Дождь был всюду. Мелкие бесчисленные капли его непрерывно сыпались откуда - то сверху на асфальт, на людей с зонтами, на деревья, на кусты. Дождь шел вот уже несколько суток, не переставая, мелкий и нудный, изрядно надоев всем своей сыростью и промозглостью. Он шел из низких серых облаков, которые неслись низко над землей нескончаемой чередой. И казалось, это будет длиться вечно. Из-за него, здесь на земле не могли взлетать большие алюминиевые птицы с крыльями.
И люди уютно расположившись в зале ожидания, в кожаных креслах, терпеливо сносили вынужденное безделье, в ожидании рейса, коротали время за чтением различных газет и журналов Они были невольными пленниками этой ненастной непогоды. Люди с надеждой ждали перемен от небесной канцелярии, но перемены не происходили. Небу, по прежнему оставалось закрытым пеленой облаков, дождя.
Небу было совершенно безразлично, что люди уже устали ждать хорошей и солнечной погоды. И казалось жизнь, в этих просторных помещениях аэропорта приостановилась замерла и масса людей, в том числе и я со своим другом, постоянно с нетерпением посматривали на стрелки часов, вслушивались в голоса объявлений.
Я провожал друга и вскоре, ближе к полуночи, наконец - то женский голос диктора объявил его долгожданный рейс. Мы услышали, что такой - то рейс до города Братска объявляет посадку, что просьба к пассажирам не забывать свои вещи и не опаздывать на посадку в самолет. И вот, пожелав другу счастливого полета, я остался один на один с огромным скопищем пассажиров, с баулами, с чемоданами. Люди что - то говорили, смеялись, спорили, шутили, и тихо дремали в своих креслах. В зале стоял гомон и шум, который бывает обычно в аэропорту.
Я был молод, уравновешен, полон энергии, и у меня была в наличии целая вечность времени – длинная ночь до утра. Ночь до утра, потому что, было уже поздно садиться в троллейбус и ехать до дома. Троллейбусы уже закончили работу на своих маршрутах.
Завтра выходной, воскресенье. Торопиться было некуда, до утра всего лишь пять часов и для студента продремать в кресле некоторое время, легко выполнимая задача. Тихо размышляя в таком ключе, я стоял в очереди в буфете, что бы немного перекусить и подкрепиться, так как на сытый желудок и спится приятнее.
А город за стеклами окон, со своими ночными огнями уже готовился ко сну. То тут, то там постепенно гасли ночные огоньки ночной промозглой от сырости темени. Бодро сновали по улицам ночные такси, собирая с пассажиров солидную мзду за ночные маршруты. Они развозили пассажиров, спешащих попасть в свои уютные, теплые постели, к теплым и близким своим женам, к мужьям в уютных квартирах и в комнатах.
Я находился под впечатлением совершенно новых для себя ощущений, так как у меня не было в этом городе ни квартиры , ни семьи, ни жены, готовой прижаться к твоему телу. Я был по настоящему одинок, и свободен в эту ночь, когда сыпал с неба этот мелкий и нудный дождь. На свете был я, была булочка в руках и стакан горячего чая и больше мне ничего не было нужно. Я был самостоятелен, самодостаточен, самоуверен и спокоен до "безобразия", если можно так выразиться.
Все вокруг располагало для творчества. Я в то время немного баловался тем, что писал неловкие, неумелые строчки стихов. Они были смешными и не складными. Но они, казались мне гениальными до невозможности. Мне они казались верхом совершенства, и я даже возмущался тогда, с какой стати это меня игнорируют редакции журналов и газет в нашем городе. Все вокруг располагало к тому, что бы я тихо мог подремать, вытянув ноги. Шум дождя за окнами и говор пассажиров и голос диктора с объявлениями о рейсах, постепенно превращались в привычный фон, как нечто неизбежное и родное.
