Они вернулись в кабинет . Дросселя призвали дела его одухотворенной коммерции и он ушел. Албибеков съел все, что предложил секретарь и завалился на диван обдумать дальнейшие планы. Все меньше он надеялся на помощь светлых. Надо было выкручиваться самому. Он сначала пощелкал пультом, но не зараженный ТВ зависимостью, смотреть зомбоящик «просто так, не про что » он не умел. Выключил. Из «блевотного попугайчика» он прихватил учебную книжку. С картинками. Думал детям увезти. И сейчас, от нечего делать, стал перелистывать страницы, разглядывая цветные комиксы, в форме которых и был устроен весь учебник. Албибеков не знал, теперь все учебники делались в форме комиксов. Большая картинка на развороте заставила его остановиться и вчитаться. Хотя портрет был рисованный, он сразу узнал его. Это был тот самый сценарист. По сути это был тот, с кого началось уничтожение мира. Его фотография украшала все мишени в тренировочных лагерях сопротивления. Предыдущих посланников из будущего закидывали уничтожить эту заразу во младенчестве, или лучше того, предотвратить зачатие. Но каждый раз этот мир рождал, растил и обретал свое проклятье. Кому суждено утонуть утонет, кому суждено умереть от передозировки виагры не доживет до конца прелюдии, если этому времени суждено обрести самого тупого сценаристы, предотвратить это не возможно. Но подписью под картинкой было вовсе не «Запомни главную сволочь». Напротив, нарисованный человек стоял гордо, в окружении исходящих от его головы палочек, символизирующих рисованное сияние. На нем был костюм супермена. Албибеков помнил исторические хроники. В начале эпидемии был зафиксирован всплеск падений с разных высот людей в таких именно костюмах. Под картинкой следовал учебный текст. Оказывалось, что это портрет не врага человечества, а героического борца и новатора. Который жертвовал всем ради самовыражения . Период запоя, в который ушел настоящий сценарист, в то время когда его рукопись кочевала от продюсера к продюсеру, в книге назывался временем преследований и притеснений, и по книге выходило, что сценариста даже упекли в тюрьму злые консерваторы и разрушители всего нового. Но он героически сделал клавиатуру из хлебного мякиша, и весь период заключения прятал недописанную рукопись в неожиданных местах. Фигурировал в учебнике и исторически существовавший Лялякин, который, однако, признавался сторонником светлых сил. Осознавший свое предназначение, Лялякин прошел курс эффективной игры в Чапаева в высокогорном китайском монастыре, у старого учителя, которому три года стирал носки и подстригал бонсаи, и лишь потом тот открыл ему тайное знание. А после того как в неравной схватке Лялякин заполучил сценарий, который в учебнике звался чудесным непознаваемым, он понял, что пока нельзя показывать его широкой общественности. И затаил ценный текст до поры, когда потенциальный зритель не дорастет до такой замечательной истории, которую нельзя понять, а можно только верить и восхищаться.
Аникин выбил стеклянную дверь кабинета и на цыпочках подкрался к читающему Албибекову.
- Здорово пришелец! – заорал он , накинул на голову Албибекову полы его же плаща и сам накинулся сверху. – Ну, наконец – то! Какими судьбами?! Будет мне теперь с кем выпить . А то нынче все в завязке. В будущем хоть нет таких глупостей?
Аникин поднимал съехавшего на пол Албибекова и снова валил, удушая в объятиях.
- Здравствуй, здравствуй, ты то как тут? – тоже радовался Албибеков. Дома с такой радостью его встречал каждый вечер только любимец семьи здоровый и шерстяной мутант котоящер.
- Да я нормально , как видишь? - Аникин уселся напротив и хватанул из мерзавчика, принесенного секретарем, глоток коньяка.
