С кем только иногда не сводит судьба! В Москве судьба свела меня с одной очень странной особой. И эта встреча так запечатлелась в моей памяти, что я хочу рассказать о ней.
В привокзальном номере гостиницы двое: я и моя соседка лет тридцати с небольшим. Она сидит полуголая на кровати, слегка прикрытая простыней, перед ней на постели раскрыт ноутбук, она быстро перебирает клавиши тонкими пальцами, набирая что-то. Мы знакомимся. Зовут ее Алла, она приехала из солнечного Казахстана. Она стройная, с нежной белой кожей. Бледное лицо, словно в оправе, густых, темных кудрей. Горячечно- воспаленный взгляд черных глаз внимательно, беспокойно смотрит на меня с подозрением.
- Вы одна приехали? - спрашивает она меня.
- Да, - отвечаю я.
- За вами никто не следит?
- Нет, конечно, никто не следит. Я одна, - отвечаю я, хотя немного обескуражена ее вопросом.
В комнате душно, плотно закрыты и зашторены окна, массивная дверь закрыта изнутри на замок.
- Ой, как жарко тут, можно, я дверь приоткрою? - спрашиваю я соседку.
- Нет, нет. Что вы! За мной следят. Она встает и, нисколько не стесняясь меня, полностью обнаженная, идет умываться. У нее небольшая, но красивая грудь с темными сосками, тонкая талия и стройные, словно точеные ножки. Она возвращается,
Надевает красивый, черный бюстгалтер с узкими бретельками и стринги. Она красива, но почему так печален ее взгляд? И кого боится она? И что строчит на своем ноутбуке? Я заинтересовалась. Женщина показалась мне странной.
Днем она спала, боясь выйти на улицу, а вечером преображалась до неузнаваемости: надевала светлый парик, умело наносила макияж, долго красила ресницы, одевалась, пила чай и уходила почти до утра. Приходила оживленная, брала у полусонной дежурной чайник и долго со вкусом пила чай, ела фрукты, приглашая и меня к ранней трапезе. Я, утомленная хождением по Москве, в это время хотела только одного - спать и вежливо отказывалась от угощения, но Алла не унималась, предлагая мне то чашечку кофе, то принесенный откуда-то крупный зеленый виноград, то печенье.
Напившись чаю, она расплачивалась за гостиницу и укладывалась спать, предварительно плотно придвинув тяжелую дубовую кровать к самой двери, и, проснувшись, я не могла даже выйти умыться и сходить в туалет, приходилось будить ее - дожидаться, когда Алла проснется, было бесполезно - она спала, как убитая, выпив какие-то таблетки.
Все это мне не нравилось, но я молчала, а через два дня не выдержав, решилась спросить:
- Чего ты боишься?
- Вы понимаете, меня должны убрать.
- Почему? За что?
- Я много знаю. О-о! Это длинная история. Мой муж был коммерсант, фирма была у него, большим бизнесом занимался. А я все дела его знала, всегда он со мной советовался, и в фирме я тоже работала. Как мы жили хорошо с ним! Как он любил меня! Дом для меня большой построил. Сын у нас уже большой подрастал. И вот. Убили моего мужа три года назад, сначала два раза покушение было, а на третий убили, когда он из банка выходил, и за мной охотиться стали, чтобы рот мне закрыть. Я же в милицию подала заявление на расследование дела. А убили моего мужа те, кому он мешал - конкуренты его. У них были связи везде и в милиции тоже. Так тех убийц и не нашли или не захотели искать. Я не отступалась. Тогда в меня из милиции в психушку упекли.
- Вы когда-нибудь лежали в психушке?
- Нет, слава богу, не приходилось.
- А я лежала в большой психобольнице, целых полгода. Можете представить?! Совсем здоровая с психобольными!!! Знаете, там больной - не личность, не человек. Понимаете?! Сначала мне давали таблетки целыми горстями, стала я их пить. У меня от них кружилось все в голове, потом тошнило, рвало, я их пить отказалась. Тогда меня начали лечить насильно – стали делать уколы и кололи до сердечных приступов… А врачам было все равно. Вы не представляете, какой там беспредел! Я не давалась, кричала. Тогда меня поместили в изолятор. Я не хотела туда идти - меня потащили волоком по коридору.