Но вдруг, среди этой толпы людей, я случайно обратил внимание на девушку, которая показалось мне особенно одинокой и погруженной в какие - то свои, грустные мысли. И мне захотелось, как - то приободрить её, расшевелить ее шуткой, поговорить с ней и скрасить эти ночные скучные серые часы ожидания. И я, сделав над собой героическое волевое усилие, подошел к ней и спросил что - то про время, хотя часы были прямо передо мной, на виду. Стоило только поднять голову и крупные цифры были, как на ладони. Но она , ответила мне и я понял, что эта девушка сочла возможным для себя, вести со мною диалог, с незнакомым парнем. Разговор на тему, к примеру про погоду, или про учебу.
И вскоре мы, как два добрых приятеля, смеялись, шутили и время понеслось стремительно, отсчитывая свои круги, и было даже жаль, что оно вр6мя, не могло приостановить свой ход, свой неумолимый бег. Мы говорили о многом, о политике, о газетах, о книгах, все было интересным для нас двоих, и я под утро умудрился даже читать свои неумелые строчки стихов.
И когда, объявили долгожданный рейс на Хабаровск, мне было жаль с ней расставаться. Она стала мне близким человеком, которому не все равно о чём мои стихи. И мне было жаль, что закончился этот дождь. Мне хотелось что бы он продолжался и продолжался. Я попросил ее дать мне адрес, с тем, что бы присылать ей свои стихи в конверте..
Мне казалось, что вот наконец – то, нашелся единственный человечек, который по достоинству смог оценить мои недюжинные непризнанный человечеством талант, мою непредвзятую юношескую гениальность на поэтическом поприще. Я был искренне рад этому обстоятельству, так как это было для меня очень и очень важным на ту пору.. И вот, я вновь был один на один с собой, не признанный, но подающий надежды, и в кармане пиджака, в блокнотике, на первой странице красовался ее адрес, написанный ее собственной рукой.
Там был город Хабаровск, улица, и номер ее дома. Там, на странице был целый мир, и да же наверное, больше чем мир , там была сама вселенная. И для меня этого, было более, чем достаточно, что бы чувствовать себя, счастливыми и умиротворённым. Словно я нашел за эти 4 -5 часов ночи ожидания, родного близкого человечка. Впервые в своей жизни, впервые, нашел нечто ценное, по настоящему ценное для меня на тот момент времени. И больше у меня ничего не было особенного, ничего кроме усталости от бессонной ночи, и головной боли.
Далее, меня ожидала моя кровать в комнате общежития, подушка на ней, стакан чая на скорую руку с бутербродом. Меня ожидал сон, сладкий сон молодого крепкого организма юноши. Мне было 20 и я был полон тщеславия и желания кого- то любить, посвящать кому - то строчки своих поэтических строк, если можно так сказать. И это было вполне объяснимо, так как молодости свойственны мечты, дерзновения и собственные оценки всему и вся.
Далее был первый вечер, когда я мысленно продолжал вести диалог с ней, говорить с нею, вспоминая её образ. Кстати девушка была довольно приятной внешности. Строгое лицо, строгий овал лица, прямой нос и правильный разрез глаз. Затем был второй день разговоров с нею, затем третий и так далее, почти каждый день. Были письма среди студенческих будней, было ожидание писем на почтовом ящике на столе общежития, была радость от полученного первого конверта, с её, божественным почерком красивым почерком.
Были слова, был неспешный разговор на листах писем и рисунки на листах ватмана, была жизнь наполненная особенным волшебным светом очарования и невысказанной нежности. Мечты то и дело кружились вокруг да около моих извилин, заставляя учащенно биться моё молодое юношеское неопытное сердце. Бывало письма мои шли через каждые семь дней независимо от ответа, в письмах говорилось на многих листах и оттачивалось мое восприятие времен года, лирика так и шла сплошным потоком, вначале в черновиках, затем на чистых 6-7 листах аккуратным почерком.
Мне было очень важно научиться красиво выражать свои мысли, идеи и образы. Не знаю, какую роль сыграли эти мои эпистолярные опыты и упражнения. Но они сыграли немаловажную роль.. и это было прекрасным временем для моего юношеского творчества. Это сказалось в последствии, что я постоянно записывал свои мысли и образы, свои эмоции на листах дневниковых записей.
