Алексей Курганов.
Брюс Селёдкин - русский шпион. (рассказ)
Васька Селёдкин – пожилой юноша сорока двух лет отроду по кличке Брюс (но об этом позже). У него просторное, вечно улыбающееся лицо, весёлый, никогда не унывающий взгляд и полное отсутствие растительности там, где у нормальных людей расположены головные волосы. Нет, это не от радиации или потому, что Васька – блатной. Это у него просто стрижка такая, сейчас очень даже модная, чтобы прямо под ноготок. А блатным Васька никогда не был. И вообще он каждое воскресенье ходит в шахматы играть в Дом Культуры глухонемых. Да нет, слышит он нормально, он в своё время даже в пограничных войсках служил, и болтало у него большое, как лопата, и розовое, как мороженое «Щербет» в бумажном стаканчике, семь копеек одна штука в советские времена, а сейчас его не впускают, а жаль. Кисленькое такое, очень хорошо помогает от утренней жажды. Да-а-а… Просто у них, у шахматистов городских, там, у глухих с немыми, их шахматный клуб размещается, и Васька является его образцовым членом. Нет, хороший клуб! Я как-то туда один раз с Васькой сходил, так наутро целых три «Щербета» без остановки смолотил. Вот какую испытывал просто-таки страшную утреннюю жажду. Прям беда с этими шахматами и с этими занимательными шахматистами!
А ещё у него есть широкие розовые уши, которыми Васька умеет мастерски шевелить. У него это шевеление так здорово получается, что башка стоит совершенно неподвижно, а уши вдруг начинают елозить от затылка чуть ли не до самых его постоянно румяных щёк. Очень интригующе! У бухгалтерши Парамоновой, когда она впервые увидела такие ненормальные чудеса, даже лёгкая истерика случилась. Народ тогда весьма переволновался, потому что Парамонова находилась на шестом месяце, так что не дай-то Бог – выкидыш. Но ничего, обошлось простым бухгалтерским испугом и похлопыванием по её, Парамоновой, побледневшим щекам. Правда, после этого случая, она как увидит Ваську, то сразу впадает в лёгкую панику, глаза в пол упирает, как будто ей ужасно неловко и стыдно, и вообще старается обходить его стороной. Вот чудачка! Она ж теперь-то уже давно родила и даже развестись успела, и ходит теперь совершенно, кажется, не беременная! Чего теперь-то бояться? Родила ведь уже! Четыре двести! Настоящий богатырь! Назвала Стасиком. А если снова залетит теперь уже неизвестно от кого, то запросто может в другой цех перевестись. Делов-то на полкопейки! Она же бухгалтерша! Её вон в компрессорный возьмут с руками и ногами. Потому что считает плохо, а на компьютер смотрит как баран на новые ворота, и вообще боится. Ещё сильнее чем Васьки с его двигающимися слуховыми локаторами.
Работает Васька слесарем в цехе машиной сборки, и по производственным показателям находится у начальства на очень хорошем счету. Хотя это же самое начальство при упоминании его имени-фамилии порой непроизвольно вздрагивает и иногда вертит пальцем у виска. Дескать, ну как же, знаем! Вася Селёдкин! Наш передовик! Можно сказать, совершенно примечательная личность! И при этом энергично так пальцем у виска – швыг, швыг! Это уже с таким тонким намёком, что передовик-то он передовик, отличник, едрить-его-резъедрить, производственник, но вы, граждане интересующиеся этим шахматным обормотом, всё-таки держитесь с ним, передовиком, поаккуратнее. Да нет, нормальный мужик! План всегда перевыполняет на пять с половиной процентов. И вообще, слесарь каких поискать! И алкогольными напитками не очень увлекается. Если только когда в шахматы идёт играть к этим своим слепым... Да, была бы сейчас у нас в цеху в почёте Доска Почёта – непременно бы его повесили! Чтобы никто мимо не проходил, как на милицейском стенде про уголовных преступников. А вот скажите, у вас, случаем, психически больных в роду не было? Нет? Жаль! И у Васьки вроде бы тоже нет. Да-да, мы специально проверяли – точно не было. Кажется… Нормальный-то он нормальный, и уши у него как у нормального слона, но… Все мы нормальные. .. Особенно когда спим зубами к стенке…. Тогда все такие нормальные, что прямо натурально тошнит от такой всеобщей нормальности! Так что вы с ним всё-таки поаккуратнее. Мало ли что… Подстраховаться никогда не мешает… Нет, мы же понимаем! Все мы, как говорится, люди-человеки. Одни больше, другие меньше… А весной и осенью, как известно, у психических начинаются сезоны обострений. Это глубоко научный факт. Против него ни один нормальный дурак не попрёт.
