Пашка по прозвищу Помидор (из-за вечно красных щёк) с виду - озорной мальчишка лет шести, с вихрами и веснушками, в перешитой из отцовской гимнастерки курточке и в брюках на солдатском ремне. Он часто стоял у ворот своего дома и грыз яблоко или семечки. Как только Пашка заметил, что я подъехал, слез с мопеда и направился к скамье ( я снимал у них второе лето часть дома с отдельным входом) подошел ко мне и молча сел. Он был явно чем-то расстроен, но старался не подавать виду. Я всегда с Пашкой разговаривал как со взрослым, выслушивал его до конца, может быть, единственный в его жизни такого рода собеседник. Я, поставил рядом с лавкой ведро окуньков и удочки, тоже сел, расстегнул ветровку.
- Привет, Паша, как дела?
- Здрасте. Ни чо так, - ответил он, выбросив огрызок под лавку.
Немного помолчав, Пашка начал сам:
- Вот хочу быть СИУ. Мы с пацанами сказали Петьке очкастому, надо на улице собраться и стать Сиу, но он говорит: не знает пока. Тут и леса близко нет, озеро ваще далеко, за пашней, зато бледнолицых полно. Там у них , - Пашка неопределенно махнул рукой,- даже Олень был, а здесь и Ежа ни одного нет.
- Да, это серьезно.
Но если честно, я ничего не понял сначала.
- Защищать, кроме бездомных собак, некого. А СИУ, - здесь Пашка перешел на шепот, будто выдавал чужие тайны , - это братья такие у диких животных. Сиу их всегда спасают от бледнолицых...
Вдруг откуда-то сверху раздалось оглушающее:
-Пашка! Зараза!
Это Пашкина сестра, голос её звонко разрезал воздух, из открытого окна мансарды
высунулась девица.
- Кто в пудреницу жука положил? Куда мамкину пудру высыпал?- Кричала Пашкина сестра.- Вот я тебе задам! Только вернись...Помидор глупый!
Пашка сначала застыл, как в игре "отомри", потом поднял голову к небу и, закрыв глаза, завопил на одной ноте:
- Сама ты - глупая Помидорина! Какой жук? Что ты придумываешь!
- Ага...Подложил, а теперь отпираешься?
- Он сам туда залез!
Сестра Пашки, четырнадцатилетняя Наталья, такая же румяная как братишка, свесилась из окна мансарды пониже:
- А кузнечики по комнате прыгают! Сознавайся, ты их сюда принес? Только вернись домой, я тебе вихры-то выщипаю!
- А я скажу мамке, что ты пудришься!
- Ябеда! Ой, кузнечик кусается!
- Окно не закрывай, они сами и выпрыгнут, - посоветовал Пашка, безмятежно болтая ногами. - Нашла кого бояться!
Наташка в ответ захлопнула окно и слышно было, она включила на всю музыку, дискотеку 90-х.
- Зачем тебе кузнечики, Павел? - спросил я.
Пашка врать не стал.
- Пока хоть кузнечики...Собаки бездомные - они же не дикие.
- А кузнечики, значит, дикие?
- Конечно!Чтобы быть Сиу, надо же защищать разных животных, лучше диких.
Я улыбнулся .
- Вы знаете, почему Сиу не дают имен животным?- Помидор с хрустом откусил кусок от нового яблока, которые Пашка обрывал в совхозном саду.
Оказывается, "они всегда вкуснее своих, даже зеленые", даже, если после них оскомина на зубах.
- Это как в книге, - продолжал морщась от яблочной кислоты Пашка. - Хотите яблочка? Сочные...
Пашка распахнул гимнастёрку, я взял яблоко посимпатичнее,с красным бочком, обтер о подкладку ветровки и тоже надкусил с хрустом и брызгами.
- Я думал, враки, а Петька говорит: было. Петька сам читал в журнале. Он же уже в третий класс пойдет.
И дальше Пашка трещал скороговоркой :
-У них, как у племя СИУ ...Пушистый был, хорек. Или ласка...?- Я забыл. Да они тоже не знали, кто он. Пушистый такой. Они его и назвали - Пушистый. Это еще давно было, еще даже до оленя.