Да видно было - Аникин в порядке. Он возмужал, окреп и загорел. По заданию высших светлых сил уже полгода он прорубал тропу в лесах Амазонии. От остановки наземного транспорта до жерла самого горячего на континенте вулкана. И когда остальные его светлые сослуживцы, раскиданные по обеим Америкам, нашли бы носитель с тем злосчастным фильмом, Аникин должен был прорубленным путем навсегда избавить человеков от этой заразы и расплавить в вулкане оригинал, и если будут копии тоже. Но тропа периодически зарастала, а фильм пока не нашелся . Аникин решил привезти в Амозонию самолет химикатов и раз и на всегда выжечь в джунглях дорогу к человеческому спасению. Зачем и приехал, оставив временно миссию .
Правда, возникали проблемы с зелеными. Раньше зеленые были сторонниками светлых и договариваться с ними удавалось. Но теперь им не нравилось все: не те виды химикатов – фирма не оплатила ни рекламу, ни антирекламу, нельзя сжигать, не найденный пока вредоносный носитель, а то загрязнится атмосфера. Зеленые давно уже не разделяли светлых идей, хотя и к темным у них претензий было выше крыши. Поэтому они выделились в свой отдельный цветовой клан.
Из дальнейшего рассказа Аникина Албибеков узнал и грустные новости. Лучших бойцов теряли светлые ряды в этой жестокой борьбе за народную любовь и добро. Антисемит Веселов настолько уверовал в божественную святость всего сущего на этой земле, что стал ходить по дому голый, на цыпочках и в марлевой повязке. Чтобы не мешать разным грибкам и плесеням развиваться и жить везде вокруг и на себе, случайно не раздавить или не заглотить живого существа и не забрать данную богом жизнь. Он перестал спать и даже сидеть. Лишь в отмоленном стерильном углу бил земные поклоны, извиняясь бесконечно что позволил в детстве поставить себе прививки, и теперь вырабатывает антитела против божественных вирусов, которые бог старался, создавал для него , недостойного раба. Умер Веселов через месяц от очищения и полученного в молитвах сотрясения мозга.
Но добро и любовь продолжили свою кровавую жатву.
Следующей жертвой была отважный боец Китенок. В новогоднюю ночь она получила смску от своего возлюбленного и коллеги по светлому цеху Медбрата. Он назначил ей свидание у входа в Макдональдс, только не догадался отписать, что уже месяц, как заслан в Америку. В результате, отсутствие Китенка Медбрат воспринял как измену и сгоряча предложил руку и сердце мексиканской работнице нью-йоркского Макдонольдса. А боец Китенок насмерть замерзла в пьяном виде у входа в московский. Хотя неожиданная жена Медбрата повлияла на него весьма положительно. Когда выяснилась цепь этих трагических недоразумений, Медбрат собрался было кинуться в бездну крайностей и излишеств. Но так сложно обретенная любовь творила чудеса, да и новая жена была женщиной крупной. Она заставила Медбрата бросить пить, думать о глупостях и на какое-то время внесли в его опасную и героическую жизнь немного покоя, много мексиканской родни и межпозвонковую грыжу. Последнее от того, что по традиции Медбрат обещал носить свою благоверную на руках. Не помогло, и вскоре его импортная избранница променяла спокойного добродушного северного парня на горячего худосочного мачу в усах и самбрере. Медбрат же с дважды разбитым сердцем совсем разочаровался в женщинах, но пить обратно не развязал, и теперь гонялся по Америке на мотоцикле, ища себе самых сложных и опасных заданий.
Сам Аникин за то время, что они не виделись с Албибековым, успел закончить институт. По специальности, конечно, не устроился и после бухгалтерских курсов значился на должности у Дросселя. Стало быть, бухгалтером.
- А что читаешь? – после обмена новостями из прошлой жизни спросил Аникин.
Албибеков стал делиться удивительным открытием из детской книжки, но удивило Аникина не это. Точнее, не только это. Оказалось Аникин ни только не знал, с какого перепугу вредитель - сценарист вдруг вырисовывался в детском учебнике народным героем-мучеником. Секретный детский садик был секретом и от него и от всех светлых, которых он только знал. А то, что сценарий им найти не удастся, расстроило Аникина больше всего.