Такое почтительно-осторожное мнение васькиного цехового начальства имеет под собой совершенно определённые основания. Конечно! А как же! Потому что Васька вроде бы всё ничего-ничего, и план регулярно даёт на сто пять с половиной процентов, и опять же про сицилианскую защиту в матче Капабланка-Алёхин много чего может рассказать – но иной раз вдруг возьмёт да выкинет какой-нибудь такой фортель, такую, как говорится, чучу отчебучит, что остаётся только уши разинуть и беспрерывно охать и ахать. Может, и были у него психические в родне – кто знает… Не пойдёшь же туда, в дом покоя и скорби, проверять. Ещё самого запишут. Вслед за Васькой.
Вот, например, у начальника цеха, Виктора Сергеевича, был как-то очередной день рождения. Ну, все цеховые, как и положено, его поздравили, открыточку какую-то дешёвенькую сочинили, нажелали всяких счастьев, здоровьев и «чтоб всегда и хотелось, и моглось». Нет, ну культурные же вокруг люди! Всё по уму, по соответствующему должностному рангу и согласно традициям и получаемой заработной плате! А Васька взял да и написал на всероссийское радио. «Прошу поздравить нашего начальника цеха, товарища Виктора Сергеевича Кувыркаева с днём рождения и передать его любимую песню «Мы ждём перемен!» в исполнении безвременно скончавшегося любимого исполнителя Цоя». Вроде бы совершенно невинная просьба, но это с какой стороны посмотреть. Первое: с какой-такой стати он взялся так вот, во всероссийском масштабе персонально поздравляться? Ему товарищ Кувыркаев что – любимый шахматист или тайная любовница? И что это за грязные намёки насчёт любимой песни Виктора Сергеевича? У него любимая песня –«Ой, мороз, мороз!» в исполнении хора имени Пятницкого, и вообще он, можно сказать, наоборот, совершенно не приветствует никакие перемены. Ему и без перемен в его начальственном кресле сидится совершенно нехило. И зарплата у него нормальная, и дачу себе из цеховых материалов отстроил, и на курорты - в санатории по профсоюзным путёвкам регулярно ездит. А тут пожалте – обнародовали на всю страну! Нет, на этом самом радио тоже такие штукари сидят! Взяли бы да и позвонили на завод, поинтересовались производственными показателями. Дескать, что это за фокусник такой у вас – Васька Селёдкин? План-то выполняет или балду гоняет во время рабочего времени? И вообще, стоит ли вашего начальника цеха Виктора Сергеевича с днём рождения всенародно поздравлять именно такой замечательной песней в духе совершенно не нужных ему, имениннику, перемен? А может, он как раз гад какой первостатейный? Может, он с прогрессом не дружит, и с научно-технической революцией, и эти самые перемены ему и задаром не облокотились? Может, он себе дачу из ворованного цехового материала воздвиг нерукотворную, где целых две спальни, баня-сауна и бассейн три на пять в подвале? Нет, не позвонили. Не соизволили лично удостовериться. Зато раструбили на всю страну. Поверили Ваське. Ну разве так поступают настоящие серьёзные люди?
Виктор Сергеевич в это время как раз на центральном производственном участке находился. Распекал мастера Миронова за вчерашнюю коллективную пьянку на подчиненной ему, Миронову, производственной территории. А там у них, на центральном, всегда радио включено.Оно же никому не мешает и на производственные показатели отрицательно не влияет! Орёт себе и орёт, сообщает последние политические новости, и поздравления включает по заявкам трудящихся. И к этому его ореву все уже совершенно привыкли – так чего же выключать? И вот, заливает, значит, Виктор Сергеевич мастеру Миронову очередную порцию своей критической запеканки - и тут на весь участок: здравствуйте, уважаемые радиослушатели! Нам вот тут пришло письмишко от слесаря машинной сборки Василия Селёдкина! Он просит поздравить своего начальника цеха Виктора Сергеевича с днём его рождения и передать его любимую песню Виктора Цоя про перемены! Так что пожалуйста! Передаём и от себя лично тоже поздравляем! Слушайте все кому не лень, и кого в этот момент начальство не дерёт, чтобы не отвлекаться!
