«ЦАРЬ И ГЕТМАН»
«А мы за работу!» - такова последняя реплика гениального царя-плотника в романе «Царь Петр и правительница Софья» (1885) год.
Какова же эта работа? На этот вопрос отвечает следующий по хронологии роман писателя и главный визави Державного плотника теперь не сводная сестра по отцу Софья от семени Милославского, а представитель другой, близкого, но все-таки иного культурного пространства - гетман Мазепа.
Если в предыдущем романе образ Мазепы дан бегло, только в диалоговом режиме с Василием Голицыным, то тут, этой фигуре да и ее окружению уделяется достаточно много внимания. Более того, гетман с лукавыми глазами поднимается на один уровень социальной страты с царем Всея Великая, Белая и Малая…
Проблемы личностного приятия второй половины у них очень похожа. И у Петра и в самом начале романа рушится любовная связь с Анной Монс. [1. с.14,15, 25]. «Не царя ли видела во мне, а не любовника? [1. с 26]
Мазепа в романе умудренный жизненным опытом пожилой человек. Его мучили те же вопросы после вдовства. Кому он нужен не как гетман, а как человек? [1. c.39]
Здесь автор ставит проблему, присущую практически всем правителям. Достигшие величия власти, они остаются одинокими. Мазепе в этой ситуации все же повезло больше. Он прожил со своей женой 40 лет. Срок немалый даже по современным меркам. Петр в самом начале теряет и ( возможно) обретает новую любовь. «А эта Марта, что ли? Какие глаза - чистые, невинные» … «Может эта и полюбит не как царя…» [1. c.26].
Предыдущий роман окончен по хронологии событий происходящих в нем в 1699 году. Восстание стрельцов подавлено. В немецкой слободе, оазисе западного мира, так манившего Петра, восстановился долгожданный покой. Анна Монс, дитя своего пространства, и носительница бюргерского менталитета, естественно, пытается строить традиционную для немецкого социума конца 17 века модель отношений: «Дом, муж, дети», «Дети кухня, кирха». Отношения, предложенные ей Петром, не укладываются в привычную, традиционную для немецкого образа жизни схему.
Поэтому, вполне закономерно, появление в ее жизни другого мужчины.
В данном случае саксонского посланника при русском дворе, Кениксека, свободного от уз брака. Только нелепая смерть в воде положила быстрый конец отношений с Анной. Именно это событие стало отправной точкой в личной жизни Великого Кормчего, «Не знаешь, где найдешь, где потеряешь…»[1.c.10]. Найденное и ставшее в будущем императрицей Екатериной I, а пока это всего лишь «видение без короны и цветов… большие черные глаза, которые пугали своим каким-то глубоким и густым блеском [1.c.19] появляется в пространстве романа в 3 главе в качестве женщины, находившейся в услужении у А.Д. Меншикова. Пока читатель знает ее как Марту Сковронску, (более подробно о судьбе Екатерины I можно прочитать в произведении И.И Лаженчникова «Последний Новик», и ….)/
О степени привязанности к Ане Монс Петра можно судить по тому, что в каждой хорошенькой девушке, царь видел Анну Монсову. Не избежала этой участи и Марта. «Глаза девушки, встретившись с глазами царя, словно застыли, это был какой-то детский, полный глубокого удивления взгляд… точно Аннушка… Нет, не Аннушкины глаза [1. c. 21]
Знакомство с будущей императрицей в романе происходит ранее, чем Петр узнает рол измену своей возлюбленной. Сцена переживания по поводу «верности» Аннушки также весьма красноречиво говорит о рухнувших надеждах на видимый союз родства душ. «Так вот где змея подколодная»… как и мне писала…. «по гроб верная»… «А! Шлюха… на дыбу! На плаху! Нет! На кол, на кол, немецкое отродье!.. Из-за сей мрази радость великую погубить?( речь идет о победе в битве по Ниеншанцем) Да, любить и царь не может заставить» [1. c.25-26]
Известие об измене Анны превращает Петра, из влюбленного в свою женщину мужчины минуту назад в царя-тирана. Он готов с ней расправиться как с ненавистными ему стрельцами. И меру наказания он выбирает подстать застенкам Преображенского приказа. Хотя, достаточно быстро отходит, остывает монарший гнев, сказывается холерический темперамент Петра и он опять превращается в обычного человека, которого предала любимая женщина. В недрах его души начинает теплиться надежда, что возможно, Марта – это тот человек, которой полюбит не как царя … [1.c.26]. При этом, царя не смущает тот факт, что Марта живет сейчас в покоях А.Д. Меншикова и выполняет обязанности портомои.
Мазепа овдовев, с грустью осознает трагичность своего положения, пытается найти родственную душу. Таким человеком оказывается его крестница, Мотренька Кочубей. С ее отцом читатель уже знаком по первой книге тетралогии «Царь Петр и правительница Софья» [2. гл. 17]
Читатель видит его вместе с Мазепой, причем последний, является ведущим в разговоре, а Кочубею отводится лишь роль статиста. Это единственное появление в первой книге будущего генерального судьи, и только проницательный читатель понимает, что система отношений, пунктирно представленная в первом романе, возможно, найдет свое развитие в последующих произведениях автора.
В диалоге с Мазепой Кочубей показан занимающимся изготовлением универсала к запорожцам и в полки, ведением «нотаток летописных» [2.307], перед нами всего лишь образованный, находчивый собеседник и старательный исполнитель гетманских распоряжений.
Бурдюки для воды, наполненные червонцами, которые были предложены князь Голицыну, Кочубей метко ассоциирует с Троянским конем Одиссея. В то же время он объективно оценивает поведение москалей: «А может, греки не такие были продажные корыстолюбцы, как москали?» Сравнивая две нации, Кочубей не учитывает тот факт, что корыстолюбие в данном случае проявил князь Голицын, а не все представители русского войска.
В такой небольшой зарисовке автор показывает украинскую действительность, отмечая налаженный быт и
Мазепа и Петр волею провидения оказались на вершине государственной машины. Они осознают значимость своего предназначения для своей державы, пытаются вывести страну, каждый свою, на новые рубежи развития. Для России – море, а для Украины – независимость, поиск сильного соседа, который не вмешивался бы во внутренние дела государства.
«За работу!» - под таким девизом живут эти два политических деятеля. Но… они вдвоем, каждый в своем пространстве, одиноки. В этом произведении Петр и Мазепа пытаются найти свою вторую половинку. Только у Петра это заканчивается счастливым, пусть хотя бы на время, (интрига Марты-Екатерины с Вильямом Монсом еще в будущем, но в романе об этом ни слова. Время действия произведения заканчивается раньше, чем начинает период сближения двух влюбленных.) браком и рождением детей от любимой женщины. А у Мазепы, его антипода, тоже любовная связь, но со своей крестницей, годящейся ему во внучки, оборачивается полным крахом его политической карьеры, смертью и «незадавшейся» молодой жизнью Мотреньки.
Действие романа – 9 лет с момента готовящегося похода под Ниеншанц [1.c.10] до «Прутского» похода 1711 года. Роман многопланов, перед нами проходят судьбы нескольких десятков людей. Пространства севера России, юга Украины, Швеции – таково географическое многообразие романа.
часть 1 глава 1
Здесь перед нами описание географического пространства – Шлиссенбурга. Под воздействием кипучей энергии Петра начинают работать люди, преобразуя старые пространства. Преобразование находит выражение в новом названии старого новгородского поселения – Орешек, а к моменту царствования Петра, уже шведская крепость Нотебург в Шлисенбург. Писатель сразу дает три названия одного геообъекта. Орешек, Нотебург, Шлиссенбург.
Читатель видит деяния царя после отвоевания у шведов исконно русской территории. Вместе с царем в водоворот событий вовлечены и его соратники.
В романе с первых страниц появляется детская тема. Симка, мальчик лет 7-8 после беседы с царем судьба ребенка решена: «запиши его в мои навигаторы, в Московскую школу» [1c.7.]
Первая глава похожа по смысловой нагрузке на первую главу Первого романа тетралогии «Царь Петр и правительница Софья». Наличие мертвого тела и в первом романе и здесь, здесь – это три немца на чужой территории «…немецкому водяному и жертвы принести водою и немцами». В первом романе - это тело украинского сотника Родимца, выброшенного на турецкий берег. И в одном и в другом роман в первой главе появляется образ покинутого. Брошенного, предоставленного на волю случая ребенка. В первом это Мелася, украинская «бранка-полонянка» в последствии постельница Софьи; во втором романе это образ оборвыша Симки, который тоже пленник, но в данном случае обстоятельств. Он вместе с отцом, «нас с тятькой пригнали сюда на царскую работу…» [1.c.6] подвержен влиянию чужой воли, попадает в поле зрения царя.
