1
Волна,
как нежная рука,
степенно нас бросает
на мягкие пески.
И мы встаём.
И за спиной играет море:
плетёт из пены кружева;
и впереди цветут сады
цветами хищно бытия.
Там сочные плоды,
с деревьев падая на траву,
лежат, разинув рты,
своё глаголят право.
Своё, своё… а мы идём,
цветы срываем,
с земли плоды берём,
сжираем,
глотаем слюни впопыхах
и ничего
не замечаем
в своих затейливых мечтах.
Мы верим, мы верим
там жизнь собак
не собачья,
там много простого щенячьего счастья -
познания жизни, как факта себя.
Ты разве не видишь, что вокруг пустота?
Да кто бы спросил,
и тому я ответил:
мой мир для меня всегда будет светел.
Плоды не сгниют
и черви минуют телесную мякоть,
застынут фигуры, остынут глаза,
устанут дождинки с неба бисером
падать.
Мы всё идём, мы идём,
плоды поднимаем,
влагу жадно их пьём;
что было - прошло,
всё теперь забываем,
всё теперь ни к чему
память мучить тревогой,
мы всё идём
по пустынной дороге.
2
Я снял кольцо у камня, там, где кончалась дорога и начинался другой мир. Я подумал, что дальше не имеет смысла использовать это кольцо, и положил его в карман. Подруга прочла надпись на камне: «я один во вселенной и, кажется, мне не надо никого, кто бы протянул свою ладонь и сказал: ты не один».
3
А за садами, не велено врать
Моим воспитанием,
Дворец кинулся нас обнимать
С чавканьем и лобызанием.
И мы перед ним на колени
Рухнули, словно рабы,
Словно высокие вечные стены
Замкнули пространство души.
Просто почудилось, а крест не ношу,
Просто усталость,
Просто так я хочу,
Чтобы во мне моя высохла слабость.
4
Он был прекрасен,
он выше похвал:
в его коридорах
пронзительный шквал
и мыслей, и слов,
картин и чудес,
там на стене
умещался мир весь,
там люстры - гирлянды,
там рыцарский зал
железом звенел,
пестрел, танцевал,
слуги метались,
бились лбами о дверь,
там фрейлин ласкал
неведомый зверь,
скрипели полы,
сверкали приборы,
и мы там в гостях
были так скоро.