- Надо у Дросселя спросить, как это так – рвался Аникин
- Дроссель ведет двойную, тройную или даже не знаю сколькиную игру – останавливал его Албибеков. Мы должны действовать самостоятельно. Я все обдумал. Ну, или не все. Но нам нужна помощь темных. Я все понимаю, но это наш единственный шанс. Надо найти и каким-то образом пробраться к Электрону.
- Чего его искать-то. У меня с ним на обед стрелка забита.
Да, чудес с момента выхода из шкафа для Албибекова было уже через край. Мозг отключался от перегрева. Собравшийся на поиски, Албибеков сел на диван, и молча выпил коньяку из горлА. Ни ясности, ни прохлады его бедному мозгу это не добавило.
- Вы сотрудничаете с темными? А договор? А правила?
- Все так – кивал Аникин – но понимаешь . Распространение духовности, возвращение человеков к вере и исконным традиционным ценностям дело ведь стоящее. Но мы светлые и бухгалтерия у нас может быть только белая. А если не иметь черной бухгалтерии, я тебе как специалист скажу, любое дело погибнет. С такими то налогами. Вот пришлось .
- Ладно, это потом – торопился Албибеков – сейчас не до этого. Нам нужен темный маг.
- Не так быстро - в дверях стоял Великий Дроссель.
Аникин было бросился к нему с расспросами и открытиями, сделанными минуту назад. Но остановился и взглянул в глаза учителю. Албибеков прав.
- А. Я. Тут. Приехал. Мне надо пестицидов . Или другого какого ДДТ. Для дороги. Ну, вы знаете. – Как можно более непринужденно сказал Аникин.
Но Дроссель пропустил непринужденность мимо ушей.
- Да – сказал он – я знаю. И про дорогу. И про войну за добро и любовь. Я знаю, что мы тут все отверстия порвали. Все стараемся для этих людей, мать их так. Для этого будущего. Так нет же. И летают. И советуют. И жалуются и жалуются.
Дроссель медленно наступал на Албибекова и будто становился больше с каждым шагом. А Албибеков сжимался.
- Не тебе, Тимурчик, жаловаться. Между прочим. Мы тебя ведь никогда не забывали. И тебе, как участнику битвы за будущее и учредителю первого акционерного общества светлых сил, положенный пакет акций выделили. И процентик капает! Как разморозят твои банки, миллионером станешь!
Албибеков растерянно оглядывался, не зная куда дальше отступать.
- Это правда – подтвердил Аникин – пакет акций. Ты всегда входил в совет директоров. Заочно.
- Но я ничего не учреждал.
-Да? – как-то не вопросительно спрашивал Дроссель – а кто предложил думать о будущем?! Кто просил более умных и заботливых предков?!
Отступая, Албибеков схватил открытый учебник.
-Тогда почему вот это? – тыкал он в картинки – И почему вы сотрудничаете с темными. И зачем фильм…
- Да почему? – подключился Аникин.
- Почему ? Зачем? – стал дразниться Дроссель, не давая этим двум договорить. – Каждый у себя в настоящем должен…
Что должен, Дроссель не договорил. Он упал, где стоял. За его спиной дул на дымящийся ствол пистолета Аникин.
- Бежим – крикнул он Албибекову. Это транквилизатор против диких зверей. Зеленые не разрешают их убивать. Хватает минут на десять, только до машины добежать.
Албибеков и Аникин бежали по длинным подсобным помещениям хозблока мегамаркета. За ними уже гнались охранники. Они побегали по кухне, в лабиринте блестящих столов и среди людей, таскающих на подносах горы тарелок. Пробегая раздевалки, успели одеть поверх своей, рабочие халаты и это помогло пройти через отдел любого медицинского образования до служебных туалетов. Спасение было рядом, в виде обязательного случайно распахнутого окна, и Аникин влез уже на подоконник. Но жирный охранник настиг Албибекова на писсуаре и схватил за ноги. Албибеков отбивался, как мог. Пригодился оставленный кем-то на полу ключ на двенадцать. Аникин старался перезарядить оружие, но второпях выронил последний заряд транквилизатора, и просто кинул пистолетом в охранника.