И здесь Мордовцев, отдавая дань теории «разумного эгоизма»,побуждает своего главного героя, царя-преобразователя совершать благие поступки. Увидев в ребенке интерес к морю, и расспросив о его жизни Петр тут же принимает судьбоносное решение для мальчика – отправить его в московскую школу навигаторов.
Когда до царя доходит известие о тонущих в воде, он бросается на помощь и организует спасение. Для Мордовцева ,по-видимому, сцена спасения тонущих очень важна, он уделяет этому эпизоду достаточно много внимания. Перед нами уже не самодержец, а человек, пытающийся помочь таким же, как и он сам.
В то же время Петр, пытаясь спасти жизнь людей. Не забывает о государственных интересах. И смерть Кенегсека оценивает как потерю не только человека, но и ценного «служаку», саксонского посланника при русском дворе, принявшего русское подданство. Одновременно с указаниями по спасению человека, Петр дает распоряжение относительно наличия важных «государственных бумаг, которые запечатать надо тут же». [1. c.8] К теме «бумаг» он возвращается еще раз, спрашивая у Меншикова их местонахождение. «А бумаги вынул? – вынул государь… у Павлуши» [1. c.10]
В тетралогии появляются новые люди. В ближнем окружении Петра тоже перемены. У него молоденький денщик, Павлушка Ягужинский, юноша лет 18-19. Чернокудрый, с живыми, бегающими еврейскими глазками [1.c.5]. Это. В другом романе, который завершит тетралогию – «Идеалисты и реалисты» мы встретимся с ним вновь. Но уже в качестве почтенного обер-прокурор Синода. В «Державном плотнике Ягужинский – одной из главных действующих лиц. Читатель будет отслеживать его восхождение по карьерной лестнице и личн6остные трансформации. На его образе автор наглядно демонстрирует преображения романтической личности в сурового «реалиста», А пока… пока перед нами юноша денщик, который жадно ловит слово своего царя. Мы встречаем и старых персонажей. Это А.Д. Меншиков. С ним читатель впервые знакомится с в первом романе «Царь Петр и правительница Софья». Сейчас перед нами не Алексаша, а Данилыч, неотступно следующий за царем. Перемена в обращении царя свидетельствует об определенном взрослении, и родственном к нему, Меншикову отношении со стороны Петра.
Перед читателями открывается образ новой молодой России, которая активно расширяет и возвращает себе свои территории. Описания преобразования пространства изобилуют эпитетами с сравнениями из античной и христианской культурной среды. Петр в своем «меркуриевом беге за Европой», «Нева – ариаднова нитка, которая проведет Россию к золотым яблокам Геспериды-Европы, Орешек – ключ апостола Петра в рай для России. Такие красочные определения позволяют думать, что писатель ориентировался на образованный, просвещенный слой населения России 19 века.
Из описания внешности и одежды самого Петра мы узнаем о состоянии внутренней политики российского государства. Так, Д.Л.Мордовцев старательно описывает костюм преобразователя с подробной фиксацией на качестве кафтана. «… грубое темное сукно на его кафтане… свое сукно, не заморское, не астрадамское, а сделанное на первой русской суконной фабрике»[1.c 4]. Выше уже отмечалось, что между действием, временем изображенным в романе прошло уже 4 года. В качестве демонстрации «работы» внутри государства – костюм Петра. Результат усилий на развитие легкой промышленности московского государства. Здесь же автор очень умело, ненавязчиво сообщает читателям о продолжающихся отношениях между Петром и Анной Монс. [1. c 4] Интересно, что образ этой фаворитки подан писателем статично. Он отмечает только радость при появлении Петра, «при виде его она бросается ему на шею» нежные ручки, да «розовые щечки» [1 c.4].
В этой главе только приоткрывается занавес колоссальных преобразований и намечены ориентиры будущего разрыва с Анной Монс (найдены бумаги утопленника) они трижды упоминаются в главе. Это предмет несет на себе знаковую функцию. О дальнейшей роли этой переписки мы узнаем в следующих главах. Пока их только прячут в «небольшой сафьяновый портфель» [1.c.9] Во второй главе интерес к ним снова появляется у Петра и дикая боязнь Ягужинского что царь может увидеть «страшное». Внутренние переживания Павла свидетельствуют о проявлении человеческих качеств по отношению к Петру. «Страшное» в понимании Павла – это любовная переписка Анны Монс и Кенигсека.
Основные темы, намеченные автором в 1 главе.
освоение новых территорий ( возврат исконно русских земель) Орешек –теперь Нотебург – Шлиссенбург.
Создание нового пространства за счет колоссальных усилий тысяч людей,
Грандиозные планы Петра «прекрасного далека» России по вхождению в Европу.
Судьба «маленького человека» ввергнутого в водоворот событий.
Преломление теории «разумного эгоизма» по отношению к маленькому оборвышу Симке.
Непредсказуемость судеб человеческих и быстротечности человеческой жизни. (три смерти в воде, одна из них повлекла за собой разрыв устоявшихся человеческих отношений на протяжении 11 лет).
Наличие предмета. Определяющего дальнейшую судьбу героя. Прием явно заимствован из УНПТ и волшебных сказок.
Глава 2
В этой главе Мордовцев пытается спроектировать будущее России глазами Петра 1. В размышлениях о названиях будущей столицы писатель знакомит с этимологией слова и близкородственными лексемами. Петроград близкое по звучанию Цареград – православное град не устраивает вольнолюбивого монарха. Писатель демонстрирует эрудицию Петра и одновременно просвещает читателей своего века. Будущая столица становится в один ряд с великими городами древности. Рим. Карфаген, и средневековья, Венеция, Тир, Сидан.
Параллельно с развитием темы движения на северо-запад российских границ освещается тема расширения геопространства на юг и восток. Достигается это путем ввода в текст географических названий: Царьград, Дон, Воронеж, Волга, Днепр, Двина, Обь - таковы географические аппетиты «царя-непоседы».
Перед нами пока чужое пространство для главных героев и его неприятие главными героями автор передает описанием эмоционального состояния Павлуши Ягужинского: «грустно смотрит…неприветливые берега» (писатель наделяет берега реки человеческим качествами), природа красивая, но холодная… Интересно, что и Москва для Ягужинского «шумная и толкучая» [1,12], равно как и для Петра. B качестве компенсации психоэмоционального состояния его память уносит в другое, благоприятное пространство. Это его родина. «Сонная греза» [1,12] но и в своем родном окружении он чувствовал себя « чем-то сиротливым» [1,12] и природа была ему более близка. Далее Мордовцев подробно и эмоционально, с переживаниями юности описывает состояние «своего среди чужих и чужого среди своих». П. Ягужинский происходил из небогатого (дворянского рода), и, естественно, что для «ясновельможных» он бы «изгоем». Хотя в его рассуждениях [1,12] о «хохлятах», чьи отцы и матери работали на панов, он сам становится таким же ясновельможным паном, и называет родителей хохлят «быдлом». Среди «хохлят» он слыл «лядским недовирком», да и «жиденята» бегают от него как от чужого. Автор тонко подмечает наличие добра, заботы в душе у маленького ребенка: «Становится маленькому Павлику жаль всего, на что он ни взглянет, хочется ему обнять все плачущее, утешить»[1,15].
Здесь интересно сравнить с душевными качествами взрослого человека, изображенного в романе «Идеалисты и реалисты» (1876)
Неуютное ощущение себя в Польше переносится и в Москву. От окружающих детей он слышит обидное прозвище – «нехристь». Характерно, что в православном континууме Ягужинский получает прозвище не по национальной принадлежности, а по вероисповеданию.
Здесь затрагивается тема полирелигиозности и толерантности в вопросах вероисповеданиях по отношению к представителям Запада.
Автор подробно рассказывает об образовании юного Ягужинского «Татка его много знает и сам учит Павлика», т.е. мальчик получил домашнее образование [1,13]. В воспоминаниях юноши оживают жуткие картины попыток расправ над стрельцами, цареубийства, заточение царевны Софьи (ретроспекция романа «Царь Петр и правительница Софья» (1885) становится понятным, почему юный Ягужинский некомфортно чувствовал себя в пространстве Москвы. В его внутреннем мире Москва страшная, «кровавая, стрелецкая» [1,13]. Восприятие столицы Ягужинским очень напоминает отношение Петра к Москве. И у царя Москва «затхлая» [1,11], «византийским ладаном отдает».
