителем в створ посадочной палубы «Экслера» и повёл свою «птичку» на посадку. Когда я посадил машину на отведённое ей место, я, не дожидаясь, пока полностью остановятся двигатели, выскочил из кокпита, одновременно сдирая с себя шлем. Воздух! Даже запахи, которые всегда царили на полётной палубе «Экслера», запахи выхлопа двигателей, озона, смазки и чего-то ещё, показались мне сейчас восхитительными и прекрасными. Голова чуть не закружилась у меня от удовольствия снова дышать, но я сдержался и побежал к спасательному челноку, который стоял неподалёку и готовился к старту.
Заменить баллоны на свежие было делом нескольких секунд. И вот я уже сижу в ложементе первого пилота спасательного бота. Отпустить шасси, потом стартовые двигатели на форсаж – и магнитная катапульта выстреливает «спасатель» и три истребителя прикрытия из ангара. Я вёл машину на полном автомате. Тем временем, второй пилот и командир спасателей рассказывали мне, что именно произошло после того, как мы с Карен пропали с экранов радаров. Оказалось, что после того, как моя группа вернулась на борт корабля, неизвестно откуда появились три корабля, размером примерно с эсминец. Они были вооружены орудиями, похожими по принципу действия на масс-драйверы. После попадания из такого орудия на борту «Экслера» осталась очень серьёзная пробоина. К счастью, точное попадание было всего одно. А вот канониры «Экслера» отстрелялись совершенно без единого промаха. Один из «эсминцев» развалился на части, второй был уничтожен точными попаданиями. Третьему кораблю удалось отступить, хотя по нему били из всех орудий, и чему именно удалось уйти, осталось загадкой. Авианосец было решено отвести на безопасное расстояние – на другую сторону солнечной системы. Ну, а как только я прибыл и начал подавать сигналы, корабль просто совершил внутрисистемный прыжок и подобрал меня.
Мы добрались до планеты с большим запасом времени, счётчик показывал, что у Карен осталось ещё около семи часов до того, как у неё кончится кислород. Я повёл «спасатель» вниз через атмосферу, истребители остались барражировать в верхних слоях. Я засёк сигнал радиомаяка истребителя Карен, потом вышел прямо на него и завис на высоте, с которой можно было выпустить «когти». По-хорошему, обычно «спасатель» садится рядом со сбитым пилотом, потом его просто забирает команда медиков и спасателей. Но тут у нас был случай, когда пилот просто не мог покинуть кокпит повреждённой машины. Так что я выпустил «когти» – универсальные захваты и, предупредив Карен по связи, подхватил её машину и втянул её в трюм «спасателя», где машину и девушку уже были готовы принять.
Второй пилот вывел машину из атмосферы и взял курс на борт «Экслера», а я спустился в трюм, посмотреть, как дела у Карен…
; Ты долго, командир, – сказала мне девушка, когда я появился в трюме.
; Ты же знаешь, я люблю появляться эффектно… Я же говорил тебе, что всё будет хорошо.
; И всё-таки, командир, ты больной, – ответила мне девушка. – Ты хоть знал, какова вероятность успеха у того, что ты сделал?
; Нет, – усмехнулся я. – Зачем мне это знать? Я знал только то, что у меня всё получится, и с тобой всё будет хорошо…
; Ох, командир, ну ты и хитрец… Ну не мог же ты всё это предвидеть! Не мог…
; А я и не предвидел. Я просто знал, что в конце всё будет нормально…
«Спасатель» совершил посадку в доке «Экслера», и я лично отнёс Карен на руках в госпиталь корабля. Разумеется, девушка была категорически против этого, но я был непреклонен. В качестве решающего аргумента я сообщил ей, что, если она откажется от осмотра в госпитале, то я перестану общаться с ней…
; Командир, это запрещённый приём… – взмолилась Карен.
; Зато действенный, – сказал я. – Тебя просто осмотрят, всё же в твой истребитель ракета попала. Может, ты сейчас просто не чувствуешь, что у тебя что-нибудь сломано…
; Ох, ладно, уговорил, командир…
Сдав Карен из рук в руки медикам, я вернулся в нашу кают-компанию. Конечно, никакого душа из шампанского в мою с Карен честь не было, да и не ожидал я такого приёма. Но встретили меня тепло…
; Он вернулся! – завопил Сапар буквально с порога. – Командир, что с Карен?
; С ней всё хорошо, я еле уговорил её пообщаться с медиками после такого потрясения. Она скоро придёт. А теперь полный доклад, если не затруднит, конечно…
; Ну, после того, как Карен отбросило взрывом, а ты помчался за ней, – сказал Экстремал. – Нам приказали вернуться на базу. А потом появились те корабли, про которые ты, наверное, уже слышал. А потом мы ждали разрешения на спасательный вылет… Вот, в принципе, и всё…
; Удалось хотя бы примерно понять, кто это?
; Пока нет. Наши посылали челнок посмотреть, можно ли собрать хоть что-то после ваших с Карен трюков, но он вернулся ни с чем. Хорошо стреляешь, командир…
; Я старался…
На следующий день я вылетел один на патрулирование. Это был совершенно рутинный вылет, но, тем не менее, на моей «Молнии» был подвешен полный комплект вооружения. Я вывел машину из ангара, потом ввёл в автопилот маршрут патрулирования, и, откинувшись на спинку кресла, подтвердил выполнение команд. Ожили мощные двигатели перехватчика, и машина полетела по курсу. Я спокойно слушал музыку, которую скачал во время последнего своего визита на Землю, и просто наслаждался полётом. «Молния» сама сканировала пространство вокруг себя, а мне оставалось только следить за показаниями приборов, да поплёвывать в потолок (вот уж чего я делать не собирался).
И, когда приближался поворот на третий отрезок моего полёта, со всеми сопутствующими эффектами выхода из гиперпространства, прямо по курсу появилось четыре аппарата того же вида, что напали на нас в прошлый раз. Судя по тому, что они неподвижно зависли в пространстве, их пилоты были удивлены не меньше меня. Но у меня оцепенение прошло намного быстрее…
; Банзай! – заорал я древний боевой клич самураев (были в земной Японии такие воины). И пусть, что не слышат! Зато самому приятно.
Двигатели на максимум. Компьютер уже захватил две цели, просто отлично! Нажатие на гашетку, и в венчике голубоватого пламени из плазменных двигателей две ракеты срываются с направляющих под плоскостями моей машины. Противник немедленно сломал строй, двое бросились совершать манёвр уклонения от ракет, а я, тем временем, не глядя на них (какое-то время им всё равно будет не до меня), бросился на двух оставшихся неприятелей.
; Внимание, облучение в передней полусфере, – услужливо подсказал мне бортовой компьютер. – Рекомендуемый манёвр…
; Сам знаю, – ответил я, совершая головокружительный вираж. Вовремя – враг как раз открыл по мне огонь из двух плазменных орудий. Они, конечно, были не таким изящным и точным оружием, как мои лазеры, но, если уж попадёт – мало не покажется. Плазма, разогнанная до скорости 0,7 – 0,8 от световой, может натворить много дел…
Аккуратно, почти впритирку, я прошёл между сгустками плазмы, пропуская один под правым, второй над левым крылом. Будь я в атмосфере – меня бы зацепило, а в космосе, где воздуха нет, был в безопасности. Пришло время ответного удара… Пока я крутил уклонение, Нова сама захватила ещё одного противника, того самого, который стрелял в меня. Ох, зря он это сделал… Указательный палец нежно коснулся гашетки, коротко полыхнули два лазера из четырёх – вражеский истребитель лишился половины крыла, так как его пилот хотел выполнить манёвр уклонения. Я усмехнулся, зевнул и легкими движениями руки на ручке заставил «Молнию» зайти в хвост противнику. Потом я дал залп из всех четырёх лазеров. Истребитель противника развалился от попаданий…
Врагов осталось всего трое. Поправка – двое, так как одному не удалось уйти от ракеты. Его напарник тоже пустил по мне две ракеты. Просто отлично, так даже веселее… Я подождал, пока ракеты получше сядут мне на хвост, а потом продемонстрировал, как опытный пилот на истребителе повышенной манёвренности может уходить от ракет, а именно: я при помощи маневровых двигателей, не сбавляя скорости, развернул машину носом к ракетам, и, пока мой истребитель совершал этот разворот, спокойно дождался, пока ракеты окажутся в перекрестье, и, не дожидаясь автоматического захвата, цели, дважды коротко нажал гашетку. Два выстрела – два попадания. Ракеты уничтожены. А теперь можно поиграть с тем, кто попытался меня сбить, полагаясь только на ракетное оружие…
Кажется, последний противник понял, что они вступили в бой, имея численное преимущество, а теперь он остался один на один со мной. Я не знаю, что с ним творилось в тот момент, когда он это осознал, но он решил уйти от меня. Во всяком случае, именно так можно было интерпретировать его поступок – вражеская машина стала разгоняться, чтобы уйти на гиперскорость. Вот только, как известно, для того, чтобы набрать скорость прыжка, надо идти строго по прямой. Ну, и неужели, я дал бы ему уйти от меня? Разумеется, нет… Для начала я «прогрел» ему корму из лазеров на малой мощности. Противник понял, что я ему так просто уйти не дам, и решил стряхнуть меня с хвоста. Я не знаю, какая продолжительность жизни была у этих ребят, и не знаю, какой он имел лётный опыт, но все его манёвры я повторял, что называется, играючи, и зевая от скуки. И тут мне пришла в голову идея, притащить этого типа на «Экслер» и хоть посмотреть, с кем мы вообще имеем дело. При помощи лазерных орудий «Молнии» я начал потихоньку корректировать курс вражеского истребителя, направляя его в сторону нашего авианосца. Так как противник пока что не понимал, чего именно я от него хочу, он исполнял все манёвры с похвальной чёткостью и аккуратностью. Ещё бы – ведь в противном случае его ожидала бы не самая приятная перспектива быть поджаренным моими лазерами…
Разумеется, я отдавал себе отчёт, что когда вражеский пилот поймёт, куда именно его направляют, он может додуматься до любой гадости, вплоть до самоликвидации истребителя на лётной палубе «Экслера». Разумеется, никому из нас (включая вражеского пилота) это просто было не нужно. И поэтому я связался с нашими.