- Что мне делать? – Албибеков уходил в угол дальше от окна, и выбраться шансов было все меньше.
- Ударь по любой трубе – крикнул Аникин с подоконника – Ударь, из трубы вылетит струя горячего пара. Как срабатывает этот прием, Аникин для себя так и не выяснил, но действовало уже сто раз. При любой погоне. Один раз он опробовал это даже в оркестровой яме, когда они охотились со светлыми воинами на злой дух оперы. Работает.
И точно. Албибеков шарахнул ключом по канализационной трубе и тут же в лицо охраннику вырвался столб пара. Албибеков вскочил на подоконник, и они с Аникиным смело прыгнули вниз. Как водится в мусорный контейнер с рыбными отходами.
Электрон проводил законный выходной с минимальной широтой размаха. Чтобы не раздражать общественное мнение в тяжелые кризисные времена. Да, новые веяния. Теперь и о таком надо было думать.
Албибеков и Аникин пробирались по нечищеным дорожкам лыжной базы . Пока шли по парку Аникин ещё успевал, но в горку быстро выдохся, сел в сугроб и закурил.
- У меня ларингоспазм. Сейчас пройдут холодовые агглютинины, подожди. – выдыхая каждое слово с клубами противного дыма, крикнул он Албибекову.
- Ох уж мне эти сериалы – улыбнулся Албибеков. Он не стал ждать. Догонит, если не струсил.
Электрон не любил зиму. Потому что белая. В связи с этим, гора для катания на лыжах на подмосковном курорте была выкрашена в черный цвет гипоаллергенной пищевой краской на всю глубину снежного покрова. Многочисленные дети Электрона смело валялись в крашеном снегу, швырялись черноснежками и грызли черные ледышки. Электрон сидел не далеко от лыжной трасы и смотрел, как разноцветная мелкота играет с ДПЖ в «закопай и потеряй». На кой черт они каждый выходной выгребаются на горнолыжные склоны. Все крайне мало катаются. Вот и теперь. Почему это нельзя делать на площадке перед домашним дворцом, а обязательно тащиться куда-то в полной горнолыжной экипировке. Электрон окинул взглядом преображенную природу
- А ничего, готишно.
- Как дома – вслух проговорил Албибеков. На полсекунды поддался ностальгическому настроению. Он совсем не так хотел начать свое обращение к великому темному. Он хотел про непреодолимые обстоятельства и перед лицом общего для светлых и темных будущего. Об опыте временного объединения усилий. Так как светлые нихрена не справились, а тем временем невыносимое будущее грозит уничтожить людей под корень. Конечно, темные традиционно старались истребить человечество. Но времена то меняются. И традиции должны обновляться. А, учитывая сколько банковская сфера, полностью принадлежащая темным, раздала кредитов жадным человечкам, темным просто необходимы человеческие правнуки. И вообще люди это весело.
-Здравствуй, Тимур – спокойно произнес Электрон.
Приветствие ещё больше сбило с мысли Албибекова. Электрон говорил так, будто они знакомы и за десять минут до этой встречи созванивались. А он даже не повернулся, когда подошел Албибеков. Как будто он умеет видеть спиной…
-Вероятность истребить человечество меньше, чем вылечить герпес. – усмехнулся Электрон
.. И мысли читает.
- Так что на этот счёт не волнуйся – Электрон щелкнул пальцами . Два официанта тут же принесли кресло, такое же как у Электрона и плед в клеточку укрывать ноги, и ещё спросили про напитки. Албибеков не знал ни одного названия, но горячий черный шоколад звучало заведомо уютно и вкусно. Он выбрал его. Официанты исчезли. Появились ещё через секунду с красивой большой чашкой на блюдце и опять испарились. Завороженный и расслабленный чудесным сервисом и горячим шоколадом Албибеков долго собирался с мыслями, чтобы продолжить, а точнее начать по делу. Но не надо было начинать. Электрон помогал ему. Он будто продолжал давно начатую беседу.
- Мне нужно..
- Я знаю. Ты думаешь, что тебе это нужно.