Тетради заполнялись одна за одной. И в итоге, время было заполнено поиском единственных точных удачных фраз, выражений, сравнений. Они записывались на клочках бумаги, на листах с лекциями.
Всюду были строчки стихов. Всюду был её образ.. Было кому посвящать свою поэзию. Листы бумаги, иногда складывались в столешницу и ждали своей очереди для анализа и разбора.
И во время лекций, иногда среди ночи , иногда в трамвае, в автобусе посещали меня удачные рифмы, словосочетания..
То есть я уже тогда, был одержимым неумелым писакой -бумагомаракой. Когда же меня посещало вдохновение, время останавливалось на часах. И я летал где- то там в облаках, забыв про еду, про голод, про время для сна. И в глазах моих сверстников появлялось
непонятные вопросы ко мне..
Парень явно не в себе. У него отсутствующий взгляд.
У него загадочная улыбка. И он, что пишет, что- то черкает, и смотрит на облака, на траву на деревья.. Это странно..
А вдохновение было непредсказуемым. Оно приходило когда угодно и как угодно. Оно было непредсказуемым и неожиданным. Это было славным моим временем, временем моей юности, моей придуманной любви к незнакомой девушке студентке улетевшей от меня на дальний восток, туда где начинался восход солнца.
Это было временем поиска себя и своих возможностей в творчестве. Возможно, с того времени во мне, где -то внутри, загорелась свеча творчества, любви к точному и аккуратному слову, в его ритмику. И тогда зародилась вера в то, что слово способно передавать малейшие оттенки эмоций души.
С той поры прошла бездна времени, но я хорошо помню, как раз за разом рисунки на ватмане были все точнее и точнее, и настал какой - то определённый день, когда мне случайно удался профессионально выполненный рисунок в формате А-4. С листа ватмана смотрела она. Полные тревоги глаза выражали незащищенность, и взволнованность. Весь облик был словно живым, наполненным божественным светом надежды и веры в счастье..
И это было Потрясающим, это было моей удачей, возможно совершенно случайной..
Лишь единственный раз, мне удалось выразить её взгляд, полный одухотворенности и душевной внутренней красоты переживаний. Более, мне не удавалось делать такие зарисовки.
Мне не удалось схватить мгновение взгляда «за горло», когда с рисунка в упор смотрело, словно живое существо, полное загадочной красоты и очарования лицо девушки..
Там на рисунке была она. Затем со временем, студенты, мои друзья умыкнули этот портрет, самым бессовестным образом.
И я долго сожалел, что не сделал копии с этого портрета, выполненным карандашом.
Я долго сетовал по поводу. Но меня радовало то, что плохой рисунок бы не украли..
И как в утешение, я рисовал снова и снова её портрет. Это было моим наваждением. Моим смыслом жизни. Я рисовал - и это означало я жив. Я рисовал любимый образ - и это означало что моя любовь была жива. Это означало, что душа моя стремилась говорить с ней мысленно в каждом моем дне, говорить вечером, и утром, и ночью.
Так, все знакомые девчонки, усиленно проявляли интерес и любопытство к моему рисунку..
Рисунок был выполнен почти на профессиональном уровне.. И даже сейчас, на данный момент времени, я не уверен, что смогу его выполнить на том же уровне. Но знаю, что смогу, только вероятно, в общих чертах, приблизительно..
Так как точно знаю, когда за руку водит большое чувство, то и появляется из под руки красивые вещи..
В течении многих месяцев, после множества попыток, после множества часов, проведенных один на один с упрямым карандашом и листом ватмана я научился более менее рисовать человеческие лица.
В памяти оставались ее черты лица, её примерный характер, очертания губ, носа глаз, прическа. Есть такие вещи в жизни, которые невозможно забыть и выбросить вон из памяти. Они остаются на вечно, как часть самого себя. Такое не забывается. И это вполне понятно, мы часто в своей жизни создаем в себе идеалы красоты, идеалы божества, строим вокруг него свои мечты, надежды и ожидания. Мы лепим и свято верим в этот придуманный светлый, образ нежного огромного светлого чувства, похожего на любовь..