; Говорит Призрак-Лидер. Везу домой подарочек. Он может сопротивляться при посадке, так что примите меры безопасности.
; Принято, командир. Все меры будут приняты.
Собственно, основные меры безопасности при посадке потенциально враждебных объектов заключались в принудительном глушении всех систем этого объекта при помощи ионных орудий, на подлёте. С заглохшими двигателями посудину и так можно затащить в док, при помощи притягивающего луча. Итак, мы подлетели к авианосцу. На «Экслере» были готовы, нас ждали. Так что можно было немного расслабиться, что я и сделал… Изредка постреливая по истребителю, я направлял его к авианосцу. Вскоре, как мне показалось, вражеский пилот понял, чего именно я от него хочу. Он немедленно заложил вираж и попытался уйти в сторону. К счастью, до «Экслера» осталось не так уж и далеко, так что я решил пойти на некоторый риск и отключить его машину. Конечно, ионного орудия у меня не было (о чём я сильно жалел), но у меня было четыре лазерных пушки в плоскостях, и я прекрасно умел всем этим добром пользоваться. И я тотчас же показал вражескому пилоту своё искусство. Реактор его истребителя напоследок выбросил ещё немного плазмы из двигателей, после чего утух. Надеюсь, надолго.
; База, это Призрак-Лидер, – произнёс я в микрофон. – Гость нейтрализован. Он попытался дать дёру от меня, но ему это не удалось. Высылайте за ним эвакуатор…
; Принято, Призрак-Лидер. Эвакуатор отправлен.
Эвакуационный бот немного отличался от «Спасателя», на нём были установлены несколько пушек для защиты, в том случае, если предстоит вылет в зону боевых действий, и несколько проекторов притягивающего луча, при помощи которого этот бот мог захватывать объекты и переправлять их в свой трюм. Я видел, как обездвиженный истребитель затянуло внутрь бота, и эвакуатор направился в док «Экслера». Я пристроился ему в хвост и тоже пошёл на посадку. Мгновенно вокруг эвакуатора выстроилась группа захвата, ощетинившись стволами бластеров и баллистических винтовок большого калибра – у них была малая пробивная сила, но зато большая энергия выстрела – из такой винтовки можно было уложить даже человека в защитном скафандре. Броню она бы, конечно, не пробила, но сам удар был способен повалить человека.
Я выбрался из истребителя и, вытащив из кобуры на бедре свой бластер, присоединился к бойцам. Эвакуатор распахнул люк, и бойцы буквально просочились внутрь. Ещё через секунду мы все были внутри трюма, в котором, в «нежных» захватах магнитного поля, покоился чужой истребитель. Бойцы окружили его с боков и кормы, держа его на прицелах своего оружия. Вот теперь можно было его спокойно, без суеты и нервотрёпки его рассмотреть.
Летательный аппарат был немного похож на старую эмблему одной земной фирмы – «Адидас», этакий трилистник. Никаких выступающих частей, кроме двигательных гондол в кормовой части истребителя (точнее, того, что от них осталось), видно не было. Помимо раскуроченного моей меткой стрельбой двигательного отсека, можно было ещё рассмотреть отсек реакторный – он выделялся благодаря отметинам моих лазерных орудий, и тому, что там было что-то, похожее на специальный клапан аварийного сброса антивещества, подобный тем, что стоят на наших больших кораблях. Значит, я был прав, предположив, что эти истребители ходят на реакторах вещества-антивещества. Наши были немного проще в эксплуатации и производстве, так как на них стояли более простые реакторы холодного синтеза. Клапан был оплавлен как моими выстрелами, так и вырывающейся из реактора плазмой. Под боковыми выступами «трилистника» (язык просто не поворачивался назвать их «крыльями») было что-то, что я опознал, как плазменные орудия. Их оказалось четыре. Судя по калибру – орудия довольно мощные, присущие, скорее не истребителю, а, как минимум, штурмовику или торпедоносцу. Да, попадать под одновременный залп таких орудий мне бы не хотелось – может, броню «Молнии» он и не пробьёт, но, как минимум, «поджарит» часть бортовой электроники. Конечно, я был достаточно опытным пилотом, и мог посадить истребитель и с полностью отключившимися приборами, но всё же… Кокпита, как такового, я не заметил. Или он был так сильно затонирован, или… аппарат мог запросто быть роботизированным. В конце концов, в этом не было ничего невозможного – даже среди миров Лиги было несколько, где жили народы, которые, в поисках бессмертия научились загружать своё сознание в довольно мощные роботизированные системы. Отношения с нами некоторые из этих народов поддерживали относительно неплохие. Один из этих народов очень хорошо подвизался в дальних космических исследованиях, так как их расе не требовались громоздкие системы жизнеобеспечения и подобные им системы. Летать в дальний космос представителям этих рас было намного проще, чем нам, так что в вполне возможно, что мы имели дело сейчас с подобной расой роботов или киборгов…
Мы закончили визуальный осмотр истребителя, по-прежнему, не обнаружив никаких признаков кабины. Вся поверхность истребителя была ровной и однородной. Никаких швов или чего-то подобного никто из нас не заметил, хотя в любом случае на истребителе должны были быть лючки доступа к механизмам и агрегатам машины. Но, раз их было не видно, значит, они все были очень хорошо замаскированы…
После двух с половиной часов осмотра решили проконсультироваться с главным инженером авианосца. Будучи представителем расы нортигонтов, он обладал очень чувствительным зрением и мог видеть в разных диапазонах спектра. Также нортигонты прекрасно слышали и имели органы чувств, при помощи которых они могли чувствовать магнитные и электрические поля. Нортигонт пришёл в отсек эвакуатора и посмотрел на захваченный истребитель. Он два раза прошёл вокруг корабля, потом сказал мне:
; Внутри корабля есть несколько полостей, в одной из них находится что-то органическое. Эта полость находится вот здесь, – он показал на носовую часть истребителя. – Можно просветить носовую часть при помощи специального сканера и узнать местонахождение более точно… – и Джиймс ушёл из отсека своей странной походкой.
Сканер вместе с штурмовым лазером довольно быстро доставили в док эвакуатора. Оператор сканера задал параметры сканирования, настроив лазер и запустив аппарат. Сканирующая головка аппарата прошла вокруг корпуса истребителя, потом синхронно с ней начал двигаться лазер. Через несколько секунд он включился и начал аккуратно резать по какой-то одному ему ведомой линии.
Десантники опустили щитки своих шлемов, и я тоже последовал их примеру. Буквально через две минуты процесс был завершён. Манипулятор опустился на кабину истребителя и, захватив отрезанную часть корпуса, поднял её к потолку ангара. Мы подошли поближе. Оказалось, что кабина у истребителя была. И пилот там тоже был… Если это можно было назвать пилотом. Некое существо сидело в каком-то подобии кресла. Рук или ног в прямом смысле у него не было – это просто была какая-то гелеобразная масса, у которой были лишь щупальцеобразные псевдоподии, которые лежали на консоли управления (во всяком случае, эта панель могла быть только консолью управления). Глаз, рта или ушей я тоже не заметил. Зато в эту массу шли какие-то провода, одни концы которых соединялись с панелью истребителя, а другие заканчивались разъёмами, находящимися на «теле» пилота. И, как показало дополнительное сканирование, это существо было не мертво – оно жило, и умирать от непривычной атмосферы как-то не собиралось…
; Ну и что это такое? – почему-то шёпотом спросил меня командир группы спецназа.
; Я думаю, что это и есть пилот… – медленно ответил я.
; Это – пилот? Они что – все так выглядят?
; Не знаю. Может быть. В любом случае, исследования покажут, как именно они выглядят…
Я вернулся в расположение группы. Пока Карен и прочие поздравляли меня с успешным завершением операции, я думал по поводу расы, представителя которой мы только что видели. Насколько мне было известно, раньше ни с чем подобным представители Лиги не сталкивались. Но, тем не менее, Галактика была огромна, и ничего удивительного в нашей встрече не было…
; Всё же, командир, а кто они такие? – спросила меня Карен.
; Если честно, то я сам не знаю, – ответил я. – Раньше мы с такой расой не сталкивались, разведка, по крайней мере, точно не сталкивалась. А вы, в Оперативном отделе Флота?
; Нет, по крайней мере, лично я ничего такого не слышала…
; Значит, новая раса, – задумчиво сказал я. – И, кажется, они пришли не с миром…
; Ты уверен, командир? – сказала Анжела.