Если сравнивать ощущение от пребывания в своем социальном статусе Петра с аналогичными у Ягужинского (об этом говорилось выше), то мы увидим тоже много общего. Он точно также является чужим в своем кругу. «Семя стрелецкое» не устраивало старое дворянство и молодому царю пришлось искать свою нишу, где ему рады и строят в отношении него большие планы.(«Царь Петр..» гл. «Кукуйская слобода»). Полное взаимопонимание и колоссальное доверие со стороны царя выражалось в оценочной характеристике: «Это мое око,… коли Павел что увидит, то истина дойдет до меня такою же истиною, как ежели бы я сам ее видел». Неприятие, пока чужого пространства заставляет Павлушу обращаться к прошлому и читатель узнает дальнейшую судьбу мальчика. Свои «университеты» Ягужинский проходит в доме Головина Гаврилы Ивановича. Автор показывает, как деформируется внутренний мир человека, находящегося в услужении:«Надо было привыкать – дом знатный, можно было в люди выйти» [1,15]. В человеке развивается чувство приспосабливаемости, раболепия, угодничества. Но в то же время у Ягужинского формируется четкая установка на выживание в этом нейтральном «не хорошо, не дурно» [1,15] для него пространстве. И, создается основа для будущего государственного человека «он уже многое знает, и знает, где что сказать, где помолчать» [1,15].
Знакомя читателя с периодом жизни Ягужинского пребывания в доме Головина, автор привлекает внимание, к такой, казалось бы, скрытой, но до сего дня актуальной проблеме: проявление повышенного интереса к мальчикам подросткам у взрослых мужчин. «Головин не нахвалится Павлушей…любит как сына, балует его, ласкает,… ему (Павлуше) противно почему-то становилось от этих ласк [1,15].
Д.Л. Мордовцев сознательно вводит в сюжет романа фигуру Ваньки Орлова (о нем речь пойдет более детально в романе «Идеалисты и реалисты»). И в нескольких словах, следуя чеховскому канону: «словам тесно, а мыслям просторно» «дает» исчерпывающий портрет этого человека: «Так больше все за девками дворскими…» [1,15]
Во второй главе, собственно и появляется украинская тема в романе. Возникает она в связи с поездкой Петра и Ягужинского, где был «по малороссийским делам генеральным судьею Василий Кочубей [1,15]. С именем Кочубея читатель знаком по первому роману тетралогии «Царь Петр…» Там он всего лишь писарь при Мазепе. Автор не показывает этапы жизненного пути Кочубея, а сразу называет должность, где пребывал в момент начала повествования с указанием личного пространства – Диканьки. Здесь же впервые в романе упоминается уже знакомый нам Мазепа Иван Степанович, находящийся в данный момент в статусе гетмана Левобережной Украины. Сразу дается авторская оценка отношений между Кочубеем и Мазепой. Последний гостит у жены Кочубея, в его имении. Это пространство явно диссонирует с «невской холодной пустыней» [1,16] «зелень юга» и счастливая Диканька - оазис покоя и благоденствия.[1,16].
Характерно, что почти во всех произведениях писателя появляется оазис идеального пространства, куда стремятся мысленно во сне или наяву главные, любимые герои автора, они черпают силы в «раю», утраченные от пребывания в чужых пространствах. И именно там, в этом дивном и прекрасном месте Павлуша встречает свою первую любовь.
Это дочка Василия Кочубея Мотренька. «…имя-то, какое милое – Мотря, таких имен во всей Москве нет». [1,15] Кроме имени, не встречающегося в Москве, девушка произносит слова «не похожие ни на польские, ни на московские». [1,15] Упоминание двух языков дает возможность русскоязычному читателю представить специфику украинской речи, автор и здесь не упускает возможность дидактизма в своем повествовании. Писатель поднимается над сюжетом и повышает культурный, образовательный уровень своих собеседников.
Описание встречи Мотри с Ягужинским и появление там Мазепы в чем-то перекликаются с библейским сюжетом про Адама и Еву и змея искусителя. И сразу же дается описание внешности. «…бодрая фигурка старика с седыми усами и живыми серыми глазами, которые на постоянно понуром лице старика смотрели как бы из подлобья, но смотрели бойко, лукаво и как будто приветливо. Автор намеренно вставляет это «как будто» для того, чтобы у читателя не возникло ошибочного восприятия этого образа.
Светлые видения рая прерываются суровой действительностью неприглядной и холодной Невы. И опять всплывает тема бумаг и «страшного» в них, явная дань романтизму.
Здесь опять можно проследить параллельность образов с Петром. Царь-юноша встречает свою первую любовь в благосклонном, но чужом по рождению, пространстве Кукуйской слободы. Анна, как представитель невраждебной среды, является для Петра символом идеального пространства, куда он так стремительно направляет развитие своего государства.
Для Павла таким пространством стала Диканька, герою там хорошо. Так же как в детстве, «только не слышно скрипки татки» [1,16].
Детство и Украина - два пространства, куда постоянно возвращаются герои автора. Этот прием переходит из романа в роман и становится «визитной карточкой» в творчестве писателя.
Темы и идеи второй главы.
освоение нового пространства, бегство от устоявшихся стереотипов жизни;
прогнозирование грандиозного будущего;
жизнь человека в недружелюбном окружении (Ягужинский) и деформация личности под воздействием среды;
Тема «неродной Москвы глазами Павлуши; (ретроспекция царь-Петр) страшной, кровавой;
Компенсация от пребывания в неродном пространстве, перемещение в гармоничные образования;
Украинская тема в произведении;
Любовная линия – Павел-Мотря;
Любовный треугольник – Мазепа – Павел - Мотря.
Глава 3
На фоне готовящейся и проходящей баталии развиваются события этой главы. Неопределенность перед битвой побуждает обратить главного героя, Павлушу Ягужинского,к единственному ориентиру в идеологии на российском пространстве - к Богу, хотя. обращаясь к нем у Павел не знает: «что просить и за кого…» Молодого человека обуял страх за всех. Здесь показан человек, его ощущения, который находится в гуще военных действий. Автор отстраняется от оценки правильности и рациональности выбора именно такой модели общения между странами и показывает восприятие маленьким человеком, витавшей в воздухе обоюдной ненависти двух стран и проявления этого чувства, выразившегося в военном конфликте.
Не один Ягужинский испытывал страх, рядом с ним вскрикивает от ужаса будущая императрица Всея Великая, Малая и Белая. У Марты этот страх о конкретном человеке, А.Д. Меншикове, «добром господине» [1.c.19]. Мы видим активное привлечение иностранных специалистов, молодежи в данном случае в военной сфере. Это хорошо заметно в сцене штурма Ниенщанца… «Войско, ведомое русскими, и, преимущественно молодыми немецкими»
В этой главе писатель акцентирует внимание на патриотизм и степени его развитости среди простого народа. Петр встречает новгородского крестьянина, который 40 лет назад сбежал от боярского своеволия. Претерпев различные лишения, он остается патриотом своей страны, верит в доброго и справедливого царя, с радостью помогает русским войскам. Возможность легкой победы кажется Петру промыслом Божьим, а беглый новгородец приобретает в романе статус посланника божьего, «новы старец Пелгусий» [1.c.23] Автор избегает описания во второй раз батальных сцен, сражение за Ниеншанц писатель намеренно опускает. Читатель знакомится с уже спящей, «полуразрушенной» крепостью.[1.c.23]
Автор наделяет объекты неживой природы человеческими проявлениями. У Д.Л. Мордовцева природа спит. Лодочки – флотилия царя-утки, шведкие корабли – две огромные птицы. [1.c.24] - два чудовища морские» [1.c.24]
Повествование фокусирует внимание читателей снова на эмоциональном состоянии царя преобразователя после победы. Одержанная победа его не успокаивает, а только вдохновляет на движение вперед. Автор показывает Петра в минуты величайшего счастья и величайшего горя.
Писатель в этом образе подчеркивает, что Петр один из людей, который может и радоваться как простой смертный, «боже, благодарю тебя. какой славный день, [1.c.25] а в гневе и злобе от нечеловеческого бессилия перед изменой он превращается в царя тирана и готов расправится с Анной Монс, изменившей ему, как с ненавистными стрельцами. Интересно, что образ изменившей женщины, Петром рассматривается вместе с опостылевшим пространством (Москва - Н.П.). « Москва - де сердце России, ну, ин и пусть остается сердцем, кое присно живет в разладе с рассудком». [1.c.26] И образ новой женщины ассоциируется Петром с новым пространством «… может эта и полюбит не как царя… ну, да благо быть здесь Петербургу» [1.c.26]
Темы, идеи третьей главы
штурм крепости в восприятии молодого поколения (Ягужинского и Марты Скавронской)
знакомство с Мартой
информация в бумагах об измены Анны
пассивная форма протеста против угнетения народных масс (старик затворник 40 лет в молитвах от «тесноты боярской» ) образ старика равняется образу старца Пелгусия – привлечения героя из летописи времен Александра Невского.