Виктор Сергеевич как услышал эти слова, так сразу и обомлел. Стоит и слушает с открытым ртом: «Перемен! Мы ждём перемен!». Какие-такие перемены? Кому они задаром не нужны? А песня всё льётся, удалая! А все кто в этот момент на участке находились, на Виктора Сергеевича как-то непонятно смотрят. С чего это, думают, ты перемены полюбил? Или вторую дачу строить собираешься? А, может, наоборот, на пенсию хочешь вовремя смыться, вот и заметаешь следы? Нет, ну представьте, каково было в этот момент Виктору Сергеевичу, уважаемому, в общем-то, человеку, от таких вот обращённых на него недоумённо-вопросительных взглядов! Вот ведь Вася, вот ведь какая он, оказывается, поздравительная скотина! А ещё в шахматы играет в Доме глухих и немых! Чтоб ты сам и оглох, и ослеп, и язык твой у тебя отвалился за такие обращения на всероссийское радио!
В конце концов, Виктор Сергеевич из столбняка вышел совершенно самостоятельно, без всякой скорой медицинской помощи, и жалко и совершенно растерянно улыбнулся окружающим. Потом пробормотал что-то нецензурное (а вообще он не выражается, нет! Он же в своё время школу марксизма-ленинизма закончил на одни пятёрки!), убежал в свой кабинет и заперся там до конца рабочей смены. И даже не обед не пошёл. Сразу было понятно – переживает как бы на пенсию через это радио не выперли. Вот что наделал этот самый похабник Васька! Довёл-таки хорошего человека до нервного потрясения!
Ладно. Утихли страсти. А тут примерно через месяц приходит как-то этот гроссмейстер на смену задумчивый-задумчивый… Идее по пролёту и встречается с мастером Мироновым, злым как чёрт. Он с похмелья всегда такой бывает. Ну, нормальная физиологически-человеческая реакция на вчерашнее бурное веселье с плясками и, может даже, с битьём посуды. Ничего страшного. Для Миронова такое состояние - норма жизни. И вот идёт Васька по пролёту. А Миронов матом кроет на всю ивановскую, возмущается токарем Кузьминым, который взял вчера на складе трёхчетвертные плашки, и не вернул, хулиган нехороший. А вышестоящему мироновскому начальству в виде вышеупомянутого Виктора Сергеевича они сочно понадобились для нарезки туб для проведения на даче парового отопления. И по этой причине Виктор Сергеевич вставил Миронову большую производственную клизму за допущенное на его производственном участке грубое нарушение производственной дисциплины, выразившееся в этой паскуде Кузьмине, у которого сегодня как назло выходной. А ему, Миронову, за него, значит, пидораза, теперь вот приходится отдуваться в виде вышеупомянутой клизмы. Вот он и орёт, как недорезанный, непонятно на кого разным обидным матом, потому что, повторяю, Кузьмина сегодня нет, значит, нет конкретного объекта, кому ту клизму можно переадресовать.
Вообще-то он, Миронов, постоянно выражается. Хотя тоже закончил в своё время школу марксизма-ленинизма. Её много кто в советское время заканчивал, особенно если на начальственной должности. Просто у него голос такой. Если он утром с похмелья никого не обматерит – нормально не успокоится.
Так вот Ваське бы спокойно мимо пройти, тем более что он-то к пропаже вышеозначенных, черти бы их подрали, плашек никакого отношения не имел. Другой бы так и сделал. Тем более, когда этот…школьный выпускник так беспощадно на весь производственный участок выражается. А этот, дурак такой, остановился и в Миронова своим туманным взглядом вперился. А тот знай себе соловьём заливается! Всем, кричит, тра-та-та устрою! Всех тра-та-та премии лишу! Всех тра-та-та умою! Тоже мне нашёлся…умывальников начальник и мочалок командир!
Васька постоял-постоял, мироновские песни про любовь к умыванию послушал и осторожно так, совершено культурно тронул его за рукав. Миронов повернулся и, как положено, на Ваську накинулся.
- Чего тебе? – заорал. – Ходите тут, пидоразы нехорошие, а плашки Пушкин будет возвращать? Вот напишу в бухгалтерию, чтобы вычли стоимость, тогда будете знать! И вообще я не помню когда я родился! И только попробуй со своими песнями дурацкими меня попробовать поздравить!
И для убедительности в серьёзности своих агрессивных намерений потряс в воздухе своим маленьким, но очень жилистым кулачком.
В ответ Васька опять задумчиво посмотрел в его орущие глаза и так же задумчиво произнёс:
- Сегодня по телевизору, в утренней программе новостей передали, что какой-то выпивший негодяй подложил бомбу в самолёт. И все чуть не взорвались. Вы бы поберегли себя, Степан Иванович.
И, кивнув, совершенно спокойно пошёл дальше. Миронов, как стоял с орущим ртом, так и застыл. А все вокруг опять стоят и опять смотрят. Опять думают, к чему это Васька про самолётный терроризм сказал? И на Миронова почему-то стараются не смотреть. Как будто это он тот самый пьяный террорист, наделавший такого нешуточного шороху в международном воздушном пространстве.
