Увидела в полноцветной газете "Это мой мир" картину Виктора Зотеева "Цветы Колымы". Ах, пробудила она в моей душе воспоминания о юности, зрелости, которые проходили на Таймырском полуострове, сначала в поселке гидростроителей Снежногорске, а позже - в Норильске.
Для меня лучшие цветы в мире - огоньки, на Таймыре у них другое название - жаркИ. Эти теплые комочки, иногда бледного, иногда якого-оранжевого цвета, на Севере не давали мне забыть родной Алтай, а после переезда в Новоалтайск - Таймыр, где родились мои дети, где прошла значительная часть моей жизни.
Если посчитать каждый оранжевый лепесток в центре букета - в каждом из них притаилась частичка моей памяти.
... Жарки цвели рассыпчатым огненным полем, не давая другим цветам показать свою красоту. Уже наступило календарное лето, а в Снежногорске все еще была весна. Одевшись потеплее, обувшись в резиновые сапоги, мы решили прогуляться по лесу, надышаться на целый год запахами трав, цветов и принести домой по огромному оранжевому букету, который, к сожалению осыплется уже через три дня.
Пошли мы втроем, три закадычные подруги. Хотели посекретничать, пользуясь возможностью, но первое же поле жарков ограничило наш набор слов до "ох", ах", "какая прелесть" и т. п. Неожиданно Людмила взвизгнула: "Девчонки, олень!"
Он стоял на пригорке среди тоненьких кривых березок, демонстрируя стройные ноги, горделивую осанку и мощные рога. То, что он обнаружил наше присутствие, его не испугало - даже глазом не повел.
- Ах ты какой, засмеялась Людмилка, - ни во что нас не ставишь. А известно ли тебе, что человек - царь природы? - И она, чмокая сапогами по сырому мху, понеслась к пригорку, где демонстрировал свою красоту и независимость хозяин тундры.
Тонкие, изящные ноги его дрогнули, и гордый красавец исчез за чахлыми березками и кривоногими елочками.
Нам зачем-то понадобилось догонять его, что по определению было невозможно. Пробежав с полкилометра, мы поняли, что совершили глупость, и стали выбираться из совсем уж незнакомого места. Несколько раз мы меняли направление, но так и не вышли к трассе.
Страшно хотелось пить, но, увы, наши сумки остались "на старте". Попили из болотца через полую травинку, поскольку по воде скользили довольно неприятные на вид насекомые. Так побродив часа три с лишком, мы начали понимать, что окончательно заблудились. Но тут я увидела невысокий холм, окруженный морем жарков.
- Это они, это то поле! - от радости я растеряла слова, а только валялась среди цветов, прижимая к лицу теплые солнечные лепестки.
Нашлись и наши сумки.
"Цветы Колымы", вы такие же радостные, яркие, говорящие, как цветы Таймыра, цветы моей молодости, - спасибо вам, что разбудили мою память.