ГЛАВА 4
С этой главы начинает формироваться образ родного для писателя пространства. Он знакомит читателя с тем, что мило его сердцу. Украина… чудесное, героическое, легендарное прошлое… несчастного края. Из авторской ремарки мы узнаем о славном прошлом и писатель, продолжая галлерею героев, знакомит нас с «Кочубеехой», Мотренькой, их пространством, бытом и нравами представителей украинской знати начала 18 века. Подробно описывает интерьер помещения генерального судьи казацкого войска, автор выполняет просветительскую функцию. Перечисляя пространства интерьера века 18, он тут же переносится в «век минувший», старательно вырисовывает атрибуты интерьера. Внимание писателя сосредоточено на описании кубков итальянской работы, тем самым он информирует читателя о международном сотрудничестве Украины с Италией в конце 17, начале 18 век. По надписям на дверцах шкафов можно судить об общем настроении в отношениях между Россией, Польшей, Украиной, об атмосфере в доме.
Украинско-российские отношения характеризуются фразой: «Вид москаля полу вриж та втикай», а украинско-польские – фразой «з ляхом дружи, а камень за пазухою держи» [1.c.28].
Именно в этой строго среде росла Мотренька . Организатором этого пространства была «Стара Кочубеиха», которая и мужа держала под башмаком, и детей в ежовых рукавицах» [1.c.28-29]. По словам Палия, Кочубееха была бы гетманом, а Мазепа отмечал, что она «жена гордая и величавая» [1.c.29]. Позиция автора аналогична: «гордая Кочубеиха держит свой дом в таком же строгом повиновении, в каком батько кошевой держал Запорожскую Сечь» [1.31].
Образ Мазепы дается через характеристики его другими персонажами. Именно из уст «жены гордой и величавой» мы узнаем нелицеприятную, но вполне емкую характеристику старого гетмана: «старый собака, .. добрый, як кит до сала» ( в отношении Мотреньки…) намисто… подарував його своий невисти, а тепер тоби».[1.c.30] Такова характеристика Мазепы Кочубеехой.
И совсем иначе гетман видится молодой Мотреньке: … « в каком-то чарующем обонянии… с его загадочным, угрюмым, задумчивым взглядом.. живые глаза заглядывали далеко вперед, как глаза юноши…» В этой главе читатель подробно узнает о судьбе Мотреньки. У писателя это один из любимых персонажей. По словам автора, это «загадочная девочка, бедовый ребенок, царь-девица по словам Мазепы «утиха [1.c.31.]…росте цариця Клеопатра»[1.c.32].
Ради своей « утихи» гетман готов был отдать даже Батурин. Мотренька - цельная романтичная натура. Недаром автор вводит в текст описание наиболее значимых и колоритных эпизодов формирования личности и раскрытия индивидуальности крестницы гетмана.
По словам автора, это цельная романтическая натура с хорошо развитым воображением. Ей присущи такие личностные проявления как внимательность, глубокий внутренний мир. Отсюда поиски цвета папоротника, стремление в неведомые страны, где томятся невольники, казаки на турецких галерах. Писатель оживляет историческое прошлое Украины, вводя в биографическую ремарку о детстве и отрочестве вставку-ретроспекцию о посещении Батурина слепого лирника с мальчиком поводырем. Д.Л. Мордовцев – любитель колоритных зарисовок, этнографических триптихов. Именно таким легким штрихом он погружает в атмосферу думы о Марусе Богусолавке, «проклятой» [1.c.36].
Одновременно с проблемой «обусурманивания» автор акцентирует внимание современников на проблеме детского сиротства. Это достигается путем описания личности, внешности «хлопчика»-поводыря слепого лирника. Внешность сироты внешне очень напоминает образ Симки, с которым мы уже встречались в первой главе. Рисуя образ маленького поводыря автор ненавязчиво ставит вопрос об идентичности плачевного положения детей- сирот в двух государствах. И здесь он явно обнажает реалии действительности России и Украины, которые в погоне за большими планами и геополитическими интересами жертвуют «слезой одного ребенка». (Ф.М. Достоевский)
Интересно, что персонажи любимого Д.Л, Мордовцевым пространства, не замечают бедственного положения мальчика-поводыря, а грустят и сопереживают событиям думы о страданиях бедных братьев [1.35]. Автор намеренно вводит в повествование тексты украинских дум и песен, выполняя тем самым просветительскую функцию. Для придания колорита писатель оставляет язык оригинала (украинский – Н.П.). Описывая характер, рассказывал биографию Мотреньки, Д.Л. Мордовцев делает историческую справку, проводит экскурс в этимологию фамилии Кочубеев, ссылаясь на «давно забытое татарское гнездо» [1.c.37]. Татарское начало нашло проявление в цвете «волос и какой-то глубокий цвет черных глаз» изобличали что-то жаркое, азиатское». Мотренька, как страстная натура с взрослением меняет объект своих увлечений и желаний, но стремление совершать добрые дела у нее не переводятся. К моменту действия романа Мотря одержима идеей спасти «бедных невольников» [1.c.37].
Автор скрупулезно описывает проявление человеческих качеств и формирование нежной привязанности старым гетманом и его крестнице. Параллельно с темой построения личностных отношений писатель поднимает сложную проблему политической власти и любви, которую невозможно разрешить, находясь на вершине управления государства.
У Мазепы возникает такой же вопрос, как и у Петра. Сравним в 3 главе «..может эта и полюбит не как царя»,[1. c. 26]; у Мазепы «…кому он нужен не как гетман, а как человек?».
И Мазепу пугали размышления подстать лермонтовскому Печорину: «Зачем я жил, для какой цели родился…? ( Герой нашего времени). «Для кого жить? Чего искать? Личного счастья? Но какое же у булавы личное счастье?» [1.c.39]. В образе Мазепы автор раскрывает еще одну проблему – бездетности и сиротской старости, гетманство и нереализованное биологическое отцовство. Естественно, в размышлениях о своей судьбе Мазепа верно отмечает выполнение социального отцовства: «есть дети… усатые и губастые …дитки- казаки.. А он их батько».
Размышления об отеческих заботах тесно переплетаются с переживаниями о судье «Украины-матки». «кому она потом достанется бедная вдовица. Разве не начнут ее опять трепать и москали, и ляхи, и татары?» [1.c.39].
Автор фокусирует внимание читателя на эпизодах ( поиски папоротника, переживание содержания думы о Маруси Богуславке, период воспитания в монастыре), где в полной мере раскрывается страстная натура молодой украинки.
Согласно развитию сюжета писатель отправляет свою героиню во дворец гетмана в Батурин и тут же не может обойти вниманием положение молодых украинцев. Опять занимается просвещением читателей своего времени. С таким явлением социальной прослойкой в украинском обществе 18 века как «сердюки», личного конвоя гетмана. Из этой прослойки, которая формировалась из знатных малороссийских семей, Мазепа пытался нечто похожее на европейское дворянство и польскую шляхты одновременно. И тут же автор полемизирует и явно не одобряет это устремление гетмана, подробнейшим образом показывая сцену боя гетманских козла с бараном. Именно так проводили время представители личного конвоя гетмана, страдая от безделья. Это нововведение «положительно несовместимо с глубоко демократическим духом казачества и всего украинского народа»[1.c.44]/
В жизненных установках Мазепы Украина воспринимается как единое целое, в то время как «правителем» «потобочной» Украины считался Семен Палий. Д.Л. Мордовцев, как истинный патриот своей «неньки» Украины в следующей, пятой главе дает пространную географическую справку и характеристику и этому политическому деятелю, знакомит читателей с особенностями политической ситуации на территории Украины начала 18 столетия. В своем монологе Мазепа озвучивает геограницы «его» Украины.
«…ото усе наше!» В порыве чувств он готов все это пространство бросит к ногам любимой Мотреньки. В то время как Петр формирует новое для себя и возможно для своей избранницы. В диалоге с Мотренькой Мазепа жалуется на «… сиритство старости», явно позирует, сравнивая себя игемоном видимого и невидимого мира, христианским божеством, Саваофом, делая ремарку, что это божество пребывает в троице, а он один как собака» [1.c.45].
В образе Мазепы автор делает акцент на значимость ценности для комфортного существования человека «…и власть, и богатство и почет, все есть , а душа тоскует…» . Писатель таким перечислением подводит к мысли о том. Что важнее всего человеку в жизни.