* * * * *
Целую неделю я лежала там. В изоляторе меня привязали к кровати, и я не могла двигаться сутками…
- А в туалет как ты ходила? - спросила я Аллу, едва сдерживая слезы сострадания к ней, испытавшей так много за свои тридцать лет.
- Мне надевали памперс на сутки, - Алла, закрыла лицо руками и горько заплакала, уткнувшись в подушку, не в силах продолжать свой рассказ. Позже, когда она успокоилась, я спросила ее:
- Ну, а дальше что было?
- Я стала послушной, и меня вернули в палату, там со мной лежала одна проститутка, совсем еще молодая, лет девятнадцати, на вид приятная такая, Наташа ее звали. Так она все время раздевалась, ходила голая, с растрепанными светлыми волосами, а, увидев мужчин, она бросалась к ним на грудь - всем подряд, врачам, санитарам, сантехникам и, закатывая глаза, показывала грудь и кокетливо говорила: « Ой, мальчики, можно с вами познакомиться?»
- А как она попала в психушку?
- А ее наркотиками накачивали в притоне, а потом какой-то клиент позвонил - Наташа ему чуть кое-что не откусила. А так она хорошая, добрая была, ко мне хорошо относилась.
Да, тяжело тебе там пришлось, - вздохнула я.
- А на прогулки хоть вас пускали?
- Нет, там на прогулки не выводят. Когда долго лежишь и тихо себя ведешь, разрешают посещать спортзал, там тренажеры есть, но все время холодно, даже при сильном морозе открывают окна. Я вся простыла там. А кормят одной капустой. Утром капуста, вечером капуста. Я не выдержала, сбежала оттуда, помогла одна женщина, она ходила к своей сестре и пожалела меня, дала мне немного денег. Я убежала в больничном халате.
* * * * *
Сколько потом скиталась! Долго в Ялуторовске жила у одной доброй бабушки на квартире, помогала ей по хозяйству, она мне и на билет деньги дала до матери с сыном доехать. Но они меня плохо встретили, относились ко мне, как к чужой, даже сын от меня отвернулся. Мать моя так его против меня настроила. Они меня боялись. Я ведь после больницы стала слышать голоса. Эти голоса теперь везде со мной… И сейчас тоже. Они говорят мне: «Беги! - и я бегу. Слушайте, может, вас следить за мной подослали?
- Да ты что?! Кому ты здесь нужна? Я сама по себе приехала, по своим делам.
- А я никому теперь не верю.
- А как ты здесь оказалась, Алла? – не могла не поинтересоваться я.
- Мать продала мой дом, а мою долю дала мне. Я подумала и поехала в Москву. Я тут уже два месяца живу. Поначалу шиковала, в ресторан ходила, в ночной клуб, кафе. В гостинице хорошей жила, а потом на всех вокзалах ночевала, в аэропортах. Теперь вот деньги уже кончаются, но есть еще тысяча долларов. Кстати, вы мне не займете полторы тысячи до завтра, мне за гостиницу надо отдать, а менять на ночь деньги неохота.
- Так у меня у самой денег только на обратную дорогу, ты извини, но не могу,- денег у меня и правда было в обрез, а какая гарантия, что она отдаст? - подумала я и отказала ей, но Алла не расстроилась.
- Может, вы у меня ноутбук купите всего за восемь тысяч? Недорого.
- Да есть у меня свой ноутбук, и денег нет таких, я же тебе сказала. А ноутбук у тебя хороший, оставь - самой пригодится, - ответила я. А Алла стала собираться - надела тонкие ажурные черные колготки, обтягивающие черные брюки, красивую шелковую кофточку, которая была у нее единственной нарядной вещью, опять долго красила глаза, подрумянилась, накрасила губы яркой помадой и ушла, бог знает куда. Пришла она на рассвете, веселая, с какими-то кульками еды, напилась чаю, расплатилась с гостиницей и легла спать, совсем обнаженная, в костюме Евы...