; Да, уверен, – ответил я. – В том столкновении не мы первыми открыли огонь. И в этот раз, не я первым атаковал противника. Так что…
Пока команда исследователей занималась тестами привезённого мной существа, вторая команда решила проверить, что именно пришельцы делали в атмосфере той планеты, которая позвала на помощь. Для этого были отправлены два бота, специально «заточенные» для исследований атмосфер… На них пошли две группы учёных, которые должны были проверить, нанесли ли наши «гости» какой-нибудь вред этой планете.
Как я упоминал, эта планета была совсем недавно принята в состав Звёздной Лиги, и просто ещё не успела стать её полноценным членом. В общем и целом ситуация там была, конечно, лучше, чем на Земле, на которой пока что царила удивительная смесь всего до- и постконтактного. Здесь цивилизация на момент присоединения к Лиге была где-то на уровне, как в самых оптимистических произведениях научной фантастики XX-го века Земли… Они уже исследовали космическое пространство в пределах своей собственной системы и уже сами раскрыли секрет перехода в гиперпространство. Наши Наблюдатели, которые работали на той планете, дали «добро» на принятие её в Лигу, и планета без всяких пертурбаций в своём состоянии просто вошла в нашу огромную галактическую семью.
Так как у нас не было специальных навыков для исследований атмосферы этой планеты, я остался на борту авианосца, вместе со своими людьми. Вход в лаборатории биологических исследований мне был теперь строго заказан после того, как я буквально достал начальника группы, которой поручили исследовать инопланетного пилота, своими запросами на тему: «Скоро ли будут готовы результаты?». Так как работы у него было много, он просто приказал охране «не подпускать этого бездельника к шлюзу на бластерный выстрел». Космическая пехота на борту «Экслера» приказы выполнять умела. Теперь хода в зону биологических исследований у меня не было. Собственно, я не особо расстраивался – так как никаких дел пока что у нашей группы не было, я отдал приказ всем отдыхать и заниматься своими делами. Сам же я решил провести свободное время в компании Карен…
Как известно, боевой космический корабль – это машина, которая строится из расчёта не комфортабельного пребывания там членов экипажа, который, вообще-то, состоит из профессиональных военных, а из расчёта максимальной эффективности этого корабля. Поэтому отдельные каюты на борту авианосца положены только старшему офицерскому составу этого корабля. Пилоты, члены экипажа и бойцы космической пехоты живут в специальных (впрочем, довольно комфортабельных) кубриках, сделанных из расчёта, чтобы там хватало места для расквартированного в нём подразделения. Если в эскадрилье были смешанные составы, то, разумеется, женщины и мужчины жили раздельно – нет, не из-за предрассудков, а потому была такая традиция. Словом, места для уединения вместе с любимым человеком, практически не существовало. Но, как говорится, было бы желание, а способ его реализовать всегда найдётся…
Мы с Карен подошли к капсуле перемещений по кораблю. Так как авианосец – посудина немаленькая, капсулы были просто необходимы. Я нёс в руке сумку с припасами, Карен же шла налегке.
; Ну и куда же мы держим путь? – спросила меня девушка.
; Немного терпения, – ответил ей я. – Гарантирую, там тебе понравится…
; Я вся в ожидании, – сказала Карен.
Капсула подошла вовремя, и мы погрузились в неё. Я набрал код одного из куполов наблюдения, что были расположены на массивной и широкой спине корабля, и капсула, набирая скорость, понеслась вперёд. Мы ехали недолго – чуть более двух минут. По окончании поездки дверь распахнулась в точно такой же коридор, что и на станции отправления. Я подвёл Карен к свершено ничем не примечательному люку и сказал:
; А теперь, красавица, закрой глазки, пожалуйста…
; А зачем? – спросила она.
; Закрой, тебе понравится…
; Ну хорошо, – подчинилась мне Карен.
Я набрал на панели замка код открытия двери, и, когда она с шипением ушла вверх, прошёл первым в помещение и помог Карен перешагнуть через комингс. Девушка вошла в помещение, после чего люк закрылся за её спиной, и я разрешил ей открыть глаза.
; Ох ты… – произнесла Карен. – Это просто невероятно…
; Тебе нравится? – решил уточнить я.
; Ты даже не представляешь, насколько…
Собственно, это и в самом деле было красиво – материал купола был таким, что, если не знать, что он есть, можно было запросто поверить в то, что купола нет, и ты стоишь на самом деле в открытом космосе. На самом деле никакой опасности не было – материал этот был, хоть и очень тонким, но, тем не менее, очень и очень прочным. К тому же, для повышения безопасности, купол был усилен защитными полями. Впрочем, во время боевых действий в куполе находиться не рекомендовалось… К счастью, сейчас непосредственных боевых действий не велось, и в куполе можно было спокойно находиться…
Там было достаточно места для того, чтобы посидеть, пообщаться, и просто отдохнуть от всех проблем. И, как только я узнал о том, что на борту авианосца есть такие места, я решил использовать их… время от времени… для своих целей. Я расстелил на «полу» – внешней броне авианосца коврик, и широким жестом предложил Карен устраиваться на нём. Разумеется, в куполе была мебель, но зачем она нужна, если можно полулежать на коврике? Это же намного приятнее... Девушка села, устраиваясь поудобнее. Я опустился на коврик рядом с ней и достал из сумки припасы – термос с какао, корзинку с фруктами и пакет с булочками. Фрукты были из корабельной оранжереи, в которой, как мне казалось, выращивали все растения со всех уголков Галактики, а булочки я сам испёк в корабельной пекарне по одному земному рецепту. Я готов был спорить, что Карен таких ещё пробовать не приходилось.
; Командир, колись, и многих девушек приводил сюда? – усмехнулась «предмет моих мыслей».
; С чего это решила, что я сюда кого-то приводил? – ответил я вопросом на вопрос.
; Уж очень у тебя всё тут… отработано и налажено…
; Никого не было, – сказал я. – Не было никого… Просто я старался, чтобы тебе понравилось тут, потому и наладил всё это…
; Молодец ты, командир, – сказала Карен, обнимая меня. – Хорошо мне с тобой, хороший ты мой…
; А мне хорошо с тобой, – ответил я, прижимая девушку к себе. Тёплая волна захватила меня с головой, и мне стало совсем хорошо. Я был готов сидеть так хоть до конца века.
Но сидеть неподвижно нам не пришлось. Очень скоро Карен немного поменяла позу, обнимая меня ещё сильнее. Одновременно её губы начали целовать меня сначала в мочку уха, потом, перемещаясь по виску и щеке, всё ближе и ближе к моим губам. Я решил не тупить и ответил на поцелуи девушки со всей страстью, которую я к ней испытывал...
Сначала мы просто сидели и целовались, сжимая друг друга в объятиях страсти и желания, потом от поцелуев мы перешли к более активным действиям, причём, инициативу всё же держала в руках Карен. Она быстро и умело расстегнула на мне повседневную форму… Я решил не оставаться у девушки в долгу, и аккуратно пробежался пальцами по зажимам её кителя, расстёгивая их.
; О, командир, ты так сильно хочешь меня? – усмехнулась Карен, когда её пальцы спустились мне ниже пояса. – Или у тебя там что-то припрятано?
; Первый вариант, – хриплым от возбуждения голосом ответил я, запуская руки под китель, чтобы расстегнуть крючок на бюстгальтере.
; Командир, ты шалишь, – произнесла девушка в ответ на мои действия.
; Ахха, – нежно сказал я, любуясь прекрасной формы грудью, освобождённой от чашки бюстгальтера. Она выглядела так волнующе, что я не удержался и припал губами к маленькому аккуратному сосочку нежно-розового цвета. Я почувствовал, как Карен напряглась от удовольствия.
; А что это тут у нас? – и я ощутил, как у меня расстёгивается магнитная застёжка на брюках.
; Догадайся сама, – попытался ответить я, но так и не смог, ибо от возбуждения говорить было сложно. Да и рот занят.
Дальше было всё то, что обычно происходит между двумя людьми, которые столь сильно любят друг друга, что не могут друг без друга жить…
…Я лежал на коврике в наблюдательном куполе и смотрел, как Карен одевается. Зрелище это было само по себе приятным и сексуальным. Девушка медленно, зная, что я смотрю на неё, стала надевать трусики. Потом дошёл черёд и до бюстгальтера. Она накинула бретельки на плечи и сказала:
; Застегнёшь?
; Ага, – ответил я, вставая.
Подойдя вплотную к девушке, я обнял её и, протянув руки ей за спину, на ощупь застегнул крючок бюстгальтера. При этом я наклонился и поцеловал красавицу в губы. Девушка усмехнулась.
; Я вижу, ты никак не успокоишься, командир…
; Ну, я же не виноват, что люблю я тебя, Карен. Люблю – и всё тут.
; Я тебя тоже, Алёша, – ответила мне девушка, поцеловав меня снова…
По возвращению в кают-компанию, нас застала сирена общего вызова. Как и полагалось по правилам, мы бросились в ангар, так как по тревоге наши места были около машин. По пути нас обогнали Сапар и Анжела. Ох, не просто так они были такими раскрасневшимися и запыхавшимися!
; Командир, что случилось? – спросил молодой человек.
; Сам не знаю. Наверное, противник…
; Принято, – сказали он и девушка.