И это со временем становится необходимостью, без этого уже не мыслишь себя. Образ ставший божеством, ставший идолом. И ты не мыслишь свое существование без неё, далекой незнакомой милой девушки. Это становится частью тебя, часть твоей души, плоти.
Но в жизни всё бывает так, что приходит время сравнений, и часто придуманный образ не совпадает с оригиналом в жизни. И от этого не уйдешь, это неизбежно. Я отдавал себе отчет, в том, что все может пойти в жизни не так, проще и не в лад. Но желание увидеть вновь ее, ту которой посвящал все свободное время, стало не преодолимым после двух долгих лет.
И после переписки, я решился лететь в Хабаровск, будучи уже студентом третьего курса Политехнического института. Это было в 1973 году. Была зима. Был лютый на морозы месяц январь. Были Студенческие предновогодние каникулы. Был вновь аэровокзал, стояние в очереди за билетом и сам полет на Тушке, так мы звали самолеты этой марки. Билеты были не дорогими, в пределах 45-50 рублей в один конец. А зарплата у студента, в то время составляла примерно 47 рублей. И я испытывал огромное волнение, сравнимое разве с волнением перед сдачей экзамена по предмету жизненно, важного значения. И при том, когда за душой в наличии были не твердые знания по этому предмету.
Все, было как во сне; краткий полет, облака под крыльями, и вот наконец, остановка и твердая полоса бетона под ногами. Незнакомый город. Город на краю земли. Все было для меня новым, неожиданным и волнующим. Я прилетел к своему идеалу. Я прилетел совершенно другим. Время за два года изменило меня. Я впервые был, так далеко от Иркутска и дыхание океана ощущалось в окраске неба, во влажности воздуха.
Было удивительно тепло и солнечно. Снег слепил, искрился и было больно глазам от солнечных ярких бликов. Приходилось прищуриваться и прикрывать глаза от света ладонью. Но это были первые впечатления от того солнечного дня, когда она была рядом, когда она встречала меня. Все было и просто и обыденно и в то же волнующе важным для меня. Время остановило свой бег. Страшно торжественно, встреча была наяву, не в мыслях, по настоящему, вот здесь на земле...
И я боялся, как - то разочаровать её. Возможно, что был не уверен в себе, так как отдавал себе отчет, что не особенно пользовался успехом у представителей слабого пола, и весь мой опыт общения был чисто в романтическом плане, оторванным от реалий жизни. Теория отношений была почерпнута из книг и романов. Сексуальные отношения были неизведанной запретной страной для меня, к моему стыду..
по книгам, по классике я примерно знал, как надо ухаживать, обольщать дам и не более того... Я был неопытен...
Волнение первых минут встречи прошло. Мы через минуту бодро прокладывали свой путь к ее дому. Она была рядом и ничего не было важнее этого момента в жизни..
Все остальное казалось второстепенным, мелочным и неважным. Неважным было и волнение, переполнявшего меня, мою душу..
Волнение переполняло меня от кончиков пальцев на ногах и до норковой шапки на голове. Все это было впервые, было внутри меня, было надежно спрятанным от постороннего любопытного взгляда.
Дом оказался маленьким домиком, зеленого цвета снаружи, с обыкновенной печью сложенной из кирпича, с двумя комнатами, с кухней, где были два стула и стол, и рядом маленький умывальник у двери, как обычно бывает в деревенских домиках.
Мы говорили о чем угодно, но только не о своих чувствах, потому как прекрасно понимали и сознавали, что путь к сердцу никогда не пролегает через строчки на бумаге. Здесь другая траектория, другая арифметика и совершенно другой расклад пасьянса, который называется жизнь. Уже когда стемнелось и зажглась настольная лампа, был сготовлен общими усилиями легкий праздничный ужин. Были зажжены свечи. Стояло шампанское на столе рядом с фужерами. И мы могли сесть друг против друга и смотреть, и наблюдать друг за другом. Мы встречали свой Новый Год. Первый и единственный наш новый год. Один на двоих в этом огромном мире, где то на краю земли, у берегов океана..
