Перекрёсток. Пятница

               

      И сорок лет назад пятница была не в чести --- тяжёлый, видите ли, день. Стройный и элегантный, в ослепительно белом костюме и с громадным букетом в руках молодой парень выскочил из остановившегося трамвая сломя голову. Он, перебежав под носом водителя через рельсы, успел-таки миновать и второй путь, рискованно разминувшись с встречным трамваем. Но впереди оставалась ещё дорога. Вагоны встречного трамвая на какие то мгновения скрыли его от меня, и только краем глаза я успел заметить, что за ними по дороге на громадной скорости несётся грузовик гружёный углем. Машина была не привычная для центральных улиц города, а с удлинённым, подобным железнодорожной платформе кузовом. Что то внутри сжалось от дурного предчувствия, подумалось --- конец парню. Проехал трамвай,  за стоящим ещё на остановке вагоном скрылась машина. Взгляд лихорадочно метался по противоположному тротуару, по газону за ним и, как это ни покажется нелепым, вдоль дороги, хотя далеко парень убежать просто не имел времени. Не было,  исчез и ослепительно белый костюм,  и громадный букет цветов. Только там, где  парень, мелькнув, скрылся за встречным трамваем, на краю дороги стояла фигура, которой взяться то было неоткуда. Матово-чёрная, с каким то чёрным ершом в руке. Впрочем, рассмотреть все детали в первые мгновения было невозможно. Вокруг фигуры ну прямо как в «Войне миров» Герберта Уэллса клубилось, оседая, чёрное облако с завихрениями от прошедшей машины, серый асфальт на дороге казался усеянным какими-то чёрными точками. Что-то наверняка произошло, поскольку и вагоновожатая  тронула с места  вяло и нерешительно, оборотившись чуть ли ни в полкорпуса в сторону замеченной фигуры.
      Всё прояснилось как только за отошедшим трамваем стал виден остановившийся грузовик. Средняя секция левого борта его длинного, зелёного кузова, болтаясь на петлях, моталась ниже платформы, а той кучи угля, которая пучила своим весом эту секцию до нашего знаменитого перекрёстка фактически не было. Парень, не успев ещё «принять на грудь» за праздничным столом, принял на грудь здесь, у дороги, и принял именно исчезнувшую кучу  угля. Ну, хоть жив остался, слава богу!