— Нет, у нас решительно не умеют рисовать, — твердым дискантом пропел продавец кваса Варфоломейкин.
Жара пылала адова. В квасной салон образовалась очередь. Пугливые сойки низко носились над раскаленным булыжником. Цокали подковы мускулистых, разгоряченных сильными лучами коней.
Кособукин пылал вместе со всеми. Впереди, выставив пивную кружку, облизывая сухие губы, металась дама в кружевном жабо. "Ах, жизни жалко", — думал он, покачиваясь на носках.
— Можно побыстрее отпускать, прекрасный Варфоломейкин, — выкрикнул из задних рядов богатый бас.
Варфоломейкин только ухмылялся, поглядывая на очередь. "Ишь", — думал он.
Рисовать у нас, действительно, умеют не все.
В яркой желтой рубахе, в молодцеватых усиках, — периодически исчезал Варфоломейкин, а вместо него раскачивался за стеклянным прилавком тяжелый шар.
Кособукин всматривался. Варфоломейкин все более походил на черный шар, слегка светящийся изнутри. Горячий воздух врывался в квасной салон. Публика растерянно тыкала пальцами в бывшего продавца и медленно, с гудением, расходилась.
Розовые закатные костры змеились в реке. На валу стоял крупный унылый дом с островерхой серебристой крышей. Тоненькая картофельная луна всходила.
Войдя в комнаты, Кособукин осмотрелся. Комары плескались в темноте. Мерцала амальгама старинного зеркала.
За столом вертел кисти в пальцах решительный Варфоломейкин.
— Однако, — подумал про себя Кособукин и ипохондрически пожевал коричневыми губами.
Варфоломейкин расторопно гонял кисти по холсту. Серый потрескавшийся холст напрягался.
— Мое почтение, — решился разорвать молчание Кособукин.
Со стены, в упор, смотрел на вошедшего истертый изумительный женский портрет. И тьма жизни стояла за ним. Века непостижимых озарений.
— Боже мой, — прошептал Кособукин и, сраженный, снял шляпу с нелепым изумрудным пером.
В городке уже зажигали смоляные факелы. Мужики грузно подтопывали в пивных.
Неофит Кособукин кинулся вон. На реке вызревали бакены. Маслянистые радужные пятна вращались гуртом.
По высокому берегу прогуливались мужчины, не различавшие своих сложносочиненных спутниц.
— Черный шар, — мыслил Кособукин, — какая передовая краска!
И сердито махал стриженой головой, и, задрав подбородок к небу, подробно отслеживал палево-нежные в дымчатой росе облака.
26 июня 1999 г.