Дальше разговор угас как-то сам собой. Наверное, от того, что на бегу вообще разговаривать неудобно. Мы добежали до транспортной капсулы и вчетвером погрузились в неё. Я нажал кнопку ангара, и капсула, за считанные секунды разогнавшись до максимальной скорости, помчалась вперёд. Так как все сидели, перегрузки на нас никак не повлияли. Несколько минут – и мы высаживаемся в ангаре. Демон и Экстремал уже были там, в своих машинах.
; О, ребята! – крикнул Экстремал. – Знаете, что произошло?
; Пока нет, но, думаю, что ты мне сейчас сообщишь?
; Точно. К нам на приличной скорости идут несколько кораблей противника. Корабли ДГЛО передают, что это, как минимум, фрегаты или корветы. Также замечена пара крейсеров. Ожидается поддержка истребителей. Словом, небольшая драка.
; Ну, значит, подерёмся, – ответил я, подходя к своей «Молнии». – Группа – по машинам!
Норматив, по которому пилот должен успеть облачиться в полётный скафандр и занять место в ложементе истребителя, составляет 45 секунд. Я пробовал. Реально. Но после недавних событий я решил немного изменить программу. Теперь в кокпитах нас ждали не лёгкие герметичные комбинезоны с примитивной системой жизнеобеспечения, а настоящие полноценные штурмовые скафандры. Летать в них было не так удобно, как в полётных костюмах, но зато они обеспечивали чуть ли не стопроцентную защиту от всего. По крайней мере, на испытаниях, пилот, облачённый именно в такой скафандр, выжил, хотя истребитель буквально взорвался за его спиной. Такие результаты очень хорошо говорили сами за себя…
Я по лесенке взлетел к кокпиту своей «Молнии». Пристёгнутый к ложементу, меня ждал открытый скафандр. Я извернулся ужом и проскользнул в него. Сенсоры системы захвата и повтора движений охватили моё тело, а потом скафандр запечатался, защищая меня от таких опасных воздействий окружающей среды, как вакуум, жара, холод, ударная и взрывная декомпрессии, лучевое и баллистическое вооружение и жёсткое излучение… Меня распознал компьютер «Молнии», и запустил основные системы истребителя. Кокпит опустился над моей головой, защищённой шлемом. Теперь можно было лететь. Но, так как команды к взлёту не было, истребители никто не подавал на стартовые катапульты. Со стороны это, выглядело, наверное, интересно. Ударный авианосец, практически невидимый во мгле космоса, выходил на дистанцию удара. Противников, напротив, видно было довольно-таки хорошо. Это были вытянутые продолговатые силуэты, различающиеся только размером. Нам на истребители передавали картинку с камер наблюдения. Силы были примерно равными – конечно, суммарная огневая мощь противника была мне неизвестна, но, тем не менее, я прекрасно знал, на что способен «Адмирал Экслер». Тяжёлый ударный авианосец, сделанный на базе полноценного линкора, он сам по себе был способен справиться с целым флотом. На нём базировались эскадрильи истребителей-перехватчиков, штурмовиков и бомбардировщиков. Ну, и наша группа ещё до кучи.
Собственно, вот тут-то наши машины и подали на катапульты. Мы стартовали первыми, так как имели опыта больше, чем штатные пилоты авианосца. Вот магнитная катапульта буквально выстреливает мою «Молнию» из стартового ствола авианосца в открытый космос. Как только истребитель удалился на безопасное расстояние от корпуса носителя, автопилот запустил двигатели, выводя корабль в точку рандеву с остальными пилотами группы. Как только я оказался в этой точке, двигатели сами отключились, и я стал ждать. Это продлилось недолго – и вскоре вся шестёрка была в сборе. Пора было работать…
Мы выстроились в боевой ордер, когда каждая машина «видит» и простреливает определённый сектор пространства. Также – каждая машина вовремя может прикрыть огнём каждую. Машины ДГЛО непрерывно передавали нам информацию о приближающихся кораблях противника. Тем временем, авианосец выпускал всё новые и новые машины. Постепенно стартовали все истребительные эскадрильи, и дело дошло до ударных и бомбардировочных машин. Пока пилоты разбирались, кто есть кто, и кто из какой эскадрильи, мы быстро провели небольшой брифинг.
; Предлагаю работать так: две эскадрильи истребителей остаются тут – прикрывать «Экслера» от атак вражьих бомберов и ударников. Мы берём под своё крылышко по эскадрилье торпедоносцев и идём на большие корабли. Прикрываем наших друзей нежно и ласково – чтобы никого не обидели ненароком. В общем, стараемся делать так, чтобы ни одна сволочь не могла летать после наших атак. Вопросы? – закончил я.
; Командир, план хорош, – ответила Карен. – Думаю, мы их завалим…
; Ну что – тогда работаем, леди и джентльмены.
И мы начали работать. Скромненькое такое слово… Ни патетики в нём нет, ни героики. Всего-то – взять под свою опеку по эскадрилье торпедоносцев, объяснить каждой её боевую задачу (то есть, куда именно стрелять, чтобы с гарантией поразить вражеский корабль), и атаковать его. Я предложил одновременно атаковать с разных сторон, чтобы нанести как можно больше повреждений с одного-двух залпов. Мне достался нос противника, Карен била в правую скулу, Анжела в левую, Сапар стрелял со своими орлами по двигательному отсеку, а Демон и Экстремал одновременно в правый и левый борта. Даже если вражеский флагман после такого и не развалится, то воевать он точно больше не сможет. А со всякой мелочью прекрасно справится «Адмирал Экслер», хоть он и авианосец, а не линкор. Но лично я бы к этому авианосцу относился серьёзно, и врагам бы посоветовал. Хотя они моих советов и не примут к сведению.
Итак, мы понеслись на врага. Именно, что «понеслись». На наших машинках летать медленно – значит подписать себе смертный приговор. Торпедоносцы запросто поддерживали нашу скорость, хотя и немного уступали нам в манёвренности. Торпедоносец – это донельзя забронированная машина смерти, предназначенная для прорыва обороны противника и доставки своего груза. Помимо брони, торпедоносец несёт немало оружия для штурмовых заходов на противника. Ну и, разумеется, торпедоносец оснащён разного рода зенитным вооружением, что превращает его в, своего рода, кошмар для истребителей и перехватчиков противника. Собственно, в истории планет были попытки создать так называемую «летающую крепость». Например, американцы, такая нация на Земле во время Второй мировой войны, создали такой бомбардировщик, «Б-17». Крепостью его назвали за большое количество пулемётов калибра 12,7 миллиметра, фирмы «Браунинг», которые просто рвали немецкие истребители в клочья, в том случае, если стрелки могли в них попасть, так как точность стрельбы заметно уступала энтузиазму стрелков.
В общем, наши торпедоносцы защищены были намного лучше. И турели защиты у них были автоматизированы, что заметно повышало точность оборонительного огня. Так что, эскадрилья в дюжину машин могла причинить противнику немало хлопот. И, если я был прав, то вот-вот на нас и на трепетно сопровождаемые нами корабли должны были навалиться истребители противника.
Ну, собственно, вот и они. Из всех машин группы активно маневрировать мог только я, но торпедоносцам это было и не надо – они прекрасно защищали себя сами. А, что касалось меня, то я мог только надеяться, что эти монстры дадут мне хоть кого-нибудь свалить… Истребители налетели. Лично для меня началась карусель драки с превосходящими силами противника. Их было больше, и стреляли они активно. Я, как и обучала меня Карен, полностью отрешился от всего лишнего, успокоился, и начал закручивать стандартный набор манёвров уклонения от ракет, которых они запустили много. Петли, повороты и прочие манёвры со стороны выглядели, конечно, красиво и сногсшибательно. Мне же в кокпите было далеко не так здорово, как смотрелось это дело со стороны. Конечно, я был человеком привычным, и мне всё это даже местами нравилось. Ракеты разрывались за кормой моей «Молнии», я уклонялся от лазерных лучей, услужливо дорисовываемых компьютером на фонаре кокпита. Словом, помимо командования эскадрильей торпедоносцев, я ещё умудрялся бороться за свою жизнь и неплохо развлекаться при этом.
Вот мои лазеры распороли один из атаковавших меня истребителей, и он красиво развалился на запчасти. Вот компьютер сообщил мне о том, что у меня на хвосте сидит враг. Я по привычке крутанул бочку, но вражеский пилот оказался асом, и легко повторил мой манёвр, одновременно стараясь захватить меня в прицел своих ракет. И тут, что-то у меня за спиной коротко полыхнуло, по броне пробарабанили обломки, и флегматичный голос в моих наушниках произнёс:
; Лидер, Вы свободны.
Судя по тому, что командиром меня не назвали, это кто-то из торпедоносцев.
; Благодарю, – ответил я. – С меня два десерта в баре после миссии.
; Замётано, Лидер.
Вот за такими делами мы и вышли на огневой рубеж. Может, эта посудина и была флагманом, может, просто очень большим кораблём, номы решили начать именно с неё. «Сверхновые» выстраиваются в атакующий ордер, и с их пилонов стартуют двадцать четыре торпеды. Теперь, конечно, неплохо, чтобы все они достигли своей цели, то есть борта вражеского корабля. Очень неплохо также, чтобы они при этом ещё и маневрировали, не давая лазерным турелям себя сбить. И такие торпеды, в принципе, есть… Они испытания проходят. Так что, у нас на вооружении пока что таких торпед нет. Но нам повезло. Защитные лазеры на корабле противника сбили всего пять штук торпед. И то, неизвестно, кому же они сделали хуже – себе или нам. Дело в том, что торпеды на вооружении у «Сверхновых» были немаленькие по размеру и мощности. И то, что турели противника расстреляли несколько торпед на близком к корпусу расстоянии, ровным счётом ничем им не помогло. Просто рой обломков торпеды и разорвавшая БЧ торпеды смела с корпуса корабля несколько квадратных метров брони и три батареи турелей. Остальные торпеды сработали именно так, как и были должны – пробили броню корабля и взорвались уже внутри корпуса. Нос у корабля разворотило капитально. Соответственно, все системы вооружения, расположенные там, полностью приказали долго жить. Осталось дождаться результатов стрельбы остальных членов моей группы.