- А на самом деле? Ты знаешь? А что думаешь ты?
- Я ? Я думал все будет проще.
К их зимнему пикнику присоединился задыхающийся Аникин. Он пожал руку Электрону, но так и не смог выговорить слов приветствия. Уселся к Албибекову на колени и залпом выглотал половину шоколада из его чашки.
- Я принес квартальный отчет по обойной фабрике « Святые лики в рулонах» - наконец смог говорить Аникин – Но это потом. А это со мной. Он просил. Возникли вопросы. Точнее. Короче, вы не в теме, но мы уже давно ищем один сценарий.
- Они знают – Албибеков ещё сомневался, но всё же сказал, и по реакции Электрона, точнее по отсутствию этой реакции всю дорогу, Албибеков понял, что прав – Они знали.
- В самом начале, в твой первый прилет, мы послали патруль из человеческих служб перехватить тебя, пока ты не вспомнил, зачем прилетел. Но люди как всегда хотели. И ни черта не справились. Тогда мы вычислили владельца рукописи.
- И поменяли телами всю его семью – вставил Аникин бодро. Он был рад, что в курсе вопроса. Хотя нет, он не рад, он удивлен И вопросы. Как раз у него.
-Да, да. – кивал Электрон – Но это был не просто шантаж. Обмен между взрослыми и детьми был прикрытием. В случае одного из членов семьи, а именно самого Лялякина старшего, мы организовали раздвоение его личности. Задницу Лялякина мы подвергли внутрисемейному переселению, и после обратного колдовства она вернулась на место. А вот верхнюю часть мы поменяли с жопой нашего секретного агента. Найти рукопись надо было быстро. А все темные имеют защиту от давления и сканирования. Для взлома мыслей нужна была вся голова. Кстати они так и ходят, по сей день. Наш агент дважды башковитый, а Лялякин.
- А незаметно, – деловито заметил Аникин – хотя его последние проекты на мысли наводили. Что у него вместо головы жопа. Но это ведь не важно. Я хотел спросить – американец? Тоже ваш? Для страховки? Значит сценарий у вас?
- Американец был чистой случайностью. С великими талантами Била форточника мы бы сто раз опередили ваших и получили бы сценарий. Американец ему помог, а обмен телами сыграл вашим в помощь. Затем, темные выбрали момент для нападения, но потеряли американца в метро.
- А кто он такой? Человек? Или из наших? Или из каких?
- Он из американцев. Но плану у него был круче, чем возня с этим паршивым человечеством. Он решил погубить наше кино и телевидение. В какой-то момент даже стоял вопрос об уничтожении обеих Америк. Так как мы не знали точно, из какой он.
- Стойте! – попросил слова Албибеков – с планами или без, американец сработал на вас. Оригинал я сжег. А с Америками вы бы уничтожили единственную копию?
Электрон повернулся к Албибекову и с легким удивлением посмотрел на него широко раскрытыми глазами – А это всегда было нашей единственной целью. Темные всегда хотели уничтожить сценарий.
Аникин искренне рассмеялся. Да в последнее время светлые и темные плотно общались. Многое друг другу прощали. Но не такую наглую и, главное, глупую клевету.
- Да как это? – только и смог сказать Аникин, задыхаясь от возмущения.
- Да вот так это – передразнил его Электрон. – Это началось не вчера и не полгода назад. Гораздо раньше. У светлых и человеков существовал договор. Понимаете, мальчики, этот мир должен был погибнуть. Наша цивилизация – это система. Матрица. Если всё хорошо и спокойно, если система только улучшается - она теряет бдительность. И неизбежно гниет изнутри.
-Матрица — знаю, телевизор смотрим, - Встрял Аникин - Мы все сидим в лампочках с желе, а во всех дырках трубки. А мы и не замечаем и нам даже приятно. Я пробовал, никакого удовольствия!
Электрон не сбился и Аникина не слушал. Он больше смотрел на Тимура. Тот сидел тихий и серьезный. Ни мягкое кресло, ни шоколад его больше не расслабляли. Он был собран и напряжен. И слушал внимательно, складывая мозаику новых сведений в одну картинку реальности.