* * * * *
Последний вечер перед отъездом мы провели в мирной беседе за чашкой чая. Алла спрашивала меня о моей семье. Я честно сказала, что и у меня бывают проблемы, но, в общем-то, все хорошо. А сама подумала - относительно хорошо, по сравнению с ее жизнью уж точно.
- Счастливая вы, скоро приедете домой, а я не знаю, где сегодня проведу ночь.
- А что будешь делать, когда деньги кончатся?
- Не знаю. Продам вот ноутбук, сумку, а потом себя, - она засмеялась, открыв красивые, ровные, белые зубки и откусила румяное сочное яблоко.
- А домой не поедешь? К сыну?
- Нет. Там меня сразу убьют или опять закроют в психушку. Хотя замуж я только за казаха выйду. Может, тут найду. В Москве по статистике их всего тридцать тысяч, но я найду своего.
- А может, тебе на работу устроиться? Зарегистрируйся здесь, найди общежитие. Начни новую жизнь.
- Нет, в общежитии я не смогу жить. Да и вообще, навряд ли у меня что получится. Я ведь раньше в крупной фирме, потом в банке работала, а сейчас кто меня туда возьмет? Может мне начать писать, как вы?
- Попробуй, плохого в этом ничего нет.
- Я попробую, я обязательно попробую. Я такое напишу! А вы про меня напишите, ладно? - попросила Алла, и в глазах у нее блеснули слезы.
* * * * *
За окном был промозглый мартовский вечер, без конца лил дождь, а мы сидели в теплой комнате за столом, и пили горячий чай с сушками, которые я люблю с самой юности и купила много - с запасом. Блаженное тепло разливалось по телу. Я порядочно за день замерзла, гуляя по холодной Москве, одетая не по погоде легко. А теперь я, наконец, согрелась, беседа наша текла мирно и задушевно, словно за это время мы стали близкими подругами, хотя очень разными. Но, я хорошо понимала Аллу. Одно время я жила в Казахстане, в прекрасном городе Алма-Ате с ее журчащими арыками, цветущими белой акацией и бульдонежью.
Я чувствовала себя там очень одиноко среди множества людей, и сейчас мне было безмерно жаль эту молодую, красивую женщину, которая успела уже столько пережить. Как хотелось мне помочь ей, хотя бы добрым советом, но мои советы она отметала напрочь. И действительно, каждый из нас набивает себе шишки, пока не научится жить, но порой какой ценой!
* * * * *
На улице между тем смеркалось. Алла встала, быстро собрала в клетчатую сумку на колесиках то немногое, что еще у нее оставалось: черный ноутбук, смену белья, красивую шелковую кофточку и пачку прочитанных московских газет. Мне стало жаль ее до слез, и я, стараясь не обидеть, ее сказала:
- А может, тебе все-таки уехать к матери? На что она ответила, замахав руками:
- Даже не говорите мне больше об этом. Я останусь здесь. Я подумала: « Ну и зря. Пропадешь ты здесь», - но не сказала, боясь ее обидеть. Я знала, что у нее почти не осталось денег, хотя она и говорила про тысячу долларов, и протянула ей пакет с сушками, две пачки печенья, чай и сахар:
- Знаешь, Алла, возьми себе все это - тебе пригодится, а я сейчас в буфете что-нибудь куплю в дорогу. Она взяла и сказала:
- Спасибо, и счастливого вам пути! Вы такая хорошая!
Я обняла ее, и она прижалась ко мне такая несчастная и беззащитная в этом огромном чужом городе. Мы вышли из комнаты, сдали ключ дежурной и спустились в зал ожидания.
- Ну, прощай, Алла! - сказала я. Она помахала мне рукой, и мы расстались. Я оглянулась - она бодро покатила свою сумку на колесиках, и вскоре ее тонкая фигурка в легкой курточке и черных брюках исчезла в толпе.
* * * * *
Кто знает? Как сложится ее жизнь дальше? Никто не знает, в том числе и она сама. Как изломала ее психушка! Я вспоминала её рассказ – этот крик души. И какое-то чувство горечи еще долго не давало мне покоя, пока я не села в поезд, и колеса завели свою нескончаемую песню. А меня ожидали новые встречи с другими людьми, и три тысячи километров дорог еще отделяли от дома.
12 июня 2010года