Долго ждать не пришлось. Судя по тому, что корабль резко сбавил ход и двигался теперь, по большей части, по инерции, ребята отстрелялись хорошо. Моя душа пела, когда я принимал от них доклады:
; Это Карен. Докладываю: правой скулы с орудийными спонсонами больше нет. Потерь у меня тоже нет. Их истребители совсем летать не умеют…
; Анжела в эфире. Левая скула отсутствует, как класс. Потерь нет.
; Говорит Сапар. Двигательный отсек движется курсом в никуда. Потерь нет.
; Экстремал на связи. Разнёс гаду бочину. Никого не потерял.
; Демон. Борт пробит. Орудия выведены из строя. Потерь нет.
; У кого борт пробит? – заволновался за друга я.
; Не у меня. У этой посудины мы борт проломили. Потерь нет.
; Принято, – ответил я. – Тогда работаем дальше.
Ибо один корабль мы завалили. Один. Из шести. Было понятно, что наша тактика, конечно, хороша, но не против целого же флота. Надо было предпринимать что-то новое. Остальные эскадрильи «Экслера» тоже ввязались в бой с кораблями и москитным флотом противника. Это было настоящее месиво. Если против наших атак бросили (по суммарным ощущениям) всего-навсего около эскадрильи, то на авианосец враги отправили, наверное, все ударники и бомбардировщики с истребительным прикрытием. Сначала супостатов встретили наши перехватчики и преподнесли им «хлеб-соль», атаковав ракетами с дальних дистанций. Бомбардировщики рассыпались, дабы уберечь себя от атак перехватчиков. Кому-то из них удалось увернуться от ракет, но, конечно же, не всем. Истребители вражеского прикрытия, уже знаменитые «трилистники», попытались атаковать наши перехватчики с максимальной для них дистанции пуска ракет. Не очень-то им это помогло – качество их ракетного вооружения оставляло желать много лучшего, так как к тому времени, как ракета обнаруживала цель, топлива у неё оставалось только на три секунды полёта. Ну, не были готовы эти ребята к тому, что их будут бить с такого расстояния.
Конечно, не всё было так уж хорошо и безоблачно – пилоты «трилистников» поняли, что стрельбой ракетами они многого не добьются и перешли на форсаж. Да, эти истребители не составляли особо сильной конкуренции нашим «Молниям» и «Хищникам», но скорости и манёвренности в определённых ситуациях им было не занимать. И они рванули прямо на перехватчиков, открыв непрерывный огонь из своих лазеров. Лазеры у них были дальнобойные и скорострельные, что, с избытком компенсировало их низкую мощность. Вот уже запылали три наших перехватчика, пилоты попытались катапультироваться, но пилоты «трилистников» оказались беспощадными, и сожгли капсулы катапульт. Перехватчики неплохо вели космический бой на дальних и средних дистанциях, но, когда дело доходило до ближнего боя, ситуация кардинально менялась не в их пользу.
; Призраки! – крикнул я. – Поможем товарищам, пока их не истребили полностью?
; Запросто, – ответила Карен. – Работаю.
; Тогда прикройте меня! – и перевёл реактор в режим форсажа.
Мой перехватчик рванулся вперёд, как наскипидаренный. Я переключил селектор оружия на ракеты ближнего и среднего радиуса действия, и, перенастроив вторую гашетку на стрельбу из лазеров по одному, помчался на врага. Сейчас мы должны были показать противнику картину под названием «атака сумасшедших».
Как известно, бортовые компьютеры «Молнии» могут захватывать и сопровождать более пятидесяти целей одновременно. Так что захватить и удержать в захвате ракет и пушек несколько «трилистников» для них – плёвое дело. Повинуясь моим рекомендациям, компьютер загрузил некоторые цели в боеголовки ракет, остальные – предоставил лазерам, и шоу началось. Со стороны это выглядело, наверное, как полный беспредел – истребитель врубился в самую гущу схватки, непрерывно стреляя из пушек и запуская ракеты, как говорится «куда-то туда». Вот только, каждый выстрел попадал именно туда, куда я и целился. Весь мой проход сквозь гущу врагов длился буквально доли секунды. При этом лично я свалил троих противников, передал данные для удара Карен и Сапару, ассистировал при стрельбе из пушек Демону и Анжеле, и загнал своей ракетой вражескую машину под ракету Экстремала. Так что – за один проход мы сбили шесть «трилистников», и отогнали остальных от наших перехватчиков.
После нашей атаки подтянулись истребители с авианосца и помогли остаткам группы перехватчиков уничтожить силы, пытавшиеся атаковать «Экслера». Всё пока шло нормально – ни одной торпеды не было выпущено по нашему кораблю. Но оставались пока что большие посудины противника, и с ними что-то всё же надо было делать. Ну, «заплевали» бы мы торпедами ещё один или два корабля. А остальные?
Я связался с командиром авианосца.
; Говорит Призрак-Лидер. Как у вас с тяжёлым вооружением?
; Да нормально всё.
; Так, тогда мы передаём вам целеуказания – вы стреляете. У нас просто сил не хватит ещё пять больших посудин расколотить…
; Принято, Призрак. Вы указываете цель.
И началась артиллерийская драка – один «Экслер» против пяти кораблей крейсерского класса противника. Мы оказывали содействие на всех направлениях – ударить торпедами, создать между кораблями облако помех, сквозь которое не могли пробиться вражеские сенсоры, обстрелять из пушек орудия противника или их же сенсоры. Словом, шла самая настоящая свалка, в которой, помимо нас, ещё принимал самое активное участие москитный флот противника.
Несмотря на то, что драка, фактически, шла в открытом космосе, было светло от вспышек лазеров и взрывов торпед, ракет и вражеских кораблей. На «Экслере» били из всех орудий, и я в очередной раз порадовался тому, что наш авианосец сделан на базе линкора, что позволило ему иметь хорошую защиту и приличное вооружение. Да, конечно, в бою один на один с линкором «Экслер» не выстоял бы, не задействовав своё авиакрыло, но вот так – мы принимали самое активное участие в бою, и «Экслер» тоже долбил по противнику из всего, что у него было. Так что – если противник срочно не придумает что-то оригинальное – победа будет за нами, и почти без потерь. Хотя, в одной из истребительных эскадрилий битва уже успела собрать свою кровавую жатву – три пилота были сбиты и катапультировались из своих машин. Сигналы их маячков были слабыми, но шанс, что люди были ещё живы, был. Туда был отправлен «спасатель», под прикрытием трёх истребителей.
Мне пришла в голову идея. Дело в том, что те истребители для эскорта сняли с какой-то эскадрильи, тем самым, уменьшив её мощь. А мы, могли бы сопроводить «спасателя», без всякого ущерба для мощи нашего флота.
; Призрак-лидер вызывает «спасателя». Привет!
; Рад слышать тебя, Призрак. Что-то случилось?
; Пока что нет. Просто советую тебе сменить компанию. Эти ребята хороши, но они будут нужнее там, откуда вы их забрали. Как понял?
; Понял нормально. Кого советуете взять?
; Нас, кого же ещё? Мы тут, вроде, как лучшие…
; Принято. Молнии с первой по третью – летите в расположение своей группы. Вас сменят Призраки. Поняли?
; Так точно. Хоть кто-то сможет хорошо эскортом заняться…
; Молнии, хватит прикалываться. О вас же заботимся…
; Принято, Призрак, это я так… Шутка юмора.
; Ладно, Молния, до связи. Чистого космоса!
; И вам чистого космоса, Призрак!
Молнии на своих «Хищниках» отступили назад, к «Экслеру», а мы заняли их место. Взяв «спасателя» в аккуратную «коробочку», мы подключились к его навигационной системе, и получили оттуда координаты катапультировавшихся пилотов и данные с их маячков. Да, это задание было не самым простым в жизни – вокруг шёл бой, и на «спасателя» нацелились, как минимум, три вражеских машины. Нас они, конечно же, не видели. Всё-таки, хорошо летать на машине-невидимке. Ты можешь творить всё, что заблагорассудится, а враг узнаёт о твоём существовании только в тот момент, когда его истребитель начинает разваливаться на части от твоих выстрелов. Да, летает «Молния» не так изящно, как «Хищник», который является машиной завоевания превосходства в кубатуре пространства. «Молния» может выполнять его функции, так как там, немного урезано вооружение, но защита просто идеальная. Её практически невозможно заметить при помощи сенсоров, и нереально заметить в космосе визуально. Она может маневрировать, почти так же хорошо, как и «Хищник», так что попасть по ней очень и очень сложно.
; Разобрать цели, – приказал я.
; Принято, командир, – отозвались Карен и Анжела.
; Отлично. Тот, что по центру – мой. Возражений нет?
; Нет.