- Самый худший фильм расшатал систему этого мира. Матрица рухнула, не завершив циклы. А когда любая система «падает» она обязательно делает резервные копии. Гибнущее же человечество архивируется детьми. Такой постапокалипсический всплеск рождаемости не смогли обеспечить никакие цивилизованные меры. Решение демографической проблемы — это тайный план, и договор между человеческим правительством и светлыми. Во имя добра и любви.
-Но это могло привести к концу всего – закричал Албибеков
- А когда это их останавливало – улыбался Электрон.
Албибеков вскочил. Он злобными почти бешеными глазами посмотрел на свалившегося в снег Аникина.
Аникин даже испугался.
-Что?! – он сел в снегу и стал отряхивать выпавшую папку с квартальным отчетом от кофейной гущи. Он смахнул кофейник Электрона, когда падал. – Ты что поверил?! Мы никогда не хотели уничтожать мир. Даже ради демографического взрыва. Он всё врёт! Я бы знал! Я бы понял! Я бы заметил!
- А то ты не заметил? – как-то не спрашивал, а утверждал Электрон – А последняя акция светлых « Чем хуже, тем лучше» по реабилитации всех серийных убийц и маньяков и перезахоронении их в кремлевской стене?
- Я думал это так, разгул толерантности. Я никогда не хотел. Это не правда!
Великий Электрон молчал.
- Тимур, это не правда – Аникин повернулся к Албибекову – Мы же всегда. Боролись. За человеков. Мы сражались. Я сражался.
Не Албибекову и не Электрону. Он говорил себе, и в каждой его короткой четкой фразе уверенности не убывало. Ведь это не возможно.
Албибеков резко успокоился и снова сосредоточился. Может, это был последний проблеск надежды услышать опровержение всему, что он понял сейчас. Или приступ мазохизского желания узнать всё, до конца.
- Значит вы не нашли американца?
- Нашли – Электрон опять спокойно, доброжелательно, но больше равнодушно и без эмоций, отвечал на вопросы, подливая себе принесенного в новом кофейнике свежего черного кофе. – Подсуетились. Нашили. Поторговались. Выкупили.
Электрон принялся было пить свой экспрессе без дальнейших объяснений, и как бы не замечая нависающего над ним Албибекова и удивленно вылупившегося Аникина напротив в снегу. Но Албибекову удалось вернуть внимание к себе одним взглядом, даже не задавая очевидного вопроса.
- Я расскажу тебе историю с начала. Светлые силы заключили договор с человеками и совместными усилиями они создали самый худший фильм всех времен и народов, который по их плану уничтожал и спасал человечество одновременно. Или как получится. Да, раскрутили этот шедевр мы, но мы действительно понятие не имели, с чем имеем дело. Это истинная правда. Для темных уже давно не первоочередная задача уничтожать род человеческий. Больше того, ты совершенно прав – мы так натаскались использовать людей, и они нам столько должны, что мы даже хотели, чтобы всё было по старому. Хотя, как ты понимаешь, мы темные, и хоть как-то способствовать расцвету человечества, пусть и маловероятному желания никакого. Случилось то, что случилось. И из будущего прилетел посланник. В первый раз! Ты, Тимур Албибеков. Ты прилетел из будущего, где фильм вышел, мир рухнул, и лишь осколки надежды исправить прошлое не дают людям окончательно исчезнуть.
- Темные узнали правду – Албибеков не закончил фразу. Электрон не дал. Хотел услышать всё. Значит слушай.
- Темные узнали правду. И не без твоей помощи.
- Почему Билли не подменил сценарий, если светлым не нужно было его уничтожение? – спросил Аникин
- Билли никто не посвятил. Его кандидатура тоже во многом воля случая. Как перехватить сценарий и не выдать своих настоящих планов Дроссель не продумал. К тому времени, как рукопись доставили от Лялякина, уже было известно, что вторая у американца, и Дроссель понадеялся на его копию. Началась охота.