На озере кто-то их нору расковырял. И убили всех. А один детеныш остался. Маленький такой, красивенький и пушистый. Он как раз вылез из норы - до этого прятался - и ищет своих братьев. А тут сиу. Они ему поесть дали, у них еда была с собой, бутерброды с колбасой. Он колбасы и поел.
Они тогда нору замаскировали - сучьями забросали, он и стал один жить в своей норе.
Потом те приходят, кричат:
"Пушистый, Пушистый!" А он, представляешь..ой, представляете, бежит к ним. Они ему колбасы или еще чего кидают.
Пашка говорил почти без запинки, как хорошо заученный урок, и всё время ловил мой взгляд. Я слушал, не останавливал его, иногда кивал понимающе.
- Он любил колбаску... Ну и вырос. Сиу же его охраняли. Они всем сказали, чтоб никто не трогал - а то будут иметь дело с силой.
А его никто и не трогал. Он, правда, пушистый был. Тогда эти бледнолицые еще на озеро не ходили. На озере только все свои были. И Пушистого все гладили и кормили.
И он стал всем доверять.
Как кто позовет : "Пушистый! Пушистый!"- и он сразу бежит.
Пашка-Помидор по-настоящему выкрикивал "Пушистый!", словно зверек был где-то рядом под лавкой или во дворе.
-И вот один раз...
Тут голос Пашки начал загадочно прерываться, и он прищурил глаза.
- Жук...залез за ворот, а ну, иди сюда...
Пашка вытаскивает жука и дальше давай рассказывать, как ни в чём не бывало:
- Один раз... идут Сиу на озеро, а навстречу им эти... маленькие человечки... бегут и так кричат! - делает порывистый вздох Пашка, - " Пушистого убили, убили Пушистого!"
У Пашки наворачиваются слёзы, он трет глаза грязным кулаком.
Мне становится грустно и жаль Пашку с его переживаниями.
-Ну, - говорю я Помидору, - ну, Паш, дальше-то что?
Пашка тяжело выдохнул.
-Дядька один убил. Ребята с Пушистым играли, а он подошел, взял камень и убил. А эти, кто нашел,показали, где он лежит.
Сиу бегом туда. Видят - лежит. У норки своей лежит тихонько, голова набок, разбита значит. Мертвый он, этот Пушистый...
Пашка снова вздыхает, доев яблоко, продолжает.
- Колодка однорукий, который с хутора, наверно, он Пушистого убил. Ну, вы слышали ведь про него? Злой дядька, с таким шрамом на щёке.
Я пожимаю плечами.
- Сиу с ним давно поссорились.-Говорит Пашка. - Он и убил. Разводят тут..язви вас в душу - это он так всегда ругается.
Тут я, наконец, понимаю: у Пашки - Помидора в рассказе всё переплетается, жизнь и фантазии его детские. Это бывает у малышей лет до семи, а у некоторых остается на всю жизнь, но это другой рассказ.
- Ну, сиу закопали его. -Продолжает Пашка.- И вот что с ними случилось! Как-то идут они на озеро, а им хочется позвать: "Пушистый! Пушистый!" Они же привыкли так его звать.
- Красиво его назвали...
- Ага, очень...Так татарёнок, брат Зубра, один раз тоже не выдержал и позвал. А он, - Пашка беспомощно стискивает кулаки, - он, конечно, не выбежал. Он же мертвый.
Быстрый Олень от всех тогда убежал вперед. А когда его догнали, Петька говорит, глаза у него красные были, плакал, наверно. Он Пушистого больше всех любил.
Я совершенно не понимаю, кто эти Зубр и Олень - это имена индейцев или друзей Пашки, но не прерываю пацана, а Пашка с присвистом из-за дырок вместо молочных зубов воодушевленно продолжает:
- И тогда они поклялись: никогда не давать имен животным, больно же. И те, из племени сиу, тоже поклялись. Привыкаешь ведь звать!
Пашка произносит эти слова, как формулу чувства, и поспешно ее объясняет:
- Они же, животные, если им дать имя, будут совсем как братья. И если убьют, а он как бы живой. А он мертвый...его же нет больше, обидно. Понятно?
-Понятно.
- Ведь правда, лучше, когда без имени? - Легче.
-Понятно, что легче. - Серьезно говорю я. - Паш! Ты не беспокойся, я всё понял. Легче, конечно, когда без имени. И убить их кто-то может. Камнем, рогаткой...
