«Ты сохранишь свою плавную походку - ни одна танцовщица не сравнится с тобой; но помни: ты будешь ступать как по острым ножам, и твои ноги будут кровоточить…И я недешево возьму! У тебя чудный голос, им ты и думаешь обворожить принца, но ты должна отдать этот голос мне.»*
Я пришла к тебе за полночь, еле живая, босая. Почти не дыша. Ты подошел и поцелуем вдохнул в меня жизнь. Я задышала. Ты смотрел на меня, растрепанную и обессиленную, и шептал:
- Русалочка…ты опять?...ради меня?..не надо было…
Я, как всегда молча, добрела до ванной и упала в воду, не снимая одежд…Ты подошел и стал снимать бинты с рук, вынимать осколки из ступней…Вода стала ярко алого цвета – язык пламени в твоей ванной, цвета морской волны…Вода источала свет, но его было недостаточно, чтобы увидеть осколки зеркал, рассыпанные по всему телу и тогда ты «… разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце …»** положил его на край ванной. И в свете этого солнца осколки растаяли, а раны затянулись. Вот только ты забыл, что я русалочка и солнце губительно для меня – кожа быстро сгорела вместе с осколками, и я упала в воду. Ты поместил пылающее сердце обратно, упал, поднялся и стал вынимать меня, нагую, из ванной. Крови не было. Ран тоже.
Мы сидели на кухне, и я тонула в твоих голубых глазах, так похожих на озера, принадлежащие моей стихии. Зеленый чай и сигареты – это единственное, что всегда было в этом убежище. Я пила прохладную горечь этой зеленой влаги и потихоньку оживала. Ты курил и любовался мной.
- Зачем ты приходишь?.. Мне больно каждый раз вдыхать в тебя жизнь. Я бы отдал свою за тебя, но она не возьмет…
Я курила. Ты молчал. Все равно не хватит слов, чтобы понять… В глазах читается больше. В твоих я видела силу и любовь. В моих ты видел боль и любовь.
Ходить я по-прежнему не могла. Ты носил меня на руках. Мы были счастливы. Я уже не чувствовала боли, а ты чувствовал, что что-то изменилось, но молчал.
5:00 – скоро рассвет. Я быстро надеваю мокрые вещи и, не замечая боли, убегаю, пока ты не остановил меня и не задал вопрос. Я вижу, как сердце пылает в твоей груди и рвется наружу. Последний вдох из твоих губ и я уже не обернусь. Теперь главное успеть добежать до моря и скрыться в волнах, пока не взошло солнце, чтобы пенный прибой вернул былой облик и скрыл слезы отчаяния.
Ты стоишь немой и потерянный. Мой Данко. Ты все понял. Без слов. «У нас будет ребенок» – это то, что я не смогла сказать, что ты успел понять.
Небо разразилось грозой, а море вторило штормом. Синие искры сыпали с небес, освещая путникам дорогу и пугая их невыразимой грустью и скорбью, возникающих при попадании осколков в сердце. Море же испытывало путников, проверяло их силу и выдержку, а бушующие волны шептали о возвращении блудной дочери в родную стихию.
* Г.Х. Андерсен "Русалочка"
** М. Горький "Старуха Изергиль"