Глава 5
Для того чтобы обосновать и логически ввести в сюжет романа нового персонажа писатель вкладывает в размышления Мотреньки вопросы, которые могут быть непонятны современникам автора: «Мазепа, Палий, Петр-царь, Карл-король», эти имена и то, что с ними связано, непонятны и Мотреньке. Мучимая неразрешимыми вопросами крестница Мазепы, как и пушкинская Татьяна, обращается к представительнице старшего поколения. Заметим, что Ларина обращалась к своей наперснице в минуты влюбленности, а Мотренька ищет разъяснения, непонятных ей пока имен в исторических коллизиях развития государства. Здесь Д.Л. Мордовцев, передавая информацию о Палие, использует диалоговый режим с явной стилизацией разговорного жанра, что упрощает, делает доступной жизненные перипетии гетмана правобережной Украины Семена Палия.
Из нехитрого диалога с Палием читатель узнает, что Украина правобережная ведет активную наступательную политику с Турцией, Польшей, «… татар, ляхив… бье. Ему так от Бога наказано».
Рассказывая о родителя Палия, Д.Л.Мордовцев вводит в текст романа казацкую легенду о рождении из золы правобережного гетмана.
Автор обыгрывает прозвище Семена Гурка ( Гурченко), вошедшего в историю под именем Палия, и одновременно дает историческую справку, объясняя читателям России, как на Украине появились прозвища, а затем и фамилии, перешедшие и в пространство России. Автор отмечает, что характер Палия сочетал в себе восковую мягкость с беззаветной добротой и самоотверженностью.
Под пером автора вырисовывается образ романтический,. живой, в котором живы «поэтические инстинкты» [1. c.54], пустиня населена у него целым миром таинственных существ.
Желая показать Палия всесторонне, автор уделяет время на описание пребывания в Киевском коллегиуме. Палий зарекомендовал себя с лучшей стороны: «центр и голова кружка…всегда знал больше всех, успевал делать больше всех»..[1.c.54]
Д.Л. Мордовцев очень бегло освещает жизнь Палия между учебой и пребыванием в Запорожской Сечи. «Ожинился… и овдовел». Именно этот факт и побудил Семена пойти казакувать, (трагедия личного порядка) кинуться в омут забвения. Тяжелая рана одиночества влекла Палия из Запорожья, куда занесла его неспокойная натура.
Писатель отдает дань своему историческому прошлому, образованию, полученному в Санкт-Петербургском университете. Помещая Палия в пространство Польской Украины, Д.Л. Мордовцев не показывает героя в действии, а описывает состояние «руины» глазами будущего гетмана. Это описание дается в антитезе. Писатель сравнивает цветущее пространство прошлого «с проросшей травой и могильной плесенью» [1.c.55] «руины», края в развалинах [1.c.55].
Д.Л. Мордовцев использует свой любимый прием заимствованный им из народных волшебных сказок. В сложные периоды жизни и безысходные моменты к главным, любимы героям на помощь приходят представители старшего поколения, олицетворение народной мудрости. Вспомним третью главу и старца «Пелгуся»[1. c.23], указавшего Петру путь для победы над шведскими войсками; Мотреньку. Которая мучалась непонятным для нее стечением имен, обращение к старой няньке.
И с Палием автор поступает аналогично. В минуту душевного смятения он встречает монашествующего старца, который предлагает ему прочесть фрагмент из божественного писания о пророке Иезекииля, где описывается аналогичная ситуация. Писатель намеренно вводит в текст пространные цитаты, выдерживая стилизацию языка, для акцентирования внимания на колоссальной религиозности и веры в написанное человеком конца 17 начала 18 века.
ГЛАВА 6
Думается, что писатель с большой симпатией относится с большой симпатией к представителям украинского пространства.. Для своего «любимого» героя Палия в духовные наставники он выбирает Юрия Крижанича, славянского мыслителя и ученого, священника-миссионера, выступавшего за славянское единение, объединение православия и католичества, разработчика «общеславянского языка».
В то время как Петру, представителю российского континуума, в его жизненных исканиях, автор посылает беглого крестьянина от боярского угнетения с четкими жизненными установками в вопросах православия и веры в самодержавные институты власти.
Следующая, 6 глава раскрывает особенности судьбы Юрия Крижанича. Читатель знакомится с трудным путем взросления человека, рожденного от матери-рабыни [1. c.58]. Перечисляя геопространства, автор ведет нас по центрам Европейского Просвещения: Вена, университет Болоньи, Рим, Царьград. Стремление получить знания образования и свободу со временем переросло в желание и идею фикс освобождения всего славянского народа: « Я думал найти Христа. Который бы снял проказу с славянского тела» [1.c.58-59]
Рассказывая судьбу славянского просветителя, автор в то же время вскрывает недальновидные политические ориентиры московского боярства и близорукость в международном векторе отношений. Одержимый идеей «спасителя славянства» [1.c. 69]. Юрий Крижанич предлагал Алексію Михайловичу взять на себя эту почетную роль.
Во фрагменте главы, где автор показывает общение с Алексеем Михайловичем Юрий Крижанич так же как и беглый крестьянин из Новгорода наивно полагается на «доброго царя», которого обманули бояре.
Палий в беседе со славянским просветителем-миссионером узнает много нового и одновременно отмечает схожесть своих размышлений о судьбах Украины «западной, заднепровской ».
В горьких мыслях о судьбах «руины» мы узнаем и о тяжелом политическом положении в Хвастове, Волыни. Подолии, Полесье, где «…ксендзы уже угнездились»[1.c.62]. В одном предложении автор мастерски рисует ситуацию, сложившуюся в вероисповедании правобережной Украины.
В беседе с Юрием Крижаничем Палий принимает на себя миссию Моисея украинского народа. Рефреном звучат слова мудрого просветителя из 17 столетия нам, живущим в 21 веке: «Сила народов в согласии их».
Не высказывая собственного мнения о гетманах Украины милой того периода. Автор это делает при помощи Юрия Крижанича. Это Дорошенок, гетман сегобочной, Самойлович – гетман тогобичный ( с образами этих представителей украинской истории мы встречаемся в повести писателя «Крымская неволя»), - «они сеют на чужое поле» [1. c.63]; третий сеятель – Мазепа. И здесь писатель уходит от авторской оценки этого антипода Семена Палия. О нем читатель узнает из последующих глав, а пока в меткой реплике славянского просветителя «осувул енеральный, диавол в образе сеятеля… плевелы он сеет и заглушает сии плевелы всю Украину… [1. c. 63] гетманскую голову носит за пазухой» [1. 63]. Дорошенок на турскую ниву сеет словенское добро, а Самойлович на Московскую, на боярскую… Никто не сеет на свою ниву, на народную. Такими историческими вкраплениями, ретроспекции прошлого государства автор пользуется для воссоздания целостного положения эпохи. Переходя во время действия романа, писатель не удерживается и дает емкую и достаточно нелицеприятную характеристику Мазепы как политического деятеля… «вынул гетманскую булаву из за пазухи и царствует над Украиной» в качестве холопа царей московских»[1. c. 64]. Его правобережный антипод засевает «руину» новой человеческой пшеницей… ядреный колос, яровая пшеница заднепровья» [1. c. 64]. Автор не перечисляет мероприятия, проводимые Палием, проводимые во внутренней политике Правобережья. В качестве результата деятельности писатель отмечает: «бывшая «руина» опять превратилась в страну текущую молоком и медом»
(речь идет о времени повествования романа) [1. c.64]. Д.Л. Мордовцев, знаток своего дела, не нагружает информацией читателя, а отсылает всех заинтересовавшихся этим периодом к творчеству «почтенных» историков: Соловьева, Костомарова, Антоновича, Кулиша. Автор оставляет за собой право создавать психологические портреты, давать описание быта и нравов Украины и России, фокусировать свое внимание на движениях молодой души Мотреньки.
В размышлениях старого Палия читатель знакомится со сравнительной характеристикой двух Украин: Палиевской и Мазепенской. Мазепенцы. Словно саранча летят сюда же, и нету им удержу, не устеречь им караулам Мазепиным [1. c.65]. «Лядским ладаном прокурен Мазепа… ляхам смердит от всего духа мазепенского… пропадет за ним милая Украина…»[1. c. 66]. Такова оценка Палием Мазепы-гетмана и особенности его деятельности на Левобережной Украине. Характерно, что мнение о Мазепе совпадает и у попа московського (отец Иоанн); его характеристики тоже близки к палиевским: «крепок он только стрельцами... на караулах все москали стоят»
Глава 7
В присущей ему иносказательной символической манере автор поднимает вопрос о насильственном разъединении двух частей земли украинской, об особенностях геополитической ситуации, в которой оказалась Украина. Притязания Москвы на внешнюю политику Украины и рекомендации подчиниться Польше. В главе только пунктирно намечается скрытое противостояние Петра и Палия. Последний с некоторой завистью рассуждает о возможностях российского царя: «Царю хорошо, он там у самого моря новый город строить начал…»[1. c. 70]
В несобственно прямой речи правобережного гетмана открываются основные проблемы взаимоотношений России и Украины. Россия в 18 (начало)
Не воспринимает Украину как единое целостное государство. И проблема искусственного разделения на правую и левую еще долго будет актуальна для украинского народа. В этой главе автор впервые в тетралогии проводит сравнительный анализ, положения женщины в двух государствах: России и Украины. Достигается это путем отступления от текста повествования, автор уходит в феминистические рассуждения о роли и месте в государстве, семье женщины в двух достаточно близких, но отличных друг от друга социумах.