Погода изменилась за окном, поднялась метель. В печи потрескивали поленья дров, звучала музыка из старенького магнитофона. Это была наша молодость, это был вечер на двоих и для двоих. Впереди была загадочная ночь.. И между нами висело невидимой тенью то обстоятельство, то ощущение - а что же будет с нами поздней ночью.. Что -то должно неизбежно случиться с нами..
Что -то должно произойти.. Целый мир затих в ожидании этого любопытного для нас момента..
Мир стоял поодаль и тихо наблюдал за нами. Он смотрел на нас сожалением,
с любопытством, изучающе и насмешливо.. Кто мы были для этого мира. Мы были неопытными, мы были наивными, мы были очень и очень романтичными, далекими от секса, от нежных ласк.
И вечерние звезды за окном на небе горели, казалось, только для нас двоих.
Были подняты два бокала наполненные до краев, был легкий хрустальный звон, затем этот звон зашумел в голове..
Были сказаны теплые дружеские слова пожеланий. Слова прозвучали. Затем мы завели разговоры про учебу. О том, как ей нелегко давался для изучения сложный немецкий язык в процессе учебы. Она что -то говорила мне по - немецки, я слушал, вникал в четкие незнакомые звуки слов.
Все было просто и в то же время очень сложно. В это трудно было поверить, но в этой истории ничего особенного и не было. Встретились два человека, поговорили и расстались. Она была хозяйкой в этом маленьком царстве уюта и тепла, и она беспокоилась о завтраке, об обеде, об ужине. Все было приготовлено со вкусом без изысков на оригинальность, да и мы двое молодых людей были не очень оригинальными.
Мы были почти, как брат и сестра. И каких - то, особых моментов, какие обычно показывают в кино, для взрослых не было. Было все как в жизни, не притязательно, правдиво и скромно.. Не знаю отчего так было?
Но это было. И в это трудно поверить..
Лететь на край земли, что бы убедиться, проверить, что за человек рядом с тобой. Это, по моему, было не ординарно.
Я не чувствовал себя потерянным, обиженным. Нет, эти шесть дней были наполнены обоюдным тактом, уважением друг к другу, и нам не было стыдно смотреть друг другу в глаза. Все в пределах правил, как в хорошей футбольной игре между двумя командами. Была простая обыкновенная ничья. В жизни, конечно бывают и более крутые лав-истории, по силе чувств, по откровенности, по страстности наконец.
Но мне кажется, это не было главным для нее и для меня на тот момент. Шел экзамен на проверку истинности чувств, проверка на наличие радости где-то в области расположения сердца.
И возможно, не было чего - то главного у нас двоих в первый вечер при свечах, и не было и во второй и в третий. Не было звучания музыки и огня в глубине загадочных глаз. Было гораздо проще и прозаичнее. Нам не искушенным в любовных отношениях было все в новинку и мы ждали наверное подспудно своего сумасшествия.. Но почему то его не было..
Да и откуда, ему огню взяться в сердцах, за несколько часов разговора. Но, от этого, трагедии мы не испытывали. Чувствовали, её как таковой не было, поскольку, никто ни на кого не был обижен, и никто ни кому не обещал бесконечной любви и не клялся в верности.
Было много возвышенного, романтичного в этом маленьком покосившемся от времени домике зеленого цвета. Было много благородного целомудренного и человеческого. И ничего пошлого, ничего постыдного, и потому наверное, спустя десятилетия, мне с легкой грустью легко пишется об этом, и помнится. Помнится это путешествие в далекий город.
И я тихо размышлял о превратностях судьбы, сидя в кресле самолета, который нёс меня обратно в мой родной город, к моим лекциям, к друзьям, к моей придуманной женщине, которая так и осталась на ватмане богиней, придуманной в моих мыслях, в моих строчках писем, стихов. Она так и осталась в той молодости, вечно юной и загадочной девушкой, смотрящей с листа ватмана, с любовью, с надеждой, с пониманием..