А неделю назад - опять. Идёт Васька к нормировщице за победитовыми свёрлами и опять встречает Миронова. Тот как раз в это время газированную воду пил, третий стакан подряд, из цехового газировочного автомата. Его, автомат этот, по срочному приказу Виктора Сергеевича поставили после того, как Васька его по всероссийскому радио с днём рождения поздравил с ожиданием перемен. С какого… Виктор Сергеевич так вот с этим автоматом всполошился – никто не знает. Ему, между прочим, уж второй год говорили – поставьте да поставьте! Газировка очень чувствительно с утра сушняк оттягивает. Особенно у мастера Миронова. Прямо ведь пропадает человек! И чего непонятного: мается после вчерашнего, нужно же войти в такое его засушливое состояние! А Виктор Сергеевич (он вообще-то с алкоголем не дружит. Он в своё время школу марксизма-ленинизма закончил с золотой медалью) всё отмахивался легкомысленно. Некогда, говорил, мне вашей утренней жаждой заниматься. И так с самого утра мозги пухнут от ежедневных производственных проблем. А тут вдруг взял и отдал распоряжение поставить! Вошёл, значит, в положение. Оказал уважение трудящим цеховым массам вообще и персонально не будем показывать пальцем кому.
Ну вот. Идёт, значит, Васька к нормировщице и натыкается на Миронова. А тот, надо сказать, после того случая с невзорвавшимся, слава Богу, самолётом начал стараться Ваську избегать. С чего это, с какой стати – совершенно непонятно. Ну, подумаешь, сказал! Он-то, Миронов, здесь при чём? Не он же этот самолёт собирался подрывать! Д и на самолётах-то он ни разу в своей жизни не ездил и совершенно не собирается! Ему вполне трамвая хватает, пятого номера маршрута следования, от его домашнего подъезда до заводских проходных и обратно с промежуточной остановкой у рюмочной «Василёк». Ему и на трамвае не дует! Особенно после «Василька»!
И вот стоит он, значит, газировкой благостно освежается, желудок свой, вчера алкоголем перетруженный, изнутри лакирует – а тут Васька. Миронов как его увидел, сразу меньше ростом стал. И сразу глазами так по сторонам – шмыг-шмыг! Дескать, куда бы безопасно побыстрее спрятаться? А спрятаться абсолютно некуда. Кругом одни голые производственные стены с вывешенными на них производственными показателями и путями организованного бегства в случае пожара. Если только за газированный автомат залезть, но только с его, Миронова, пузцом туда не пролезешь. Слишком близко стоит этот самый автомат к ближайшей стенке. Это весь обкарябаешься, пока еле-еле втиснешься.
А Васька, как недавний ураган Мария на Карибском побережье, неотвратимо приближается всё ближе и ближе. И глаза у него, как и в прошлый памятный раз, такие задумчивые-задумчивые. Вот уж страх-то Господень! Прямо самый настоящий Вий из одноименной повести Николая Васильевича Гоголя, царство ему небесное!
- Здравствуйте, - говорит вежливо, - Степан Иванович! Освежаетесь?
Ну? – набычился Миронов. – А тебе какое дело? Чего в рабочее время по проходу шляешься? Вот напишу в бухгалтерию, тогда будешь знать!
- Да не в этом дело, - отвечает Васька. - Слышали новость? Сегодня из Англии наших посольских экстрадируют. Высылают, то есть. За занятия, несовместимые с посольской деятельностью.
И замолчал загадочно. Дескать, извольте сделать, дорогой товарищ Миронов, далеко идущие выводы.
- Ну и чего? – начал раздражаться Миронов. – Тебе-то какое дело?
- Я думаю, за шпионство, – сказал Васька.
- А ты-то тут при чём? Тоже, что ли, шпион?
- Да нет, ничего, - пожал плечами Васька. – Это я просто так. Вас информирую. Мало ли что.
- Чего «мало ли что»? Ты на что намекаешь? – разозлился Миронов уже не на шутку. – Ты вообще куда шёл? К нормировщице? Вот и иди!
- Пять человек, - отвечает ему Васька.
- Чего пять? – не понял Миронов, несмотря на то, что выпил целых три стакана.
- Экстрадируют, - пояснил Васька. – Международный скандал. Вы уж поберегите себя, Степан Иванович!
- Пошёл ты…! – заорал Миронов. – Тоже мне, заботливый какой нашёлся! Жалко, что тебя с ними не было! Я бы тебя первого! Слушаешь всякую х…, а у меня ещё наряды на заготовки не подписаны!