Иллюстрации демократического положения проявления активной жизненной позиции представлен образом жены Палия: «пани моя стара» [1.c.71]… вона… и цилим полком управит, хоч на войну так поведе»…[1. c.72] «Козир – дивка».
Для придания колорита автор использует прим транслитерации, передавая украинскую речь русскими буквами.
Автор, оставаясь верным своим темам, в каждом произведении высказывает мнение, размышления по интересующим его проблемам. «Царь и гетман» не исключение в этом плане. У читателя есть возможность ознакомиться с авторской позицией по женскому вопросу. Писатель пытается донести свою точек зрения на особенности исторических судеб женщин в двух государствах, мотивируя это положение социально-политическими реалиями России с ее вековыми контактами татаро-монголов: «печать тюремности и замкнутости»,… которую выполняла московская женщина, а не жизнь… ей оставалось один-два выхода: либо в монастырь… либо на погост… Государственная, общественная, уличная жизнь проходила мимо [1. c. 73]. Автор обосновывает и объясняет значение пословицы «Волос долог, да ум короток». Намеренно снижает лексический пласт в словах «женщина-баба» для более экспрессивной характеристики и положения женщины Московской Руси.
Д.Л. Мордовцев отдает дань действиям Петра 1 в исправлении данной ситуации: «Сорвал… вместе с кусками живого мяса и с переломом ребер и голеней русской земли» [1. c. 73]
В противовес российской женщине, украинская – «тип самостоятельной женщины, самостоятельной везде…в общественной жизни имела свой голос, а в семье владычествовала нередко над самим «чоловиком» [1. c. 74]. Д.Л. Мордовцев упоминает и имена украинок попавших в турецкий плен и сумевших раскрыть секрет не только «как мужем управлять» но и повелевать волей правоверных (Роксолана из Рогачева); госпожа в отношениях с пашей- янычаром — «дивка-бранка Маруся Богуславка» [1. c. 74].
Возвращаясь к образу Палиихи, автор подчеркивает, что местечком Павалочи заправляла Палииха «она была и комендантом крепости, и полковником в местечке, и хозяйкой в своем доме» [1. c. 74].
Обращая внимание на народный элемент в романе, автор отмечает дифференциацию среди казаков: « … казаки смотрят порядочно одетыми, кроме тех, которые «пропив штаны и сорочку» бродили в чем мать родила, одетые лишь солнечным лучем… [1.c.75]
Д.Л. Мордовцев отмечает живой, непринужденный характер общения казака Голоты и московского попа Лукьянова. В диалоге с последним казак проявляет себя как умудренный жизненным опытом собеседник ни в чем не уступающий по смелости и находчивости, но в то же время проявляющий определенную долю почтения по отношению к христианской вере.
Глава 8
На авансцену действия романа выходит новое историческое лицо Иоганна Рейнгольда Паткуля. Личность противоречивая, возможно недостаточно изучена исторической наукой и дипломатией. Автор сводит в дипломатический поединок Палия и Паткуля. При всем уважении к уму, таланту, дипломатической сноровке последнего, симпатии писателя явного на стороне правобережного гетмана.
Автор правдиво описывает качества, присущие дворянскому сословию, (спесь, заносчивость, хорошо развитое честолюбие), умение признавать равного себе собеседника и поражение в дипломатической дуэли. Параллельно с темой переговоров возникает тема переговоров международных отношений, их особенностей в начале 18 века. Польша, Украина, Россия в этот период находились в системе переплетения общественно- политических претензий на гегемонию в Европе.
Посредством диалога автор знакомит читателя с личностью Палия. Перед нами умудренный жизненным опытом человек, хороший стратег, тонкий политик, знаток человеческой психологии. Палий обладает чувством такта, скромностью, умом, политической выдержкой, эрудицией, образованностью.
При общении с Паткулем гетман выбирает верную тактику, апеллируя к документальной стороне переговоров, юридически необходимому указу от Петра и от Мазепы. В лице Паткуля автор выводит попытку Польши обманом захватить Белую Церковь. Требования о возврате земель Палий хочет видеть в письменном виде и такая логика обезоруживает и в то время показывает явное превосходство перед Паткулем в дипломатическом диалоге.
Вся дворянская спесь и гонор ничто по сравнению с народной мудростью и смекалкой Палия.
Признавая за Паткулем талант дипломата, ум, практичность. изворотливость, приспосабливаемость к различным жизненным ситуациям (переход от Польской короны под Российскую) писатель-разночинец по происхождению, симпатии выражает своему любимому украинскому герою. И делает он это при помощи характеристики со стороны Паткуля: «упрямый, хитрый старикашка … столп, а не человек!..»[1. c. 86].
Хитрость, дипломатия (нежелание отдать Белую Церковь без соответствующего универсала царя – ответная реакция со стороны Паткуля - «подлый старикашка»)[1.c.84]. Причем, универсал Польши Палий справедливо называет «холостым», метко оценивая положение и статус этого государства в Европе: «уся Польша холоста, не жереба»…[1,с.86] .
В несобственно прямой речи, так автор передает мысли и настроения героев, Мордовцев от имени Паткуля емко и метко охарактеризовал положение Польши, Речи Посполитой. «…Польша – это холостой исторический заряд…. неудачливое государство» [1, с.86] .
При вербальном наступлении Паткуль почувствовал недюжинное сопротивление. Палий вырастает и меняется прямо на глазах только при упоминании о том, что он должен сдать Белую Церковь Польше и Правобережье будет потеряно для Украины «навеки»[1.c.87].
Как у былинного богатыря, съевшего молодильные яблоки и испившего живой воды: «рост взялся и голос... далее он сказал звонко, отчетливо, совсем молодым голосом…» [1.c.87].
Кроме этих качеств в эпизоде ознакомления с крепостью, родным пространством гетмана, Палий демонстрирует качества великого организатора и сообразительность государственного мужа. Автор показывает, что не только в бою [1. c. 90], внутреннем управлении, но и в международных отношениях гетман правобережный на голову выше европейцев. Если в начале общения с Палием Паткуль чувствовал себя как Цезарь среди пиратов, то потом, увидев перед собой достойного соперника в диалоге, он осознает, что терпит полное, поголовное, огульное поражение. Показывая этот синонимический ряд, писатель усиливает весь трагизм положения человека, который выигрывал дипломатические турниры в Вене, среди европейских светил дипломатии [1. c. 87]. Народная выдержка помогает выиграть старому гетману этот дипломатический поединок с Паткулем.
Уже отступив, но, все-таки пытаясь, хоть чем-то задеть Палия, Паткуль и здесь терпит неудачу. Кроме хорошей дипломатической подготовки у гетмана обнаруживается и недюжинная гуманитарная. «Упрямый казак» [1.c.89] с легкостью общается на темы по древней истории, легко ориентируясь в Троянском цикле героев (Приам, Анхиз, Ахилл) Не только дипломатическая удаль выставлена на читательское обозрение в этой главе.
Переходя от дипломатических распрей к общей части светской беседы, Палий с горечью осознает, что за всю свою долгую жизнь он так и не смог вырастить сына: «Хиба Охрим заминить Энея?» [1. c.89].
Автор, вводя в диалог античную составляющую, дарит своему любимому пространству «родина предков» эпитет: «Троя священная, Троя Украины»
[1. c.89]. Переходя на язык античности, Палий метко характеризует Польшу: « … нехай вона и остается дерев’яним конем, вона сама себе «зруйнуе, ця нова Троя разломиться сама на трое…» Демонстрирует при этом знания языка Горациуса... [1. c. 90]. Такой дипломатической викторией и интеллектуальным турниром заканчивается украинская тема в первой части романа.
Д.Л. Моровцев честен перед собой и читателем: ни одному пространству не отдал преимущество в количестве глав. По 5 частей отводится на событийный ряд главных героев и России, и Украины. Знакомство с представителями каждого социума состоялось, развитие сюжетных линий продолжается во второй части романа.