Мы стали взрослее. И сумели бережно, с трепетом отнестись друг к другу. И это было немного похоже на то, что встретились в море два корабля, посмотрели друг другу в глаза и уплыли, канули в вечность, что бы вновь искать в морских просторах ту одну единственную душу, которая может взволновать и всколыхнуть сердце в груди.
И хотя были затем, в последствии теплые нежные письма, но они приходили все реже и реже, и мы перестали писать друг другу. Со временем в сердце пришло другое, большое всепоглощающее чувство и происшедшее стало не таким уж важным и значительным. Но по прошествии многих десятков лет, я все же смотрю на тот огонь, эмоций, как на нечто хрустальное чистое и светлое.
Это от того, что всё впервые прожитое запоминается, как некая волшебная музыка, когда было робкое ожидание счастья, ожидание ласковых слов в тишине, но увы. Они так и не прозвучали. И все же, всё было замечательно. Мы испытали в себе силу наших рефлексов, инстинктов.
Испытали необъяснимое влечение друг к другу и одержали верх над плотским, оставшись, каждый при своих интересах. И казалось, совершенно не о чем писать, о каких -то каникулах, о случайной встрече на аэровокзале, о дожде, о ненастной погоде. Но иногда ничего не значащие слова, мимолетный ускользающий взгляд и молчание, могут сказать больше, чем несколько романов с более крутым сюжетом.
Возможно я ошибаюсь, как всегда и преувеличиваю. Но у каждого из нас, есть своя история любви, у кого-то слишком грустная, у кого-то смешная или странная. Есть свои заповедные страницы жизни, которые свято хранятся на полках памяти, словно ящики покрытые пылью времени.
И попытка вытащить на свет божий, вывесить на обозрение маленький кусочек своей жизни, воспринимается мной, как дань тому всему светлому, доброму, что живет в нас и заставляет нас быть счастливыми.
Заставляет нас быть красивыми и снаружи и изнутри. Заставляет нас быть достойными всепоглощающего чувства большой любви.
И возможно, я тогда, прошел мимо нечто большего и значительного в своей жизни. Прошел и не заметил. Возможно я прошел, как самовлюбленный эгоист, как "преступник", увлеченный придуманным в себе сказочным образом, придуманным идеалом.
Наверняка, я уверен в этом, она... помнит меня. Такое не возможно забыть. Ведь у нее остались многочисленные страницы моих писем. Вероятно они оказались в мусорном ведре. Мои откровения, возможно, не сохранились и пошли в макулатуру, от ветхости, от ненужности..
Она наверное, вспомнит свои слова, произнесенные по- немецки : - « Их либен ди», произнесенные когда-то шепотом, при зажженных свечах и которым не нужно перевода.
Возможно, она легко узнает себя в этих строчках, на досуге. И прочитав этот рассказ, она вспомнит свою юность, те далекие прекрасные дни молодости, те зажженные свечи и бутылку шампанского под Новый Год.. Вспомнит и то, как мы были, невероятно близки от своего возможного счастья.
И вероятно, сейчас у нее уже дети, семья, муж, внуки.. И она счастлива, женщина с редким именем на букву Т., с девичьей фамилией на букву Ю.. Надеюсь, что она счастлива и любима. И может быть черкнет пару строчек на мой адрес и расскажет немного о себе, или сообщит свой номер телефона, и тогда я услышу голос своей юности.
Мой адрес в "Инете". Ее родители, ее дом сейчас, вероятно еще находятся в том городе, в Нижнеудинске. по улице Северная, дом 63…. Эти данные мне нет необходимости хранить. Они навсегда со мною, как год моего рождения, как число и месяц. И этот адрес, возможно, уже несколько раз изменился, с той далекой поры. Но он, не изменился в моей памяти, в моей душе.
Её Адрес - это моя юность. Той юности, что когда –то была. И наверное, ни для кого не секрет, в этом нет секрета, из- за срока давности, длиной в тридцать долгих лет, длиною в вечность. Нет секрета, что любили по- своему друг друга, любили неловко, неуклюже и честно..
И кажется это было не со мною.. Это было в другом времени, в другом параллельном измерении пространства, в пространстве смешной и немного наивной и неопытной юности....
2003г, март месяц, 27,