- Хорошо ещё, что не посадили, - гнёт своё Васька. – А то запросто бы могли.
- Чего? – опять не въехал в тему Миронов.
- Что не посадили. За занятия, несовместимые со званием дипломата. А выслали – это ерунда. Хотя тоже приятного мало.
- Тебе-то чего надо? – стиснул зубы Миронов. – Тебе-то какая разница, кого посадили, а кого не успели? У них своё начальство имеется, вот пусть оно хоть сажает, хоть прямо расстреливает без суда и следствия!
- Да это понятно – кивнул Васька. – А всё равно жалко мужиков. Шпионили-шпионили - и на тебе, попались.
- Сколько верёвочке не виться… - сгоряча ляпнул Миронов, но тут же понял, что сказал что-то уж совершенно не то.
- Иди работай! – заорал он на Ваську. – Тоже мне… Штирлиц нашёлся! Юстас-Алексу! Развелось вас, плейшнеров, на мою голову!
Васька в ответ грустно так головой покачал (это он так дал понять Миронову, что очень переживает за шпионских российских дипломатов.) и ушёл. А Миронов ещё долго не мог успокоиться. Он сгоряча хотел даже больничный взять, но вовремя передумал. Да и чего ему на этом больничном делать? Дома сидеть, водку пить? А утром опять в цех бежать, к газировочному автомату?
А сейчас в цехе всё спокойно. Потому что Васька в отпуске. Уехал отдыхать. В Монголию. Почему именно в Монголию? Ну а куда же ещё? Не в Баден же Баден ему ехать! У него и денег таких нет, чтобы в Баден-Баден. Он же не Фёдор Михайлович Достоевский, который просадивши в тамошнем казино всё до последнего гульдена (или какая в то время была конвертируемая валюта?), надумал написать своего знаменитого «Идиота». Благо было с кого… И за прототипом далеко ходить не надо… Вот он, князь Мышкин-то, стоит в зеркале со своей грустной бородой и думает, где бы ещё денег занять.
Так что всё правильно. Монголия так Монголия. Удивительная страна! Там лошади! И пустыня Гоби. Где много-много пока ещё не растащенных на сувениры из-за очень слаборазвитой туристической структуры динозавровых костей. Да-а-а…Экзотика… И к тому же Васька в последнее время буддизмом заинтересовался. А с чего вы думаете он последнее время ходил такой задумчивый-задумчивый? При чём тут понос? А буддизм, к вашему сведению, это древнейшее религиозное учение. Чтобы не сопротивляться злу насилием, а ходить-бродить в оранжевых одеждах, колокольчиками трясти и петь: «Кришна бхайя! Кришна рама!». Весьма увлекательное занятие! Достойное настоящих буддийских мужчин и глухонемых российских шахматистов!
И Миронов теперь дово-о-ольный ходит! Он по утрам даже газировкой освежаться перестал. Так, если позволит себе всего один стаканчик (надо же оттянуться после вчерашнего!) - и опять за работу, опять орать. Я, орёт, как этот обормот из отпуска приедет, чтоб его черти сжевали, в тамошних бескрайних монгольских степях, всем вам устрою монголо-татарское нашествие! Я на всех вас, чингисханов, бумаги в бухгалтерию напишу, чтобы вычли их зарплаты стоимость так и невозвернутых трёхчетвертных плашек! Вы у меня все налюбуетесь дикими красотами бескрайней динозавровой пустыни! Нет, он, Миронов, хороший человек и прекрасный производственник. Он искренне переживает за строгое соблюдение производственной дисциплины на вверенном ему производственном участке. С такими людьми можно смело идти в ногу со временем и решительно внедрять в нашу пока ещё не очень цивилизованную жизнь передовые рыночные экономические отношения! Недаром он в своё время успешно закончил школу марксизма-ленинизма. Он наш настоящий советский, несмотря на сегодняшнее отсутствие этой самой Советской власти, человек!
Постскриптум. Да, а почему именно Ваську все Брюсом называют, а не, например, всё того же Миронова? А потому, что у Васьки любимый кинематографический артист –американский Брюс Уиллис. Ну, да-да, который «Крепкий орешек»! Весёлый мужик! Всё время - вот чудак! - с пистолетом за кем-то гоняется и стреляет всех подряд. Делать ему, что ли, нечего? Настоящий герой! Очень уж он Ваське нравится. Да к тому же этот самый Уиллис и похож на него. Такой же лысый. Вот только, интересно, умеет ли он так же, как Васька, ушами шевелить, чтобы пугать тамошних голливудских бухгалтерш парамоновых?