В центре огромного зала одинокий молодой человек сидел за роялем и наигрывал какую-то грустную мелодию. Эта музыка будила во мне странные чувства и странные воспоминания… создавалось такое ощущение, будто я забыл что-то очень важное и теперь мучаюсь от этого. Что-то щемило в душе. Как будто пианист проникал в мою душу и касался сердца своими умелыми пальцами.
Я молча сидел в пустом зале, среди всей этой роскоши, погруженной во мрак моих тайных воспоминаний.
Я сидел далеко не в первых рядах, но все же мог более-менее разглядеть лицо музыканта. Оно выглядело очень печальным… Казалось, вся вселенская тоска заключена в этих холодных глазах… Он играл немного сгорбившись, но это ничуть не делало его вид менее величественным. Было видно, что передо мной человек из аристократической семьи.
Молодой творец был похож на падшего ангела. Нет, скорее на опечаленного демона: мрачного, сурового, неистово бьющего по скользким клавишам.
Музыка все более волновала мое сердце; она становилась стремительнее и тревожнее, громче и зловещее. В какой-то момент я действительно почувствовал страх.
…В одно мгновение музыка прекратилась. Оборвалась на волнующей ноте незаконченного оборота. Пианист встал и закрыл рояль.
Я подошел к нему с вопросом: «Молодой человек, почему Ваша музыка столь тосклива и печальна? Отчего Вы так напряжены и напуганы?..»
«Наннерль… моя дорогая Наннерль… - музыкант закрыл лицо руками, чтобы скрыть слезы, - ее больше нет…»
Чудовищное горе пришлось пережить моему падшему ангелу, моему милому демону… Страшная потеря лишила его всяческого смысла продолжать жить.
В тот же вечер он повешался в своем номере в гостинице и был найден только следующим утром горничной.
Он ни о чем не жалел. Ведь после потери любимой у него осталась лишь музыка… но музыка спасает не всегда.
Мы встретимся снова, там, наверху. Но там ты будешь счастлив, ты будешь со своей милой. И я увижу твою улыбку… Я так хочу, чтобы ты улыбался…