; Тогда – понеслась!
И, в самом деле – понеслась! Мы решили не тратить ракет – всё же их не бесконечный запас, а спалить противника из пушек. Три «Молнии» синхронно разделились, нацеливаясь носами на «трилистники» противника. Я большим пальцем переключил лазеры на один счетверённый залп, и, дождавшись, когда позеленеет рамка прицела, мягко нажал указательным гашетку. Пушки выплюнули лазерные лучи, которые несли смерть всему, во что попадали, и вражеский истребитель развалился от моего попадания. Девушки отстрелялись не хуже меня – цель Карен развалилась на части, как и моя, а Анжела, как я понял, попала в реакторный отсек «трилистника», иначе с чего бы он превратился в шар плазменного взрыва?
Через несколько секунд мы образовали защитный периметр вокруг сбитых пилотов, а «Спасатель» начал работы по подъёму людей на борт. Один из сбитых находился без сознания, и спасатели, облачённые в защитные скафандры, полетели к нему. Наши перехватчики ходили «каруселью» на автопилоте, сенсоры засекали любую потенциально опасную цель, так что можно было немного расслабиться.
; Итак, по итогам сегодняшнего боя: асами считаются Карен и Анжела, так как они сбили больше всех машин противника. Что касается остальных: Сапару надо уменьшить время реакции – зачастую он атакует цель, в которую уже кто-то стреляет. Конечно, товарищам помогать надо, но не в том случае, когда товарищ врага уже почти сбил, а в это время кто-то может оказаться под атакой нетронутого противника. А так – ничего, стреляешь метко. Анжела, то, что ты прикрываешь Экстремала в бою – это здорово. Но товарища прикрывать огнём надо, а не собственным телом. В общем, все свои ошибки поняли – все всё осознали – больше повторять их не будут.
; Хорошо, командир, – ответил мне Сапар.
; Принято, Лидер, – добавила Анжела.
Я немного отвлёкся, считывая показания приборов, так как гравитационный детектор показал значительную аномалию. Но заметила визуально эту аномалию Карен…
; Командир, на десять часов, – раздался голос девушки у меня в наушниках.
Я обернулся, и, натурально, обмер. Такого я просто не ожидал. Ну, корабли, ну москитный флот, но ТАКОЕ! В указанном направлении было что-то огромное, больше всего напоминающее большой астероид. Только вот, как мне что-то подсказывало, это был не астероид. Двигалась эта штуковина уж очень целеустремлённо, прямо к месту боя, да и не было пояса астероидов в этой системе.
; Какого фрага это? – раздалось по связи.
; Это не фраг, – тихо, не думая о том, услышат меня или нет, ответил я. – Это космический корабль. И немаленький. Наши торпеды ему – что слону иголка.
; И что делать будем? – спросила Карен.
; Думаю, – ответил я. – Призрак-Лидер вызывает «Экслер», отзовитесь, пожалуйста.
; Авианосец на связи.
; Тут к вам «полный Пэ» приближается, – сказал я. – Это больше всего напоминает большой астрероид, но оснащённый неплохими двигателями. Я точно не знаю, на что эта штука способна, но что-то не тянет меня это выяснять, особенно на примере моей группы, или на примере «Экслера».
; Ага, вот теперь я тоже вижу эту гадость на сенсорах. Ох, ну и большая же дрянь!
Тем временем, малые корабли перестали стрелять. Малые! Размером с крейсер или эсминец, они уже считались малыми, по сравнению с этой «дурой». Думаю, что рядом с ней и «Экслер» выглядел бы небольшим. «Спасатель» подобрал сбитых пилотов, и, по-прежнему, под нашим присмотром, пополз обратно на «Экслер». Когда он ушёл в док на авианосце, истребители произвели смену – машины с повреждениями и израсходованным боезапасом отправились на борт корабля, а им на смену поднялись «свежие» машины. Бомбардировщики и торпедоносцы, у которых кончился боезапас, тоже отправились на перезарядку, а остальные машины образовали три ударные группы. Я быстренько прикинул их суммарную огневую мощь. В принципе, её должно было хватить, чтобы хотя бы немного притормозить этого монстра. А там всё же у «Экслера» оружие, конечно, не такое, как у настоящего линкора, но тоже мощное – три вражеских корыта были тому хорошим подтверждением.
А потом произошло то, за что я реально поблагодарил конструкторов «Молнии», которые додумались всунуть в стандартную схему истребителя-перехватчика малой заметности, помимо всего прочего, ещё и очень хорошие сенсоры дальнего действия. Конечно, заменить собой корабль-разведчик «Молния» не могла, но кое-что нетипичное для истребителя умела…
Так как делать мне особо было сейчас нечего, я запрограммировал бортовой компьютер истребителя на сканирование любых энергетических аномалий вражеского корабля-астероида. И сейчас, когда компьютер подал мне сигнал о том, что такая аномалия обнаружена, я быстро посмотрел на экран и выругался.
; На «Экслере»! Противник готовится открыть огонь. И из чего-то мощного, как мне кажется. Не уверен, что ваши щиты это выдержат. Готовьтесь по моей команде резко уйти или вверх или вниз.
; Принято, Призрак. Ждём сигнала.
Компьютер моей «Молнии» лихорадочно трудился, определяя параметры аномалии на борту вражеского корабля. Мы должны были определить момент выстрела до того, как противник решит выстрелить. Задача это была не из простых, но мы должны были справиться. А, чтобы предупредить весь остальной москитный флот, работала общая сеть – о замеченной моим истребителем аномалии уже все знали, так как данные поступали в режиме реального времени. Мы были готовы. И, когда через три минуты компьютер «Молнии» сообщил мне, что сейчас произойдёт выстрел большой мощности, я, не медля, заорал в микрофон:
; Вниз!
На «Экслере» не стали ничего подтверждать. Авианосец, исполинская «сигара» восьми километров в длину, просто ушёл «вниз» относительно меня. И как раз вовремя. Из вражеского корабля ударил рой снарядов, разогнанных до релятивистских скоростей.
Если разогнать небольшой предмет из материала, имеющего магнитные свойства до скорости в 0,7-0,8 от скорости света, можно получить вполне себе мощное оружие – при столкновении этого предмета с каким-либо препятствием, вся его накопленная кинетическая энергия очень быстро высвобождается, вследствие чего происходит взрыв. Это, что касается одного предмета. Но, видимо, наши враги – Кочевники, решили учесть разного рода случайности, и накрыть как можно больше противников одним выстрелом. Они использовали тот же метод, который прекрасно работал в так называемых «дробовиках». Электромагнитное поле выстрелило не одним снарядом, а целым «облаком». Энергозатраты на выстрел у них наверное, были колоссальные, но они решили их оправдать, сбив одним залпом всех. Расстояние было не таким уж и большим, но рассеивание облака было таким, что, в принципе, должно было «достать», как «Экслер», так и нас всех, за компанию. Но внезапный манёвр, произведённый авианосцем, спутал противнику все карты. Большая часть этой смертоносной «шрапнели» просто прошла над верхними надстройками авианосца. Да, ему сбили пару антенн и повредили два отсека. Я видел, какие в надстройке образовались дыры от попадания кусков металла, размером с мой коммуникатор. Но, большая часть облака прошла «над» кораблём. Но, и эти снаряды не прошли мимо цели. Беда была только в том, что цель эта была… не совсем вражеской для астероида. Дело в том, что корабли противника были с одного борта «Экслера», астероид – с другой. И, когда наш авианосец «нырнул», рой попал прямо по вражеским кораблям. А, так как рассеивание увеличивалось с пройденным расстоянием – одним выстрелом астероид умудрился «накрыть» весь свой флот. Отличное решение проблемы!
; А теперь! – донеслось по связи с борта «Экслера». – Пока он перезаряжается – всем огонь!
; Цель атаковать и уничтожить! – это уже командиры эскадрилий и расчётов орудий.
; Погнали! – сказал я своим. – Разберём его на запчасти!
Авианосец ударил из своих тяжёлых орудий главного калибра. Башни главного калибра посылали заряды плазмы точно в район орудия противника. Ударные эскадрильи, рассыпавшись по звеньям и группам, лихо развернулись в боевые порядки, и буквально засыпали астероид ракетами и торпедами. Мы тоже решили не отставать от коллег и лихо выпустили последние торпеды по разного рода надстройкам на этом астероиде. А теперь пошло самое интересно – снизиться до бреющего полёта и начать отстреливать всё мало-мальски подозрительное из пушек. Да, мы не были профессиональными штурмовиками, но до чего же это было интересно и увлекательно – разнести какую-нибудь цель из пушек. И какой это вызов лётному мастерству!
Вот только, это веселье очень быстро закончилось – астероид выпустил свои истребители. И началась «карусель», плавно переходящая в истребительные дуэли, или гонки друг за другом над каменными пустынями астероида. Да, пилоты «пирамидок» и «трилистников» явно были тут на своей территории, и уже несколько наших машин превратились в огненные шары под меткими выстрелами противника. Но и наши пилоты, не желая оставаться в долгу у противника, спалили много машин врага.
У меня в наушниках выли сирены системы раннего предупреждения, и приятный женский голос «Новы» говорил:
; Вы находитесь в захвате вражеской ракеты. Рекомендуемый манёвр уклонения – спираль левого вращения…
; Сам знаю, – проскрипел я сквозь зубы, начиная крутить указанный манёвр за секунде до того, как «Нова» мне про него сказала.