Глава 9
События 9 главы переносят читателя на Север России. Эти страницы посвящены народной теме в романе. Автор подробно описывает пейзажные зарисовки неприветливой природы Севера. Природные сюрпризы прошлись «удушливым гадом» по солонецкому, новгородскому и белозерскому Полесью [1.c.91].
Писатель реалистично изображает условия, в которых предполагалось строить новую столицу… «дымные языки из-под грешной земли, ад пожирает землю»[1.c.91] Такие характеристики погодным явлениям давали местные жители.
И опять Д.Л. Мордовцев использует свой любимый прием антитезы, сравнивая в размышлениях Петра два пространства. Там - в голендерской да англицкой земле – не горят боры великие… а у меня горят…[1. c. 91].
Интересно, что в природных катаклизмах царь винит… проклятое, бородатое
длиннополое неведение. Бедственное положение народных масс автор раскрывает на примере селения Крохина «неясные очертания бедных, черных, кое-как и кой- из чего сколоченных лачужек» [1.c.97].
На страницах Романа появляется детская тема. Читатель перемещается в родное пространство Симки, - «царская пигалица»[1.c.93] . Вместе с артелью робочих движимся по неказистой природе Севера России. Автор уделяет внимание социально-экономическому положению простых рабочих людей, которые и с Петром Азов брали и с Шереметевым ходили. Д.Л. Мордовцев отдает дань уважения участникам боевых действий…
« Седой бородатый старик, видимо из ратных людей» [1. c.92] делится с сотоварищами своими воспоминаниями и из его рассказа читатель узнает о землях Украины, черкесских, где живет народ «черноволос губат и на голове хвост, чуб по ихнему» [1. 93].
Автор отмечает, что злобы в восприятии черкес у простого русского человека нет. Есть только удивление чудной украинской речи и внешнему облику: «хвост! На голове, на самой»[1. c.93]. Д.Л. Мордовцев отдает дань уважения не только родине своих предков, но и своей исторической родине, Дону. Вкладывает в реплику ратного хвалебные слова своему пространству, его историческому прошлому. Подчеркивая, что уже в конце 17 века «ни бояр там нет, ни князей, ни этой приказной строки – все вольные люди» [1. c.94]…А села у них станицами называются, как маков цвет цветут.[1. c. c.94]
Автор старательно, в стиле Н.А. Некрасова описывает захудалое поместье, вотчину боярскую. А к моменту действия романа вотчину монастырскую, ибо последний владелец поселка, Юрий яркий пример нравственного вырождения боярского рода. Человек, потерявший человеческое лицо, прообраз Салтычихи («уморив три законных и семерых незаконных жен»), засекши до смерти дюжины две людишек и холопишек, разоривши дотла 5 других вотчин с их людишками» [1. c. 98].
Автор реалистически описывает два типа угнетения, существовавших в московском государстве 17 столетия: боярин лютовал над ними и разорял их. Старцы монастырские сосали из них кровь по капле…»[1. c.99]. Правдиво описывает двойной гнет на примере крохинцев всего крестьянства российской земли, когда «Петр… возложил на государственную спину… великие тяготы…»[1.c.100] и «глядит он так, словно после черной немочи» [1. c. 100] Лица людей «раз застыли в испуге и боязни».
Писатель сообщает особенности государственной политики в период строительства кораблей: «вся Россия была разделена на «купы», а из куп сформировались кумпанства духовные, светские и гостиные – для постройки кораблей…Все отрабатывало кораблестроительную барщину» [1. c.100].
Описание бедственного положення «подлых людей завершается царской милостью для «царской пигалицы»… - в «ногиваторы» [1. c.103].
В этой главе продолжает развиваться тема раскола в романе. Опять перед нами появляется персонаж из романа«Царь Петр и правительница Софья». Это старый знакомый, он продолжает свою агитационную деятельность, подрывную работу в защиту старообрядчества. Продолжая свою «работу», он вместе с ратниками побывал под Азовом. Ярко выписана сцена выхода к народу в образе Николая-чудотворца Мирликийского. И здесь фанатик не упускает возможности проводить свои агитационные работы против петровских начинаний. Автор четко показывает находчивость и хорошую религиозную подготовку Петра. В этом соперничестве царь выходит победителем. «А коли… он Миколкой страшает, так я супротив Миколы… Ягория храброго пошлю Ягоркино дело ратное, а Миколино, … дело церковное, так Миколе… супротив Ягория не устоять»… [1. c.95].
Глава 10
В последней главе первой части автор со знанием дела отдает должное героическим усилиям и «упругости воли» по переустройству российского государства «рабочего порфироносца» [1.c. 103].
Подводит своеобразный итог в деятельности Петра по расширению московских границ, построение новых ориентиров и пространственных объектов городов (Шлиссенбург, Петербург). Автор продолжает раскрывать образ Петра, отмечая его деятельность на государственной ниве, он в то же время характеризует его как человека, который не забывает выполнять свои обещания ( участия в судьбе маленького Симки), поддерживание дружеских отношений с Мазепой ( посылка Мазепе бочонка ягоды-морошки, выросшей в «новом парадизе»[1. c. 103] писатель показывает Петра в своем кабинете. Это микро пространство Великого кормчего хорошо иллюстрируют пушкинские «Стансы»: «то академик, то герой, то мореплаватель, то плотник…» Рабочий кабинет царя завален: «…бумагами, книгами, ландкартами, чертежами, заставлен глобусами, моделями кораблей, машин, образцами всевозможных руд, камней и почв…[1.c.104].
Описание интерьера очень емко и в то же время интересы в государственной политике России начала 18 века.
В то же время Петр показан как широкая русская натура умеющая и отдыхать и работать. И читатель видит царя в минуты, когда он набрасывает на бумаге новый костюм для «патриарха князь-папы». И тут же обсуждает «прожекты» и кондиции с поляками о полковнике Палие». [1. c. 104] c Меншиковым.
Читатель не видит как происходит взаимодействие двух государств и деятельность Паткуля, но результатом его работы явилось обсуждаемое Петром и Меншиковым кондиция относительно поведения Палия в отношении Белой церкви под юрисдикцию Речи Просполитой.
И здесь. В реплике Петра вырисовывается незавидное положение Польши как на международной, так и во внутренней жизни. «Поляки и со своими областями не умеют управиться» [1.c.105] Также незаметно для читателя, но значимо для героев романа идет процесс построение личностных отношений между царем и Марфушей, Меншиковым и Дарьей Арсеньевой. Главные герои находят своих женщин и пытаются строить совместное пространство. О том, что между этими персонажами существует взаимное притяжение автор показывает только пунктирно, прямо по-чеховски.
Незаметно, что между этими людьми существует какая-то связь. Все отдано неревербалике. В отношении Меншиков-Арсеньева при появлении молодошго женского лица Меншиков покраснел… усиленно шуршит бумагами» [1.c.105], а Дарья, выходя,. Скользит «светом глаз по лицу и по глазам Мешикова» [1.c. 106]. О степени развития отношений между Петром и Марфушей, что Марфа советуется с Петром в выборе одежды: платье московском или немецком на собор.
Автор в этой книге раскрывает дидактическую цель всепьянейших всешутейших соборов. (Детальное описание этого «действа» мы н находим в первом романе писателя) «.. В видах осмеяния в глазах народа некоторых застарелых московских предрассудков переизбрать «всешутейшего и всепьянейшего патриарха князь-папу», пополнив титул его прибавкою эпитета «питербургский».
В своей дидактической цели Петр не только устраивает «действо-шествие», но и преднамеренно сбивает настроенный колокольный звон, будит опостылевшую ему столицу. Какофония звуков колоколов звучит «нарочно нестройно, дико, набатно, в перебой» [1. c.107]
Царь подводит определенный итог в своей жизни, размышляет о прожитых годах и здесь писатель знакомит читателей с представлениями о молодости, зрелости, старости. В представлениях человека нового времени возраст 32 года – «старость, дряхлость… старость души, дряхлость сердца [1.c.107] .
Итогом жизни для царя на данный период явилось разочарование в любви:«ничего не радует…любить некого и нечего…желать нечего!»[1. c. 107]
Петр переносится в пору своей юности, двадцатилетия и романтических отношений с Анной Монс: «… тогда любила и он ее любил… а теперь все одряхлело и Анна изменила старику…» [1.c. 107]
Новая столица у Петра ассоциируется с новой женщиной и воплощением его детской мечты: море… «на Неву, где воды много, где свету больше» Увлечение Анной как воплощение и вхождение в мир западной цивилизации, компенсация непонимания со стороны матери и окружения. Марфа и все, что с ней связано – реализация задуманного – выход к морю России, основание новой столицы – очередной этап в жизни человека и государства.
