О Греции с любовью

Десять лет мечтали. Пять лет копили. И вот мы на подлёте к Ираклиону. Улыбчивая стюардесса, шагом от бедра проходя через салон лайнера, просит всех пристегнуть ремни. По радиорепродуктеру приятный женский голос на эстонском и на английском сообщает об отличной погоде за бортом, о том, что в Ираклионе плюс тридцать два, о том, что мы сможем получить свой багаж по прибытии в здание вокзала аэропорта.. Как здорово жить в Европе: ведь у нас " шенген "! Звучит негромко приятная музыка в стиле фьюджин, самолёт плавно снижается, нашим взорам открываются очаровательнейшие пейзажи предместий Ираклиона справа, а поскольку я ближе к середине салона, то по левому борту я вижу волшебство лазурных вод Адриатического залива уходящее и теряющиеся где- то там за лучезарной дымкой горизонта. Всей нашей большой семьёй мы пристально вглядываемся в иллюминаторы. Дети восторженно радостно щебечат: и охи, и ахи.., глазки блестят, а моё сердце от безудержного радостного клокотания в груди готово почти, что вырваться из неё. И тут  встречаются наши взгляды. Я вижу в её глазах такие удивительные оттенки которые, кажется, я ещё никогда не видел в её глазах. Сейчас глаза Ольги- это живой источник счастья и любви. И я не выдерживаю напора чувств и криком вырываются из моей гортани: " Греция! Я люблю тебя, Греция! " Ольга смеётся, дети удивлённо таращатся на меня, и даже вечно немного обижающийся на меня Костас, тотчас замечает моё существование. Из- за занавески появляется  лицо стюардессы, укоризненно улыбающееся в мою сторону. Я знаками показываю ей, что это случайность, что всё хорошо, и она понимающе, но с недоверием кивает и исчезает за серым занавесом. Шасси нашего борта нежно касаются бетона взлётно- посадочной полосы аэродрома. Какое счастье: мы в Элладе!