Где-то за хвостом машины турель всё же смогла поймать ракету в свой захват и выпустила по ней очередь импульсов. Ракета красиво взорвалась. Осколки поражающих элементов пробарабанили по корпусу, кое-где сбивая краску, но, не причиняя никакого вреда. Я заложил вираж на грани возможностей «Молнии», резко теряя высоту относительно поверхности астероида. «Пирамидка» по инерции проскочила мимо меня. Нет, конечно, их пилоты были хороши, они легко переносили перегрузки, которые нас просто убили бы (на захваченной мной машине компенсатор перегрузок отсутствовал, как класс). Но они не были готовы к тому, что им придётся столкнуться с «Чокнутыми Призраками», как нам успели недавно назвать. Благодаря Карен, мы все стали летать на грани катастрофы, совершая такие манёвры, которые «нормальным» пилотам просто не снились в кошмарах. Когда «пирамидка», проносясь мимо меня, оказалась в прицеле моих пушек, я даже не стал пользоваться помощью компьютера наведения. Немного довернул ручку на себя и нажал гашетку. Так как лазеры были выставлены на одновременный залп, четыре импульса просто снесли несчастный истребитель с лица космоса.
; Говорит Сапар, – раздалось в моих наушниках. – У меня на хвосте двое. Не могу стряхнуть обоих. Никто помочь не хочет?
; Подожди немного, друг, – ответил я. – Помощь идёт.
Двигатели на форсаж, машина, встав на хвост, рвётся от поверхности астероида, врываясь в самую гущу боя. Вот и Сапар сотоварищи. Двое сидят на его хвосте, периодически прогревая ему щит лазерами. Точность у этих «трилистников» была никакая, но Сапара они держали на совесть, не оторваться. Так же, как и у нас, у Кочевников на истребителях стояло ракетное вооружение, и, задумай сейчас эти ребята пустить ракету – Сапару просто не уйти.
Очередной доворот ручки – один из противников медленно, но верно вплывает в мой прицел. Теперь уже не до выпендрёжа с ручным наведением – компьютер доворачивает стволы пушек на нужный мне угол – залп – одним вражеским истребителем становится на свете меньше.
; Уходи на вираж! – кричу я Сапару.
Он подчиняется, и ничто больше не мешает мне заняться второй машиной. Мурлыча себе что-то под нос в такт с музыкой из проигрывателя, захожу в хвост второму противнику. Он пытается что-то сделать, чтобы сбить мне прицел. Толку, правда, от этого – ноль. Карен научила нас летать на совесть. Я легко повторяю все манёвры противника, давая ему прочувствовать всё то, что, по его вине ощутил Сапар. И вот, в тот момент, когда, казалось бы, «трилистник» уже смог вырваться из моего прицела, я жму на гашетку. Ракета красиво срывается с направляющей под моим крылом и уносится в хвост противника. Он крутит манёвр уклонения, который ракета играючи повторяет. «Бочка», «петля», «спираль» – манёвры следуют один за другим в надежде или оторваться от ракеты, или хотя бы попробовать сбить её. Бесполезно – и погоня ракеты за жертвой заканчивается огненным шаром взрыва.
Словом, над поверхностью астероида идёт сейчас форменная мясорубка. Но, всё же наши войска бьют противника. И дело не в том, что нас больше. Наши истребители практически все прикрыты защитой, и сбить их тяжеловато. Противники уверены в своих плазменных пушках – оружии мощном, но не самом точном. Пилоты наших эскадрилий могут уходить от выстрелов их орудий, а наши лазеры разят по врагу без промаха. Пусть они и не такие мощные, но весьма и весьма точные, лазерные орудия при стрельбе в импульсном режиме крошат «трилистники» и «пирамидки», вовсю пользуясь преимуществами лазеров – дальностью, точностью и тем, что лазер, в отличие от плазмы, бьёт со скоростью света.
Пока мы, вместе с истребительными эскадрильями «Экслера», перемалывали обороны противника, на борту авианосца решили атаковать и захватить астероид противника при помощи десанта. Тяжеловооружённый десантный бот пошёл в сторону конфликта. Прикрывать его нужды не было – за те истребители, которые рискнули бы на него напасть, никто не решился бы поставить и копейки. Бот – катер, имеющий очень прочную броню, очень мощные генераторы защитных полей, и очень много орудий для защиты. И вот, эта посудина на самой малой тяге приближается к астероиду, мы ведём бой, а мой сенсор снова заставляет меня обратить на него внимание.
«Обнаружена новая энергетическая аномалия», – появилось на моём дисплее. Я присмотрелся. Та-ак, это уже становится интересным. Надо доложить командованию.
; На «Экслере», Вас снова Призрак беспокоит, – сказал я.
; Что ещё случилось?
; Кажется, эти деятели на астероиде хотят взорвать свой корабль. Представляете, чем именно это нам грозит? Живых, как говорится, не будет. Истребители, может, и успеют уйти, но авианосец… сами понимаете.
; Что предлагаете, Призрак?
; Мы можем запрограммировать наши истребители на автоматический полёт на борт авианосца, а сами попробуем проникнуть на борт этого чуда и заглушить его реактор. Потом десант нас заберёт.
; Призрак, Вы в курсе, что Вы – того?
; Причём, уже давно. Конец связи. Итак, мальчики и девочки, все всё слышали. На это задание пойдут только добровольцы. Приказывать я никому не буду. Итак, добровольцы есть?
; Командир, мы все пойдём, – сказал Сапар.
Шестёрка «Молний» спикировала на астероид, ближе к его кормовой части, где мой сенсор обнаружил новую аномалию.
; Командир, а сколько у нас вообще осталось времени? – спросила Карен.
; А это самое интересное, – усмехнулся я. – Времени у нас осталось ровно десять минут. Сама понимаешь, что «Экслеру» этого времени не хватит, чтобы уйти от взрыва. Тут жахнет так, что в радиусе ста километров ничего не останется. Так что это работа для нас…
Перехватчики совершили практически идеальную посадку на изрытую кратерами и воронками от ударов метеоритов «шкуру» астероида. С негромким шипением, которое становилось всё тише по мере того, как атмосфера улетучивалась из моего кокпита, открылся фонарь, и я снова порадовался тому, что мы теперь летали не в полётных костюмах, а в десантных скафандрах высшей защиты. Вот за что я люблю этот скафандр – это за то, что в нём есть всё, что может понадобиться тебе на вражеской территории. И теперь нам предстояло использовать наши скафандры на все сто процентов от их заявленных возможностей…
Я отстегнулся от ложемента и выбрался из своего перехватчика. Гравитационное поле астероида приняло меня в свои объятия. Оно было значительно слабее гравитации Земли, или любой другой планеты, на которых мне пришлось побывать. За несколько шагов я добрался до машины Карен, которая в данный момент как раз спрыгивала с крыла своей машины. Я поймал девушку в воздухе.
; Ну, как тебе тут? – спросил я.
; Нет, как-то не очень, – ответила девушка. – Пошли, соберём всех. Времени у нас немного осталось.
Сбор группы был недолгим – мы все сели недалеко друг от друга.
; Итак, мы тут, – сказал Демон. – А как дальше будем действовать?
; Не уверен, что к нашим услугам будет комфортабельный шлюз, – ответил я. – Придётся пробиваться сквозь обшивку. Только не тут, а ближе к двигательному отсеку, так броня более тонкая. Заодно и попадём сразу туда, куда нам надо.
При помощи наших двигателей мы быстро добрались до кормы судна, так как это было не так уж и далеко. В самом деле, именно там, где находились массивные ионные двигатели, слой брони был не таким уж и толстым, как раз для наших плазменных резаков. Этот резак может резать практически всё на свете, но в одиночку прорезать космическую броню нет смысла даже пытаться – уйдёт очень много времени. Так что мы объединили наши усилия и мощности наших резаков, так что дыра с рваными и неровными краями была готова в течение минуты. Оставалось всего восемь, когда мы проникли внутрь.
; Рассредоточиться! – приказал я. – Карен, ты идёшь с Анжелой, Сапар прикрывает меня, Демон работает с Экстремалом. Вопросы? Тогда пошли. Ориентироваться на сканер аномалий, передаю координаты.
Вопросов или ни у кого не было, или все понимали, что на вопросы просто нет времени. Так как по направлению к реакторному отсеку как раз вели три коридора, моё решение было верным. И мы пошли…
; Командир, как думаешь, кто они – эти Кочевники? – спросил меня Сапар.
; Я точно не знаю, – ответил я. – Ты их пилота видел?
; Видел. Не уверен, что это может хотя бы из кокпита выбраться.
; Точно, – согласился я. – Оно и не может. Так что думать, что они все такие – ошибка. Скорее всего, они так хорошо умеют работать с ДНК, что могут создавать разных существ для разных видов работ. Там, где мы разрабатываем громоздкие системы жизнеобеспечения, им проще изменить само тело.
; А чей способ лучше?
; А это уже тебе решать, друг мой. Смог бы их пилот сделать то, что делаем сейчас мы?
; Нет.
; Вот и думай…
Разговаривая с Сапаром, я одновременно смотрел на свой детектор. Расстояние до цели уменьшалось медленно, но верно. Вот только, уж очень медленно… К тому же, прибор показывал, что источник аномалии находится не только где-то впереди, но ещё и ниже нас, как минимум, на одну палубу.