-Они себя называли знаете как? Доброе племя сиу.-Начал снова Пашка, не дослушав меня.- Они сперва просто индейцами были, сиу. Ну, воевали. А потом к ним Олень пришел. Серьезно! Не улыбайтесь. Вон из того леса, который далеко за станцией, туда только на машине можно доехать недавно настоящая косуля вышла. Она наступила на что-то , и ногу меж копытцами разрезала. Глубоко - кровь идет, ослабла бедная.
- Может, на стекло наступила?
- Да. На бутылку разбитую, - сердито говорит Пашка.
- Вышла из леса?
-Да. Кто ж еще ей в лесу может помочь, там и лесника-то давно похоронили, ещё в прошлом году утоп. А там как раз сиу. Видят - хромает. Еле жива. А боится! Вся дрожит. В лес обратно не идет. Там она бы совсем умерла... от страха.
Сиу схватили ее на руки - и домой. Прямо к Петьке.
По дороге дядьки кричат: "Приглашайте на шашлык!" А сиу только руками отмахиваются.
И вылечили косулю. Мамка Петянина вылечила, она у нас в поселке врач. А потом поздно вечером, чтоб никто не видел, отвели её в лес. И отпустили.
И Вовчик тогда предложил: давайте называть себя племя сиу, Доброе племя сиу. Будем защищать всех животных.
Косулю они еще никак не звали. Так и отпустили. Она к ним из леса часто выходила. Постоит, посмотрит на них и опять текать в лес.
А потом они Пушистого приручили. Дальше вы уже знаете.
Пашка сидит, опустив голову.
-Слушай, Паш... а почему Петя при мне не хотел рассказывать ничего. Помнишь, я подошел?
-А-а они тогда ...,- и тут Пашка запинается на каждом слове. - А знаете, - говорит он, поднимая на меня глаза, - а знаете... как у сиу.... наказывают тех, кто...ну, проболтается?
-Как?
-Крапивой! - выразительно сообщает Пашка. - А ещё привяжут к дереву, голышом в одних трусах, и давай его по заду крапивой! Чтоб не забывал.
-Паш, а мне кажется, что ты уже давно СИУ.
- Не знаю. Думаете?
- Конечно!
- А если животных люблю, а муравьев пока боюсь. Я уже пробовал...
-Что пробовал?
- Набрать их и домой принести. Ох, кусаются! - Пашка трясет головой. - А щекотно! Но можно привыкнуть. Петька говорил, все сперва боялись. А потом - хоть бы что.
-Постой, постой! Какие муравьи? При чем здесь муравьи?
-Под мышкой муравьи! Возьмут горсть с муравейника - и под мышку тебе. Стойкость воспитывать.
-Вот оно что, - размышляю я вслух. - Они, смотри-ка, серьезный народ, эти сиу.
-А вы думали! Очень серьезный. Сиу быть очень трудно!
Пашка молчит несколько секунд, глядя на мух, окруживших огрызки яблок рядом с лавочкой, и вдруг, резко повернувшись ко мне, спрашивает:
-Вот Вы, сами, если бы у вас Пушистого убили, вам было бы легко?
Я молча похлопал парня по плечу. Мужчины иногда так делают, когда трудно, а плакать нельзя.
- А можно с Вами на рыбалку?
- Мамка-то тебя отпустит?
- Да отпустит! она всё равно говорит, "чтоб ты сгинул, по всему дому свои гайки от велика бросаешь". Только надо у неё отпроситься.
- Тогда, замётано!
Послесловие.
Я решила поэксперементировать. Для себя необыкновенное удовольствие - писать сценарии и зарисовки по мотивам малоизвестных рассказов и сказок, которые задели за живое, придумать что-то своё, используя фабулу понравившегося автора, сюжет или главных героев, но вложив в повествование новый замысел и создав свою композицию.
Вадим Чирков- очень самобытный автор -
для желающих познакомиться с автором подробно
http://lib.rus.ec/b/243796/read
его отличает от других пишущих о детях чрезмерно трепетное отношение к героям своих рассказов и повестей. Это чаще дети с трудной, изломанной судьбой, безотцовщина при живых отцах (родителях)
Вот получился ли у меня фанфик, пока не знаю.