Часть 2 глава 1
Глава1.
Вторая часть книги начинается с продолжения раскрытия образа Софьи, к этому времени пребывающей в монастыре под именем старицы Сусанны. Автор намеренно повторяет прошлый и нынешний статус женщины, тем самым показывая трагичность ее положения в настоящем.
Софья в своих воспоминаниях черпает жизненную сил: «О мое золотое прошлое! О мое молодое счастье! По моей молодости помин творите, саван подымите» [1. c. 108]
От всего молодого задора остались только «глаза живые, молодые… не те уже, что были, когда в них смотрел любовно мил сердечный друг Васенька, князь Голицын. «Старуха заключенная» - таков приговор выносит сама себе царевна Софья.
В своих раздумьях о своей горькой судьбе Софья-Сусанна сравнивает себя с Ксенией Годуновой. И писатель предлагает читателям сделать свои выводы о положении судьбе женщин, приближенных к власти в допетровской Руси. Характерно, что именно в это пространство забытости и прошлого приезжает Алеша-царевич. Впервые появляется на страницах этого романа и приезжает в монастырское пространство, удаленное от жизни. Это юноша лет 13, высоконький, стройненький, с худым бледным лицом и простыми задумчивыми добрыми глазами…[1, c. 110]. Характерно, что и в наставники ему определен «старик в длиннополом кафтане, словно в подряснике опираясь на трость с золотым набалдашником вроде поповского посоха"[Там же]. Воспитатель царевича - престарелый князь Никифор Вяземский.
Несмотря на то, что в первом романе "Царь Петр и правительница Софья" царевна находится в лагере антогонистов Петру, во втором романе петровской тетралогии Софья, пребывая отстраненной от дел, не утратила живость мысли и остроту принятия решений в правильных политических ориентирах. Об этом свидетельствуют ее реплики: "О! Москва всегда была глупа, что овца в Петровке [1, c.111]. Не все старое хорошо. не все новое дурно... Наше старое темень, неучение, наше новое - свет учения. Просветись сим светом сам и просвети оным Русскую землю"[Там же].Такими словами напутствует она царевича...
В этой главе писатель воздает заслуженное Софье как правительнице державы российской, ссылаясь на мнение ее авторитетных современников: Семиона Полоцкого и Карион Истомин. Автор раскрывает истинный, скрытый в первом романе от читателя смысл и цель пребывания Софьи на троне российской державы. Перед нами не "старуха заключенная", на глазах у читателя происходит колоссальная метаморфоза. а правитель государства. умудренная жизненным опытом. образованнейший человек своей эпохи, к несчастью рожденный женщиной, в век, когда московская женщина еще не смогла сломать стереотипов восприятия: "Бабий волос долог, да ум короток"
[ ].
Продолжая раскрывать детскую тему, Д.Л. Мордовцев правдиво изображает травмированную душу ребенка. показывает проблемы, которые вынужден переживать царственный ребенок. Здесь автор дает довольно печальную характеристику деятельности Петра, показывает как разрушается мечта ребенка о нормальной семье: " Если не чувство, то место вокруг себя, а сыну возвратить мать"[1, c. 115]
Характерная особенность в творческой манере писателя: любимые герои проходят ряд жизненных испытаний. Автор их помещает в среду, где нет семьи, как бы прописывая и отрабатывая собственную проблему одинокого,. по сути сиротского детства.
Д.Л. Мордовцев достаточно подробно, сквозь призму переживания мальчика, показывает беспомощность Петра перед проблемной ситуацией:
"формирование семьи - создание нового пространства - ребенок". Преобразователь государства, оказавшись перед этой триадой, решает ее тираническими методами. Насильственное изъятие от матери ребенка наложило на неокрепшую душу подростка неизгладимый след, навсегда отвернула от отца: "Батюшка, он – не добрый" [1, c. 114].
Психотравма, полученная пять лет назад, постоянно преследует царевича. Петр сам пережив в детстве кровавое зрелище, не нашел в себе силы избавить своего сына избавить своего сына от эмоциональных стрессов.
Насильственно отняв у матери ребенка, Петр заменяет ее князем Никифором Вяземским, который, в сущности, является сторонником старины. Усилия царя оказываются напрасными.
Уже в следующей главе Петр отмахнется от своего ребенка: "Сын! Э! Да бог с ним... не такой он..." [1. c. 27]
Глава 2.
Рабочие будни Петра на берегах Невы. Царь показан в гуще народа и перед нами не только Державный основатель, а и простой человек, который может сопереживать другим, заботиться о жизни простых людей, своих подданных.
Преобразования "недавно... приобретенного клочка земли" [1, c. 117]
В воспоминаниях о прожитых годах Петр с горечью замечает, что у него "словно бы украли у него с 16 лет, вместе с грезами юности, а взамен их дали лишь корону и тяжелую порфиру" [1, c.118]
Здесь автор ставит вопрос о роли личности в управлении государства, подводит читателя к мысли о том, что правитель, обремененный властью, лишен обычных человеческих радостей, постоянно должен думать в первую очередь о государстве и народе.
Детские страхи и переживания наложили отпечаток на восприятие пространства Москвы. Человек выбирает наименьший путь сопротивления - уход из опостылевшего города и поиски своего. гармоничного пространства.
Автор и дальше объективно характеризует личность царя, не скрывая его негативных черт характера. Петр не утруждает себя разобраться в семейных отношениях: попытаться понять царевну Авдотью. Поступает с ней как тиран - отправляет в монастырь, насильно разлучает с сыном. В заботах о расширении границ державы он забывает о своей семье и не пытается сделать что-нибудь для сближения со своей женой, понять ее внутренний мир, желания и устремления.
Петр предпочитает не углубляться в душевные переживания окружающих себя людей, все его помыслы направлены на освоение новых территорий, формирование подобной модели геопространства, увиденного им в Западной Европе.
Его воспаленный ум забегает намного лет вперед. Ему мало земного и водного пространства. В мечтах он уже покорил и воздух. Для его разума нет ничего невозможного: "когда же это люди дойдут до того, что летать будут?" с этим внутренним вопросом он обращается к своим соратникам - "птенцам". Когда? [1. c. 118 ] Повторяет он свой вопрос о покорении неба.
В этом монологе царя-преобразователя автор отдает дань своему 19 веку, когда просвещенные умы задумывались о покорении неба. И, естественно, в плане теории разумного эгоизма реплики Меншикова и Петра - "когда больше будет таких царей, как ты... - не царей... одних царей для сего мало... А когда все будут работать как их царь... Вон мозоли..." Здесь автор прозаически обыгрывает содержание "Стансов"(1826) А.С. Пушкина, не отходит от традиционного описания образа царя, сложившегося в 18 веке. "То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник он всеобъемлющей душой на троне вечный был работник".
В авторских ремарках писатель восторгается неутомимой энергией царя, его устремлениями в улучшении государства, но, в то же время, он правдиво отмечает нежелание Петра заниматься собственным сыном [ см. 1.c.127].
Автор показывает, что царь здесь действует в рамках все того же «разумного эгоизма», направляя все лучшие качества своей души, отеческую заботу и ласку на того, кто постоянно рядом с ним, своего денщика, Павлушу Ягужинского. "... В этом мальчике десять, двадцать сидит таких как сын. Золотая голова, золотой глаз..." [1. c. 127]
Д.Л. Мордовцев отмечает, что в понимании Петра "... ему некого было любить, некого жалеть, не над кем было склониться с нежностью и плакать с теплыми слезами..." [1. c. 127], и тут же показывает, что царь попросту игнорирует и не замечает своего ребенка.
Глава 3
Писатель уделяет время для показа нового пространства. Подробно описывает, как преобразуется отвоеванная у шведов территория. Используя литературные приемы, автор констатирует: "русская земля строит корабли". Непрестанный стук топоров и визжание пил оглашает всю русскую землю от Невы до Дуная, почти до Дона и до дальних изгибов Волги.[1. c. 128] Необычные преобразования, которые затронули все слои русского общества не могли не вызвать негативной реакции со стороны реакционной составляющей русского государства. Представителем оппозиции власти и преобразовательному началу в данной главе выступает Фомушка-юродиевый. "До неба, до престола Божия стук этот доходит..."
"ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ..."
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1 Царь и гетман. К.: Савега, 1992, 304 с.
2.Историческое наследие. Литературно-художественный альманах. Вып.2. А. и С. Голон Анжелика в мятеже. Д.Л. Мордовцев «Царь Петр и правительница Софья; К. Коровин Поездка на Кавказ. – Ставрополь: Кавказский край 1991. – 405 с.