; Сапар, давай-ка взрежем эту корочку, – сказал я. – Думаю, мы вскроем её быстро.
; Принято, командир, – ответил Сапар, активируя свой резак.
Два импульса плазмы полыхнули практически в унисон, разрезая броню внутренних переборок и перекрытий между палубами. Разумеется, она была не такая прочная, как броня внешнего корпуса. Спустя полминуты работы мы с Сапаром изящно «упали» на нижнюю палубу. Детектор теперь показывал, что до аномалии осталось всего десять метров. И она буквально прямо по курсу.
; Сапар, передай всем, что мы почти дошли. Пусть пробиваются сюда. Дождись их и веди за мной.
; Ты что – один пойдёшь?
; Именно. Времени у нас мало, а кто-то должен встретить остальных. Думаю, что я справлюсь. Удачи!
Я видел, что Сапар судорожно искал, что именно он мне возразить, но, так как времени и в самом деле оставалось в обрез, сказать ему было нечего, и он просто махнул рукой, показывая, что согласен со мной. Я бросился вперёд. «Внутренности» этого корабля-астероида разительно отличались от привычных нам строгих обводов и продуманных планировок наших кораблей и баз. Всё тут было такое… чужое. Коридоры, которые были буквально выплавлены в скальной породе, были неправильного сечения. Всё это не могло не давить на психику, но я старался держаться. Вот и очередная «переборка», за которой, как показывал мой детектор, находится реакторный отсек.
В «переборке» люк. Разумеется, запертый. Но это не преграда. Удар плазмой из моего резака сокрушает эту преграду, и я, с бластером в одной руке и резаком в другой, лихо врываюсь в помещение реакторного отсека. На меня никто не обращает никакого внимания, хотя в помещении находится много «существ». Они работают с пультами, которые очень сильно отличаются от тех, к которым я привык. У меня остаётся мало времени, и я пытаюсь сообразить, как остановить это безобразие. Разумеется, если я начну приставать ко всем подряд и тыкать бластером во всех подряд, это мне мало поможет. Надо придумать что-нибудь посвежее, и времени у меня на это остаётся всё меньше и меньше.
Реакторы Кочевников, так же, как и наши, работали на материи/антиматерии. При соединении определённых доз того и другого, происходила управляемая реакция аннигиляции с большим выделением энергии. Камера, в которой всё это действо происходило, была защищена силовыми полями, чтобы не дать реакции выйти из-под контроля. И теперь, чтобы устроить «большой бум», Кочевникам надо было накопить как можно больше того и другого в камере, после чего убрать из активной зоны защитную перегородку и снять защиту. Только после этого, материя и антиматерия соединятся, и разнесут ко всем чертям корабль и всё, что окажется рядом.
На всех наших реакторах были предохранители, которые позволяли при нестабильной работе произвести аварийный сброс материи и антиматерии в специальных магнитных ловушках, для того, чтобы не допустить самопроизвольной аннигиляции в космосе. На кораблях Кочевников такая система тоже должна была быть – по крайней мере, на том истребителе, который я привёл на «Экслер», она была точно. Значит, должна быть и тут. Осталось только найти её. И времени у меня на это оставалось ровно три минуты.
Думать мне практически было некогда. Я как следует осмотрелся. Массивное сооружение в центре помещения было, скорее всего, реакторной камерой. К ней подходили две очень даже массивные трубы. Не надо было быть гением, чтобы понять, что по ним подводятся вещество и антивещество. А раз так – пора было немного пострелять. Ничего более серьёзного, чем бластер, у меня не было, так что пришлось воспользоваться им. Я достал пистолет из кобуры и перевёл его в режим стрельбы импульсами. Теперь расслабиться и спокойно прицелиться. Если прострелить или перебить выстрелом любую из этих труб, произойдёт утечка вещества или антивещества (смотря, в какую трубу стрелять). Разумеется, система аварийной защиты просто обязана будет заглушить реактор. Так что… Начнём, пожалуй…
Я опустился на правое колено, зажав бластер двумя руками и прицелился в правую трубу, в ту её часть, где она выходила из массивного резервуара, в котором я опознал хранилище вещества (или антивещества). Вдох, задержка дыхания, палец нажимает на спусковой крючок пистолета. Бластер слегка вздрагивает в моей руке от отдачи, лучевой импульс, практически невидимый, ударяет в трубу… И ничего не происходит. Разумеется, будь я на месте проектировщиков топливной системы этого корабля, я бы тоже сделал эти трубы такими, чтобы их нельзя было перебить из простого бластера. Вот только мне надо что-то делать. И уже делать побыстрее, так как времени у меня остаётся всё меньше и меньше. Конечно, если бы у меня была взрывчатка, дело пошло бы веселее, так как надо было всего лишь закрепить на трубах заряды, отойти и рвануть их ко всем чертям. Вот только, взрывчатки-то как раз у меня и не было.
К счастью, через полминуты в зале появились остальные Призраки, во главе с Сапаром. Я быстро разъяснил боевую задачу.
; Итак, народ. Вон там трубы выходят из резервуаров. Сосредоточить весь огонь на них. Стрелять лучше всего импульсами в самом мощном режиме. Наплевать, что аккумулятор сядет после десятка выстрелов – запасные у вас есть, реактор надо заглушить. По команде – Огонь!
Ребята начали стрелять. Я видел, как от труб начинают отлетать частицы металла. Процесс, что называется, пошёл. Я видел, что ещё максимум секунд двадцать-тридцать непрерывного огня по трубам – и всё, сработает аварийная защита, реактор заглохнет, и всё будет отлично. Вот только, кажется, враг решил, что давать нам эти секунды не положено.
…Аборигены планеты, которую мы должны были защитить, выглядели, примерно, как люди, но были немного ниже ростом и значительно шире в плечах – это обуславливалось более высоким уровнем гравитации на планете. И сейчас, когда из двух коридоров высыпала целая толпа этих «аборигенов», вооружённых бластерами и штурмовыми винтовками, я на целых полсекунды даже подумал, что это и в самом деле жители этой планеты. Но довольно быстро я понял – а что, собственно они забыли на этом астероиде? И, с какой это, собственно, радости им атаковать союзный флот? К тому же, у них не было технологий, позволяющих создавать такие реакторы материи/антиматерии. Все их технологии по этой части были нашими технологиями, которые мы сами им передали в дар. И, пожалуй, основным аргументом, благодаря которому я понял, что это – не союзники, стало то, что эта ворвавшаяся в зал толпа начала стрелять по нам из всего, что у них было в руках.
; Рассредоточиться, – приказал я. – Продолжать огонь. Я попробую разобраться с ними…
Расстояние было пока что слишком велико для прицельной стрельбы, да и палили эти ребята в белый свет, как в копеечку. Призраки, рассредоточившись по всему залу, укрылись за разными пультами и приспособлениями реакторного отсека и продолжили свою миссию по расстрелу труб, подводящих к камере реактора вещество и антивещество. Я же, в свою очередь, решил воспользоваться всеми возможностями, которые давал мне штурмовой скафандр и лихо пронёсся над головами атаковавших, используя прыжковые ускорители. Пока Кочевники соображали, что это было и разворачивали стволы мне вслед, я немного пострелял из своего бластера, слегка сократив их ряды. Скажу честно – им это не понравилось, и в меня понеслись выстрелы разнообразного лучевого оружия. Хорошо, что из простого бластера десантный скафандр не пробить. Да и штурмовая винтовка пробивает его не сразу. Так что, хотя и нельзя было сказать, что я находился в полной и абсолютной безопасности, всё же определённая защита у меня была…
Наконец, поддавшись удалой и точной стрельбе моей группы, одна из труб лопнула, и из неё хлынула струя расплавленной (для лучшего соединения с антиматерией) материи. Давление в резервуаре упало, и система защиты реактора, в самом деле, сработала. Он отключился. Зато те ребята, которые рьяно пытались меня подстрелить, стали делать это ещё более рьяно, кажется, окончательно слетев с катушек. Я всё время перемещался, не давая им прицелиться, Призраки тоже стреляли изо всех сил. Но, как это часто бывает, помощь всё же пришла.
Один из десантных ботов, которому удалось прорваться через то, что осталось от зенитной обороны астероида, протаранил своим бронированным носом броню и все слои обшивки до реакторного отсека. Нос раскрылся, как какой-то техноцветок, неизвестного вида, и из него непрерывной бронированной волной выскочили наши бравые десантники. Они непрерывно стреляли из своих винтовок и карабинов, каждым выстрелом убивая кого-то из атаковавших. Вот, что мне нравилось в десантниках – это их кредо – «любой на поле боя, кто не даёт верного ответа системы «свой-чужой» – враг. Враг должен быть уничтожен». Сопротивление противника было подавлено через считанные секунды. Нам можно было возвращаться на борт «Экслера». Миссия, кажется, была выполнена. Мы выявили нового врага, и это было не очень хорошо, так как теперь предстояло узнать, кто он такой, и что с ним вообще делать.
На борту авианосца нас ждало сообщение, которое мне решительно не понравилось – как оказалось, «Экслера» угоняли на патрулирование какого-то нового сектора, а нам было предписано вернуться назад, на базу любым способом. Хорошо хоть, по времени нас особо не ограничивали, да и система, хоть и недавно стала членом Лиги, но регулярное грузопассажирское сообщение с ней было налажено. А достать билеты на один из проходящих через неё круизных лайнеров было не так уж и сложно…