- Если бы вы нашли американца, вы должны были уничтожить копию, а если бы мы нашли и доставили Дросселю, он бы её сохранил и дал ход – переспрашивал или резюмировал Аникин. Ни то, ни другое смысла не имело. Хотя все правильно.
- Мы нашил – продолжал Электрон. – Темные уничтожили все носители, упоминания об этом чертовом фильме, черновики, заметки на полях. Фильм никогда не вышел ни на один экран. Но система разрушила себя сама и катастрофа случилась. Первый раз ты прилетали из мира загубленного сценарием, перевернувшим цивилизацию. А второй раз ты прибыл из времени, где все шло своим чередом. Люди обленились, растеряли ум, без фильмов, взрывающих мозги. Увязли в долгах и поисках виновных. Растратили природные дары. Начали войны. Доверились машинам, больше чем себе. Дальше – эффект домино. Конец. Мира. Всегда, при любых вариантах прошлого! Ваше будущее ужасно и неотвратимо, как японская школьница!
Аникин так и сидел в снегу, уронив голову на колени. Албибеков вдруг резко отвернулся, будто ему мгновенно перестал быть интересным этот рассказ. Он снял свой видавший виды плащ, расправил руки и с протяжным криком Ы Ы Ы, как боинг на взлетной, рванул сначала в гору, а потом плюхнулся в черный снег и покатился с горы, без всяких лыж и снаряжений, а всё равно весело. Дети Электрона сразу заметили Албибекова, кувыркающегося на склоне. Они бросили зарытого по уши ДПЖ, который как-то упорно отказывался есть черноснежные тортики с марципанами из еловых шишек и побежали играть в новую игру с дядей.
- Он с ума сошел от стресса? – поинтересовался Электрон, прихлебывая кофе.
Аникин пожал плечами.
- А что мне теперь делать? Я теперь не знаю… – спросил Аникин
- А ты тут при чем, светлый? А хочешь, переходи к нам. У нас лучше.
Аникин ещё посидел молча. А потом встал и поднял брошенный плащ. Поднял и одел.
-Посланник – крикнул он – Надо идти. Надо что-то делать. Надо идти и делать.
Но Албибеков не отзывался. Он с разноцветными детьми лепил черную снежную бабу и похоже больше не собирался перемещаться. Ни в пространстве, ни во времени.
Аникин это понял и будто согласился.
- Ага – сказал он тихо – а я пойду.
- Ты дурной, Аникин? Куда ты пойдешь?
-Я? Бороться. Один. И все изменится! Я буду спасать человечество. Во имя. Во имя спасения человечества. И у меня получится. Я точно знаю.
- Что ты можешь знать? Мы, великие маги понятие не имеем что будет дальше.
- Между «делать» и «не делать» надо выбирать делать.
- Ты что, не понял , Аникин? Им нельзя ни помочь, ни помешать. Спасай, не спасай этих человеков, а кончится одинаково. Итог один! Всем им скоро придет…
- А я буду! - вдруг закричал Аникин, перебивая Темного Мага. – Они услышат меня, они увидят предупреждения. Большинство людей пока ещё с мозгами. Пусть я смогу отсрочить конец мира на один день! Один день света – это уже жизнь!
И он пошел, проваливаясь в черном снегу, наступая на полы старого всесезонного плаща. Не оглядываясь . И не надеясь, что кто-то последует за ним.
- Ну и дурак! – бросил ему вслед великий Электрон. Укрыл получше ноги пледом и стал любоваться видами спящей природы. Пока было ещё, чем любоваться.
- Дулак! Дулак! – подхватила электроновская малышня и стала бросать в Аникина снежки.
Албибеков отвлекся от сооружения снежной крепости и обернулся в сторону уходящего друга. Их глаза встретились , но Албибеков не сделал и шага на встречу. Может , если бы Аникин подождал, дал ему время обдумать и принять правильные решения. Но Аникин не стал ждать. Нельзя было останавливаться. Чтобы не увязнуть, надо было двигаться. Он пошел вперед.